Новые "постсионистские" диаспоры: израильтяне в зарубежных странах

Дмитрий Саноян, Алек Д. Эпштейн¹
(Опубликовано в журнале "Диаспоры", 2006, №1, с. 200-223)

Эмиграция евреев из Израиля — антитеза сионистской идеологии

Едва ли не самым невероятным событием XX столетия является возвращение евреев на землю предков и создание ими суверенного государства. За более чем 50 лет своего существования Израиль достиг значительных успехов в области внешней и внутренней политики. Большинство стран мира признает еврейское государство легитимным и равным себе; иврит получил новую жизнь как язык повседневного общения; начала активно развиваться своеобразная израильская культура; была создана хозяйственная база, ставшая трамплином для подъема экономики страны; возникла сильная, современно оснащенная и организованная армия. Тем не менее, в процессе своего становления и развития израильское общество столкнулось с целым рядом серьезных проблем. Одна из них — увеличивающаяся эмиграция из страны. Термин иерида (дословно «спуск, снижение») употребляется для обозначения добровольного отъезда за пределы Израиля (в противоположность термину алия — «восхождение»). С точки зрения израильской официальной демографической статистики, йоредом (эмигрантом) считается гражданин Израиля в возрасте 17 лет и старше, находившийся за границей в течение трех и более лет и пробывший в Израиле менее четырех месяцев за каждый год отсутствия.

Йерида представляет собой очевидное противоречие с классической концепцией политического сионизма Теодора Герцля, краеугольным камнем которой является идея переселения большинства евреев мира в независимое Государство Израиль — национальный дом всего мирового еврейства.

С точки зрения сионистской идеологии, стремление сохранить единство нации, лишенной общей территории и общей культуры, должно неизбежно привести к пониманию того, что в еврейском мире должен существовать центр, связывающий воедино все части нации. И таким центром может быть только суверенное Государство Израиль. Согласно этой идеологии, новое еврейское общество, создаваемое в Палестине/Эрец-Исраэль, представляет собой позитивную альтернативу жизни в странах рассеяния. Одним из важнейших направлений внешней политики Израиля является взаимодействие с еврейской диаспорой, предполагающее не только получение финансовой, политической и моральной поддержки с ее стороны, но и пополнение людских и материальных ресурсов за счет иммиграции. Добровольный или вынужденный отъезд за пределы еврейского государства разрушает представление об Израиле как о самом лучшем и безопасном месте для жизни евреев на планете, подрывая тем самым основы сионистской идеологии². Израиль принадлежит к числу государств, которые негативно относятся к эмиграции своих граждан в другие страны.

И все же, по официальным данным, с момента провозглашения независимости страну покинули 641950 ее граждан³. В первые четыре года XXI века из Израиля выезжало от 19 до 25 тысяч человек ежегодно. По оценкам исследователей, на сегодняшний день вне Израиля проживает более миллиона людей, имеющих его гражданство (включая как эмигрантов в первом поколении, так и их родившихся уже за пределами Израиля детей, имеющих право на получение гражданства страны). Самое большое количество бывших израильтян осели в США (в таких городах, как Нью-Йорк, Лос-Анджелес, Чикаго, Майами, Сан-Франциско и др.). Согласно данным, опубликованным консульством Израиля в Нью-Йорке, на конец 2005 года в «Большом Нью-Йорке» проживало около 350 тысяч израильских граждан; всего же в США проживают 800 тысяч бывших израильтян и их прямых потомков⁴. По оценкам американского исследователя Стивена Гольда, на территории Великобритании пребывает более 27 тысяч граждан Израиля; в Канаде (данные 1996 г.) — 22 тысячи; ЮАР (данные 1991 г.) — 10 тысяч; в Австралии (1996 г.) — 6 тысяч; Франции — 3 тысячи⁵. Вероятно, реальные цифры значительно больше. Тысячи израильских эмигрантов проживают также в Голландии, Германии, России, Австралии, Новой Зеландии, Аргентине и на Украине.

Несмотря на значительное количество израильских эмигрантов в различных странах мира, в том числе и в России, настоящая работа является первой обзорной статьей по данной тематике в русскоязычной научной периодике.

Причины и факторы эмиграции евреев из Израиля

Каждая миграция приводится в действие как выталкивающими (push), так и притягивающими (pull) силами. Первые связаны с целым комплексом политических, идеологических и социально-экономических факторов. Причины йериды многообразны. В обобщенном виде можно представить несколько моделей израильской эмиграции.

1) Возвращение в страну первоначального проживания. Доля иммигрантов в первом поколении среди населения Израиля составляет около 37,4%; лишь в трех странах мира (в Объединенных Арабских Эмиратах, в Кувейте и в Иордании) процент неуроженцев страны в общей численности населения превышает израильский показатель⁶. Естественно, не для всех иммигрантов Израиль становится в полном смысле слова новым домом. Поэтому важным фактором, влияющим в целом ряде случаев на принятие решения об отъезде, являются эмоциональные переживания, связанные с тоской по родным местам. Для многих иммигрантов, испытывающих трудности лингвистической и культурной адаптации, «домом» остаются Аргентина, США или Россия, где они родились, а Израиль воспринимается, по сути, как чужая страна. Новые репатрианты часто ощущают большую близость к культуре стран исхода, нежели к израильской.

С 1 января 1989 г. по 30 июня 2002 г. в Израиль репатриировались 1126396 человек, из коих затем покинули страну 100046 человек (8,9%). Однако данный усредненный показатель не дает полного представления о различиях между теми или иными субэтническими общинами иммигрантов, а они были и остаются весьма существенными. Так, по данным Министерства абсорбции Израиля, среди выходцев из бывшего СССР уехали 7,5% репатриантов; из Аргентины — 11,7%; из Франции — 18,1%. Если взять уроженцев англоязычных стран, то процент уехавших был значительно выше: среди репатриантов из Великобритании Израиль покинули 23,0%; из США — 26,2%; из Канады — 30,0%. В прошлые годы показатели выезда репатриантов из Северной Америки были еще выше. Так, среди прибывших в Израиль в 1970—1974 годах из США и Канады, 32% покинули Израиль, не прожив в стране и трех лет⁷. Несмотря на относительно небольшой процент уезжающих из Израиля выходцев из СССР/СНГ, а также принимая во внимание, что далеко не все реэмигранты возвращаются в страны СНГ (а держат свой путь, скажем, в Канаду или другие западные страны), в России проживаете настоящее время, по разным оценкам, от 45 до 70 тысяч израильтян. Большинство из них — русскоязычные евреи, уехавшие из стран постсоветского пространства в период массовой алии конца 1980-х — 1990-х годов и не сумевшие по тем или иным причинам адаптироваться к условиям жизни в Израиле.

