С помощью СМИ и властных структур массовое сознание
усвоило, кто виноват в наркобизнесе и контрабанде
В России роль главного распространителя наркотиков отводят
азербайджанцам, таджикам или цыганам, а в других странах СНГ - русским
Один из наиболее значительных мыслителей современности, нобелевский
лауреат по экономике Амартия Сен, заметил, что полуправда или четверть
правды легко вводят в заблуждение, поскольку они выглядят правдоподобно
и их труднее разоблачить, чем откровенную фальсификацию. Сказанное
в полной мере относится к представлениям о роли этнических меньшинств,
прежде всего иммигрантских групп, в криминальном бизнесе (например,
в контрабанде, распространении и хранении наркотиков).
Действительно, среди иммигрантов доля занятых в криминальном бизнесе,
связанном с наркотиками, часто выше, чем среди коренных жителей
из числа этнического большинства. Однако это как раз и есть полуправда
или четверть правды, кажущиеся реальностью, но в действительности
не объясняющие, а зачастую просто затушевывающие истинные причины
рассматриваемой проблемы. Представление об "инородцах-иммигрантах"
как о причине роста преступности в стране и растления нравов местного
населения - это миф, который, как правило, целенаправленно формируется
ограниченным слоем людей, заинтересованных по экономическим или
политическим причинам в его распространении, а затем закрепляется
в массовом сознании, приобретая иногда чрезвычайную устойчивость
в качестве стереотипного предрассудка. Из истории мифов
В России конструирование мифов имеет давние традиции. Почти полтора
века назад классик русской литературы Николай Лесков в работе "Еврей
в России" показал, как это делается, на примере мифа о том,
что "евреи распаивают русский народ". Подобные обвинения
как раз и строились на полуправде. Речь шла о том, что в еврейских
местечках велика была доля шинкарей - торговцев вином в небольших
кабачках (по-украински "шинках"). Лесков усомнился, была
ли эта доля действительно так уж велика: "В любом местечке,
где есть пять-шесть шинкарей, - все остальное еврейское население
промышляет иными делами, и в этом смысле окольные жители из христиан
находят в труде тех евреев значительные удобства не для пьянства...
Если же в еврейских городках и местечках соотношение это будет даже
и другое, то есть если процент шинкарей здесь выйдет несколько более,
то справедливость заставит при этом принять в расчет разность прав
и подневольную скученность евреев, при которой иной и рад бы заняться
чем иным, но не имеет к тому возможности, ибо в местности, ему дозволенной,
есть только один постоянный запрос - на водку". Писатель показывает,
что евреи в своем большинстве не были рады шинкарскому ремеслу и
уж детям своим такого заработка, безусловно, не желали. "Как
только при императоре Александре II, - отмечает Лесков, - было дозволено
евреям получать не одно медицинское образование в высших школах,
а поступать и на другие факультеты университетов и в высшие специальные
заведения, все евреи среднего достатка повели детей в русские гимназии...
Евреи проходили факультеты юридический, математический и историко-филологический,
и везде они оказали успехи, иногда весьма выдающиеся... " "Казалось
бы, все это стоило доброго внимания со стороны русских, но вместо
того евреи в образованных профессиях снова показались столь же или
еще более опасными как и в шинке!" - с горечью восклицает Лесков.
Эти размышления писателя важны не только для характеристики его
высоконравственной позиции, но и для объяснения некоторых фундаментальных
пороков мифа о меньшинствах как растлителях этнического большинства.
Прежде всего, подобные конструкции совершенно не учитывают того,
что меньшинства, подвергающиеся дискриминации, ограниченные в выборе
места жительства и мест приложения труда, зачастую заталкиваются
социальной средой в сферы занятости, морально или юридически осуждаемые
обществом. Но еще важнее то, что пропорции распределения занятости
внутри некой этнической группы могут не иметь ничего общего с теми
неблаговидными деяниями, которые этой группе приписываются.
Так, сколько бы ни было правды в представлениях о евреях как завзятых
шинкарях, это не имело никакого отношения к объяснению причин массового
пьянства на Руси. "Обратимся к статистике, - пишет Лесков,
- оказывается, что в великорусских губерниях, где евреи не живут,
число судимых за пьянство, равно как и число преступлений, совершенных
в пьяном виде, постоянно гораздо более, чем число таких же случаев
в черте еврейской оседлости. То же самое представляют и цифры смертных
случаев от опойства. Они в великороссийских губерниях чаще, чем
за Днепром, Вилиею и Вислой (то есть в черте оседлости. - "НГ").
