…о российской смертности

Анализ структуры смертности в России приводит к печальному выводу: в большинстве случаев люди умирают от болезней и обстоятельств, имеющих социальную природу.
Юморист, сочинивший фразу: "Жизнь коротка, потерпи немножко", вряд ли задумывался над ее социально-демографическим смыслом. Но попал, как говорится, в яблочко. Продолжительность жизни - единственный демографический показатель, который комплексно характеризует все стороны существования народа: материальное благополучие, качество медицинского обслуживания, условия труда и отдыха, психологическое состояние общества. За последние десятилетия по продолжительности жизни Россия скатилась на 142-е место в мире, пропустив впереди себя не только 50 развитых, но и десятки беднейших стран Африки и Латинской Америки. О причинах этого явления рассказывает кандидат экономических наук, автор учебника "Демография" для вузов Владимир БОРИСОВ.
Три причины из тысячи
Всем известно, что среди крупных стран сегодня по продолжительности жизни в мире лидирует Япония. Мужчины там живут более 77 лет, женщины - 84 года. Но не все знают, что еще два десятка лет назад Япония и СССР шли вровень, занимая 20-е место в мировом рейтинге. За это время Япония, как, впрочем, и другие страны, совершила колоссальный скачок в увеличении продолжительности жизни, а сроки жизни россиян остались такими же: около 60 лет у мужчин и 72 года - у женщин. Сам факт, что во всех странах продолжительность жизни растет, а у нас нет, - это нонсенс, это не укладывается в глобальную систему. Даже Китай, который традиционно плелся в хвосте мирового рейтинга, обогнал нас на пять лет по продолжительности жизни мужчин.
К тому же надо понимать, что продолжительность жизни - средняя величина, которая складывается из срока жизни во всех возрастах, а не только в пожилом. В России этот показатель остался стабильным только благодаря сокращению детской смертности в возрасте до года и до 15 лет. А продолжительность жизни россиян в возрасте 60 лет и старше сегодня даже ниже, чем в конце XIX - начале XX века (!).
От чего умирают россияне? Существует около тысячи причин смерти. Все они сгруппированы в 17 классов. Так вот, в России 80 процентов причин смертей приходится всего на три класса: первый - сосудистые заболевания, второй - злокачественные новообразования и третий - внешние причины: несчастные случаи, убийства, самоубийства, производственный травматизм. Причем начиная с 1993 года смертность от внешних причин в России занимает второе место, что опять же идет вразрез с мировыми тенденциями. Например, от убийств и самоубийств россияне гибнут в 2, 4 и 2, 8 раза чаще, чем американцы, даже с учетом высокой преступности в этой стране. Российским феноменом можно назвать и сверхсмертность мужчин трудоспособного возраста. Более 40 процентов из них не доживают до пенсии. В целом анализ структуры смертности в России приводит к печальному выводу: в большинстве случаев люди умирают от болезней и обстоятельств, имеющих социальную природу.
Рекорд по койко-местам
Как уже говорилось, продолжительность жизни прямо зависит от уровня жизни, качества здравоохранения, доступности медицинских услуг. Российское население по современным стандартам - бедное. Уровень жизни в нашей стране на протяжении многих десятилетий сохранялся на грани простого воспроизводства рабочей силы, а с началом реформ упал даже ниже. Средний россиянин вынужден не жить, а выживать, отказывая себе в самом необходимом - в полноценном питании, отдыхе, в качественных медицинских услугах и приобретении эффективных медикаментов. Все это отнюдь не способствует продлению жизни.
Что касается медицинского обслуживания, то ситуация здесь уникальная. Мы занимаем первое место в мире по числу больничных коек и медицинских работников. У нас 50 врачей на 10 тысяч населения, тогда как у японцев - всего 12. Но нам скорее надо не радоваться, а бить тревогу: что же это за врачи? Врачи, и верно, не японские. При всем том, что у нас есть уникальные специалисты, мировые авторитеты, качество массового здравоохранения остается постыдно низким. Свыше половины дипломированных врачей в России имеют самую низшую, третью категорию, а большая часть из остальной половины вообще никакой категорией не отмечена.
Кроме того, наше здравоохранение - бедное, оттого и неэффективное. В странах с высокой продолжительностью жизни - Японии, Норвегии, Швеции и других - расходы на здравоохранение достигают 8-10 процентов валового внутреннего продукта. В России - примерно три процента ВВП. И эти три процента не меняются в течение последних
20-25 лет. Реально это значит, что вложения в здоровье нации сократились ровно во столько раз, во сколько за годы реформ съежился наш валовой продукт.
Власти рассчитывали, что ситуация изменится с введением обязательного медицинского страхования. Сама по себе эта система замечательная и прекрасно работает во многих развитых странах. Человек получает право выбирать врача, которому он доверяет, а страховая компания должна направить деньги на оплату этих услуг. Но наше Правительство, как греческий царь Мидас: к чему ни прикоснется - все превращается в черепки. ОМС свелось лишь к дополнительной бюрократической процедуре. Вместо осмотра больных врачи тратят половину времени приема на составление отчетности, да и гражданам добавилось забот по переоформлению полисов. Но главное - сохранилась крепостная приписка людей к районным поликлиникам, а высококвалифицированная медицинская помощь по-прежнему осталась недоступной для большинства населения. Доходы граждан не позволяют им пользоваться услугами платной медицины.
Сейчас Правительство с гордостью заявляет о резком - в полтора раза - повышении бюджетных расходов на здравоохранение в 2006 году. Но для того, чтобы коренным образом изменить ситуацию, расходы надо увеличить не в 1, 5, а как минимум в 4-6 раз. То есть никакой революции в здравоохранении ждать не приходится, потому что порочна сама "крепостная" система.
Дешевле станка
Главная проблема состоит в том, что в России крайне низка цена человеческой жизни. Как верно заметил известный российский демограф Владимир Школьников, "российскому обществу советского и постсоветского периода свойственна глубоко деформированная система ценностей, в которой ценности здоровья и жизни отдельного человека занимают слишком незначительное место, чтобы они могли мобилизовать необходимые экономические ресурсы и социальную энергию на свою защиту".
Конечно, такое пренебрежительное отношение к важнейшим человеческим ценностям сложилось не сегодня. Строительство нового общества в СССР долгие десятилетия шло методом штурма, на пределе возможностей. От людей требовали самоотречения ради идеи, отказа от жизни сегодняшней во имя жизни завтрашней. В искусстве пропагандировались сверхурочный труд, нарушения техники безопасности. Сформировалась новая трудовая этика, в которой жизнь человека ценилась меньше машины. Но тогда народ хотя бы понимал, ради чего он идет на жертвы и лишения.
Что происходит теперь? Власти без устали твердят, что цель наших социально-экономических реформ - создание свободного демократического общества. Как известно, в демократическом обществе человек, его права и интересы провозглашаются главным приоритетом политики государства. Кстати, такое же положение содержится и в Конституции России. Однако на деле мы видим дальнейшее снижение ценности человеческой жизни. Например, ребенку нужна операция, а сделать ее можно только платно. Мыслимо ли было такое еще лет 10-15 назад? Один выдающийся хирург с болью рассказывал мне, что в США ежегодно делают 100 тысяч операций на сердце, а у нас - только 10 тысяч, хотя потребность в них огромная. Мы могли бы делать больше, говорил он, но у государства на это нет денег.
Человеку с нормальной логикой трудно понять, что значит - "у государства нет денег", если речь идет о спасении жизни десятков тысяч людей? Нет - так ищите, в конце концов, на то вы и власть.
Политики могут сколько угодно рассуждать об удвоении ВВП и повышении жизненного уровня населения, но факт остается фактом: высокая смертность и низкая продолжительность жизни - самые красноречивые свидетельства того, что наши реформы идут не на пользу народу.

