… о демографической ситуации в России

На Мясницкой обсудили самую безнадежную из российских проблем: демографическую

Многих участников дискуссии обмануло академически обезличенное звучание темы: "Россия перед демографическими вызовами XXI века". Было бы понятнее на бытовом языке: доживет ли Россия в нынешних границах до конца века? Это не было повторением знакомых дискуссий о распаде государства, после которого этнос продолжает жить. Распад государства мы проходили в 1991-м: неприятно, но ведь живем. На сей раз речь шла о другом: сохранится ли сам этнос? Известные демографы Анатолий Вишневский и Виктор Переведенцев привели факты, которых никто не оспаривал и из которых явствовало, что положительный ответ на вопрос отнюдь не гарантирован. Однако бывают выводы, которые не укладываются в голове не только у "простых" людей, но и в ученой аудитории.
Семинар проходил под руководством профессора Евгения Ясина в Высшей школе экономики на Мясницкой. Демографы сообщили, что ждет нас при сохранении нынешних тенденций рождаемости, смертности и миграции. Вместо сегодняшних 145 миллионов жителей России в 2050 году останется 101 миллион (это прогноз ООН, некоторые другие оценки опускаются до 80 миллионов), в 2100-м - 64 миллиона (прогноз Центра демографии и экологии человека Института народнохозяйственного прогнозирования РАН). При этом сегодня плотность населения России в среднем 8,5 человека на квадратный километр. Уберем из расчета малопригодные для жизни земли, составляющие примерно половину нашей территории (мерзлота, тундра, горные хребты). Будем считать, что на пригодных землях плотность вдвое выше: 17 человек. Это на порядок меньше, чем в соседних районах, концентрирующих значительную часть человечества: в Китае - 127 человек, привычные для Западной Европы величины - от 200 до 400. Это не значит, что, скажем, китайцы зарятся на наши земли: иммигрантов из Поднебесной влекут скорее экономические возможности, но это скоро пройдет. Экономика Китая стремительно прогрессирует, жизнь на родине становится привлекательнее жизни на чужбине. Но в мире остаются миллиарды бедных, закрыть их приток при отсутствии собственной рабочей силы будет невозможно.
Стандартная реакция на эти суждения известна: надо принять меры для повышения рождаемости. Не избежала этого и образованная аудитория данного семинара. Но ответ демографов категоричен: мировая история не знает случая, чтобы в какой-либо стране были преодолены естественные тенденции воспроизводства населения. Превращение аграрной страны в индустриальную и переход большинства населения из деревни в город имеет необратимые последствия. В России горожане стали большинством населения в 60-х годах двадцатого века - тогда же произошел и демографический перелом: рождаемость (число детей в среднем на одну женщину) стала меньше 2,2, необходимых для простого воспроизводства населения. К сожалению, тогда это оценили только демографы, а политики просто не заметили, потому что женщины, способные рожать, составляли еще значительную часть населения. Демографы не зря различают понятия "рождаемость" и "число рождений". Рождаемость тогда упала, но число рождений еще оставалось большим, численность населения продолжала расти. Однако со временем падало и число рождений и росла смертность. Момент истины настал в 1992-м, когда смертей стало больше, чем рождений. Сегодня число рождений в среднем на одну женщину за ее жизнь составляет 1,3. В некоторых европейских странах этот показатель еще ниже.
Но если это нормально, то почему мы беспокоимся? Прежде всего потому, что более или менее нормально у нас только положение с рождаемостью. Со смертностью - совсем ненормально. Правда, средняя продолжительность жизни в России сейчас примерно вдвое выше, чем сто лет назад (32 года получилось согласно данным переписи населения 1897 года, ныне - 65). Но мы лишь пассивно использовали общие достижения цивилизации в борьбе с эпидемиями, в использовании антибиотиков. Наше отставание от развитых стран по продолжительности жизни как было от 13 до 20 лет сто лет назад, так и осталось таким же сегодня. После победы над эпидемиями для дальнейшего увеличения продолжительности жизни требовалось изменить поведение населения - другие страны это сделали, а мы до сих пор не сумели. Среди умирающих в России 200 тысяч в год составляют мужчины в работоспособном возрасте. У нас не укладывающееся ни в какие цивилизованные рамки количество смертей от внешних причин (не от болезней). Каждый год - 45 тысяч отравлений самопальной водкой, 30 тысяч смертей от транспортных происшествий. Поэтому "естественное" сокращение численности населения у нас происходит намного быстрее, чем даже в странах с меньшей, чем у нас, рождаемостью. И если увеличить рождаемость средствами политики почти невозможно, то уменьшить смертность - можно.
