… об "инокультурной инвазии" и российской специфике

Нью-Йорк и Флоренция устали от "инокультурной инвазии". А от кого устал Кремль?

Когда в государстве исчезает само понятие плюрализма внутриполитической жизни, вся она перерождается в виртуальную имитацию - скажем, выборы из демонстрации воли населения (пусть хронически одурманенной прежде) превращаются в бесконечное тупое нагнетание административного ресурса, фальшивку в квадрате...
И когда такое нечто настаивает на том, что именно оно есть норма жизни, а большинство обывателей безропотно это принимает, возмущенно оживляясь лишь в отдельных случаях прямого материального ущерба... Тогда политической прессе приходится судорожно латать "серые дыры" в привычном меню, хватаясь за любые сколько-нибудь содержательные сюжеты.
Впереди Европы всей
Одна из таких тем - экстремизм, который сейчас, похоже, имеет наилучший пиар из всех. Благо "люди без лиц" в отличие от деятелей публичной политики в России представлены куда как богато и разнообразно. От легализованных государством, в диапазоне меж ментами-самодурами на улицах любого российского города и эскадронами смерти "замиренных" вайнахских вожаков, до своего рода неформалов в виде скинхедов, претендующих на некую патриотическую идейность и притом классово, а главное, умственно приближенных к официальным стражам правопорядка. На другой стороне медали, разумеется, радикалы вовсе неофициальные или объявленные таковыми: кавказские боевики, они же международные террористы (в противоположной интерпретации - партизаны и борцы за независимость), а также явление принципиально новое: члены исламских братств-джамаатов, как утверждают, уже пронизавших плотной сетью весь неспокойный регион.
Однако с этими людьми познакомиться и пообщаться по своему усмотрению сможет далеко не каждый журналист. Зато "движение против нелегальной иммиграции", наоборот, на каждом шагу само бьет в глаза - и в переносном, и в самом что ни на есть прямом смысле. Ему, по некоторым слухам, покровительствуют даже в высоких кремлевских кабинетах.
Либералы, подавленные массовостью и фактической безнаказанностью погромов (разве что случится нечто совсем из ряда вон, вроде убийства ребенка в Петербурге), порой склонны заглушать свою тревогу довольно странными способами. Например, как в одном из сравнительно недавних редакционных "въездов в тему" журнала, чья бумажная версия также успела с тех пор переместиться в разряд "дорогих покойников": "...Россия в этом не одинока. Опыт Австрии, свежий пример Франции, да и других европейских стран тому свидетельство. За Ле Пена проголосовал почти каждый десятый житель Парижа - одного из самых образованных городов Европы. Наступает безумие? ..".
Электоральная статистика западноевропейского мегаполиса, вытянутая из общего контекста, смотрится совсем как в наших, тоже далеко не малограмотных пределах. Ведь и в России без малого десятая часть избирателей Думы-2003, включая массу записных интеллигентов, точнее, классических советских образованцев, проголосовала за блок "Родина". Чье лицо наряду с безыдейными карьеристами типа Дмитрия Рогозина (а в недавнем прошлом - и оригиналами вроде вздумавшего на старости лет прогуляться в политику финансиста Геращенко) достойно представляют такие патентованные охранители, как телеведущий Крутов и генерал Варенников, рядом с которыми Ле Пен и его австрийский единомышленник Йорг Хайдер - чисто агнцы божий.
Понятно, как хочется примерно каждому тринадцатому, голосовавшему на тех же думских выборах за "Яблоко" или СПС, ощутить близость к цивилизованному миру хотя бы с такого вот сомнительного конца. Но безумие в здешнем и тамошнем вариантах - все же вещи совершенно разные.
Мерзость и покорность
"Я не разбиваю палаток в Мекке. Не езжу читать "Отче наш" и "Аве Мария" у могилы Пророка. Не езжу мочиться на стены их мечетей, тем более испражняться на них. Когда я бываю в их странах... не забываю, что я - гость и иностранка. Я стараюсь не оскорбить их ни одеждой, ни жестами, ни поведением, нормальным для нас, но неприемлемым для них. А вот когда в моей памяти два взорванных небоскреба смешиваются с двумя взорванными Буддами, я вижу образ (не апокалиптический, но для меня в равной степени символичный) огромной палатки, которая два лета назад обезобразила Соборную площадь во Флоренции. В моем городе..."
