Евреи Санкт-Петербурга: этническая самоидентификация и участие в общинной жизни

Владимир Шапиро, Мария Герасимова, Ирина Низовцева, Наталия Сьянова¹
(Полностью опубликовано в журнале "Диаспоры", 2003, №3, с. 95-149)

В Санкт-Петербурге проживает вторая по численности (после Москвы) еврейская община России. Во время Всероссийской переписи населения 2002 г. 36628 жителей города назвали себя евреями. По различным оценкам, еще от 10 до 30 тысяч петербуржцев имеют те или иные еврейские корни, но при переписи идентифицировали себя с другими национальностями.

Еврейская община Санкт-Петербурга располагает разви­той институциональной инфраструктурой. Ее образуют несколько десятков функционирующих в городе сравнительно крупных или небольших организаций (учреждений, объединений, общин) самой разной направленности: культурных и просветительских, образовательных и религиозных, благотворительных и сервисных; женских, молодежных и ветеранских; спортивных и рекреационных, издательских, правозащитных и др.

В 2004 году автономной некоммерческой организацией «Еврейский научный центр» (ЕНЦ) было проведено социологическое исследование «Евреи Санкт-Петербурга сегодня и завтра». Оно было приурочено к строительству в Северной столице нового многофункционального учреждения — Еврейского санкт-петербургского общинного дома (ЕСОД). Предполагалось, что ЕСОД объединит под своей крышей главные еврейские организации города, поднимет на более высокий уровень их взаимодействие и эффективность. Ожидалось, что ЕСОД придаст новый импульс процессу возрождения и развития национальной жизни, вовлечения в нее широких слоев еврейского населения, создания полнокровной еврейской общины.

В то же время для Санкт-Петербурга это исследование является частью третьей панели в рамках социологического мониторинга «Национальное самосознание российских евреев». ЕНЦ проводит такой мониторинг с начала 1990-х гг. Две предыдущие исследовательские панели осуществлены в Санкт-Петербурге в 1992 и 1997 гг.² Петербургская панель 2004 г. полностью сохраняет методологию, применявшуюся ранее. Это дает возможность зафиксировать динамику еврейской идентичности в городе за двухлетний период.

В выборку исследования включены 1050 респондентов, по 150 в каждой из семи возрастных когорт: 16-19 лет, 20-29 лет, 30—39 лет, 40—49 лет, 50-59 лет, 60—69 лет, 70 лет и старше. В любой из этих когорт мужчины и женщины представлены одинаковым числом — по 75 респондентов. Поэтому главный инструмент анализа — покогортные сравнения.

Выборка формировалась методом «снежного кома». Списки активистов и «клиентов» еврейских организаций в этом случае принципиально не использовались во избежание смещения выборки по такому важному критерию, как степень участия в еврейской жизни. Внутри каждой когорты оказались самые разные категории респондентов: люди с той или иной степенью еврейского происхождения; религиозные и атеисты; активисты еврейских организаций и лица, которые весьма далеки от национальной жизни, несмотря на свои еврейские корни; интеллигенция и простые рабочие; бедные и состоятельные люди и т.д. Можно считать, что внутри каждой когорты (по крайней мере, внутри ее мужской и женской частей) эти группы представлены в той же пропорции, в какой они соотносятся в генеральной совокупности, т.е. в соответствующем возрастном сегменте еврейского населения города.

Период опроса респондентов: март-май 2004 года. Метод опроса — формализованное интервью «face-to-face», проводимое дома у респондента. Интервьюерами являлись люди, имеющие ту или иную степень еврейского происхождения. Они прошли специальное обучение и были снабжены брошюрами с подробной инструкцией по проведению интервью.

1. Этнические корни

Под этническими корнями подразумевается исключитель­но происхождение человека, его биологические корни, т.е. речь не идет о его этническом самосознании, самоидентификации. Доля тех респондентов, у кого и мать, и отец — евреи (в дальнейшем будем называть их полностью евреями, или потомками однородных еврейских браков, или этническими евреями), последовательно падает по мере снижения возраста (см. табл. 7 Приложения). Это падение весьма и весьма существенно: если в самой старшей когорте (70 лет и более) этнические евреи составляют абсолютное большинство (свыше 4/5), то в самой младшей когорте (16-19 лет) их всего лишь чуть более одной пятой.

