… о проблемах национальной политики в России

Программа социально-экономического развития Северного Кавказа заточена в основном на расширение местного рынка труда. Признавая важность этого направления, нельзя не отметить и его ограниченность.

Условия для революции
Ныне Северный Кавказ вступил в стадию бурной урбанизации. Ее подстегнул массовый отток в 90-е городского населения русской и других национальностей из кавказских республик, особенно из Чечни.
Их замещают в городах выходцы из сельской местности. Это всегда крайне болезненный процесс, обычно сопровождающийся, с одной стороны, ломкой традиционных отношений, а с другой — экстраординарным сопротивлением традиций. В похожих условиях в Иране вспыхнула исламская революция 1979 года.
Общественная активность населения на Северном Кавказе уже сегодня выше, чем в большинстве других регионов России, но эта активность проявляется в весьма специфических формах этнической и религиозной мобилизации. Такая мобилизация доминирует в тех исторических условиях и в тех регионах мира, в которых крайне малы возможности для политической конкуренции и социально-гражданского самовыражения.
В подобных условиях протестная активность буквально заталкивается в узкое русло радикальных течений — этнических или религиозных. Задача вывода людей из-под власти радикальных, антиобщественных движений разрешима лишь при создании для них возможности выбора, возможности самореализации не только в экономической сфере, но и в сфере политической и гражданской активности.
Религиозные деятели региона в большинстве своем выступают против теократических движений, стремящихся заменить светскую власть религиозной. Но боюсь, что конституционный принцип светского государства труднее защитить не от священников, муфтиев и имамов, а от чиновников, которые вводят религиозный дресс-код на госслужбе, в вузах и школах в качестве обязательного для всех, включая представителей других религий и нерелигиозных людей.

Беззащитное общество
Активно обсуждаемые сейчас меры по развитию гражданского общества на Северном Кавказе являются необходимыми, первоочередными, но недостаточными по следующим причинам.
Во-первых, все эти меры фрагментарны и уже по этой причине они беззащитны перед лицом влиятельных политических сил, вовсе не заинтересованных в контроле со стороны общества.
Эти силы вполне способны превращать общественные советы в декорации, выхолащивать содержательные решения, заменяя их формальными, и топить гражданские инициативы в бюрократических проволочках.
Следовательно, нужна политическая защита гражданского участия, нужна целостная политика, в которой прописаны «правила игры». Думаю, что этому могло бы содействовать законодательство об общественном или гражданском контроле.
Во-вторых, все перечисленные меры направлены на реализацию только внутри региона. А между тем проблемы Северного Кавказа и начинаются, и завершаются за его пределами.
В нынешнем году впервые за все годы социологических наблюдений свыше половины опрошенных разными социологическими службами россиян выступают за отделение республик Северного Кавказа от Российской Федерации.
Эту идею поддерживают не только те, кто выходил в декабре 2010 года на Манежную площадь, но и те, кто испугался этого движения.
Единство по этому вопросу проявили националисты и империалисты, державники и либералы, противоположные по взглядам политические деятели. Нельзя преодолеть эти настроения запретами. Необходима последовательная общероссийская политика, в которой опять же ведущую роль должен играть гражданский диалог.
В-третьих, большая часть предлагаемых ныне мер по лечению проблем региона основывается на том, что мы знаем только то, чего мы не хотим, против чего выступаем. А для стратегических действий этого недостаточно. Нужно понимать, что мы хотим, какие цели в сфере межкультурного взаимодействия мы ставим. Только в этом случае можно выстроить долгосрочную систему приоритетов, а следовательно, и критериев отбора инструментов национальной политики.