Четырех лет не минуло с выхода книги Орианы Фаллачи "Ярость и гордость", как ее собрались-таки издать пятитысячным тиражом в России. Это, вероятно, уникальный случай, когда упертая зашоренность государственной политики по "борьбе с международным терроризмом" принесла некую реальную пользу: не засоряя умы, а наоборот, расширив информационный кругозор отечественной публики хотя бы на такую скромную малость. Известная итальянская журналистка, давно переселившаяся в США "по идейным мотивам", в своем страстном манифесте подвергает сокрушительной ревизии традиционные ценности ислама, прямо выводя практику террора из духа и особенностей этой религии. Мысль, само собой, небесспорная; но в данном случае интереснее не ее пафос, а некоторые характерные детали того, что в Западной Европе сейчас принято называть "инокультурной инвазией". И стандартных реакций политкорректного "общеевропейского дома" на этот феномен. Европейская цивилизация, утверждает г-жа Фаллачи, стремительно теряет свое историческое лицо в конфронтации с восточным варварством, превращаясь в сплошной хаос мечетей и чадных мангалов с шаурмой. Иммигранты же не хотят подчиняться законам принимающей стороны; более того, добиваются, чтобы хозяева безропотно приспосабливались к их нравам и порядкам, а духовные наставники - имамы - подводят под это идейную базу в виде "священной войны", которая призвана в конечном итоге покорить весь мир. Более того, европейцы согласно их проповедям обязаны искупать тысячелетнюю вину Крестовых походов, следовательно, любые поползновения воспротивиться воле Аллаха должны быть "наказаны" (что имамы и не преминули посулить Ориане Фаллачи по выходе ее книги - ну как же, это ведь их неотъемлемое право, а не божье!). Упомянутый эпизод в культурной сокровищнице герцогов Медичи - лишь один из ярких примеров. "Мусульмане из Сомали, - пишет журналистка, - установили эту палатку, чтобы выразить протест итальянскому правительству, в кои-то веки усомнившемуся: стоит ли продлевать их паспорта и разрешать въезд полчищам их родственников: матерей, отцов, братьев, сестер, дядьев, теток, двоюродных братьев и сестер, беременных жен, а следовательно, по цепочке, разрешать въезд родственникам их родственников... Желтые полосы мочи, зловоние экскрементов, перекрывающих вход в Сан-Сальваторе-аль-Весково, изумительную романскую церковь IX века, которую сыны Аллаха превратили в отхожее место, как и церкви Бейрута в 1982 году... Господи! Далеко же стреляют их струи, этих сынов Аллаха! "Так Ориана Фаллачи подводит к своей, пожалуй, главной мысли: пресловутая "инокультурная инвазия" - ничтожный эвфемизм, придуманный политкорректными недотепами и трусами, на самом деле это инвазия антикультуры, антицивилизации.
Гордость и пошлость
"Ярость и гордость", написанная на одном дыхании, создавалась как ответ на трагедию 11 сентября. А через год с небольшим, после московского теракта в театре на Дубровке, многочисленные, можно сказать, репликации мало кому у нас знакомой книги хлынули в русскую публицистику.
Не стану касаться отзывов с крутовско-варенниковской, условно, стороны (ее реакция по любым поводам предсказуема буквально до запятой). Куда сильней зацепил внимание один текст в Рунете. Не тем, что он словно бы старался "эталонно" воспроизвести суждения и пафос книжки Фаллачи, о которой и автор этих строк тогда успел только услышать. Тем более не фамилией автора, знакомого узким кругам критика музыкальных саундтреков. Просто сайт globalrus.ru принадлежит не каким-нибудь густопсовым сталинским соколам, а публике вполне приличной по меркам сотрудника "Нового времени": Гражданскому клубу, где собрались праволиберальные журналисты.
"...Долго лепили облик врага из исламского фундаменталиста, - делится выстраданным Артем Рондарев. - Предполагая, что это непременный мужик с бородой и в зеленой повязке на лбу. А все остальные - просто жители нашей многонациональной родины... Нормально. Мы же либеральная держава. Это в держимордном СССРе паспорт с пропиской все определял. А теперь - приезжай, селись. Всем рады. Нет, паспорта и прописка никуда не делись, но они теперь другую функцию выполняют - экономическую".
Пишет он это - по крайней мере, так следует понимать, учитывая единственный повод заметки, - не о каких-то пришельцах с Африканского Рога или с Марса. О таких же, как он сам, гражданах Российской Федерации, живших в ее пределах (точнее, имевших прописку, потому что тех, у кого ее нет, в этой стране не относят к живым, даже если они пока не умерли) задолго до распада СССР. Стало быть, изначально обладающих равными с ним правами. Правда, это только по букве закона оно так выходит, а в экономически функциональной действительности - совсем по-другому...