Соответственно, растет доля тех респондентов, которые по происхождению являются евреями лишь частично — на три четверти, наполовину или на четверть. Это потомки (во втором и третьем поколениях) этнических евреев, вступивших в смешанные браки. Суммарная доля таких людей увеличивается в 4,3 раза: от 18% в самой старшей когорте до 78% в самой младшей. Особенно заметен рост удельного веса квартеронов — евреев на четверть по линии каждого или одного из родителей. Если в трех старших когортах они составляют от 0,7% до 4,7%, то в трех младших — уже от четверти до почти трети.

Таким образом, от поколения к поколению нарастает процесс «эрозии» еврейской этничности. Причина тому — неизменно высокая доля чисто смешанных браков (к этой категории отнесены браки между полностью евреями и лицами без каких бы то ни было еврейских корней, т.е. этническими русскими, украинцами и др.). Для шести когорт (когорта 16—19 лет не рассматривается, поскольку в ней не обнаружилось ни одного респондента, состоящего в браке) доля таких браков колеблется от 32,8% до 51,6% (за сто процентов принято число лиц, состоящих в зарегистрированном или незарегистрированном браке).

Свой вклад в «эрозию» еврейской этничности вносит и брачное поведение лиц, являющихся частично евреями. Такие люди гораздо чаще вступают в брак с лицами абсолютно нееврейского происхождения, нежели с полностью евреями: соответственно, 52,4% — 70% случаев против 6,8% — 18,5%. Это относится и к лицам, являющихся наполовину евреями по материнской линии, которых Галаха (свод законов иудаизма) считает истинными евреями.

Чисто еврейские браки (оба супруга — полностью евреи) — главный фактор сохранения еврейской этничности. Однако приходится констатировать, что роль этого фактора ослабевает. Доля таких этногомогенных браков последовательно снижается — от 50,0% в самой старшей когорте до 22,6% в когорте 30-39 лет. Исключение — когорта 20—29 лет, для которой этот показатель составляет 53,8%.

Судя по матримониальным установкам молодых респондентов, такая тенденция будет сохраняться. В когорте 16—19 лет только 15,2% этнических евреев считают, что вступление в брак с представителем своего же народа является «обязательным для истинного еврея (еврейки)». В когортах 20-29 лет и 30—39 лет этот показатель даже меньше: 11,9% и 6%, соответственно. Правда, в самой младшей когорте еще 24,2% ориентированы на менее жесткую норму: этногомогенный брак «желателен для истинного еврея (еврейки)», а в двух последующих когортах — еще 45,2% и 36%, соответственно.

Сходную картину дают ответы молодых респондентов, состоящих в браке, на вопрос: «Евреям следует выбирать себе супругу/супруга своей национальности или это не имеет значения?». Среди полностью евреев в каждой из когорт 20-29 лет и 30—39 лет только две пятых оказались сторонниками этногомогенного выбора. Для сравнения: частично евреи в указанных когортах высказываются в пользу такого выбора в четыре раза реже.

Высокая степень толерантности к смешанным бракам переносится респондентами и на собственное потомство. В каждой из когорт 30—39 лет и 40—49 лет две трети этнических евреев, имеющих детей дошкольного и школьного возраста, нейтрально или даже положительно отнеслись бы к вступлению своего ребенка в брак с неевреем. Ясно, что такую установку родители формируют и у самих детей.

Итак, можно с полным основанием прогнозировать, что процесс эрозии еврейской этничности продолжится, и его темпы останутся, по крайней мере, такими же, что и на момент обследования.

2. Этническая самоидентификация

Доля респондентов, которые во время опроса сами себя отнесли к евреям, последовательно снижается: от 77,3% в самой старшей когорте до 42,7% в самой молодой (см. табл. 2 Приложения). В когортах 16—19 и 20—29 лет уже каждый шестой респондент идентифицирует себя не с евреями, а с людьми иной национальности (преимущественно с русскими); каждый четвертый относит себя одновременно к евреям и неевреям; примерно каждый шестой не отождествляет себя с какой-либо определенной национальностью.

