… о книге Анн де Тинги "Великое переселение"

Первое серьезное исследование русской эмиграции наших дней написано на французском

Мир открылся. Унылая крепостная оседлость сменилась фантастическими дао Колобка. В 1920-х по джунглям Восточного Тимора гастролировал казачий конно-акробатический цирк (художественный руководитель - хорунжий Заплачный). Казалось, грустный белогвардейский сюжет с мытьем сапог в Индийском океане уже не перешибить. Но теперь наши люди управляют кланами на тропических островах и церемониями в Киото. Помню прочитанное в Сети письмо русского компьютерщика из Африки: "Все программеры этого княжества - мои ученики". И отдел писем "Газеты.Ру" в канун 9 Мая 2005 года. Там писали примерно так: "Поздравляю всех стариков с 60-летием Победы. Мой дед Григорий, связист Волховского фронта, рассказывал… Маша, Пенсильвания". А мэйлов было несколько сотен - от молодых образованных русских со всех концов света.
Сколько народу съехало из России? Насколько страшна утечка мозгов?
Вопрос системно исследован только за границей. Это в духе эпохи.
Монография французского политолога Анн де Тэнги "ВЕЛИКОЕ ПЕРЕСЕЛЕНИЕ. Россия и русские после падения железного занавеса" (Anne de Tinguy. "La grande migration. La Russie et les Russes depuis l'ouverture du rideau de fer" - Paris: Plon, 2004, 662 pp.) - первое фундаментальное исследование постсоветской миграции 1989-2004 гг. Вот краткий дайджест книги. Все-таки тема не чужая. Вроде бы страна, где мы живем, с Россией граничит.
Первые главы - остросюжетные. В декабре 1990-го из Союза в Израиль уезжали тысяча человек в день. По прогнозам МИД СССР, после открытия границ уехать должны были 20 миллионов душ всех наций: семь навсегда, тринадцать - на заработки. В прессе Европы возникла тема близкого пришествия беженцев из разоренной страны: ждали от двух до тридцати миллионов человек. В Польше руководитель бюро по делам миграции осенью 1990-го признался, что ожидает увидеть на границе "русских, стоящих босиком на снегу".
Сколь помню - Россия-1990 от себя ждала примерно того же.
На деле за 15 лет СНГ покинули 4,7 миллиона человек. Все же не двадцать и не тридцать. И не босиком по снегу.
Мы пошли другим путем. Уже летом 1993-го польские пограничники докладывали в Варшаву: челноки с Востока нашли способ уходить от радаров и тридцатичасовых очередей на КПП. Они ввозят эмалированные ведра и водку… на забытых в СНГ за ненадобностью самолетах сельскохозяйственной авиации.
На бесхозном (благо не сеяли, не жали) "кукурузнике" имени Матиаса Руста, с контрабандным электроутюгом и "трофейным" кабелем Россия вернулась в мир.
Глава о челноках начала 1990-х - одна из самых ярких. На крупнейшем стадионе Варшавы, превращенном в рынок, в 1993-1995 годах вели полевые исследования среди "наших людей" европейские социологи. В 1990-х труженики рынка в Лужниках мечтали поставить памятник челноку. Анкеты, которые цитирует Анн де Тэнги, - тоже памятник, только нерукотворный.
…Москвичка, 29 лет, сотрудница кабельного телевидения. Зарплата - 10 тысяч рублей. Килограмм колбасы - 2 тысячи рублей. Прибыль от одной поездки - 100 тысяч рублей. Программист, 34 года. Зарплата в НИИ - 20 долларов. Прибыль от вояжа - 1500 долларов.
Артель - семеро мужиков. Ездят на рафике из Новосибирска в Польшу. Дорога в одну сторону занимает десять дней. Прибыль на нос - 600 долларов за бросок. С начала 1994 года это была их пятая поездка. Опрос проводили в мае.
Монография бесстрастна, зато изобилует материалом. Некорректный вывод читатель делает сам. Сколько силы, выносливости, непредсказуемого куража (вплоть до сельхозавиации!) вложено было в этот труд тысячами квалифицированных сограждан. Не меньше, чем в Магнитку.
