Конец российской модели рынка труда? Статья первая. Взгляд из недавнего прошлого
		Над темой номера работал Ростислав КАПЕЛЮШНИКОВ

Гибкое рабочее время

Но если объяснение, апеллирующее к низкой межфирменной мобильности рабочей силы отпадает, то тогда "нестандартное" поведение, которое в российских условиях демонстрировали показатели занятости и безработицы, должно объясняться действием каких-то иных, более фундаментальных факторов. Два из них представляются ключевыми. Это – гибкое рабочее время и гибкая заработная плата.

В пореформенный период развития российской экономики показатели рабочего времени колебались в широком диапазоне, причем как в сторону уменьшения, так и в сторону увеличения. Так, в промышленности среднее количество отработанных дней в расчете на одного рабочего уменьшилось за первую половину 1990-х годов более чем на целый месяц (рис. 6). Столь глубокий провал был сопоставим лишь с переходом с шестидневной на пятидневную рабочую неделю, осуществленным в СССР в начале 1960-х годов (только на этот раз сокращение продолжительности рабочего времени было реальным, а не "счетным", как в те годы).

Рисунок 6. Количество отработанных человеко-дней в году на одного работника в российской промышленности, 1950-1996 годы

В относительном выражении, как показывает рис. 7, продолжительность рабочего времени уменьшилась за первую половину 1990-х годов на 12% во всей экономике и на 15% в промышленности. Затем она стала столь же быстро подтягиваться вверх, увеличившись к 2008 году на 6% во всей экономике и еще сильнее – на 16% – в промышленности. Такой размах колебаний резко отличал ситуацию в России от ситуации в других постсоциалистических странах, где продолжительность рабочего времени оставалась практически неизменной как в период рецессии, так и в период последующего подъема.

Рисунок 7. Годовая продолжительность рабочего времени, 1991-2008 годы, часов

Сжатие рабочего времени осуществлялось российским предприятиями в двух основных формах – переводов персонала на сокращенный график работы и вынужденных отпусков (рис. 8). Пик их использования пришелся на середину 1990-х годов, когда в режиме неполного времени каждый год могли трудиться до 6-7 млн. человек, а отправляться в вынужденные отпуска до 7-8 млн. человек⁸. (Ежемесячно эти формы вынужденной неполной занятости затрагивали тогда порядка 2-3 млн. человек). Однако сразу же после вступления российской экономики в фазу подъема они начали быстро выходить из употребления. Так, в 2007 году по сокращенному графику трудились лишь 0,2 млн. человек, а в вынужденные отпусках побывали лишь 0,4 млн. человек, что в относительном выражении было эквивалентно 0,5-1% списочной численности работников, занятых на российских предприятиях.

Рисунок 8. Вынужденная неполная занятость в российской экономике, 1993-2007 годы, тысяч человек

Легко понять, что высокая гибкость, которую демонстрировали показатели рабочего времени, должна была способствовать стабилизации занятости: если в плохие времена его продолжительность быстро уменьшается, необходимость в сокращении численности персонала в значительной мере отпадает; точно так же если в хорошие времена его продолжительность быстро увеличивается, потребность в привлечении дополнительной рабочей силы становится гораздо менее острой.

⁸ Распространение вынужденных отпусков во многом стимулировалось несоблюдением предприятиями обязательств по компенсации работников, которым такие отпуска предоставлялись. Это позволяло снижать издержки, связанные с использованием этой формы неполной занятости, почти до нуля.