Рождение новой японки и бунт в супружеской спальне

Продолжение. Начало см. Демоскоп Weekly 503, 505, 509, 511

Гнев послевоенных поколений был, главным образом, направлен против традиционной, почти что святой «домостроевской» семьи и государства, построенного по тому же пирамидальному принципу, когда во главе стоит «Отец родной» (как правило, муж. р. ед. л., но может быть и в виде «совета старейшин»), а соплеменники, в первую очередь, женщины и подростки, дрожа от страха, ему внимают. Обеспечив сыновьям и дочерям возможность читать книжки в университетских библиотеках, буржуазная семья подрубила сук авторитаризма, на котором сидела. Молодежь стала добиваться права на собственное  мнение, свою субкультуру (контркультуру), альтернативные поведенческие практики, уважения своих интересов, в конце концов. Осознавая или нет, но именно это молодые бунтари имели в виду, призывая к «немедленному» уничтожению буржуазной культуры, требовавшей от них в обмен за оплаченное обучение (по научному, инвестиции в человеческий капитал) прежнего подчинения – и, в частности, идти по призыву в армию или выходить замуж когда и за кого положено, чтобы производить новых солдат (вариант – «достойных граждан»).

Семья переставала быть, как все еще говорится в наших учебниках, «основной ячейкой общества». Рядом с разлагающейся традиционной семьей зарождался обособленный Индивид – будущий базисный элемент социума. И это неизвестное доселе «существо», только вылупившись, потребовало много всего и сразу. Но, главное, оно оказалось с женским лицом (см. фото) и потребовало … Что вы подумали? Ну, конечно, любви, и не ассиметричной, а обоюдной, основанной на равноправном диалоге или, иначе, говоря птичьим языком науки, – на основе коммуникации идентифицирующих себя личностей. А вот с обоюдной любовью, с ее интимными и нежными штучками было туго. Исторического опыта в этом отношении у человечества было нажито не много, и особенно его не доставало японцам с их ярко выраженным маскулинным комплексом²². Не случайно, простенькие песни битлов о любви и сексуальности «нового» типа отозвались столь мощным резонансом в метущихся молодых душах.

Короче, глобальная сексуальная революция, гендерная по сути, была предрешена. В Японии она разразилась настолько шокирующе резко, что вызвала всеобщую моральную панику, аномию национального масштаба, в общем-то не преодоленную и по сей день.

«Новая японка» на плакате середины 1960-х годов, рекламирующем пиво «Саппоро». Источник: фото автора в Музее пива, г.Саппоро

Вопрос на засыпку: как вы думаете, чем занимались девушки в то время, как «мальчиши-кибальчиши» забрасывали камнями полицейских? Примите во внимание, что в те годы менее 5% девушек заканчивали колледжи и университеты, и даже старшие классы школ (не обязательных по закону) - только каждая третья. Неужели они безучастно смотрели на происходящее из окон родительских домов и супружеских спален? Нет и нет! Многие из них убегали из дому, чтобы подкормить рисовыми шариками, лапшой тех, кто боролся «за нашу и вашу свободу». Оказывались и дружеские сексуальные услуги – как уже говорилось, мужчина и на войне не может без этого обходиться. Но, более важно, что, даже оставаясь в своих спальнях, они подготавливали себя к новой роли равноправного сексуального партнера и к грядущим битвам на гендерном фронте²³.

Вот голоса женщин, дошедшие до нас из того времени²⁴.

«Вы идете в постель с ним для «любви», потому что он хочет этого, потому что вы ему не будете нравиться если не сделаете этого. Но даже если вы закроете глаза и будете просто терпеть - вы не сможете оставаться безучастной, вы будете желать, чтобы он поторопился и оставил вас в покое – так что это не имеет никакого смысла. Все тщетно. Вы остаетесь с холодными ногами в ужасе от возможной беременности и с ночными кошмарами по поводу аборта. Настало время вооружить себя научными знаниями и освободить самих себя».

««Свободный секс» (“Free sex”) есть всего лишь хипповский способ выразить мужское отношение к тому, что женщины могут использоваться как туалеты, без всякой ответственности. На чем мы настаиваем, говоря о сексуальном освобождении (“sexual liberation”), это не освобождение по типу Heibon Panchi [журнал для мужчин, ставший суперпопулярным с момента своего появления в 1965г. – С.З.]. Для начала мы должны освободиться от того, чтобы быть туалетами».

«Для меня коммуникация (communication) означает нежность, и секс – это физическое выражение этой нежности».