Еще большие различия между поколениями показывает этническая самоидентификация наших респондентов во время Всероссийской переписи населения 2002 г., когда они отвечали на вопрос о своей национальной принадлежности (см. табл. 3 Приложения).

Дополнительным подтверждением того, что существуют тенденции к снижению масштабов еврейской самоидентификации, является и покогортная динамика записи о национальности, которая имелась в паспортах старого образца (см. табл. 1 Приложения). Если в самой старшей когорте «еврей/еврейка» было записано у 84% респондентов, то в когорте 30-39 лет — уже только у 36% (это — последняя из когорт, в которой все без исключения респонденты имели старый паспорт).

Национальное самоопределение респондентов, несомненно, зависит от их этничности (происхождения, биологических корней). Среди полностью евреев во всех без исключения когортах очень высока доля тех, кто относит себя именно к евреям (88,0% — 97,6%). Соответственно, различные другие образцы этнического самоопределения демонстрирует только незначительное меньшинство. Например, в когорте 16—19 лет один из десяти полностью евреев не может отнести себя к определенной национальности, а в когорте 30-39 лет столько же тех, кто идентифицирует себя одновременно с евреями и русскими.

Выбор наполовину евреев в пользу национальности одного или другого родителя теоретически равновероятен. Однако, почти во всех когортах только 1/5—1-4 полуевреев по матери относят себя к материнскому этносу. Исключение составляют когорты 50-59 лет и 16-19 лет, для которых этот показатель составляет две пятых и чуть более половины, соответственно. Если говорить об еврействе по отцовской линии, евреями считают себя лишь от 1/6 до 1/3 потомков таких браков.

Что касается квартеронов, то доля тех из них, кто относит себя к евреям, еще меньше: она колеблется от нуля до 1/6.

Впрочем, не следует считать, что большинство полуевреев и квартеронов вовсе исключают себя из еврейства. Среди них велик удельный вес (от 1/4 до 3/4) тех, кто выбирает двойную этническую самоидентификацию, относя себя одновременно к евреям и неевреям.

3. Критерии еврейской идентичности

«Что для вас означает — "быть евреем?" Назовите главное». Этот вопрос интервью выявлял содержание, которое респонденты вкладывают в понятие еврейской идентичности. Другими словами, респонденты выстраивали свою собственную шкалу признаков, по которым человека можно определить как еврея.

Судя по ответам, сегодня понятие «еврей» в очень малой степени ассоциируется с понятием «иудей». Всего лишь от одного до пяти процентов респондентов считают, что главное в том, чтобы быть евреем — это исповедовать иудаизм (см. табл. 5 Приложения). Правда, несколько большее число респондентов (от 2,7% до 13,3%) такой главный признак видят во внешней стороне принадлежности к иудаизму — соблюдении человеком еврейских традиций и обычаев (максимум приходится на когорту 16—19 лет).

Один из двух доминирующих критериев еврейской идентичности — происхождение от родителей-евреев (или одного из них). Это считают главным от четверти до почти половины респондентов. Здесь уместно заметить, что подавляющее большинство (от 3/5 до 2/3) во всех без исключения когортах скептически относится к галахическому определению, согласно которому евреем считается тот, у кого мать или бабушка по материнской линии — еврейка (см. табл. 105 Приложения). Только явное меньшинство респондентов полагают, что в повсе­дневной жизни следует придерживаться Галахи, когда речь идет о признании или непризнании человека евреем. Причем обнаружена определенная тенденция к снижению числа сторойников галахического правила: в самой старшей когорте они составляют около трети, а в самой молодой — уже только пятую часть.

Второй доминирующий критерий — самоидентификация с еврейством. Главное в том, чтобы быть евреем — это «ощущать себя частью еврейского народа», т.е. признавать свое еврейское происхождение не только по линии родителей, но и в более широком смысле. Респонденты как бы говорят: «я — сын/дочь еврейского народа», и такие люди составляют от 1/3 до 2/5 всех опрошенных.