В посвященной нашей теме статье Инны Шапиро, опубликованной на иврите и английском языке в ведущей израиль­ской газете «Ха'арец», говорится: «Русскоязычные бывшие израильтяне — это отдельная субкультура. По иронии судьбы, подобно тому, как в Израиле русскоязычные предпочитают селиться недалеко друг от друга, по возвращении в Россию эти иммигранты часто также решают оставаться поблизости друг от друга»⁸. Проинтервьюированный Инной Шапиро социальный психолог д-р Элиэзер Фельдман указывает, что возвращающихся молодых российских иммигрантов со временем может стать гораздо больше: о движении обратно в Россию думают около 28% представителей этой части населения Израиля. По его словам, главная причина, по которой происходит их возврат в Россию, — мысль о том, что жизнь там даст им больше экономических и карьерных возможностей⁹. Согласно данным исследования, проведенного среди живущих в Израиле выходцев из СССР/СНГ в августе 2005 года, 19,4% опрошенных отрицательно ответили на вопрос: «Если бы можно было вернуть время назад, совершили бы вы репатриацию вновь?»; еще 15,6% не смогли сформулировать определенную позицию по этому поводу. 13,7% опрошенных положительно ответили на вопрос: «Если бы на прежнем месте жительства в бывшем СССР Вам вернули бы жилье, работу и прочее — возвратились бы Вы сейчас в место исхода?»; еще 8,7% отметили, что, может быть, приняли бы в таком случае решение о возвращении¹⁰.

«Вы должны понимать психологию молодых людей, которые иммигрировали в Израиль из России в начале 1990-х. После семидесяти лет советского правления люди хотели реализовать свои мечты. Для них пределом было только небо» — говорит Антон Носик, в прошлом — врач и журналист, ставший после возвращения в Россию одним из наиболее влиятельных людей в русскоязычных новостных Интернет-порталах (в частности, он был главным редактором сайта lenta.ru, а сейчас занимает такую же должность на сайте mosnews.com). Однако во второй половине 1990-х годов оказалось, что «в Израиле потолок слишком низок для тех, кто хотел преуспеть», и эти люди зачастую возвращаются в Россию (как правило, в Москву) из-за экономических возможностей, открывшихся здесь в последние годы. Они покидают Израиль, чтобы найти работу с высоким заработком или открыть свой бизнес (зачастую в виде совместных российско-израильских предприятий), либо участвуют в Москве в проектах, созданных с участием израильского капитала. «Мы — новая порода бывших израильтян, — утверждает А. Носик в интервью корреспондентке "Ха'арец" — ибо в отличие от многих молодых израильтян мы покинули страну не из-за разочарованности. Мы любим Израиль. Мы находимся здесь [в России] с единственной целью — реализации экономической мечты»¹¹. И все же в своем виртуальном «Живом журнале» А. Носик написал: «Можно в Москве проводить неделю в месяц, и все равно ощущение, что я живу дома. А в Израиле сколько ни проторчи, сколько там ни учреди фирм, как ни обрастай местными привычками, обратный отсчет до отъезда в Москву никуда не девается. Месяц до отъезда... Две недели... Неделя... День... Три часа... Пуск!»¹².

Многие из тех, кто вернулся из Израиля в Россию, были движимы не столько экономическими, сколько эмоционально-ностальгическими причинами, а гуманитарную интеллигенцию привлекает несравнимо более широкий рынок сбыта интеллектуальной продукции. Успех израильских русскоязычных литераторов в странах СНГ создает им возможности, значительно превышающие израильские, учитывая сравнительно небольшую аудиторию местной русскоязычной интеллигенции¹³. В Россию вернулись прожившие несколько лет в Израиле артисты Михаил Козаков, Ирина Селезнева, Федор Дунаевский; недавно скончавшийся Валентин Никулин, популярный эстрадный исполнитель Максим Леонидов и некоторые другие известные деятели культуры.

Различными были и причины отъезда из Израиля и, как следствие, появления групп «бывших израильтян» в Аргентине, Южной Африке, США и Канаде.

2) Экономическая эмиграция. В Израиле материальные и профессиональные перспективы ограничены по сравнению с Западом, а незавершенный арабо-израильский конфликт, принося страдания всему населению страны, усугубляет и экономическое бремя. В этой связи широко распространенный в массовом сознании образ США как страны «беспрецедентных экономических возможностей» продолжает оставаться привлекательным в глазах многих израильтян. Согласно результатам исследования, проведенного в 1998 году среди израильтян в Сан-Франциско, более 60% иммигрантов рассматривают свои шансы на финансовый успех и улучшение материального благосостояния в США и странах Западной Европы как гораздо более высокие, чем в Израиле¹⁴.

Для многих репатриантов Израиль является промежуточной ступенью для последующей реэмиграции в более благополучные страны. Так, применительно к Германии можно говорить о целом слое тамошнего еврейского населения, сформировавшемся раньше последней волны «русской» иммиграции. Речь идет о тысячах израильтян, переехавших в Германию в 1970-е — 1980-е годы и пренебрегших, исходя из экономических соображений, распространенным предубеждением большей части еврейства против жизни в этом государстве. Как отмечает Стив Исраэль, «на тех, кто выехал из Израиля именно в Германию, был навешен двойной ярлык "черствых прагматиков" и "плохих евреев". Чтобы решиться на переезд в Германию, требовалась и высокая личная мотивация, и готовность игнорировать идеологизированное общественное мнение»¹⁵. Именно переезд в Германию демонстрирует наиболее острые и проблематичные стороны йериды.

