Как мигранты выпадают из поля российской законности
"по состоянию здоровья"
С Амиром мы договорились встретиться в небольшом кафе в центре города.
Он немного опаздывал, и я высматривала его среди других мужчин азиатской
внешности с зелеными и желтыми коробками сервисов доставки. Сразу
несколько курьеров ждали на морозе выдачи заказов, потому что в
само заведение их не пускали. Вдруг ко мне подсел худощавый мужчина
среднего роста: "Привет, я Амир". Я проглядела его, хотя
почти не отрываясь смотрела на входную дверь кафе! В модном пуховике,
в яркой салатовой толстовке, уверенный, он совсем не похож был на
человека, который, отработав смену грузчиком, ищет теплую подсобку,
где можно переночевать.
- Я стараюсь не выглядеть как нерусский, - говорит он, поймав мой
взгляд. - Я вижу, как они выглядят, как одеваются, и стараюсь так
не выглядеть. Я всегда пытаюсь уверенно проходить мимо сотрудников.
Прошу всегда помощи у Господа.
Амир - физиологический нелегал.
Он абсолютно законно, с соблюдением всех формальностей въехал в
Россию и уже здесь потерял право находиться в нашей стране. У 38-летнего
Амира в 2014 году обнаружился положительный ВИЧ-статус, а в России
с 1995 года действует закон, который запрещает иностранным гражданам
с ВИЧ пребывать в нашей стране. Те, кто узнает о своем заболевании
здесь, "подлежат депортации".
В 2016 году ЕСПЧ признал данную норму дискриминационной, но Россия
все равно остается единственной страной в Европе, которая депортирует
иностранцев из-за их положительного ВИЧ-статуса. Попытки поменять
закон предпринимались несколько раз, например, в апреле прошлого
года депутат Госдумы от "Справедливой России" Федот Тумусов
внес на рассмотрение законопроект об отмене обязательной депортации
мигрантов с ВИЧ. Правительство не поддержало его инициативу, пояснив,
что действующий закон "предотвращает распространение инфекции".
Таким образом, в России ВИЧ-положительные мигранты оказываются перед
сложным выбором: уехать из страны, где они работают и учатся, или
остаться на нелегальных условиях - без лечения и под постоянным
страхом быть разоблаченными. Многие, как и Амир, выбирают второй
вариант.
Амир уже пять лет живет в России нелегально, родом он из Туркменистана,
это единственная страна в Центральной Азии, которая не предоставляет
ВОЗ статистику по заболеваемости, потому что как таковой учет и
не ведется. Молодежь не информируют о существовании такого заболевания,
тестов не делают, лечения не предоставляют. Официально в Туркменистане
ВИЧ не существует.
Впервые в Россию Амир приехал почти 12 лет назад, до этого он недолгое
время работал продавцом в Турции.
- Из Турции меня депортировали, потому что возникли проблемы с документами,
а там с этим строго. Вернулся в Туркменистан, но долго не смог там
находиться: посмотрел другую страну, понял, что больше не смогу
жить на родине, - рассказывает Амир. - В других странах можно больше
зарабатывать, да и я спокойнее себя чувствовал в Турции, не боялся
там, что все узнают, например, о моей нетрадиционной ориентации.
Не боялся опозорить родственников. Я хотел побыстрее уехать из Туркменистана.
Накопленных в Турции денег Амиру хватило на билет до Москвы. Здесь
он поступил в московский колледж, а затем в университет "Синергия"
на туристическое направление. В России он находился легально, по
учебной визе. Днем ходил на занятия, а по ночам подрабатывал, из
дома помощи не ждал: дома Амир был младшим из восьми детей, некому
было ему помогать.
Так Амир жил до 2014 года, когда на очередной работе потребовали
принести обновленную медкнижку. Тогда, после сдачи анализов, он
и узнал, что болен. Медицинскую книжку ему не дали.
- Да, я был уже взрослым тогда, мне было почти 32 года, но ведь
у нас в Туркменистане про это не говорят, - вспоминает Амир. - Я,
может быть, слышал про ВИЧ, но никогда не понимал ничего про эту
болезнь. Я просто разозлился, что на работу не взяли, пошел искать
другое место. Нашел… стал уборщиком, потому что там документы не
просили.