Однако даже если мы всерьез этим займемся (что необходимо в любом случае), сокращение населения только замедлится, но не остановится. Вывод демографов: остановить обезлюдение России может только иммиграция. Она стихийно возросла в первые годы после распада СССР, когда в Россию хлынули миллионы людей из менее благополучных бывших союзных республик. Но даже тогда иммиграция не перекрывала естественную убыль, а сейчас бурный приток приезжих из стран СНГ превратился в слабый ручеек. В значительной степени это объясняется нелепой, явно противоречащей интересам России политикой наших иммиграционных властей. Определяют эту политику люди из МВД, у которых преобладает милицейское запретительное мышление. И дело не ограничивается привычным "не пущать ". Рожденная в недрах МВД безымянная миграционная концепция исходит из того, что места поселения иммигрантов будет указывать милиция и ориентирует на преимущественное поселение приезжих в северных и дальневосточных регионах, где наследием "планового хозяйства" остался избыток населения и где этот избыток особенно дорого обходится государству. Таким образом по сути воспроизводится советская миграционная политика.
Предположим однако, что общество обуздает милицейское усердие в миграционной политике, предположим также, что найдется достаточно денег для создания необходимого количества рабочих мест для приезжих - снимет ли это демографические угрозы для России? Демографы подсчитали, какие масштабы иммиграции необходимы для компенсации прогнозируемой естественной убыли населения. Вышло, что требуется приезд миллиона человек в год, если не больше. Ясно, что найти такую массу желающих сменить отечество удастся только в странах, где экономическое положение намного хуже, чем в России. Но в этом случае к 2100 году 60 процентов населения составят иммигранты и их потомки. Это будет во всяком случае другая страна (лучшая или худшая - отдельный вопрос). Это риск. Однако обезлюдение страны и появление обширных незаселенных земель - тоже риск. Сегодня мы не готовы сделать выбор, но пора уже по крайней мере осознать его необходимость, трезво оценить ситуацию.
Кто-то из участников семинара сослался на расчеты академика Сергея Капицы, согласно которым мировой демографический взрыв остановится, когда население Земли достигнет 12 миллиардов человек - от нынешних 6 миллиардов это не так уж далеко. Возможно, после этого демографическое давление бедных стран на богатые ослабеет. Но беда в том, что нынешняя Россия может прекратить свое существование раньше, чем это произойдет.
Прогнозируются и более близкие трудности. Много говорят, например, о проблемах, связанных с тем, что доля пенсионеров в населении растет, падает доля тех, кто должен их кормить. Демографы отвечают, что в этом смысле положение, как ни странно, до сих пор улучшалось. Больше пенсионеров, но меньше детей - в целом экономическая нагрузка неработающих на работающих стала как никогда малой. Но уже с 2016 года соотношение будет ухудшаться: детей, к сожалению, больше не станет, но доля пенсионеров будет расти. Так что нынешнюю ситуацию правильно было бы рассматривать как окно возможностей, которое надо использовать. И уж во всяком случае, покончить со страусиной политикой, выражающейся в нынешнем детском пособии по 70 рублей на ребенка. И это при наших стенаниях о низкой рождаемости!
С ходу предлагалось разное. Вот две сентенции на выбор из выступлений участников семинара. Один подход: "Если мы не сумеем привлечь миллионы переселенцев из других стран, то не мы будем интегрировать других, а другие будут интегрировать нас." И другой: "Надо по капле выдавливать из себя не только раба, но и империалиста. Нужна психологическая подготовка к радикально изменившемуся геополитическому положению нашей страны: чтобы пройти по нелегкому пути, по которому прошли Голландия, Франция и другие страны".
В ответ на последнее можно было бы заметить, что этот путь может оказаться разным. Например, таким, как путь сербов из Косово. Да и распад Французской империи был далеко не бескровным, если вспомнить первый (французский) акт вьетнамской войны, затем войну в Алжире и многолетнюю эпопею террористических актов в самой Франции. Конечно, никто из современных итальянцев не скорбит о распаде Римской империи, но ведь то, что было почти две тысячи лет назад, уже не болит. А каково жить в эпоху распада? Во всяком случае желательно любыми средствами оттянуть, смягчить - а там, глядишь, как-нибудь обойдется. Только бы унять самых опасных для России людей: тех, у кого руки чешутся всех приезжих то ли депортировать, то ли перерезать.
На научных семинарах не принимают деловых решений. Поговорили - и разошлись. Польза будет, если разговор продолжится не только на семинарах. Начало тысячелетия не должно стать началом самоубийства России.

Отто ЛАЦИС. "Русский курьер", 3 апреля 2004 года