3) Третью модель израильской эмиграции можно охарактеризовать как попытку «воссоединения семей». Главной ее причиной является стремление восстановить утраченные связи с родственниками, оставшимися за пределами Палести-ны/Эрец-Исраэль. Йерида израильтян во Францию в 1970-х — первой половине 1980-х годов была по преимуществу выездом марокканских, алжирских и тунисских евреев (в 1950-е годы большая часть евреев из стран Северной Африки переместилась в Израиль, однако примерно 200 тысяч из них эмигрировали во Францию). Они знали французский язык и были хорошо знакомы с французской культурой еще с колониальных времен. Едва ли не самым важным фактором притяжения для этой волны сефардской эмиграции стало наличие у представителей данной группы израильтян родственников во Франции. Французское еврейство с их появлением ощутило приток свежих сил, которые изменили традиционный облик общины, а вновь прибывшие прошли типичный для иммигрантов путь, когда их положение улучшалось от поколения к поколению. Семейные обстоятельства принято рассматривать в качестве одной из распространенных причин переезда русскоязычных израильтян в страны СНГ, США и Канаду, а англоязычных — в страны исхода (Великобритания, США, Австралия).

4) Четвертый вид отъезда из Израиля — эмиграция коренного населения (сабр). Темпы их оттока очень неравномерны; на него оказывают влияние кризисы (экономические и политические), причем неодинаковое на разные сегменты израильского общества. Так, биржевой кризис 1983 года весьма болезненно сказался на материальном положении представителей местного среднего класса. Очевидно, что экономические потрясения всегда оказывают негативное воздействие на молодежь, выталкивая из страны наиболее образованную и мотивированную ее часть, которой почти невозможно становится найти достойную работу.

Можно с высокой степенью вероятности предположить, что большинство иордим составляют представители израильского среднего класса. Как правило, это инициативные, предприимчивые люди, готовые терпеть лишения и испытывать многочисленные трудности, связанные с адаптацией к новым условиям существования в диаспоре. Они покидают Израиль в поисках лучших финансовых перспектив и оседают в больших городах, преимущественно в англоязычных странах. Первый пик оттока коренного населения из страны приходится на 1974-1975 годы (последствия Войны Судного дня); второй — на 1983-1985 годы (экономический кризис в Израиле в период Ливанской войны); третий — на 2001-2003 годы (интифада Аль-Акса).

Важным фактором, влияющим в целом ряде случаев на принятие решения об отъезде из страны, является проблема безопасности, связанная с арабо-израильским конфликтом. Динамика развития последнего оказывала определяющее воздействие фактически на все стороны израильской общественной жизни с первых дней существования государства¹⁶. Серьезным испытанием для израильского общества стала интифада, вспыхнувшая в декабре 1987 года на Западном берегу р. Иордан и в секторе Газа. Несмотря на многочисленные оперативно-тактические успехи, израильская армия на протяжении почти 20 лет, прошедших с начала первого палестинского восстания (интифады), так и не смогла сломить сопротивления ООП, ХАМАСа, «Исламского джихада», НФОП, ДФОП и других террористических организаций, вылазки которых приводили с течением времени ко все большему числу жертв среди израильских военных и гражданского населения. Война в Персидском заливе зимой 1991 года, когда Израиль более 40 раз был обстрелян иракскими «Скадами», еще более усилила чувство неуверенности в завтрашнем дне.

Продолжающийся конфликт убеждает израильтян в том, что в пределах государственных границ безопасность им не гарантирована и они, даже находясь совсем недалеко от дома, вполне могут стать жертвой боевых действий. Осознание уязвимости проникает в личную жизнь каждого. Проводившиеся на протяжении нескольких лет опросы зафиксировали восприятие израильтянами мира лишь как временного затишья между периодами арабо-израильского конфликта. На вопрос: «Считаете ли Вы вероятной новую арабо-израильскую войну в течение ближайших трех лет?», в 1987 году положительно ответили от 53 до 58% опрошенных; в 1990 — от 66 до 73%. В 1993-1996 годах ощущение приближающегося мирного урегулирования (переговоры в Осло) снизило процент положительно ответивших на вышеприведенный вопрос до 28-49%¹⁷.

Однако после провала переговоров в Кемп-Дэвиде (июль 2000 года) и начала так называемой интифады Аль-Акса (сентябрь 2000 года) к израильтянам вернулось ощущение «осады», вернулось горькое убеждение, что решить конфликт с палестинцами путем мирных переговоров невозможно. С началом второго витка интифады стабильный рост израильской экономики сменился резким спадом; экономические потери Израиля уже за первые месяцы интифады превысили миллиард долларов; в 2000 году ВВП на душу населения вырос на 3,6%, а в 2001 году он упал на 3%¹⁸. Объем инвестиций в Израиле в 2000 году возрос на 9,5%, но в 2001 году он сократился на 11%. Огромные потери понесла одна из важнейших статей дохода — туризм; снизились темпы строительства, формирующего до четверти валового продукта страны¹⁹. Атаки террористов вызвали у населения боязнь посещать общественные места. Одновременно выросли расходы на содержание силовых ведомств (армия, полиция, пограничная служба и т.д.) и частных охранных агентств. Экономический кризис, вызванный интифадой, ударил прежде всего по израильтянам, занятым в строительстве, туризме, сфере услуг. Напряженная внутриполитическая ситуация, боязнь и постоянное ожидание терактов, неуверенность в завтрашнем дне привели к увеличению темпов йериды.