В интервью задавался еще один вопрос о признаваемых респондентами критериях еврейской идентичности. Им предлагалось более жестко оценить, какими качествами должен обязательно обладать человек, чтобы его можно было считать истинным евреем. Здесь обнаружилась та же закономерность: из восемнадцати предложенных нормативных критериев очень редко респонденты выбирали те, которые связаны с иудаизмом, например знание основ этой религии, посещение синагоги, соблюдение субботы, кашрута, обрезание сына (см. табл. 27 Приложения).

Во всех когортах доминируют, так сказать, секулярные (светские) нормы. В представлениях респондентов, истинный еврей — прежде всего тот, кто не скрывает своей принадлежности к этому народу (так считают от 18% до 27,3%), гордится им (от 16,7% до 26%), защищает его честь и достоинство (13,3%-20,7%).

4. Формирование еврейского самосознания

В любой из когорт большинство респондентов являются уроженцами Санкт-Петербурга (Ленинграда). Любопытно, что с каждым новым поколением их удельный вес последовательно растет: если в самой старшей когорте он составляет около 3/5, то в самой молодой когорте — уже почти 90% (см. табл. 28 Приложения). Соответственно, по мере снижения возраста падает доля тех, кто родился в других городах России, на Украине или в Белоруссии, но позднее переехал в Санкт-Петербург. Так, в когорте 70 лет и старше каждый пятый респондент является уроженцем одной из двух последних республик. Но в когортах 16-19 лет и 20-29 таких респондентов практически нет.

Только меньшинство (от 7,3% до 22,7%) во всех когортах отмечают, что в семье, где рос респондент, еврейская атмосфера, еврейский национальный дух присутствовали в значительной степени. Возрастные различия здесь вполне ожидаемы: в старших когортах этот показатель примерно вдвое больше, чем в младших (см. табл. 29 Приложения).

Нельзя сказать, что в родительских семьях специально акцентировался вопрос еврейской идентичности. В детстве только каждому десятому-пятому респонденту родные обстоятельно, детально объясняли, что он еврей, что это значит, чем он отличается от других людей (см. табл. 30 Приложения). Заметно большее число респондентов (от четверти до двух пятых) такие объяснения получали в самых общих чертах, вскользь. А в семьях весьма значительной группы респондентов (от 2/5 до 3/5) такой первичной этнической социализации просто не было: им практически ничего не объясняли по этой теме или вообще старались ее избегать.

Какие люди оказали наиболее существенное влияние на формирование еврейского самосознания респондентов? Главными фигурами в этом процессе являлись родители, причем нельзя определенно сказать, кто из них сыграл более значимую роль — мать или отец. Мать назвали от 30,8% до 41,8% респондентов; отца — от 27,7% до 38,1% (см. табл. 31 Приложения). По значимости с родительским воздействием сопоставимо воздействие прародителей — бабушки и деда: их упомянули в качестве главных агентов этнической социализации от 25,3% до 46,7% респондентов.

Другие родственники, включая супругов и детей, также формировали еврейское самосознание респондентов, но их участие в этом процессе по сравнению с родителями и прародителями менее значительно. Примерно такую же роль играет ближайшее социальное окружение — друзья, подруги, соученики, сослуживцы: их назвал каждый десятый — четвертый респондент.

Во всех этих результатах нет ничего неожиданного. Они лишь подтверждают, что центральное место в формировании еврейского самосознания детей по-прежнему занимают мать и отец. Впрочем, выявилась важная новая тенденция: более заметную роль стали играть воспитатели, учителя, преподаватели.

В когорте 16-19 лет каждый пятый респондент считает, что именно эти люди оказали на него наиболее существенное влияние; в когорте 20-29 лет — каждый шестой.

Наряду с персонифицированным ближайшим окружением (родственным и социальным) свое влияние на формирование еврейского самосознания респондентов оказывали разнообразные культурные и общественные факторы. Причем некоторые из них имеют ярко выраженную возрастную динамику (см. табл. 32 Приложения).