Только Магнитка в каждом ларьке была своя. Вроде домны в каждом китайском дворе.
Соседи - Польша, Турция, Китай - ответили на явление коробейников из СНГ ростом производства. Откуда, собственно, и брался товар. Наши ушли в поток перевозчиков с клетчатыми сумками наперевес.
В 1994 году границу Польши граждане СНГ пересекли 9,5 млн. раз. 80% человекопереходов - челночный бизнес.
Советские проявили в 1990-х замечательное мужество выживания. Но кустарным методом. И, похоже, полное неумение организовать совместный производительный труд без участия сраженной ударом Софьи Власьевны.
О национальных стратегиях мелкого бизнеса, как помним, и речи не было. Словно и касаемо человеческого потенциала над страной прогремело зычное благодушное обращение к ближним и дальним: "БЕРИТЕ, СКОЛЬКО УНЕСЕТЕ!".
В книге много о миграции на Дальнем Востоке, о русских Казахстана и Средней Азии. "Москва не шлет ни сотрудников, ни преподавателей, ни стипендий, ни книг" - ситуация была такой в 1990-х для русских всего СНГ. В 2001 году впервые посланы 30 тысяч учебников русского в Казахстан, 60 тысяч - в Узбекистан. В Ташкенте открылся центр научных и культурных связей со Средней Азией. В вузах России сейчас - чуть больше десяти тысяч студентов из Казахстана. А граждан Таджикистана - всего 220 душ.
В 1990-х ФРГ тратила ежегодно на каждого "соотечественника за рубежом" 970 DM. Россия на те же цели - 0,25 копейки. (Добавлю: три команды претендовали на создание русского аналога Британского совета или Гете-Института. Реально - очень скромно действует Центр поддержки русского языка. Прочие исчезли на стадии презентаций. Судя по презентациям, жалеть не о чем.)
Программы культурного влияния в пестром мире "постсоветского Востока", мощные стипендиальные программы есть и у Турции, и у КНР.
"Русскость" в регионе жива, но лишь обаянием культуры и памяти.
Далее - итоги эмиграции 1989-2003 годы из бывшего СССР в дальнее зарубежье. В Германию, Израиль, США за эти годы убыли 3,9 млн. человек. В том числе - 1286 тысяч граждан России.
Израиль. Количество инженеров и ученых на 10000 душ населения стало после приезда этой волны в полтора раза больше, чем в США (145 человек против 85). Математика, физика, геология, электроника получили мощный импульс к развитию. Произошла сущая технологическая революция. В стране благодаря приезжим из России возникла целая сеть музыкальных школ.
При этом 91% израильских иммигрантов учат своих детей русскому языку. 57% отдают их в школы, где преподают частично на русском.
США. В 1991 году журнал Policy Review писал: "Открыть дверь в США русским эмигрантам не означает взять на себя бремя: русские обогатят Америку". В Штаты перебрались 650 тысяч человек из бывшего СССР. В том числе - 16 тысяч спортсменов, четыре тысячи артистов. В 2003 году Нобелевскую премию получил физик Алексей Абрикосов. Медаль Филдса (аналог Нобеля у математиков) получил 36-летний Владимир Воеводский. В университете Миннесоты на кафедре теоретической физики с 1994 года рабочим языком стал русский. Как и в Израиле, выходцы из России создали в США сеть спортивных, танцевальных, музыкальных школ.
Среди студентов и исследователей, приезжающих в Америку по трехлетней визе, - около 6% россиян. (В среднем это 10-12 тысяч человек ежегодно.) Русские математики и физики составляют 3-4% иностранцев, работающих в США в этой сфере.
Катастрофическая утечка мозгов - или нормальный академический обмен? Наверно, нет однозначного ответа.
А в целом сегодня 5 млн. граждан США имеют русские корни разной глубины залегания.