Вирусом иммунодефицита Амир заразился в России. Представители официальных
структур, настаивая на необходимости депортации ВИЧ-положительных
мигрантов, используют миф о том, что те распространяют заболевание
по стране. Например, в 2012 году депутат Мосгордумы от "ЕР"
Людмила Стебенкова предложила запретить мигрантам с ВИЧ въезд в
Москву, объяснив это тем, что в столице "существенную роль"
в распространении заболевания играют именно мигранты. В 2015 году
в Госдуму на рассмотрение поступил законопроект, разработанный правительством,
в котором предлагалось разрешить ВИЧ-положительным иностранным гражданам
проживать и получать лечение в России, если у них здесь есть семья.
Тогда депутаты Мосгордумы во главе со Стебенковой внесли "проект
отрицательного отзыва" на эту инициативу и опять заявили, что
подобные правки в действующие законы изменят "всю концепцию
правовой регламентации статуса ВИЧ-инфицированных", что бы
это ни значило, и повысят "угрозу распространения ВИЧ в стране".
Однако, по словам участника Региональной экспертной группы "Миграция
и здоровье" Даниила Кашницкого, на деле все обстоит несколько
иначе.
"Из всех регионов Восточной Европы и Центральной Азии (ВЕЦА)
в России самый высокий уровень распространенности ВИЧ-инфекции.
Если сравнивать Россию, например, с Казахстаном и Кыргызстаном,
то у нас заболеваемость выше почти в пять раз. Получается, что мигранты
из этих стран, которые живут с ВИЧ-инфекцией, со значительной долей
вероятности получили ВИЧ в России, а не привезли его из своей страны.
В настоящее время это больше болезнь россиян, а не мигрантов",
- оппонирует позиции российских законотворцев Кашницкий.
По данным Федерального научно-методического центра по профилактике
и борьбе со СПИДом, с момента обнаружения первого инфицированного
ВИЧ россиянина в 1987 году по 30 сентября 2021 года общее количество
граждан России с лабораторно подтвержденным ВИЧ, то есть официально
получивших диагноз, достигло более 1,5 млн человек. При этом эксперты
отмечают, что около 20% людей, живущих с ВИЧ, не знают о своем заболевании.
На 30 сентября 2021 года в нашей стране проживало 1 132 087 ВИЧ-положительных
россиян с лабораторно подтвержденным диагнозом.
Если сопоставлять эти цифры с заболеваемостью среди мигрантов, то,
согласно исследованиям Федерального центра по профилактике СПИДа,
в 2019 году в России на ВИЧ было обследовано 40 580 588 граждан
РФ и 2 550 422 иностранных гражданина.
Среди россиян, таким образом, выявили 294,2 случая заболевания на
100 тыс. человек, среди мигрантов - 94,4 случая на 100 тыс. человек.
Региональная экспертная группа по здоровью мигрантов в своем аналитическом
отчете пишет, что, в сравнении с 2010 годом, общее число новых случаев
регистрации ВИЧ-инфекции в регионе ВЕЦА увеличилось на 60%, из которых
80% зарегистрировано именно в России.
"От России сейчас зависит эпидемиологическое благополучие всего
региона ВЕЦА, так как, сколько ни запрещай, люди будут продолжать
ездить между странами. Но из-за наших законов многие мигранты переходят
здесь в нелегальную, теневую сферу, они ускользают от всяческого
государственного учета. По этой причине, даже если не говорить о
правах человека, мы просто не понимаем размер и характер эпидемиологической
ситуации в закрытых сообществах внутри России. Это угроза, и для
государства есть серьезная выгода в том, чтобы людей максимально
легализовать. Еще важно напомнить, что многие страны в регионе ВЕЦА
самостоятельно обеспечивают своих граждан антиретровирусной терапией,
даже в тех случаях, когда они долгое время проживают на территории
других государств. Соответственно, по большей части финансовая составляющая
даже не легла бы на плечи российской стороны", - резюмирует
Даниил Кашницкий.
Амир продолжал жить в Москве без лечения и с бесконечными подработками
до 2016 года, пока у него не закончилась учебная виза.
- Тогда я вернулся в Туркменистан, прожил там год, попытался найти
себя. Но не получилось. Состояние становилось все хуже, лекарства
достать было невозможно, там их просто нет, и люди гибнут.