И так стало это не теперь, а точно так исстари было". Такая
устойчивость пьянства объясняется, по мнению Лескова, не только
давними обычаями народа, но и государственной политикой - начиная
хотя бы с Ивана Грозного, который "пожелал эксплуатировать
русскую охоту к вину в целях государственного фиска".
И далее Лесков заключает: "Перенесение обвинения в народном
распойстве на евреев принадлежит самому новейшему времени, когда
русские, как бы в каком-то отчаянии, стали искать возможности возложить
на кого-нибудь вину своей долгой исторической ошибки. Евреи оказались
в этом случае удобными; на них уже возложено много обвинений; почему
бы не возложить еще одного, нового? Это и сделали. Почин в сочинении
такого обвинения на евреев принадлежит русским кабатчикам - "целовальникам",
а продолжение - тенденциозным газетчикам, которые ныне часто находятся
в смешном и жалком противоречии сами с собою... " Как известно,
антисемитизм в России стал моделью, по которой впоследствии конструировались
все прочие виды ксенофобии. Неудивительно поэтому, что стоит лишь
заменить в формулах Лескова миф о спаивании русского народа евреями
на какой-нибудь другой, скажем, миф о наркотизации русских людей
иммигрантами, - и мы сможем пользоваться выводами писателя XIX века
как вполне современным аналитическим инструментом. Как это делается сейчас
Скажем, гнев писателя против "тенденциозных газетчиков"
и сегодня представляется вполне злободневным и оправданным. Современная
российская пресса немало потрудилась над тем, чтобы утвердить в
общественном мнении представление о том, что контрабандой и продажей
наркотиков занимаются прежде всего этнические меньшинства и иностранцы.
Причем убеждали нас в этом вовсе не только журналисты "желтой
прессы" или малотиражных листков, издаваемых экстремистскими
группировками. На страницах самых солидных московских газет можно
найти такие, например, решительные утверждения: "Основными
поставщиками наркотиков в Россию являются представители этнических
криминальных групп, среди которых особое место занимают таджики,
азербайджанцы и нигерийцы", или: "Наблюдается все более
ярко выраженный этнический характер группировок, занимающихся распространением
наркотиков. Это прежде всего таджикские и афганские группировки".
Между тем сомнения в достоверности подобной позиции должны были
бы возникнуть уже при сопоставлении текстов разных авторов. Например,
в числе лидеров наркобизнеса в России одни журналисты называют азербайджанцев,
другие - афганцев или таджиков, третьи - цыган, чеченцев, нигерийцев,
и т.д. Подобные же расхождения заметны при сравнении докладов известных
экспертов, включая и официальных лиц. Так, несколько лет назад в
широко цитировавшемся докладе Совета по внешней и оборонной политике
утверждалось: "Азербайджанцы - главная сила на рынке наркотических
веществ во многих областях. В Москве и Подмосковье они контролируют
100 процентов торговли героином и метадоном, а также значительную
часть рынка марихуаны". А вот по тогда же высказанному мнению
начальника Управления по борьбе с незаконным оборотом наркотиков
ГУВД столицы полковника милиции Василия Сорокина, "90% всего
героина в Москву доставляется и реализуется таджикско-афганскими
преступными группировками". Подобные противоречия в оценках
типичны, на них может наткнуться любой наблюдатель, интересующийся
ролью этнических меньшинств в распространении наркотиков. Весьма
примечательна разница между российскими публикациями на эту тему
и тем, что пишут, скажем, в Азербайджане или в Средней Азии. Различие
состоит лишь в том, что в России роль главного распространителя
наркотиков отводят азербайджанцам, таджикам или цыганам, а в других
странах СНГ ее приписывают русским. При этом заявления о преобладании
этнических меньшинств среди наркоторговцев не опираются ни на анализ
судебной практики, ни на статистику правонарушений или на иные,
статистически подтверждаемые и убедительные доказательства. Именно
эта "свобода от бремени доказательств" и позволяет не
только журналистам, но и официальным лицам делать безответственные
заявления на данную тему. Когда же этническая статистика правонарушений
все-таки просачивается в прессу, читатели имеют возможность сделать
неожиданные для себя выводы, такие, как, например, сделала в 2001
году одна журналистка из Сургута: "В сознании рядового сургутянина
прочно закрепилось мнение, что наркодельцы в основном "лица
кавказской национальности". На самом деле это не так. За шесть
месяцев текущего года к уголовной ответственности за распространение
наркотиков по ст. 228 УК РФ привлечено 367 человек, из них только
38 человек из этнических групп: 16 таджиков, чуть меньше чеченцев
- 14 человек, 8 азербайджанцев". Таким образом, на долю этнических
групп, которые называют главными распространителями наркотиков,
в Сургуте пришлось чуть больше 10 % зарегистрированных преступлений.
