… о завершении политики репатриации в Финляндии

1 июля страна заколачивает окно для российских репатриантов

Нет, это не итог апрельских парламентских выборов, которые увеличили фракцию «Истинных финнов» в парламенте сразу в восемь раз. «Истинные финны» — подлинные противники иммиграции, но в данном случае дело не в них. Президент Тарья Халонен в ноябре прошлого года внесла в парламент правительственный законопроект о ликвидации с 1 июля 2011 года системы репатриации ингерманландских финнов. Кто не успел, тот опоздал: в следующий пятилетний переходный период вид на жительство выдадут только тем ингерманландцам*, кто подаст заявку на репатриацию до конца июня. Остальные смогут въезжать в Финляндию только на общих основаниях: если устроятся на работу или вступят с финским жителем в брак.
Автостёб переселенцев в Финляндии — «махамуты». Maahanmuuttaja — в дословном переводе «меняющий страну», то есть иммигрант. Статистика уверенно ставит в 1990 году в графе «иммигранты из России» прочерк. Кто б удивлялся: на границе наших стран в тот год еще болтался железный занавес. Именно что болтался: при Горбачеве стали все громче настаивать на праве народа вольно пересекать границы. Потом в жизни будущих переселенцев практически одновременно случилось два судьбоносных события. Президент Финляндии Мауно Койвисто признал долг финнов перед возвращенными в СССР в войну ингерманландцами и провозгласил право каждого, в ком течет финская кровь, вернуться домой. А в СССР приняли закон о праве любого советского гражданина свободно выезжать из СССР. И великое — в масштабе довольно пустынной Финляндии — переселение началось.
По данным статистического ведомства Финляндии, в 2010 году в Финляндии проживало 28426 человек с гражданством России. Это не так: на самом деле у 28426 человек, живущих в Финляндии, есть российское гражданство и нет никакого иного. Те, кто прожил определенное законом количество лет (раньше было 4, теперь 6), сдал вполне щадящий экзамен по языку и получил финское гражданство, в эту графу не попали. Так что назвать истинное количество иммигрантов из России сегодня практически невозможно. Ясно только, что они лидируют: за ними следуют переселенцы из Эстонии, Сомали, Турции, Ирака и т.д. У курдов своей государственности нет, поэтому вычленить их нелегко — а община заметная.
Но вернемся к нашим. Всех иммигрантов из России можно разделить на три группы. Первая никакого отношения к приглашению Койвисто не имеет. Это так называемые специалисты: люди, приехавшие в Финляндию работать или учиться. Среди работающих преобладают программисты и иные труженики хай-тека: до кризиса «Нокия» всасывала российские мозги со сверхзвуковой скоростью. Заметно присутствие всевозможных ученых — от филологов до специалистов по солнечной энергии. Владения сложным финским языком от них не требуется: в продвинутых отраслях (да и не только в них) все владеют английским. Толковый ученый и препод из России в Финляндии в цене — кто, как не он, расширит кругозор и даст импульс творчеству финского студента, сызмальства привыкшего к порядку и ограниченного этой привычкой?
Вторая и третья группы — вот эти самые переселенцы, которые приехали на историческую родину. В отличие от специалистов, которые должны заработать на жизнь сами, к репатриантам новая родина довольно щедра. Марика Лейно из Социального центра города Сало не таит цифр. Переселенцам причитается прожиточный минимум: 419 евро на одинокого человека и 356 евро на каждого из супругов. Сложная формула определяет доплаты на детей — в зависимости от их возраста и количества в семье. Социальная служба считает, что 49% от пособия должно уходить на еду, оставшийся 51% — на одежду, гигиену, транспорт, телевизор, телефон и Интернет, право на который в Финляндии, кстати сказать, является конституционным. Оплачивают «махамутам» и квартиру: в Сало это 450 евро на одного человека, 495 — на двоих, 610 евро на трех членов семьи. За воду тоже платит добрый финский дядя, а вот за электричество отчего-то нет. Восемнадцатилетний ребенок может уже считать себя отдельной семьей и снять себе квартиру — ее