Без терапии состояние Амира в Туркменистане все ухудшалось. Несмотря
на это, целый год он работал у себя на родине, чтобы накопить на
билет и по туристической визе приехать обратно в Москву. С въездом
проблем особых не возникло: из-за того, что формально в Туркменистане
нет ВИЧ, тест, который необходимо сдать для прибытия в Россию, ему
пришел отрицательный. Но туристическая виза длится лишь месяц. С
тех пор как она кончилась, Амир находится в России нелегально, без
каких-либо документов.
- Я не поехал обратно по окончании туристической визы, так как знал,
что, если уеду в Туркменистан, сюда больше не смогу вернуться, я
уже не соберу деньги на билет. Я же и так еле-еле добрался до Москвы,
- говорит Амир.
Согласно российскому законодательству, граждане с ВИЧ имеют право
получать бесплатную терапию. Однако на мигрантов это не распространяется,
они даже за свой счет лекарства купить не могут. Поэтому у Амира
ВИЧ стал перетекать в СПИД - началась саркома Капоши, злокачественные
новообразования на коже. Амир долго старался не обращать внимания
на свое физическое состояние, ведь ему нужно было работать, чтобы
заплатить за жилье, за еду. Но в один день, когда он возвращался
ночью с работы домой, ему стало плохо, и он зашел в ближайшую поликлинику.
По удивительному совпадению его приняла женщина родом из Ашхабада,
которая смогла объяснить Амиру всю опасность его состояния. Она
же направила его в больницу на срочную операцию по удалению новообразований,
и она же дала ему контакты фонда по борьбе со СПИДом - "Шаги".
"Шаги" в течение 20 лет занимаются помощью людям с ВИЧ.
В 2021 году, впервые за все время существования, фонд получил поддержку
от государства: Департамент труда и соцзащиты предоставил ему большое
оборудованное помещение в Текстильщиках. Туда может на анонимных
условиях обратиться за помощью любой желающий: документы и личную
информацию не требуют.
Фонд в основном занимается профилактикой заболевания, в том числе
среди уязвимых групп: мигрантов, потребителей инъекционных наркотиков,
мужчин, практикующих секс с мужчинами, и секс-работников. В "Шагах"
им рассказывают о пользе мотивированного, то есть инициированного
самим человеком тестирования, помогают с адаптацией и социализацией,
проводят лекции, развлекательные мероприятия и организуют анонимные
группы помощи.
Весь офис обустроен так, чтобы приходящие за помощью люди чувствовали,
как часто повторяет руководитель проектов фонда Кирилл Барский,
что они находятся дома, в безопасном месте: диваны, телевизоры и
даже кошки, для которых вырезаны отверстия в дверях.
Когда Амир обратился в "Шаги", фонд по мере возможности
стал помогать ему с поиском более дешевого лечения:
для трудового мигранта, который получает 1600 рублей за день работы
грузчиком или котломойщиком, тратить каждый месяц без малого 10
тысяч на лекарства - сложно.
Однако, как рассказывает Амир, часто просить "Шаги" о
помощи он не может: стыдно.
- Иногда сам покупаю, а когда слишком дорогие бывают таблетки, помогают
знакомые. Ребята из "Шагов" всегда говорят писать, когда
бывают проблемы, но я не могу, мне так стыдно перед ними, - жалуется
Амир. - Но и без таблеток я не проживу. Если не принимаю их, мне
становится плохо.
Сейчас у Амира нет постоянного жилья: квартира, которую он раньше
снимал в Подмосковье, больше не сдается, найти новое жилье не выходит,
потому что огромная часть денег уходит на лечение. По словам Амира,
чемодан с личными вещами он оставил у знакомого, а сам ночует то
на работе, то у друзей.
Для Амира ситуация осложняется еще и тем, что родственники не знают
ничего про его ВИЧ-статус: для них он остается сыном, который более-менее
беззаботно живет в Москве и время от времени присылает деньги маме
и подарки племянникам.
Амир говорит, что верит в предопределенность бытия, и на вопросы
о том, не боится ли он, отвечает:
- Я всегда говорю: "Будь что будет". Если мне это предписано
свыше, значит, я не смогу от этого уйти. Если сегодня меня остановит
полиция и у меня возникнут проблемы, значит, судьба. Депортируют
так депортируют. Я живу сегодняшним днем, я просто хочу выжить.
В моей голове сейчас только мысли о том, чтобы поработать, получить
терапию и поспать. Я не верю, что закон скоро поменяют. Я не верю
в чудеса.
Фариза ДУДАРОВА. Новая газета, 18 февраля 2022
года