Аналогичная картина открывается и по другим регионам. Так, в Самарской
области, считающейся одним из основных центров распространения наркотиков
в России, за 8 месяцев 2001 года было задержано, согласно данным
областного управления по незаконному обороту наркотиков, 4959 человек.
В этом официальном сообщении сказано, что "среди задержанных
особенно много цыган, таджиков и азербайджанцев". Далее приводятся
конкретные показатели, которые позволяют точнее представить, что
значит "особенно много". Оказывается, цыган среди задержанных
было 50, таджиков - 39, азербайджанцев - 26 человек. Таким образом,
представители всех перечисленных групп составили всего 2,3% задержанных.
Даже если сузить круг поиска и выделить из всей преступности только
ее верхушку, так называемые организованные преступные группировки
(ОПГ), то и в этом случае окажется, что этнические меньшинства в
них не доминируют. Так, в 2001 году тогдашний министр внутренних
дел Борис Грызлов заявил, что в Москве из 21 преступного сообщества
только 7 являются этническими. Если распространить эти пропорции
на всю Россию, то получится, что этническая преступность составляет
примерно треть организованной, при этом роль этнических групп убывает
при переходе к наиболее массовым преступлениям в сфере распространения
наркотиков.
Еще один миф прочно утвердился во всех постсоветских странах - это
твердое убеждение, что основными распространителями наркотиков являются
иностранцы, граждане иных государств, мигранты. Подобные настроения
проявляются в массовом сознании, но еще больше разогреваются представителями
властей всех уровней и рангов. По мнению милицейских экспертов,
нерегулируемая миграция считается едва ли не главным фактором роста
контрабанды наркотиков в Центральной Азии и в России. Но подобные
представления так же не соответствуют реальности, как и миф об этнической
преступности. Они не подтверждаются статистикой, расходятся с официальными
данными, опубликованными в открытой печати.
Так, по данным Государственного таможенного комитета России, доля
российских граждан среди задержанных за контрабанду уже несколько
лет является наибольшей и год от года растет, а доля граждан других
государств, например Таджикистана и Украины, занимающих следующие
за россиянами строчки в списке лидеров контрабанды наркотиков, падает.
За один только год, с 1999 по 2000 год, доля россиян в этом списке
подскочила с 34,8 до 53,6%, а доля граждан Таджикистана сократилась
с 26,8 до 16,7%. Особенно заметно сокращение доли граждан Украины
- почти вдвое, с 14,6 до 7,9%.
Аналогичная ситуация складывается и в других постсоветских государствах.
Например, в Азербайджане, по данным Госкомиссии по борьбе с наркоманией
и незаконным оборотом наркотических средств, за первую половину
2001 года было зафиксировано 1515 преступлений, связанных с наркоманией,
из них лишь 40 (то есть 2,6%) приходится на граждан иных государств.
В Киргизии в 1998 году подавляющее большинство (92,3%) преступлений,
связанных с распространением наркотиков, совершили граждане республики
и только 7,7% - граждане иных государств.
На мой взгляд, приведенные примеры отражают ситуацию во всех странах
СНГ. Везде на долю граждан этих государств и представителей этнического
большинства приходится большинство (по крайней мере относительное)
всех преступлений в сфере наркоторговли. И роль именно этих групп
населения возрастает по ряду причин. Во-первых, наркотики, прежде
всего героин, распространяются так называемым "веерным способом":
распространитель - как правило, наркоман - вовлекает в наркоманы
("подсаживает на иглу") еще с десяток своих знакомых,
зарабатывая таким образом себе на дозу. При такой "маркетинговой
технологии" наркобизнес охватывает широкие слои населения по
законам развития эпидемий, то есть тотально. Во-вторых, сложное
социально-экономическое положение всех стран СНГ при ослаблении
механизмов традиционных моральных запретов подталкивает местное
население к участию в таком весьма доходном промысле, как наркобизнес.
В-третьих, по мере усиления борьбы с нелегальным оборотом наркотиков
и концентрации внимания правоохранительных органов на иностранцах
и представителях этнических меньшинств неизбежно возрастает роль
и вес в преступном сообществе местного населения, представителей
этнического большинства. Организаторам наркобизнеса все выгодней
привлекать в качестве наркокурьеров представителей европейских этнических
групп, поскольку на них падает меньше подозрений. Природа мифов
Почему же, несмотря на очевидность этих тенденций, представления
о решающей роли этнических меньшинств и иностранцев в наркобизнесе
все еще доминируют в массовом сознании населения стран СНГ?