Нельзя не упомянуть и о другой многочисленной группе израильских эмигрантов, покинувших страну скорее по идейным, нежели по экономическим соображениям. Речь идет о политических «диссидентах». В большинстве своем это люди, разочаровавшиеся в политике руководства страны. Они борются с Израилем по идейным соображениям, стремясь нанести ему максимальный вред. Представители данной группы йордим порой даже отказывают Израилю в праве на существование в качестве еврейского государства. Наиболее яркий пример эмигранта этого типа — известный журналист и политолог Ури Дэйвис, уехавший из Израиля и принявший в 1988 году символическое палестинское гражданство. У. Дэйвис выступает с многочисленными репортажами антиизраильского характера на страницах печатных изданий — как профессиональных, так и общего характера. Он оказывает поддержку радикально настроенным палестинцам, оправдывая интифаду и вооруженную борьбу против Израиля. К данной категории израильских эмигрантов следует отнести и представителей маргинальных групп израильского политического спектра (коммунисты, троцкисты, бывшие члены организации «Мацпен» и т.д.). Эти люди, как правило, сохраняют негативное отношение к Израилю и в диаспоре, что резко отличает их от других сабр. Большинство йордим, относящихся к данной категории, проживают в США и странах Западной Европы.

В качестве наиболее распространенных причин йериды справедливо принято рассматривать личные обстоятельства. Согласно результатам исследования, которое проводилось в 2000 году среди израильтян Лос-Анджелеса и Сан-Диего, основные факторы, способствующие принятию решения об эмиграции — идейный и личный кризис (42% тех, кто эмигрировал) и семейные конфликты (20%)²⁰.

Для некоторых израильтян важным мотивом эмиграции является чувство изолированности их страны от остального мира. Выезд из Израиля бывает вызван и весьма своеобразными причинами: например, однополые пары порой переезжают в те страны, где они могут получить признанный супружеский статус (сейчас однополые браки можно зарегистрировать в Бельгии, Нидерландах, Канаде, Испании, а с декабря 2005 года — еще и в Великобритании). В США, России, на Украине, в Германии, Швейцарии и других странах Европы работают учителя и раввины из Израиля. Все это создает обширную трансконтинентальную диаспору израильтян.

Отношение к эмиграции в израильском обществе

Некоторые историки склонны рассматривать явление йериды в русле целого ряда специфических процессов, происходивших в израильском обществе в ходе становления государства и в последующие годы. Однако не меньшую важность имеет контекст глобализации и постмодернистской культуры, которая развивается на Западе после Второй мировой войны и с некоторым запозданием проникает в Израиль, во многом формируя так называемую идеологию «постсионизма»²¹. Отдельные идеологи новой «постсионистской» эры обрушились с резкой критикой на основополагающие постулаты сионизма, особенно на те, которые были связаны с проблемами заселения Палестины/Эрец-Исраэль и ее развитием в 1930-е — 1950-е годы. Непредвзятое, как бы «естественное» отношение к последней превращало ее в обыкновенную страну, ничем не отличающуюся от других, в противоположность «сакрализованной» и неделимой Палестины/Эрец-Исраэль идеологов религиозно-сионистского движения «Гуш Эмуним»²². С точки зрения постсионистской идеологии, ассимиляция евреев в инонациональной среде, равно как и смена израильтянами страны проживания, являются вполне нормальными явлениями. Как отмечает израильский философ Элиэзер Швейд, «тот факт, что все больше людей покидают страну и обретают себя в новой среде, в особенности в США, является яркой иллюстрацией некоего процесса, который можно охарактеризовать как смену идентичности и который равносилен ассимиляции: разрываются связи с прошлым и с традицией, исчезают какие-либо обязательства по отношению к укорененной в истории идентичности, и возникает современная культура, характерные черты которой имеют ярко выраженное американское происхождение и импортируются в Израиль через все без исключения средства массовой информации»²³.

В израильском истеблишменте сложилось неоднозначное отношение к проблеме эмиграции. Как уже отмечалось, Израиль находится в числе тех государств, которые, по крайней мере, на уровне официальной идеологии, осуждают эмиграцию своих граждан в другие страны. В прошлые годы для борьбы с выездом еврейских жителей даже вводились всевозможные ограничения на вывоз валюты. Израильские политические деятели, принадлежавшие к разным партиям и общественным организациям, неоднократно делали резкие заявления в адрес эмигрантов. Так, во время своего первого срока пребывания у власти премьер-министр Израиля Ицхак Рабин в одном из своих многочисленных интервью назвал израильтян, проживающих за пределами страны, «дезертирами» и «маргиналами израильского общества»²⁴. По мнению целого ряда аналитиков, добровольный или вынужденный отъезд из Израиля в условиях перманентного конфликта с арабскими странами наносит значительный моральный и материальный урон еврейскому государству.

Явление йериды имеет смысл рассматривать не только само по себе, но и в рамках более широкой дискуссии о роли еврейского государства в жизни евреев современного мира. Многие авторы утверждают, что еврейство диаспоры подвержено влиянию тех культур, тех обществ, в которых оно проживает, ассимилируясь ими, а это, в свою очередь, не может обеспечить коллективное будущее евреев как народа. А поэтому, утверждают идеологи современного сионизма, следует принципиально признать ведущую роль Израиля в еврейском мире²⁵. На личностном уровне такой взгляд сопряжен с признанием необходимости репатриации в Израиль и осуждением противоположного явления — эмиграции из страны. Никакая критика того, что происходит в Израиле, никакие недостатки в сфере морали, материальной и духовной жизни общества (сколь бы серьезны, по мнению критиков, они ни были) не могут поколебать необходимость алии и осуждение йериды, поскольку борьба за подлинные интересы еврейского народа обязывает присоединиться к тем силам израильского общества, которые изнутри стремятся исправить его недочеты и недостатки.

Несмотря на негативное отношение к эмиграции, сохраняющееся по сей день, отдельные израильские политики признавали необходимость налаживания контактов с соотечественниками за рубежом. Во время своего визита в Лос-Анджелес в январе 1989 года министр абсорбции Израиля Ицхак Перец заявил: «Израилю следует изменить свое отношение к эмигрантам. Израильтяне, проживающие за границей, должны стать интегральной частью еврейских общин диаспоры. Это оставляет за ними шансы сохранить еврейскую идентичность»²⁶.