Тем не менее, спешит уточнить Рондарев, "это не проповедь национальной розни - в конце концов, у меня лучший друг осетин. Это немного о другом. О том, что я живу в доме, где половина квартир занята кавказцами. Только. Я выхожу на улицу и не слышу русской речи. Я вижу, как по саду бегают кавказские дети. Я толерантен, поверьте. Просто речь идет о том, что я живу в анклаве".
Вот и требует несчастный, вконец затюканный детьми инородцев: "Пусть они мне объяснят, почему представители их народов селятся компактно и на русский язык переходят в случае крайней необходимости?" И миграционную службу он призывает "подумать, что из города Марселя сбежали уже все французы - чего им среди арабов делать. Что в Гарлем (район Нью-Йорка, чье основное население, чернокожих американцев, автор, стало быть, тоже причисляет к иностранным мигрантам. - М.Г.) полиции официально разрешено не заходить. Зато все горазды кричать про права человека, когда предлагается единственный разумный вариант: анклавы уничтожить. Расселить. Запретить покупать квартиры более чем десяти человекам из одного села в пределах километра. Разумеется, с регистрационным учетом этих людей. Без ущемления их прав(!). Но и наших".
Чем дальше, тем "все чудесатее и чудесатее" оформляются тосканская гордость и ярость в упаковке типичного, судя по всему, образованца. "Не-не, яволь, права человека, Женевская конвенция, Карла дель Понте, я в курсе. Отмените ее (пардон, конвенцию отменить или мадам? - М. Г.). Время пришло. Война идет не с исламизмом, арабами или Талибаном. Война идет со всеми, у кого оружие в руках и кто не желает жить по законам той местности, куда он приехал навеки поселиться. И согласно законам этой войны пора уже вырабатывать новые конвенции. Ты выучил за год язык той страны, куда приехал? Нет? Вон. Под страхом десяти лет заключения. Ты требуешь, чтобы продавцы в магазинах знали твой язык, если вас тут большинство? Вон. Ты желаешь, чтобы твоя жена не показывала лица на людях? Вон туда, где это в моде... Вот такая вот демократия".
Остается добавить, что заметка (почему-то классифицированная как фельетон) продолжала висеть на сайте праволиберального клуба еще в прошлом году вместе с рядом замечательных произведений совершенно в том же духе и стиле. Может, она и до сих пор там - тоже давно не заглядывал.
Хам верблюжий
Да, вот такое "немного о другом"... Интересно, впрочем, что по крайней мере в одном моменте своей сумбурной "оркестровки" гражданин Рондарев, на мой взгляд, оказался совершенно прав. Как ни странно, более прав, нежели четкая и трезвая Ориана Фаллачи. Эта война действительно не с исламской верой и даже не с ее политическим крылом. Она еще глобальнее, чем может показаться. Кое-что, хотя далеко не все, здесь может объяснить обычная хронология. Фаллачи охотно сопоставляет творческий дух христианства с "культурной пустотой" и вторичностью ислама. Но забывает задуматься о том, как выглядела сама Европа, когда ее религии, как сейчас исламу, насчитывалось примерно 14 столетий от роду. Или еще раньше, века за два-три до Лоренцо Великолепного. Разложить по полочкам все черты культурно-исторического и социально-психологического сходства здесь нет места; но их, судя по всему, выходит в сумме гораздо больше, чем различий. Обе цивилизации у своих истоков абсолютно одинаково питались "чужим" и полузабытым наследием. Однако промежуточные итоги получились, несомненно, разными.
Историческая драма ислама, как представляется, именно в его относительной "молодости", разбалансировавшей те процессы социальной и духовной эволюции, которые христианство переживало, конечно, в моральных и физических муках, но вполне естественным путем. Так, во всех научно-технических переворотах для ислама уже не нашлось своей законной ниши. Когда же по "метрике" еще длятся темные века, а за порогом - эра антибиотиков и Интернета, тут возникают самые страшные, самые глобальные "сшибки" в коллективном разуме. Можно ли вообразить, для примера, в средневековой Европе что-нибудь подобное современному сектору Газа - миллион людей, скучившихся на клочке бесплодной земли размером с Лихтенштейн и при этом не занятых, по сути, совершенно ничем? Тогда, надо думать, самым быстрым и эффективным гарантом "мирного процесса" послужила бы бацилла чумы...