Прежде всего, это антисемитизм, который у респондентов старших возрастов занимает первое место по частоте упоминания. Здесь явно прослеживается весьма обнадеживающая тенденция: в молодых когортах этот негативный фактор формирования еврейского самосознания уступает свои позиции позитивным факторам. В когорте 20—29 лет антисемитизм занимает третье место среди 11 выделенных факторов, а в когорте 16—19 лет — восьмое.

Такая же тенденция обнаружена в отношении другого негативного фактора формирования еврейского самосознания — Холокоста. Его влияние неуклонно падает. И если в старших когортах эту трагедию называет каждый второй респондент, то в молодых — только каждый четвертый.

Во всех когортах к числу значимых позитивных факторов можно отнести литературные произведения, семейные архивы, еврейскую музыку и песни: их отметили от четверти до половины респондентов.

Каждый пятый — четвертый респондент считает, что наиболее существенное влияние на формирование его еврейского самосознания оказали встречи еврейских праздников, знаменательных дат. Столько же респондентов в качестве такого фактора назвали Израиль и происходящие в нем события.

Респонденты старше 30 лет редко признают существенное влияние еврейской общественной жизни: это сделали не более 1/6. Но в двух самых молодых когортах дело обстоит иначе: здесь каждый третий респондент назван этот фактор.

Отметим, наконец, что, по сравнению со всем перечисленным выше, приобщение к религиозным обрядам и ритуалам очень редко называется главным фактором этнической социализации. Правда, и здесь значимость этого показателя в двух самых молодых когортах выше, чем среди респондентов других возрастов.

5. Между культурами двух народов

Культура, искусство и литература какого народа наиболее близки респондентам? Ценностям еврейского народа отдают предпочтение всего лишь от 2,7% до 9,3% (чем моложе когорта, тем этот показатель выше). Число назвавших русский народ в разы больше: оно составляет от трети до двух пятых. Столь же многочисленны (от четверти до почти половины) респонденты, которые утверждают, что культура, искусство и литература обоих народов им близки в равной мере (см. табл. 38 Приложения).

История еврейского народа наиболее близка для 11,3% — 20,7% респондентов, т.е. этот показатель заметно выше по сравнению с культурой, искусством и литературой. Историю русского народа как наиболее для них близкую назвало примерно вдвое больше респондентов: 22% — 38,7%. Но самую большую группу (от трети до половины) составляют те, для кого еврейская и русская история близки в равной степени (см. табл. 39 Приложения).

Менее заметны различия, когда дело касается традиций и обычаев. Эта часть еврейского наследия близка для 16,7% — 23,3% респондентов, а традиции и обычаи русского народа близки только для чуть большего числа респондентов. И здесь самую значительную группу (от трети до половины) образуют те, для кого в равной мере близки традиции и обычаи обоих народов (см. табл. 37 Приложения).

Таким образом, выявляется общая закономерность: культурным (в широком смысле этого термина) предпочтениям респондентов присущ ярко выраженный дуализм — сочетание ориентации и на еврейский, и на русский компонент. Выбор только какого-то одного из них проявляется слабее. Причем первый уступает по значимости второму. Другими словами, можно сказать, что в культурном отношении респонденты более русские, чем евреи.

В свете этих результатов становится понятным, почему во всех когортах респонденты определяют свою национальную принадлежность как «русский еврей» значительно чаще (в 2-4 раза), чем как просто «еврей» (см. табл. 8 Приложения). Русский еврей — это все же не этническая, а этнокультурная категория. Она довольно точно отражает принадлежность евреев, родившихся и выросших в России, одновременно к культурным мирам двух народов.

<…>

7. Еврейские языки

Распространенность двух национальных языков среди населения еврейского происхождения (имея в виду не реальное бытование, а только степень пассивного владения ими) характеризуется разнонаправленными тенденциями. Если сравнивать самую старшую когорту с самой младшей, то доля респондентов, в той или иной степени знающих разговорный идиш, уменьшилась более чем в пять раз: с 35,3% до 6,7%. При этом даже среди респондентов 70 лет и старше всего лишь 6%, по их собственной оценке, знают его «хорошо». Во всех остальных когортах и того меньше: не более 2% (см. табл. 33 Приложения).