Деятельность израильских дипломатических миссий в США и странах Западной Европы в конце 1980-х — первой половине 1990-х годов была в немалой степени направлена на установление и развитие тесных связей между йордим и еврейскими общинными организациями этих государств. Израиль тратит большие средства на поддержание контакта с израильтянами за границей. Как отмечает российский политолог Татьяна Полоскова, практический интерес для России и стран СНГ представляет опыт взаимодействия Государства Израиль с так называемой израильской диаспорой, т.е. с израильтянами, уехавшими из страны и проживающими за границей»²⁷. По отношению к ним Израиль (начиная со второй половины 1980-х годов) придерживается политики «сохранения связи». Израильские консульства осуществляют с эмигрантами постоянный контакт. Они время от времени приглашаются туда на торжественные мероприятия в дни израильских праздников. Как сообщалось в газете «Едиотахронот», в августе 2001 года. Министерство обороны Израиля подготовило несколько призывных пунктов в крупных городах Европы и Северной Америки для израильских резервистов с целью последующей организации «воздушного моста» и переброски в Израиль в том случае, если армия проявит заинтересованность в пополнении ими своих рядов²⁸.

Эмигрантам, прожившим какое-то время за границей и решившим вернуться обратно, оказывается государственная помощь: скидка на авиабилеты, таможенные льготы, ссуда на частичную оплату расходов по переезду, содействие в трудоустройстве и т.д. В Министерстве абсорбции был создан специальный отдел, который ведает возвращающимися. Статус «вернувшийся израильтянин» может быть присвоен гражданину страны в возрасте 18 лет и старше, прожившему за границей в течение двух лет и более, пребывавшем в Израиле менее двух месяцев за каждый год отсутствия.

Надо отметить, что Израиль не рассматривает йордим как потенциальных посредников для налаживания контактов с эли­тами стран их нового проживания. Стоит согласиться с Т. Полосковой, которая на основе анализа израильской ситуации констатировала: «В звене "государство — диаспора" последняя является равнодействующим по значимости субъектом, от влияния которого зависит положение государства в системе международных связей»²⁹. Однако на практике, за редким исключением, Израиль не использует экономические и политические возможности эмигрантов для лоббирования своих национальных интересов в США и странах Западной Европы. В то же время сотрудники израильских дипломатических представительств нередко пытаются оказать содействие в развитии экономического сотрудничества между израильскими фирмами и предпринимателями стран Европы и Северной Америки из числа израильтян. Таким образом, практика взаимодействия Израиля с «постсионистской» диаспорой показывает рост тенденции к прагматическому использованию ее потенциала.

Проблема йериды занимает прочное место в израильской литературе. Образ еврея-скитальца можно найти во многих книгах, изданных в 1970-е — 1980-е годы: «Путешествие в месяце ав» Аарона Мегеда (1970), «Смешанное течение» Йотама Реу-вени (1982), «Далекая земля» Ицхака Бен-Нера (1982), «Время взаймы» Амнона Жаконта (1982), «Маскарад» Ари Семо (1983) и других³⁰. В этих книгах ощущается разочарование, подкрепленное неизбывной еврейской тягой к скитаниям. Главными героями этих романов, как правило, выступают сабры. Серьезность проблемы эмиграции подчеркивается тем, что авторы останавливают свой выбор именно на уроженцах страны, признанных представителях израильской элиты. Это — ашкеназы, дети «пионеров» сионистского возвращения в Эрец-Исраэль, получившие, как правило, прекрасное образование, бывшие первыми в учебе, шедшие добровольцами на войну. Все говорило о том, что они неразрывно связаны со страной, что Израиль — это именно их государство. Переживаемое героями вышеперечисленных произведений желание покинуть страну и попытаться начать новую жизнь в другом месте лишь подчеркивает глубину переживаемого ими личного и идейного кризиса³¹. Следует отметить, что на фоне сложившегося в израильском обществе культурного климата драматизм и эмоциональное напряжение в романах порождает не столько факт отъезда или выбор какой-то определенной страны в качестве места жительства, сколько само стремление покинуть Израиль.

Израильтяне за границей: между сохранением идентичности и аккультурацией

Важное значение в контексте нашей темы приобретает вопрос о факторах, способствующих сохранению этнической идентичности израильтян в диаспоре. Эта проблема возникает тотчас при появлении эмигранта в чужой стране. Комплекс этнических различий с особой силой напоминает о себе в точке тесных контактов между «чужими» и «своими». В менталитете диаспоры этническое самоощущение, как правило, присутствует в виде пассивной основы, на которой развиваются активные процессы. На первый взгляд, йордим представляют собой достаточно гомогенную группу, объединенную тем, что люди ощущают себя как израильтяне или, другими словами, обладают общей «идентичностью этногражданского происхождения». Исследователи феномена йериды отмечают при этом значительную этнокультурную дистанцию, существующую между израильскими эмигрантами и евреями США и стран Западной Европы. Представители этих двух групп населения западных стран порой разделяют различные культурные и социальные ценности. Израильтяне и евреи диаспоры нередко в самом прямом смысле слова разговаривают на разных языках, придерживаются разных правил и норм поведения, политических взглядов, музыкальных пристрастий. Между двумя группами существует различие в сфере ритуалов, в тонкостях следования предписаниям иудаизма и т.д. Идентичность многих бывших израильтян носит светский и ярко выраженный национальный характер. Статус иврита как языка повседневного общения и соблюдение отдельных традиций иудаизма рассматриваются ими как естественные проявления скорее «израильской», а не еврейской идентичности. Йордим, как правило, не принимают активного участия в религиозной деятельности, что позволило отдельным авторам сделать вывод о «существовании значительной разницы между секулярной, квазинациональной идентичностью многих израильтян, особенно представителей ашкеназской элиты, и этнорелигиозной идентичностью евреев США и стран Европы»³².