Вот этот дисбаланс и порождает феномен нового варварства или, если угодно, квазитрадиционализма - уже без малого иной биологический вид: Homo novus inhabilis, "паразита с мозолистыми руками". Самые тяжкие его труды приносят не больше результатов, чем в Средневековье; только теперь, в отличие от прошлого, результаты эти не нужны уже не только человечеству, но и самому работнику. И для элементарного выживания они, в сущности, больше не обязательны. Не умеющий заработать на хлеб у себя дома отправляется на чужбину - и там требует бесплатных пирожных. Конечно же, Homo novus не рефлектирует и не анализирует свою ущербность так, как это могут тренированные умы; но она сидит глубоко в подсознании. Такой болезненный синдром, как хорошо известно психиатрам, требует не просто, а непременно "гиперкомпенсации". И тут как раз на помощь услужливо приходят политиканы в зеленых чалмах - как и их собратья по призванию любых других мастей, одержимые идеей абсолютной власти над "массовым человеком" и, как положено, недурно разбирающиеся в его психологии. В двух словах идею гениально сформулировал лукавый чеченский собеседник ныне покойного Пола Хлебникова в его книге "Разговор с варваром" (местами прямо перекликающейся с мыслями Орианы Фаллачи):
"По-русски, вернее, по-американски называется рэкет. А по-исламски газават. Скажем так. (Смеется.)"
Церетели вместо муэдзина
Итак, в Европе недалекий, пускай даже и "тупой", но чистенький и добропорядочный обыватель пускается во все тяжкие популизма оттого, что смертельно - и праведно! - перепугался нашествия существ, куда более безмозглых и бездушных, чем он сам. А у нас? Деятеля передовой культуры, чей личный вклад в оную состоит в знании дюжины кинематографических мелодий и умении "послать емелю", чеченцы, а может азербайджанцы или армяне - в данном случае и впрямь неважно - оскорбили нежеланием говорить на его великом и могучем. Это они-то, нередко даже в своем тесном кругу обсуждающие какие-то проблемы городского быта исключительно по-русски! Просто потому, что так удобнее выходит (что подтвердят и лингвисты, даже вовсе не знакомые с Кавказом, и не лингвисты, знающие этот мир не только по московским улицам).
Сопоставления между Чечней и, скажем, Палестиной, кажется, начинают надоедать и отъявленным профанам. Коль скоро даже столь ученый специалист, как дьякон Андрей Кураев, пытаясь подвести под эту войну "цивилизационную базу", не просто обнародовал ляп насчет кочевников, которыми вайнахи никогда не были, да и быть не могли, учитывая географию их обитания, но не посовестился, соврамши. Ну нет здесь ни малейшего противостояния чего-то такого, что бы квалифицировалось как "цивилизация", с какой-нибудь враждебной "антицивилизацией". Есть лишь бородатые братья по джамаату, лысая шпана и усатые менты - все как один типовой реверс любой без различия из бывших советских наций и народностей. Однако же у "лиц кавказской национальности" еще сохраняются, пусть в искаженном социалистическими напластованиями виде, традиционные формы быта, которых лишен уже начисто пролетаризированный славянский элемент России. За что, безусловно, спасибо Сталину родному - и целому народу, согласившемуся в итоге именно на такую, как выражаются культурологи, идентичность. Даже если принять за факт известное мнение, что, мол, руководили процессом одни "сионисты", то из наганов выцеливали вражину-кулака уж точно не они, а Макар с Андреем...
В частности, и потому сейчас "при прочих равных" кавказские вторжения в нашу городскую среду неизменно оказываются столь успешными. Еще ряд несовпадений между западной и здешней экспансией: кавказцы не только поголовно грамотны, но в большинстве образованы недурно (все толки о "купленных дипломах" в реальных условиях мегаполиса с его конкуренцией - пустая болтовня); практически все они свободно или хотя бы прилично владеют русским языком. Златоглавую Москву они не заполонили мечетями - отнюдь не только потому, что мэр Лужков отдает явное предпочтение скульптурам Церетели перед минаретами: просто постсоветскому человеку, будь он потомком христиан или мусульман, до сих пор не требовалось "аж столько религии сразу". Правда, кое-где на самом российском Кавказе ситуация как будто постепенно начинает меняться. Так за то спасибо родному Путину и всему бывшему УКГБ Ленинградской области!