Для другого еврейского языка обнаружена прямо противоположная закономерность: чем моложе респонденты, тем больше доля лиц, которые в той или иной степени знают разговорный иврит. В когортах 16-19 и 20—29 лет эта доля уже приближается к 1/3, в том числе 4,7% и 6%, соответственно, знают его «хорошо» (см. табл. 35 Приложения). Что касается текстов, то доля респондентов, в той или иной степени умеющих читать на идише, мала и не слишком различается по когортам (она колеблется в пределах 4-8%). Но этот же показатель для иврита последовательно растет: от 5,4% в когорте 70 лет и старше до 29,3% в каждой из двух самых младших когорт (см. табл. 34, 36 Приложения).

Не стоит, однако, смотреть совершенно пессимистически на будущее идиша. Существуют предпосылки для заметного роста числа его носителей. Оказалось, что в трех младших когортах каждый третий респондент считает для себя желательным или даже обязательным выучить идиш, а среди респондентов остальных возрастов — каждый пятый — четвертый (см. табл. 83). Доминирование иврита над идишем со временем еще больше усилится. В когортах 16—19 лет и 20-29 лет 3/5 респондентов считают для себя желательным или обязательным выучить иврит, а в когортах 30—39 лет и 40—49 лет — каждый второй (см. табл. 84 Приложения). Подобные установки переносятся респондентами с детьми дошкольного и/или школьного возраста на свое потомство. Каждый пятый — третий родитель хотел бы, чтобы его ребенок выучил идиш, а от 1/2 до 2/3 родителей хотят, чтобы ребенок выучил иврит.

Нормативные представления респондентов о неотъемлемых признаках еврейской идентичности также подтверждают неплохие перспективы и идиша, и иврита. От 5,3% до 14% опрошенных убеждены, что знание национального языка — «обязательное» требование для того, чтобы признать человека истинным евреем. От половины до двух третей считают это знание «желательным» качеством для такого признания (см. табл. 20 Приложения).

Иврит и идиш входят в число еврейских дисциплин, по которым респонденты хотели бы приобрести систематические знания, и чем моложе когорта, тем чаще это желание проявляется. В когорте 16-19 лет готовность серьезно изучать идиш зафиксирована у 8,7% респондентов, а иврит — у 27,3%.

Реальная же ситуация с изучением еврейских языков такова. В течение 12 месяцев, предшествовавших опросу, самостоятельно изучали идиш всего лишь от 1,3% до 4% респондентов в разных когортах. Еще от 2% до 6,7% занимались этим в организованной форме. Иврит самостоятельно изучали от 5,3% до 9,3% респондентов (максимум зафиксирован в когорте 20-29 лет). В организованной форме этому языку учились от 2,7% до 18% в когорте 16-19 лет.

Из числа респондентов, готовых заниматься идишем, очень многим не удается реализовать свое намерение. Например, в когортах 16—19 лет и 20-29 лет такие люди составляют три пятых. В тех же когортах свыше половины респондентов, готовых заниматься ивритом, не реализовали это желание. Если для таких людей будут созданы условия для самостоятельных или организованных занятий, число носителей идиша и иврита может значительно увеличиться.

8. Иудаизм

Удельный вес респондентов, которые «верят в Бога», оказался неожиданно велик: от 1/4 в самой старшей когорте до почти 1/3 в когорте 16-19 лет. Кроме того, во всех когортах есть люди, которые «скорее верят, чем не верят в Бога», и они составляют от 1/6 до 1/4 (см. табл. 100 Приложения).

Совсем иная картина наблюдается в отношении религиозных практик. Только от одного до четырех процентов респондентов утверждают, что строго следуют всем религиозным предписаниям. Еще от 18 до 27,3% соблюдают лишь некоторые предписания (см. табл. 104).

Формально членами каких-либо религиозных общин являются от 5,3 до 8,7% респондентов. Подавляющее большинство из них — члены иудейских общин и организаций, но встречаются участники движения «Евреи за Иисуса», прихожане православной и римско-католической христианских церквей (см. табл. 106, 107).