После долгой-долгой немоты, японки решились, наконец-то, отставить в сторону Конфуция, и публично поставить вопрос о своей незавидной женской доле. Всего лишь за несколько лет произошла самоорганизация домохозяек (работающих женщин тогда еще было очень мало), и на гребне волны молодежной революции феминистское движение в Японии превратилось в мощную политическую силу. Уже в 1972 году замужние женщины в розовых шлемах шествуют стройными колоннами по улицам с требованиями к парламенту не принимать закон, запрещающий аборты. Отчаянная атака традиционалистов, пытавшихся с помощью этого закона остановить казавшееся им опасным снижение рождаемости, была отбита в результате двухлетних сражений с ними на улицах и в супружеских спальнях. Мужчины, заодно, были принуждены надевать презервативы, что стало неслыханным для них унижением. Секс решительно и бесповоротно отделяется от деторождения.

Чего же еще важного добились женщины, устроившие «бунт на семейном корабле»?

Во-первых, в обмен на продолжение выполнения супружеских обязанностей на кухне и в постели, жены обрели тотальный контроль за доходами мужей и непререкаемый авторитет в решении вопроса как их тратить. Как мне пояснила одна японка (замужем, работает, двое детей), в обычной семье у мужей, вполне по-нашему, по-русски, полностью отбирается их заработок (самое главное не упустить большую премиальную, тринадцатую зарплату!), а самим «добытчикам» выдается пособие в виде карманных денег из расчета 1000 иен (около 400 российских рублей) в день, т.е. 30000 иен в месяц. Этих денег, в принципе, достаточно на скромный ежедневный ланч и на несколько кружек пива или стаканов сакэ по пятницам. Интересно, что такое же количество иен является унифицированной суммой обязательного свадебного подарка молодоженам на свадьбе от гостя со стороны жениха. Гости со стороны невесты вынуждены раскошеливаться в двойном размере (на свадьбу дарятся только деньги в фиксированном размере, что очень удобно во всех смыслах).

В то же время резкая гендерная асимметрия вредна вне зависимости от своей направленности. По причине того, что сегодня семейные бюджеты контролируются женщинами, психологически более склонными откладывать «на черный день», Япония выделяется из всех развитых стран гигантским уровнем накоплений на частных банковских счетах, что экономистами оценивается отрицательно с точки зрения перспектив выхода Японии из затянувшейся стагнации.

Надавив сильно на своих мужей, жены добились изменения в свою пользу жизненного пространства вообще и структуры жилища, в частности. Воспользовавшись благоприятными условиями бурного экономического роста, японский средний класс переместился в пригородные поселки с более современными домами, с нормальными стенами вместо перегородок из рисовой бумаги. В таких домах впервые появляются отдельные супружеские спальни, детские комнаты и кухни. До этого, нередко, и взрослые члены семьи, и дети спали вповалку в одной комнате на татами вокруг теплого очага. Понятно, что в таких условиях проявлять любовные чувства было крайне затруднительно. Даже в тех случаях, когда семья, следуя традиции или из-за отсутствия средств на собственное жилье, продолжает жить под одной крышей с своими родителями, модным веянием становится пристройка второй, отдельной кухни и ванной комнаты. Все направлено на то, чтобы минимизировать контакты невестки со свекровью, историческая неприязнь между которыми не преодолена и по сию пору, и только дистанцирование, в прямом смысле слова, способно обеспечить перемирие в бесконечной войне, обострившейся с приходом эпохи «браков по любви» и нарастающей независимости невесток.

Наконец, жены-вдовы, дочери и сестры в послевоенный период стали активными участниками дележа наследства после смерти мужчины-главы семейства (до этого, за редкими исключениями, единственным наследником был старший сын). Тем самым, был разрушен один из опорных столбов мужского доминирования «по праву» и, соответственно, женской дискриминации «по существу».

(Окончание в следующем номере)

²² В японском языке отсутствует эквивалент “I love you/Я люблю тебя”. Любовные чувства и романтические отношения традиционно рассматривались как разрушители социальной гармонии. Кроме того вербальное выражение чувств, даже тет-а-тет, самоограничивалось, поскольку «слово» обесценивает чувство, которое «должно быть понято интуитивно».  Демонстрация чувств на публике, как и в других традиционных обществах, была, тем более, непозволительной («чем мы тогда отличаемся от зверей?»). Даже и сегодня, когда поцелуи и объятия получают все больше распространения среди японской молодежи, такое поведение осуждается старшими. Из-за отсутствия в языке такого ключевого слова, как поцелуй, молодые люди здесь говорят “kee-su”, транслитерируя английское словосочетание “kiss you”.
²³ Подробнее об этом см: Ochiai E. Op. cit., p.85-103.
²⁴ Все ниже приведенные цитаты, относящиеся к концу 1960-х – началу 1970-х гг., переведены мною с английского и взяты из следующего источника: Ochiai E. Op. cit., p.92.