Похоже, при всей нашей общинности русские особо быстры, когда бегут россыпью. 27% новых иммигрантов из России окончили магистратуру (против 9% населения США в целом). 3,8% новых русских американцев имеют ученую степень (во всем населении - 1%). Средний доход семьи недавних иммигрантов - 35 тыс. долл. в год. Средний доход семьи недавних иммигрантов из России - около 59 тыс. долл. Только 5% из них плохо владеют английским. Только 10-15% хотят вернуться в Россию навсегда.
Что, кстати, отличает наших от китайских и индийских иммигрантов в США. В этих процветающих общинах вернуться на родину хотят многие.
Но тут, вероятно, кое-что зависит и от самой родины. Пик эмиграции из СНГ в США приходится на 1993-1994 годы - 120 тысяч человек за два года. Думаю, процент академической элиты (и разоренной, и оскорбленной "шоковой терапией") - самой сильной, отборной академической элиты - был тогда особо высок.
Сегодня ей все еще некуда возвращаться. А платность высшего образования в РФ наверняка увеличит поток мигрантов. Особенно (логически рассуждая) детей той академической элиты, что осталась в России. Платить за образование этой среде по-прежнему нечем. А воспитать тинейджеров, способных выдержать конкурс на любую стипендию, она способна лучше всех в стране.
В статистике эта утечка большого процента не составит. Но велика ли была эмиграция времен Гражданской войны? Миллиона два от Риги до Харбина.
А климат на всей этой территории определенно изменился.
…Далее по странам. Греция. Туда переселились около 500 тысяч этнических греков из бывшего СССР. Польша и Финляндия приняли относительно большие общины этнических поляков и финнов. В Германию за эти годы переселились 2,1 млн. немцев из бывшего СССР. Почти вся община петербургских, балтийских, поволжских (а потом - ссыльных, карагандинских) немцев!
40% уехавших русских немцев составляли дети и подростки.
Но любопытно, что политика сплошной этнической иммиграции оказалась менее успешной, чем "избирательная" политика США. В Финляндии 80% новоприбывших не имеют работы - и это очень повысило уровень безработицы во всей маленькой стране.
Похожие процессы идут среди потомков Штольца. Анн де Тэнги ссылается на книгу демографов Барбары Дитц и Хайке Ролль "Юные переселенцы. Портрет промежуточного поколения" (Barbara Dietz, Heike Roll. Jugendliche Aussiedler: Portraet eines Zuwanderer Generation Frankfurt, New York, Campus Verlag, 1998, 212 S.). Только 7,5% "возвращенцев" в ФРГ чувствуют себя воистину немцами. Треть прибывших ощущают себя чужими. Складываются общины и кварталы "своих", во многом похожие на турецкие общины в Германии.
Часть иммигрантов нашла себя в сфере экономической кооперации между двумя странами. Привязанность к русскому языку, ТВ, Интернету остается высокой. Русскую периодику читают 75% "новых немцев". (Да и "американцы" испытывают, по данным социологов, явный сантимент к культуре и языку.)
Глава "Возобновит ли Франция традиции?" начинается экскурсом в историю. Во Франции 1920-х годов русских было 400 тысяч человек. Против легенд - только 3% всех иммигрантов. Бельгийцев, поляков, итальянцев во Франции было куда больше. (Легендарных "врангелевцев-таксистов", по архивным спискам, всего две тысячи душ. Горсть людей на великий город.)
Но эти 3%, пишет Анн де Тэнги, и вправду сумели сделать 1920-е годы эпохой "русского Парижа". Как-то они были заметны в народе…
В 1990-х Франция отнеслась к русским "в рассуждении, куда бы поехать" намного сдержаннее. 35% новобранцев Иностранного легиона в 1990-х составили славяне (впрочем, это 400 человек). Русские дети появились с начала 1990-х в частных школах Франции (и даже существенно взбили цены на обучение). Но в целом поток новоприбывших был невелик.