Чем моложе поколение, тем меньше в нем людей, заявляющих, что их не привлекает ни одно религиозное вероучение (см. табл. 101 Приложения). При этом степень привлекательности иудаизма невелика и не зависит от возраста: доля его «симпатизантов» составляет примерно 1/4 во всех когортах. С каждым новым поколением все более сильным «конкурентом» иудаизму выступает христианство. В когорте 16-19 лет оно привлекает уже 26% (для сравнения, иудаизм привлекателен для 27,3%). Аналогичная тенденция прослеживается и для буддизма. Симпатии к нему последовательно растут, и в двух самых молодых когортах уже почти каждому десятому он кажется наиболее привлекательным вероучением.

Лишь очень незначительная доля респондентов (максимум 4%, в когорте 50-59 лет) могут с полной уверенностью сказать о себе, что они — религиозные евреи. Еще от 5,3% до 12,7% относят себя к таковым с некоторыми оговорками (см. табл. 102 Приложения).

Если говорить об отношении респондентов (религиозных и нерелигиозных) к существующим в иудаизме течениям, то прежде всего следует отметить, что примерно две трети вообще не знают, чем они различаются между собой (см. табл. 103). «Лидирует» реформистский иудаизм: ему отдает предпочтение примерно каждый десятый респондент, а в когорте 20—29 лет — даже каждый пятый. Людей, симпатизирующих консервативному иудаизму или одному из двух течений ортодоксального иудаизма (миснагидам или хасидам) заметно меньше во всех без исключения когортах.

<…>

11. Еврейское информационное пространство

Для удовлетворения своих духовных и культурных потребностей определенная часть респондентов самостоятельно и в организованных формах осваивают, по различным каналам, «еврейское» информационное пространство. Происходить это может как у них дома, так в тех или иных организациях, учреждениях. Для измерения интенсивности информационного потребления использовалась трехчленная шкала: часто; редко; никогда.

Наиболее популярное занятие — прослушивание еврейской музыки, песен. Делают это часто от 1/4 до 2/5 респондентов (см. табл. 80 Приложения). Относительно популярны и просмотры фильмов, телепередач, посвященных евреям: часто так проводят время от 1/5 до более трети респондентов, причем максимум приходится на две самые старшие когорты (см. табл. 79).

Чтение книг, энциклопедий, справочников на еврейские темы несколько менее распространено: занимаются этим часто от 13,3 до 21,3% (см. табл. 76). Примерно так же обстоит дело с чтением еврейских газет и журналов. Здесь очень четко прослеживается возрастная динамика: доля тех, кто их читает, последовательно растет: от 14,7% в когорте 16-19 лет до более 1/3 в когорте 70 лет и старше (см. табл. 77). И наоборот — на две молодые когорты приходится максимум (до четверти) тех респондентов, кто часто посещает еврейские сайты в Интернете, получает рассылки на еврейские темы по электронной почте. В остальных когортах этот показатель в разы меньше (см. табл. 81 Приложения). Наименее популярный источник информации — еврейские радиопрограммы. Слушают их часто только от 3,3 до 7,3% респондентов (см. табл. 78).

Так структурирована эта часть информационного пространства для наиболее активных еврейских потребителей. Надо иметь в виду, что кроме них существует большая по удельному весу группа респондентов, которая пользуется отдельными каналами информации хотя бы изредка. Например, изредка читают еврейскую прессу от 2/5 до 1/2 респондентов. Еще больше из них изредка слушают еврейскую музыку, песни; читают книги о евреях. Все эти люди, хотя и в значительно меньшей степени, но все же проявляют интерес к еврейской тематике.

Исследование осуществлено благодаря поддержке Американского еврейского объединенного распределительного комитета («Джойнт») и в тесном сотрудничестве с рабочей группой, куда вошли представители Петербургского института иудаики, Института социальных и общинных работников, Благотворительного центра «Хэсэд Авраам», Еврейского семейного центра «Адаин Ло» и Еврейского общинного центра «Бейт Хабад». В сборе и обработке данных исследования принимали участие социологи М. Алесина, Ю. Епихина, Л. Наджафова, П. Румянцева и Е. Солощева.

Приложение

1. Какая национальность была записана у вас в паспорте старого образца?