тоже оплатят. И это тоже еще не все: на остальное в социальной службе существует пухлый справочник «для служебного пользования». Коротко цитируем: на хобби для детей можно получить до 300 евро в год, на покупку детской кроватки и/или коляски — сотню, на одежду для беременных, на стиральную машину, на очки... И так далее… Так это мы еще не упомянули бесплатное в широких пределах здравоохранение и бесплатное (вплоть до высшего) образование — эти блага распространяются на всех живущих в Финляндии. Благ из справочника можно, конечно, и не получить, это уж как чиновник посмотрит, и сунуть этому чиновнику что-нибудь не получится — бытовой коррупции финны у себя пока не развели.
Отдельно и очень затратно переселенца учат: сначала финскому языку, а потом, если захочет, и новой профессии. На курсах в Aikuiskoulutuskeskus, то есть в центре образования для взрослых, иммигранту полагается необлагаемая налогами стипендия — 9 евро в день, который просижен за партой. А если не просижен — не полагается: так стимулируют посещение. Выучившему язык предлагают профессиональные курсы — опять-таки со стипендией. До кризиса учили всему, чему угодно: если, к примеру, репатриант заявлял, что хочет плести корзинки из лозы, ему отыскивали преподавателя. Мировой кризис внес, разумеется, коррективы, но в целом заботы и соцгарантий не отменил.
Признанный Мауно Койвисто долг кое-кто понял буквально: Финляндия ингерманландцам должна, а они ей — нет. Поэтому среди репатриантов теперь выделяют две группы: тех, кто захотел и смог врасти в новую реальность, выучил язык и нашел работу, и других — безработных «махамутов», которые все строят и строят здесь свою «маленькую Россию». Они не слишком прилежно учат язык — нам знакомы люди, прожившие в Финляндии десяток лет и продолжающие бегать в социальную службу с переводчиком. Невероятно высокая (по сравнению с Россией) социальная защищенность имеет неприглядную изнанку — достаточное количество переселенцев, которые и не планируют работать. Под жалостную песню о безработице и расизме, будто бы мешающим найти работу, они живут сыто и одето, на жгучую зависть российских безработных и малообеспеченных слоев.
Мало кто в России знает, чего стоит эта соцзащищенность и сколько за нее платит работающий, будь он финн или переселенец. Недаром так пугающе выросла популярность партии «Истинных финнов» — главного игрока на ксенофобском поле. Финны устали платить чудовищные (до 48%) налоги и содержать иммигрантов — сомалийцев, курдов, русских — крепкая доля которых желает жить бездельно. Истинные финны обещали избирателям сократить ассигнования на сохранение культуры иммигрантов и заставить их жить по уставу своего монастыря — то есть зарабатывать себе на хлеб. Если уж не удастся прикрыть иммиграцию вовсе.
Но большая часть финского общества не заражена бациллой ксенофобии и понимает: переселенцы Финляндии нужны. Общество отчетливо стареет, рождаемость по-европейски невысока: 1,8 ребенка на семью. Министерские чиновники подтверждают: для того чтобы в экономике Суоми происходили позитивные процессы, мигранты необходимы. Добавим: даже те, кто сегодня не хочет или в силу возраста уже не может работать. Но у них растут дети-внуки — знающие язык и полноценно интегрированные в финское общество, принявшие его ценности и его мораль. Еще через поколение «махамуты» станут финнами без всяких оговорок. В этом, собственно, и состоит разумная миграционная политика.

* Краткая справка. Ингерманландцы — это финны, поселившиеся в районе нынешнего Санкт-Петербурга, после того как в начале XVII века эти места перешли во владения Швеции. После Северной войны Ингерманландия отошла к России и в Финляндию больше не входила. После революции ингерманландцев начали преследовать: сначала запретили преподавание на финском языке, потом принялись ссылать. После войны Советский Союз потребовал от побежденной Финляндии выслать всех уехавших туда ингерманландцев. Высланных из Финляндии ингерманландцев в места их прошлого жительства не вернули и снова подвергли репрессиям.

Ольга ДЕРКАЧ, Владислав БЫКОВ. «Новая газета», 30 июня 2011 года