Однако никакой позитив не обходится без негатива. И это опять же война с Чечней: по моему убеждению, именно фактор "невиданной исторической общности" - схожий уровень культуры или, если угодно кому, одичания конфликтующих сторон (точь-в-точь как в затяжных внутренних войнах "третьего мира") в равной степени обессмысливает задачу "довести операцию до победного конца" и обесценивает любые попытки "договариваться с кем угодно, лишь бы остановить кровопролитие".
Пятьдесят миллионов на трубе
Четыреста лет кряду "Россия русских" служила стержнем, на который нанизывались вереницей, одна за другою разноплеменные окраины. Что это означает в условиях полураспада? Без шампура порядочный шашлык не приготовишь, но если самый завалящий кусок мяса обязательно имеет какую-то ценность сам по себе, годясь и на другие блюда - да хоть и в сыром виде, на прокорм зверю, - то шампур в отсутствие наживки лишается всякого смысла. Ни мастерить им, ни сражаться: разве что в зад ткнуть или глаз выколоть кому-нибудь.
Отсюда у русских державников свой собственный болезненный комплекс: наша страна "не нужна Западу". (Ну куда же апологетам родненькой самоизоляции да без неотвязной примерки самих себя к чему-нибудь совершенно стороннему!) И свой набор садомазохистских мифов: раз Россия реально вымирает, значит, не просто так, а Запад в этом заинтересован. Они устраивают здесь свалки радиоактивных отходов, кормят наш народ хворым мясом и отравленной жевательной резинкой, вообще решили, что русских должно остаться на свете только 50 миллионов, ибо ровно столько требуется по их подсчетам для того, чтобы обеспечивать добычу и транспорт нефти...
И вот тут приходится коснуться вещей, о которых постоянно, притом несравненно точней и глубже, чем это удалось бы мне, пишет в "Новом времени" профессиональный демограф Виктор Иванович Переведенцев. Выводы его однозначны: прирастать одной собою Россия уже не в состоянии; даже если с завтрашнего дня все имеющиеся в наличии дамы, девы и девчушки дружно решат родить по пятеро детей на душу, светлое будущее не наступит все равно - сам "исходный материал" в дефиците. Остается миграция извне. Прежде всего, как стремился показать автор этих строк, - с Кавказа, с которым у России общего несомненно больше, чем "абсолютных" расхождений. В конце концов, в двух кавказских странах из трех, оказавшихся за ее пределами, даже "совместимость" самой массовой религии - полная или почти полная. Тем не менее, даже на российской территории Кремль ведет себя так, словно собирается вытолкать кавказцев за порог; и ведь добьется своего рано или поздно... поскольку избавиться сразу от всех самым радикальным методом в сегодняшнем мире уже не представляется возможным.
Так нет же - мы лучше будем решать демографическую проблему, "обращая в православие китайцев"! Во всяком случае, именно такой выход из кризисного положения президент России предложил в ходе недавнего визита в Приморье тамошнему местоблюстителю РПЦ. Все, сдается, оттого, что другу Виктору (помощник президента Иванову) чем-то сильно не нравятся "черные", а с желтыми он, вероятно, дела вовсе не имел, вот и относится к ним нейтрально.
Возможно, и пресловутые "пятьдесят миллионов на трубе" - это тоже такая чисто фрейдистская оговорка, отражающая реальное вращение шестеренок в холодных головах? Чем меньше объектов "наведения порядка и стабильности", тем, по идее, легче достичь этих целей. Останься и втрое меньше против нынешнего, все равно хватит для запретительных инструкций и пыточной практики; будет еще кого учить любви к Родине, загоняя в казармы, сажая по "налоговым" и "шпионским" статьям. И материал для этих упражнений станет просто идеальным: самые безропотные, над кем и измываться-то неинтересно, тихо угаснут, самые беспокойные и недовольные в очередной раз предадут Россию, разбежавшись кто куда, и останется... вот именно, что середина. Конечно, далеко не "золотая" с общечеловеческой точки зрения (придуманное самыми изобретательными государственниками словечко "обще-человек" служит в их устах грубой бранью), но для "имбецилов, тупо мучающих кошку" - в данном случае вполне можно согласиться с Михаилом Делягиным, хоть он и член партии "Родина" - лучше не бывает.
Да и нужен ли вообще народ какой угодно, любого количества и качества, когда имеется уже такой замечательный стабилизационный фонд? Вот ведь вопрос.

Михаил ГЛОБАЧЕВ. "Новое время", 24 апреля 2005 года