2. К какой национальности вы сами себя относите?

3. Во время Всероссийской переписи населения 2002 года как вы ответили на вопрос о вашей национальной принадлежности?

5. Из того, что для вас означает - "быть евреем", назовите главное

7. Что вы можете сказать о своем еврействе по рождению, то есть о своих еврейских корнях?

8. Если отказаться от анкетных шаблонов, как бы вы сами определили свою национальную принадлежность? Что является главным для вас?

27. Что из этого списка вы назвали бы самым главным, чтобы считать человека истинным евреем?

28. Где вы родились?

29. В какой степени в семье, где вы росли, присутствовали еврейская атмосфера, еврейский национальный дух?

31. Кто оказал наиболее существенное влияние на формирование вашего еврейского самосознания? (Можно отметить один или несколько ответов)

32. Что оказало наиболее существенное влияние на формирование вашего еврейского самосознания? (Можно отметить один или несколько ответов)

33. Знаете ли вы разговорный идиш, и если да, то хорошо или не очень хорошо?

34. Умеете ли вы читать на идише, и если да, то хорошо или не очень хорошо?

35. Знаете ли вы разговорный иврит, и если да, то хорошо или не очень хорошо?

36. Умеете ли вы читать на иврите, и если да, то хорошо или не очень хорошо?

37. Традиции и обычаи какого народа вам наиболее близки?

38. Культура, искусство и литература какого народа вам наиболее близки?

39. История какого народа вам наиболее близка?

Насколько часто вы занимаетесь перечисленными ниже делами?

76. Читаете книги, энциклопедии, справочники на еврейские темы

77. Читаете еврейские газеты, журналы

78. Слушаете еврейские радиопрограммы

79. Смотрите фильмы, телепередачи, посвященные евреям

80. Слушаете еврейскую музыку, песни

Перечисленное ниже вы считаете для себя обязательным, желательным или совсем не обязательным?

83. Выучить идиш

84. Выучить иврит

100. Верите ли вы в Бога?

101. Какое религиозное вероучение наиболее привлекательно для вас?

102. Можете ли вы сказать о себе, что вы - религиозный еврей?

103. Какое из течений в иудаизме представляется вам более привлекательным?

104. Из перечисленных признаков религиозности какой вы могли бы отнести к себе?

105. Согласно Галахе (своду еврейских религиозных законов) евреем считается только тот, у кого мать или бабушка по материнской линии - еврейка. На ваш взгляд, следует или не следует в повседневной жизни придерживаться этого правила, когда речь идет о признании или непризнании человека евреем?

106. Являетесь ли вы членом какой-либо религиозной общины, организации?

107. Членом какой религиозной общины, организации вы являетесь? (в % от числа респондентов, являющихся членами таких общин, организаций)

¹ Шапиро Владимир Давидович, доктор экономических наук, руководитель Центра этносоциологии диаспор Института социологии РАН, директор Еврейского научного центра (г. Москва); Герасимова Мария Георгиевна, Низовцева Ирина Геннадьевна и Сьянова Наталия Борисовна — научные сотрудники Института социологии РАН.
² Подробнее см.: Гительман Ц., Червяков В., Шапиро В. Иудаизм в национальном самосознании российских евреев // Вестник Еврейского университета в Москве. 1994. № 3(7); Chervyakov V., Gitelman Z, Shapiro V. Religion and Ethnicity: Judaism in the Ethnic Consciousness of Contemporary Russian Jews // Ethnic and Racial Studies. 1997. Vol. 20. № 2; Гительман Ц., Червяков В., Шапиро В. Национальное самосознание российских евреев (статьи 1-3) // Диаспоры. М., 2000. № 3; 2001. № 1. № 2-3; Chervyakov V., Gitelman Z, Shapiro V. The Ethnicity of Russian and Ukrainian Jews // East European Jewish Affairs. 2001. Vol. 31. № 2; Chervyakov V., GitelmanZ, Shapiro V. Pluribus Unum? Post Soviet Jewish Identities and Their Implications for Communal Reconstruction // Jewish Life After the USSR. Bloomington & Indianapolis, Indiana University Press, 2003.