Среди израильских эмигрантов представлены разные группы населения страны, отличающиеся друг от друга по уровню дохода, образования, идеологическим воззрениям и религиозным взглядам. Различные компоненты идентичности йордим складываются в причудливую мозаику, где находят свое отражение особенности региона их проживания, культуры принимающего общества, социального слоя, к которому они принадлежат; их профессия, возраст, пол и т.д. Однако для большинства эмигрантов ведущей формой самоопределения выступает именно чувство принадлежности к Израилю. В некоторых случая на его месте может оказаться религиозная («иудейская»), профессиональная или субэтническая (ашкеназы, сефарды, «йемениты», «русские» и пр.) идентичность, а также ощущение, что главным компонентом самосознания выступает чувство общности судьбы с принимающей страной и ее коренным населением.

Чувство национальной общности становится иногда для йордим более значимым фактором, нежели этническое происхождение. Так, многие представители общины Лос-Анджелеса называют себя израильтянами, контрастно используя понятие «еврей» для обозначения единоверцев, родившихся на территории США³³. Еврейские общины США и Западной Европы формировались в результате прибытия сотен тысяч иммигрантов из разных стран мира, сохранявших верность религиозно-культурной традиции. Израильское происхождение и самосознание являются предметом гордости многих иммигрантов (история и культура страны, образ жизни и т.д.). По мнению целого ряда специалистов, йордим часто подчеркивают временный характер своего пребывания за границей³⁴. При этом иммигранты позиционируют себя как израильтяне, отрицая свой статус йордим³⁵. Некоторые оставляют на родине недвижимость, что должно служить (а порой становится на самом деле) залогом их последующего возвращения. Многие йордим декларируют, что их пребывание на Западе приносит значительную экономическую пользу еврейскому государству.

Израильские эмигранты, как правило, поддерживают достаточно тесные контакты с принимающим населением США и европейских стран. Значительная часть израильтян имеет близких друзей среди американцев. Более того, йордим в некоторых случаях общаются прежде всего с американцами и европейцами, хотя доля «внутриобщинных» еврейских связей остается весьма высокой. Большинство эмигрантов не испытывают никаких затруднений, контактируя с членами принимающего общества, хотя отчетливо ощущают специфику коммуникации, например, с американцами, сравнивая ее с общением с представителями своей этнической группы. Это касается не только языка, но также стиля и глубины взаимодействия. Некоторые йордим считают общение с израильтянами более содержательным; по их мнению, с американцами достичь такого же уровня понимания гораздо труднее³⁶. Видимо, этим обусловлен тот факт, что израильтяне, в особенности сефарды, предпочитают иметь близких друзей в основном из среды своих соотечественников.

В то же время, несмотря на высокую «плотность» и глубину общения, среди эмигрантов представлены два противоположных мнения относительно восприятия израильтян населением принимающих стран. С одной стороны, часть израильтян полагает, что это восприятие сугубо положительное³⁷. Во многом это можно объяснить высоким уровнем владения языком страны нового проживания (английским, французским и т.д.). Добавим сюда экономическую активность йордим — открытие новых магазинов, ресторанов, предприятий и т.д. С другой стороны, многие израильтяне ощущают явное неприятие со стороны американцев и европейцев, причем поводом для него служат те же причины, которые способствуют позитивному отношению (экономическая активность части израильской общины)³⁸.

Йордим часто испытывают чувство отчужденности в контактах с принимающим обществом. Модель взаимоотношений варьируется в зависимости от места проживания эмигрантов. В крупных мегаполисах, являющихся центрами притяжения эмигрантов из разных стран мира (Нью-Йорк, Сан-Франциско, Лондон, Сидней и др.), йордим редко чувствуют себя «чужаками», но в небольших городах Новой Англии или Канады израильские эмигранты под давлением внешней среды склон­ны рассматривать себя как иностранцев, несмотря на то, что у многих из них существует желание прочно обосноваться в тех местах.

Сплочению эмигрантов нередко способствуют также конфессиональные различия между йордим и принимающим обществом. Они могут приводить к большей отчужденности от последнего и подталкивают йордим к общению с единоверцами. Кроме того, существует множество достаточно мелких нюансов, которые в сумме привносят заметный негативный оттенок в отношения с американцами (канадцами, австралийцами). По словам эмигрантов, речь идет, как минимум, об осторожном отношении, а иногда и об открытых проявлениях антисемитизма³⁹. Это происходит чаще всего на бытовом уровне и, отчасти, затрагивает интерпретацию невербального поведения израильтян. При этом опрошенные С. Гольдом эмигранты подчеркивали, что открытые антисемитские действия могут ожидаться лишь со стороны «людей с улицы», но не исходят от официальных властей.

В 2004 году значительную часть населения Израиля (1311 тысяч человек — при общей численности жителей в 6780 тысяч человек) составляли арабы-мусульмане (1082 тысячи, т.е. 15,9% всего населения); христиане - 117 тысяч (1,7%), и друзы — 115 тысяч (1,7%)⁴⁰. Весьма велика и численность арабоязычных граждан Израиля, покинувших страну, причем зачастую — в довольно молодом возрасте, с целью получения высшего образования. Общины израильских арабов существуют в США, в России, в некоторых странах Европы. В крупных центрах израильской эмиграции (Нью-Йорк, Торонто, Лондон, Лос-Анджелес и т.д.) получили распространение разнообразные формы делового и экономического сотрудничества между представителями двух основных этнолингвистических групп населения Израиля. Политически активные сторонники идеи создания независимого Палестинского государства (впрочем, не только среди арабов, но и среди евреев) развивают деятельность, направленную на достижение этой цели.

В то же время во взаимоотношениях двух общин сохраняется напряженность. По меньшей мере треть высказываний респондентов (опрос проводился в 1995 году среди нескольких возрастных групп израильтян, проживающих в Лондоне и Бирмингеме) представляют собой негативные стереотипы и штампы, достаточно широко распространенные и среди старожилов Израиля (как евреев, так и арабов)⁴¹. Подобные стереотипы, независимо от направленности, разрушающе действуют на индивидуальное и групповое сознание. Они мешают реалистической оценке сложных социальных явлений, сближению двух этнокультурных групп и в самом Израиле, и среди израильской диаспоры, усиливая напряженность и отчуждение между ними.

