… о проблемах, порождаемых трудовой миграцией в Таджикистане

На севере Таджикистана все чаще в ход идет канистра с бензином – желающих поджечь себя назло бросившему мужу или ненавистной свекрови становится все больше. Через ожоговый центр в Душанбе проходит более 300 таких самоубийц в год, подавляющее большинство из них – жены трудовых мигрантов. 21-летнюю Г. Сабирову привезли из кишлака три месяца назад в ужасном состоянии – у нее было обожжено 34 процента кожаного покрова. После шести пластических операций на нее все равно страшно смотреть.
«Он меня мучил, избивал, а потом сказал: или сама себя убьешь, или я тебя задушу», – едва шепчет она обожженными губами. После очередной ссоры с мужем она пошла в сарай и вылила на голову канистру бензина, а потом бросила спичку.
Ее муж несколько раз работал в России и по местным меркам был видным женихом. Гуля – самая младшая из восьми детей. Он только вернулся с очередных заработков, увидев ее в кишлаке читающей Коран, влюбился и прислал сватов. «Хоть она голодать не будет», – сказали родители, выдавая ее замуж. Через пять дней после свадьбы муж снова уехал в Россию, а Гуля осталась у свекрови. Потом вернулся, но вместе они не прожили и двух месяцев. Уже в больнице выяснилось, что Гуля беременна.
В кишлаках, которые на современный манер называют джамаатами, мужчины давно наперечет. Аловедину Шамсидинову из джамаата Навгилем 72. Сыновья давно в Ростове-на-Дону, после смерти жены месяц назад старик остался один. И это тоже типичная картинка для современного Таджикистана, когда престарелые родители остаются брошенными на произвол судьбы, так как их дети покинувшие страну в поисках заработка частенько утрачиваются связи со своими близкими, оставшимися в республике.
«У нас тут дикие нравы, никто своих прав не знает, – тяжело вздыхает зампред джамаата по делам женщин и семьи С. Вахобоева. Она вроде мирового судьи – в случае семейных конфликтов вызывает стороны для переговоров и объясняет, что невестка – тоже человек. – Как бы ни старались власти, в кишлаках по-прежнему девочек не пускают в школу и выдают замуж в 14–15 лет. А дальше – заколдованный круг: он приедет ненадолго, сделает ей ребенка – и назад, в Россию». «Может, они и отпускали бы девочек в школу, но зачастую нет даже денег, чтобы купить форму и собрать ранец», – говорит М.Ибрагимова из ассоциации по защите прав женщин трудовых мигрантов.
«Женщина без мужской ласки чахнет и становится похожа на сушеный урюк, что растет у нас в огороде», – рассказывает 46-летняя Васила. У Василы лицо круглое, гладкое, бока плотные – не то, что у ее подруги Малохат, от которой муж уехал в Россию много лет назад, тоже обзавелся семьей и ни разу с тех пор в кишлаке не объявлялся. Василе из джамаата Чоркух надоело, что ее муж вечно на заработках, а денег присылает крохи, и когда он приехал к ней на побывку, просто заперла его в доме. «Он в Сызрани работал, в Иванове, я его все пытала: у тебя там кто-нибудь есть? Он – нет! А потом, когда я ему устроила истерику и сказала, что все равно не отпущу, мне его русская «жена» начала названивать и требовать его назад. Васила – руки в бока – баба боевая, с высшим образованием, бригадирша в поле. Мужа она не отпускает уже три года.
Но этот случай, скорее исключение из правил. В кишлаке Шахристан, что на севере Таджикистана, нравы не такие «суровые», а мужиков еще меньше. Тут с работой очень большие проблемы и единственный способ выжить – податься в Россию. М. Шкурова носит темный халат и белый платок, она в трауре – полгода назад ее мужа Рахмата в России сбил насмерть микроавтобус. Ему было 44, осталось четверо детей. В Шахристан в прошлом году вернулись в гробах еще трое мужчин.
Хабиба Наврузова, учительница русского языка с пятью детьми уже шесть лет живет без мужа. Младший сын отца ни разу не видел. Старшую дочь сама замуж отдавала – по всем законам это должен делать отец. И свекровь сама хоронила – муж, хоть и звонит иногда, говорит, что нет денег приехать. Даже на похороны.
«Традиции, с одной стороны, все еще сильны, а с другой – отчаянно нарушаются, – говорит Зибо Шарифова из Лиги женщин-юристов Таджикистана. – Раньше представить себе было невозможно, чтобы у нас родителей бросали, а теперь старики сами к нам за помощью обращаются – подать иск против сына на алименты в твердой валюте».
Такое положение дел в принципе устраивает официальный Душанбе. И дело не только в том, что экспорт рабочей силы приносит республике до 2 млрд. долл. ежегодно. Демографические проблемы стране, по крайней мере, ближайшие полвека не грозят, и женщины в отличие от мужчин в знак протеста на улицы и митинги не пойдут. Так что сложившаяся ситуация вполне устраивает власти. Ну, а то, что женщины в республике все чаще выражают несогласие со своим бедственным и бесправным положением актами самосожжения, так это все можно списывать на семейно-бытовые неурядицы, на дикие нравы и традиции.
Очень удобная позиция, чтобы не замечать, как деградирует таджикская нация.

«Paruskg.info», Бишкек, 24 ноября 2011 года