***
ЦИФРЫ И ФАКТЫ
Рекорд по продолжительности жизни в 2005 году побила одна из самых маленьких стран Европы - Андорра. Там люди живут в среднем 83,49 года. Меньше всего - 31,3 года отмерено жителям Мозамбика.
Из государств Евросоюза по этому показателю лидирует Швеция - 79,97 года. Из стран Восточной Европы лучше всего дела с продолжительностью жизни обстоят в Словении - 64-е место и 75,5 года. На 69-м месте - Чехия, на 71-м - Македония, на 72-м - Словакия, на 75-м - Хорватия, на 79-м - Сербия и Черногория, на 80-м - Польша (73,91 года).
Что касается государств бывшего СССР, то тут даже наиболее прозападные и уже даже вступившие в НАТО и ЕС прибалтийские республики демонстрируют не совсем утешительные показатели - выше всех из пятнадцати бывших советских республик утвердилась Эстония - 118-е место (70,31 года). Немногим ниже - Литва и Латвия (124-е и 130-е места соответственно, 69,6 и 69,31 года соответственно). Все остальные страны бывшего СССР попали в промежуток между 139-м и 170-м местами. 139-ю позицию списка занимает Белоруссия с показателем в 68,43 года. 142-е место у России - 67,66 года. Украина на 147-й позиции (66,5 года), уступая Армении - 145 место (66,68). Наихудшие показатели у Туркмении - 170-е место, 61,19 года.
***
МНЕНИЯ
НИКОЛАЙ ГЕРАСИМЕНКО, заместитель председателя Комитета Госдумы по охране здоровья
Можно сказать, что каждый день мы теряем по две деревни, а за год - небольшую область. У нас самая высокая смертность в Европе, сравнимая с показателями африканских стран. Лишь 54 процента нынешних 16-летних юношей доживут до пенсии.
АНАТОЛИЙ ВИШНЕВСКИЙ, руководитель Центра демографии и экологии человека ИНП РАН
За последнее десятилетие существенно изменилась структура причин смерти россиян, и это представляет особую угрозу для всех нас. Сегодня население России вымирает прежде всего из-за алкоголизма и насилия. Показатели смертности от этих факторов среди российского населения в возрасте от 15 до 65 лет выходят на первое место и значительно опережают смертность от сердечно-сосудистых заболеваний (основная причина смерти в развитых странах).

Записала Наталья КУЧЕР. "Парламентская газета", 3 ноября 2005 года