У израильских эмигрантов первого поколения сравнительно быстро формируется групповое сознание, инстинктивная потребность быть ближе к соотечественникам. Их интеграция в общество — это процесс преодоления барьера отчуждения. У израильского эмигранта часто преобладают «охранительные» тенденции и стремление к самоизоляции, в особенности когда обнаруживается (пусть и частичная) непригодность его жизненного опыта в новых условиях (а с этой проблемой сталкиваются на том или ином этапе едва ли не все переселенцы, и бывшие израильтяне здесь — не исключение). Даже эмигранты, приезжающие с твердым намерением искать и найти свое место в обществе, изначально настроенные видеть в новом для них мире только положительное, трудно усваивают ценности другой культуры.

Для израильских, как, наверное, и любых других эмигрантов первого поколения, «старое» играет роль призмы, в которой преломляются новые культурные ценности, образуя смешанные формы, пригодные для жизни в принимающем обществе. Йордим стараются и на чужбине вести привычный образ жизни; примерять прошлое к эмигрантской действительности; руководствуются опытом и поведенческими нормами, принятыми в Израиле и несколько отличными от соответствующих практик и установлений принимающего общества. И в самых благоприятных для ассимиляции условиях они пытаются сохранить свою культуру и образ жизни. Адаптация первого по­коления израильских эмигрантов — это попытка восстановить утраченное из-за переезда равновесие жизненной системы, а не заменить ее новой, будь то американской, британской или французской. Руководитель отдела по содействию интеграции возвращающихся граждан (тошавим хозрим) Министерства абсорбции Надя Пригат говорит о лицах, покинувших Израиль: «Первое поколение покинувших страну остается израильтянами во всем, в эмиграции они "не поддаются" социализации. Что же касается ассимиляции, то это проблема уже второго и третьего поколений»⁴².

Как и остальные группы эмигрантов, первое поколение йордим смотрит на мир сквозь призму определенных израильских стереотипов и этнокультурных ценностей, второе же (к нему относятся дети эмигрантов, родившиеся в принимающей стране или привезенные сюда в младенчестве) воспринимает национальную традицию и культуру в преломлении действительности и культуры новой «среды». Для эмигрантской молодежи йордим, ориентирующейся в большей степени на нормы принимающего социума, а не общины, родительский дом является уже только одним и, возможно, не главным источником правил социализации. Дети эмигрантов выросли в условиях настолько отличных от «родительских», что нередко между поколениями остается мало общего. Если первое из них поддерживает отношения преимущественно с соотечественниками, их дети во многих странах зачастую более плотно общаются с представителями местного населения⁴³. В отличие от родителей, часто ощущающих себя живущими «на чужбине», оставаясь в психологическом отношении тесно связанными с Израилем, их дети находятся в родной для них стране, их менталитет формируется под сильным воздействием ее социально-культурного пространства.

Тем не менее, существует мощный фактор, способствую­щий сохранению основных элементов национальной идентичности — система среднего образования. Более 40% детей израильских эмигрантов в Лос-Анджелесе и около 30% в Нью-Йорке посещают еврейские школы и другие образовательные учреждения. Израильтяне, проживающие в Бруклине и Квинсе, порой попадают под сильное влияние религиозных евреев Нью-Йорка (среди них высок процент отправляющих своих детей в религиозные школы)⁴⁴. В то же время потомки йордим, родившиеся в диаспоре или привезенные в чужой край детьми и получившие здесь общее (нееврейское) образование, «обречены» совмещать этнокультурную идентичность, связывающую их с родительской социально-культурной традицией, с гражданской лояльностью принимающему обществу и причастностью его культурным ценностям.

Второе поколение израильских эмигрантов неоднородно в реакции на вызов, брошенный судьбой, и его идентичность формируется под влиянием целого ряда факторов. Важное значение приобретает страна происхождения родителей. Если речь идет о русскоязычных репатриантах, прибывших в Израиль в конце 1980-х — начале 1990-х годов, не сумевших по тем или иным причинам адаптироваться к условиям тамошней жизни и сохранивших негативное отношение к еврейскому государству после эмиграции оттуда (чаще всего, в США, Канаду или обратно в страны постсоветского пространства), то можно с высокой степенью вероятности предположить, что представители данной группы йордим утратят основные элементы израильской идентичности уже во втором поколении. Оказавшиеся в США и Канаде бывшие израильтяне из бывшего СССР стремятся прежде всего сохранить культурные ценности, не имеющие непосредственного отношения к израильскому (и еврейскому) наследию. Их обособленность проявляется прежде всего во владении русским языком и принадлежности к русской культуре.

Уроженцы США, Канады, Австралии и других англоязычных стран из числа йордим де-факто сохраняли и сохраняют английский язык как основное средство общения в семьях и в общинных институтах, однако их сильная религиозная и сионистская мотивация оставляет им немалые шансы на передачу потомкам базовых элементов израильской идентичности. Эмигрантов же из числа уроженцев Израиля, где бы они не жили, отличает крайне высокая степень гражданского национализма; они воспринимают его как свою родную страну. Статус иврита как языка повседневного общения (для подавляющего большинства сабр он является родным), равно как и соблюдение тех или иных традиций иудаизма, рассматривается ими как естественные проявления израильской идентичности. Родители-сабры, как правило, и за тысячи километров вдали от родины внушают своим детям почтительное отношение к Израилю, еврейским религиозным и национальным традициям.

Другой важный фактор, в немалой степени влияющий на сохранение израильской идентичности в диаспоре — опыт прохождения военной службы. В Израиле армия до сих пор является важным институтом социализации⁴⁵. Прохождение воинской службы в рядах ЦАХАЛа оказывает значительное влияние на формирование базовых элементов израильской идентичности.

По мнению некоторых американских ученых, во втором поколении израильских эмигрантов представлены три основные категории, границы между которыми весьма условны: так называемые домашние дети, «амбиваленты» и «бунтари»⁴⁶.