Анн де Тэнги цитирует демографа Жана-Клода Шесне (правильно: Шене - Демоскоп): "Наша страна осталась равнодушна к этой эмиграции, которая располагала такими качествами, как молодость, высокая квалификация, предприимчивость, невысокий уровень требований, хорошее знание иностранных языков". Вместо того чтобы поддержать этот "шанс развития и для людей, и для экономики, и для страны принимающей, и для страны исхода", Франция "уступила монополию приема (этой эмиграции) двум или трем странам: Израилю, США, Германии".
Автор "Великого переселения" добавляет: эти люди, с их книжной, но пылкой любовью к Франции, могли б "повторить чудо 1920-х".
…Разноликая информация убеждает русского читателя: все же мы не прореха на человечестве. И это лучший итог эксперимента 1990-х.
Главный вывод читателя странен для него самого. Запас прочности страны и тяга к оседлости оказались выше, чем казалось нам. ("Задержанная эмиграция" в 1,3 млн. человек (из Российской Федерации)… не так уж много. По данным социолога Льва Гудкова, в научных обменах за эти годы приняли участие около 100 тысяч человек. Это очень немного. Даже слишком мало, пожалуй.)
Но и прочность "наших людей" оказалась выше, чем казалось в 1990-м. И помещенные порознь в организованную деятельную среду, в условия повышенной трудности - "наши" часто оказываются сильнее, чем дома. Оборотная сторона "утечки мозгов" - новый опыт неоценимого объема.
При этом русские, вышедшие в мир, не ассимилируются полностью. Не хотят. Судя по данным исследователя, Россия сегодня - не форма, а содержание. Нет миграционной политики. Нет социальных институтов связей с соотечественниками. Но есть неопределимая и сильная "русскость". Она строит и держит связи, сохраняет свою власть... Сам-мое на фиг нерентабельное - культура и язык - оказалось самым сильным, что есть сегодня у России.
При открытых границах эмиграция прорастает узлами связей между "странами прибытия" и Россией. Анн де Тэнги предполагает, что эмиграция в Германии и русские общины трех балтийских государств (а это 1 млн. 200 тыс. человек) станут значимым мостом между Россией и ЕС. Сравнивает сегодняшнее "русское рассеяние" с общинами китайцев-хуацяо, пронизавшими мир. В экономическом подъеме КНР их капитал и деловой опыт играли важную роль.
…Кажется, лорд Черчилль делил людей на тех, кто ищет в любой возможности новые проблемы, - и тех, кто ищет в каждой проблеме новые возможности. Анн де Тэнги предлагает нам второй путь. Проблема российской эмиграции видится ей мощным источником возможностей для "метрополии".
Что ж, в любом случае это взгляд сильного человека. Как ни странно, история эмиграции 1989-2004 гг. говорит больше о нашей силе, чем о слабости.
P.S. Осенью 2005 года "Новая газета" писала о состоянии крупнейших библиотек России. В частности о том, что новые иностранные книги почти не поступают в их фонды с начала 1990-х. Я искала по электронным каталогам Российской государственной библиотеки, Российской национальной библиотеки им. Салтыкова-Щедрина и Исторической библиотеки в Москве исследование Анн де Тэнги. И три книги из ее "Списка литературы" по теме новой русской миграции.
Возможно, не совладала с каталогами on-line. Возможно, они неполны. (Сайт РГБ предупреждает: не исключены оба варианта.) Но результат поиска таков.
"Великое переселение" есть только в Исторической библиотеке (теперь - и в библиотеке Французского культурного центра в Москве).
Монографии Барбары Дитц и Хайке Ролль о юных переселенцах в ФРГ нет ни в РГБ, ни в РНБ, ни в Историчке.
Книга Олега Иконникова "Эмиграция научных кадров из России" (М.: Компас, 1993) не обнаружена ни в РГБ, ни в РНБ, ни в Историчке.
Книга Людмилы Леденевой и Елены Тюрюкановой "Российские студенты за рубежом: перспективы возвращения" (М.: Страховое ревю, 2002) есть в Москве. Из Петербурга - on-line не отзывается.
Вот так - по листку - и готовим почву для внешней и внутренней утечки умов.

Елена ДЬЯКОВА, "Новая газета", 19 января 2006 года