Одной из основных причин тому является рост ксенофобии, отмечаемый
социологами в большинстве постсоветских государств. Наркобизнес
во всех этих странах считается одним из самых отвратительных преступлений,
и психологически людям легче представить, что это дело не "своих",
а "чужих" этнических групп. Особенно часто роль козла
отпущения отводят группам, с которыми по каким-то причинам не складываются
межэтнические отношения. Так, в Петербурге основную роль в распространении
наркотиков молва приписывает азербайджанской преступной группировке.
Хотя, по словам ответственных сотрудников местной милиции, такой
группировки в городе нет. Как правило, действуют мелкие этнические
группы, которые стихийно возникают и так же стихийно исчезают. Большинство
задержаний азербайджанцев милицией происходит по фактам хулиганства,
а за наркобизнес чаще привлекают представителей иных этнических
групп, с которыми местные жители почти не конфликтуют. В то же время
ссоры с выходцами из Азербайджана отмечаются сплошь и рядом. Именно
этот фактор, на мой взгляд, является основным в создании "мифа
об азербайджанцах" в сфере наркобизнеса.
Психологами со слов опрошенных жителей ряда крупнейших городов России
был составлен обобщенный портрет наркоторговца. Выяснилось, что
он почти всегда совпадает с образом злодеев из кинофильмов. Торговец
зельем - это мужчина 18-30 лет, южанин. Он нигде не работает, но
богато живет на деньги, вырученные от продажи наркотиков.
Однако не только заблуждения и предрассудки, но и вполне рациональные
основания обусловливают быстрое распространение мифа о решающей
роли меньшинств в нелегальном наркобизнесе. Важное место здесь занимает
борьба между криминальными группами, стремление групп, в которых
большинство составляют русские, вытеснить группировки с преобладанием
других этносов. Именно такая трактовка напрашивается в качестве
одного из объяснений "мифа о цыганах", распространяемого
в ходе широкой пропагандистской кампании против цыган как основных
распространителей героина в Екатеринбурге. Эта кампания была развернута
самой известной в городе организованной преступной группировкой
"Уралмаш".
Оценивая подобные кампании, сопровождающиеся, как правило, взрывами
нетерпимости в ряде регионов, эксперт Московского центра Карнеги
Алексей Малашенко приходит к выводу, что "русские преступные
группировки опираются на поддержку силовых структур правительства".
Он также ссылается на имеющиеся у него "данные о том, что к
борьбе с иноэтнической преступностью местные власти привлекают русские
радикальные полуфашистские организации".
Политические цели в целом весьма существенно влияют на распространение
мифов об этнических меньшинствах. Такова во многих случаях природа
"мифа о русских" в наркоторговле.
Любопытный пример в этой связи представляет заметка в одной из бакинских
газет, озаглавленная "40 иностранных наркоторговцев задержано
в Азербайджане" и основанная на сообщении республиканской Госкомиссии
по борьбе с наркоманией и незаконным оборотом наркотических средств.
Статистика Госкомиссии определенно показывает, что среди задержанных
в республике наркоторговцев иностранцы составляют ничтожно малую
долю (менее 3%). Зачем же в названии этой заметки газете нужно было
выпячивать именно роль неграждан республики? Ответ дают сами авторы,
подчеркивая, что "среди задержанных в Азербайджане иностранцев
доля россиян не меньше, чем доля азербайджанцев, задерживаемых в
России". Возможно, ради одного этого вывода, очень важного
для газеты и стоящих за ней политических сил, и была затеяна публикация
данного материала.
Целенаправленное преувеличение роли этнических меньшинств в распространении
наркотиков зачастую является также следствием корыстных целей нерадивых
или преступных работников милиции и других работников прокуратуры.
Делается это для того, чтобы списать на наименее защищенные группы
населения (как россиян, так и граждан соседних государств) нераскрытые
преступления, или для объяснения роста наркомании "нашествием
мигрантов, инородцев, чужаков", а также в целях вымогательства
и решения ряда других задач, далеких от интересов государства и
общества. К сожалению, примеров таких действий много.
Эмиль ПАИН. "Независимая газета", 17
января 2006 года
Демоскоп Weekly издается при поддержке:
Фонда ООН по народонаселению (UNFPA) - www.unfpa.org
(c 2001 г.)
Фонда Джона Д. и Кэтрин Т. Макартуров - www.macfound.ru
(с 2004 г.)
Российского гуманитарного научного фонда - www.rfh.ru
(с 2004 г.)
Национального института демографических исследований (INED) - www.ined.fr
(с 2004 г.)
ЮНЕСКО - 2001,
2005
Института "Открытое общество" (Фонд Сороса) - www.osi.ru
(2001-2002)