Конец мультикультурализма
Ныне в международном научном сообществе наметился переход от поддержки концепции «мультикультурализма» к концепции «интеркультурализма». Оба подхода исходят из идеи культурного разнообразия мира и отдельных государств, однако мультикультурализм нацелен на защиту культурных особенностей и зачастую приводит к культурной замкнутости.
Именно эту сторону мультикультурализма критиковали в последнее время Ангела Меркель, Дэвид Кэмерон, Николя Саркози.
Интеркультурализм предполагает наличие общих интересов у граждан разных национальностей и религий, объединяемых общей же гражданской ответственностью за свою страну.
Исторически первым и массовым проявлением интеркультурализма был советский интернационализм. Есть очень весомый индикатор эффективности этой системы — готовность людей к вступлению в брак с представителями другой культуры. В СССР доля межэтнических браков была в несколько раз выше, чем в Российской империи, и существенно выше, чем в современной России, не говоря уже о других постсоветских государствах, в которых этот показатель неуклонно ежегодно сокращается вот уже 20 лет.
Знаменитые американские фильмы с «хорошими парнями», черным и белым полицейским, считаются сегодня эталоном толерантности и важнейшим инструментом его воспитания, но они появились почти на полвека позже советского фильма о любви русской свинарки и дагестанского пастуха («Свинарка и пастух», 1941).
Когда между американскими рабочими, приехавшими в конце 1920-х годов на строительство Сталинградского тракторного завода, вспыхнул конфликт на расовой основе, русские рабочие пригласили их на товарищеский суд. Такая форма гражданского урегулирования конфликтов и сегодня могла бы быть эффективной.

Историческая память
Разумеется, в условиях тоталитарного режима, когда «вождь дал — вождь забрал», никакой интернационализм не мог противостоять произволу.
Интернационализм не защитил многие народы Северного Кавказа от депортации. Один из первых в мире фильмов, прославляющих дружбу народов («Цирк», 1936), демонстрировался после начала борьбы с космополитизмом в 50-х и до времен перестройки с купюрами: из него вырезали кадры с песней, исполняемой на еврейском  языке артистом Михоэлсом.
И все же сегодня, когда интеркультурализм рассматривается как мировая инновация, нельзя забывать, что приоритет в этой инновации у России.
В феврале 2011 года Совет по развитию гражданского общества при президенте России утвердил программу реабилитации жертв политических репрессий и тем самым справедливо осудил режим, который породил эти жертвы.
Однако человеческая история состоит из единства противоположностей, и нельзя отрицать, что в советскую эпоху наряду с преступлениями были и великие достижения культуры и человеческого духа.
Интернационализм как предтеча интеркультурализма — одно из них. Идею интеркультурализма необходимо утвердить в качестве базовой целевой установки движения России к гражданской консолидации. Это продемонстрирует наш взвешенный, разносторонний подход к исторической памяти.

Новые подходы
Уже сегодня те скромные достижения в национальном примирении на территории России, которые стали известными, спонтанно оказались основанными на идеях интеркультурализма, на поиске взаимных интересов в процессе некого общего дела.
Примером может служить опыт организации взаимодействия в трудовой и бытовой сферах молодых осетин и ингушей в Пригородном районе (проект общества «Мемориал», одним из инициаторов и руководителей которого была Светлана Ганнушкина) или редкий, но ценный опыт культурной адаптации кавказских мигрантов в крупных городах России (проект региональной организации «Международное ненасилие»).
Идеи интеркультурализма могли бы быть положены в основу государственной концепции культурного взаимодействия, которая должна сменить неотмененную пока, но уже сильно устаревшую «Концепцию государственной национальной политики Российской Федерации», введенную указом президента №909 от 15 июня 1996 года.
Сами термины «национальная политика» (в смысле «этническая политика») и «межнациональные отношения» уже устарели. В международных документах они теперь все чаще заменяются понятиями «межкультурного взаимодействия» или «межкультурного диалога».
Можно было бы и нам перейти от концепции национальной политики к концепции межкультурного взаимодействия, которая включает не только межэтнические, но и межрелигиозные и другие культурные явления. Термин «межнациональные отношения» уже устарел.

Эмиль ПАИН. «Московские новости», 7 июля 2011 года