К первой группе относят тех, для кого культура, воспринятая в родительском доме, остается доминирующей и во взрослой жизни. Это особенно характерно для йордим, имеющих регулярные и тесные связи с Израилем. На вопрос о национальной принадлежности «домашние», как правило, отвечают «Я израильтянин и горжусь этим». А на вопрос: «Вы думали когда-либо о себе как об американце (англичанине, голландце и т.д.)?» — чаще всего следует категорическое: «Никогда». У них подчеркнуто уважительное отношение ко всему, что связано с родиной отцов. В межличностном общении представители данной категории второго поколения израильтян предпочитают компанию соотечественников. Исследования Натана Уриэли и Моше Шакеда в Чикаго и в Нью-Йорке показали, что среди йордим достаточно велико стремление идентифицировать себя именно как израильтян, в том числе и среди людей высокообразованных, хорошо владеющих английским, знакомых с американской культурой⁴⁷. И хотя в большинстве своем они не планируют вернуться в Израиль, эти люди проявляют заметный интерес к политической и общественной жизни еврейского государства.

Вторая из вышеуказанных категорий — «амбиваленты». Им равно близки израильская культура и культура новообретенной страны, а их идентичность может быть понята на примере ответа израильтянина из второго поколения йордим на соответствующие вопросы социолога: «Я считаю себя израильтянином и американцем... Я — родившийся в Америке израильтянин по происхождению»⁴⁸. Н. Уриэли, изучавший жизнь израильтян в Чикаго, пишет о сотнях людей, находящихся в промежуточной позиции, которые в одних случаях считают себя американцами, в других — израильтянами. Они двуязычны и часто имеют два имени — еврейское и английское. Дома они обычно поддерживают еврейский образ жизни, а в обществе стараются вести себя как урожденные англосаксы. В их менталитете «новое» никогда не сотрет до конца черты «старого».

«Бунтари» же пытаются строить свою жизнь, «освобождаясь» от культуры родителей; они стремятся стать «как все» вокруг, похожими на коренных жителей страны. Дело доходит до того, что некоторые представители израильской молодежи разделяют предрассудки коренных американцев об этнических меньшинствах⁴⁹.

Поведение «бунтарей», составляющих, по-видимому, меньшинство, но активное меньшинство второго поколения йордим, формирует представление принимающего общества об особой остроте конфликта поколений в эмигрантской среде. Индикатором бунтарского духа могут служить ответы на вопросы о национальной принадлежности. «Бунтарь», в отличие от «домашних детей», как правило, скажет «Я считаю себя американцем. Израиль — это не моя страна». Девушка из Калифорнии, проинтервьюированная Наамой Цабар, говорит: «Я никогда не мыслила себя израильтянкой, а только американкой»⁵⁰. Как показывает исследование Миры Розенталь, проведенное среди представителей второго поколения эмигрантов в Бруклине и Квинсе, около 55% опрошенных определяют себя как американцы⁵¹.

«Бунтарь» убежден, что его община рано или поздно большей частью или полностью ассимилируется, рассуждая примерно так: «Здесь, в этой стране происходит смешение людей, прибывших со всего света. Если бы они хотели сохраниться в качестве самобытной группы, то им следовало бы оставаться дома». Показательно желание части молодежи (детей эмигрантов из Израиля) отгородиться от вновь пребывающих «дважды соотечественников», которых они воспринимают как носителей чуждой, тянущей их назад культуры.

Существует и четвертая группа израильских эмигрантов второго поколения. Ощущение невозможности преодолеть этнокультурную дистанцию между диаспорой и принимающим обществом, относительно слабое у части первого поколения йордим, ведущих преимущественно замкнутый образ жизни, у некоторых представителей второго поколения обострено. Молодые израильтяне в диаспоре часто обнаруживают, что этническое своеобразие важно не только само по себе, но и как средство противостоять внешним вызовам. Они начинают демонстративно подчеркивать свою этническую обособленность, проявляют интерес к культуре своих предков, их истории и т.д. Зачастую эти люди принимают решение о «возвращении» (а, фактически, об иммиграции) в Израиль.

Остается еще раз напомнить, что границы между различными группами второго поколения израильских эмигрантов сильно размыты; в их менталитете есть множество оттенков, не поддающихся упрощенной классификации.

¹ Дмитрий Саноян, студент выпускного курса Высшей гуманитарной школы им. С. Дубнова и Московского государственного открытого педагогического университета; Алек Д. Эпштейн, доктор философии, преподаватель кафедры социологии и политологии Открытого университета Израиля и Центра еврейской истории и цивилизации при МГУ им. Ломоносова.
² См.: Gold S. The Israeli Diaspora. L., Routledge, 2002. P. 5.
³ Данные ЦСУ Израиля, обнародованные в сентябре 2005 г.
⁴ Блудные дети // Вести (газета) — приложение «Казначей». Тель-Авив. 2006, 16 февраля. С. 3.
⁵ Gold S. The Israeli Diaspora... P. 25.
⁶ 5 Великое переселение народов — 2 // Русский Newsweek. M., 2005. № 43(73). С. 36.
⁷ Адлер Ш. Йерида среди репатриантов из различных стран, 1989-2002 гг. Иерусалим, декабрь 2003. Внутренний документ Министерства абсорбции, ранее не публиковался [на ивр.]
⁸ Shapiro I. Little Jerusalem in Moscow // Haaretz (газета). Тель-Авив. 2004, July 8.
⁹ Там же.
¹⁰ См. данные опроса «Как сегодня новые репатрианты оценивают свое решение о переезде в Израиль» от 18 августа 2005, на сайте Института социально-политических исследований (Израиль): http://www.intersol.co.il/ispr/index.php?page=231.
¹¹ Shapiro I. Little Jerusalem in Moscow...
¹² См. «Живой журнал» Антона Носика, запись от 27 февраля 2006 г.:
http://dolboeb.livejournal.com/683251.html#cutidl.
¹³ См.: Shapiro I. Worlds Apart, Literally // Haaretz. 2004, December 21. Достаточно сказать, что среди 36 соискателей российской букеровской премии за 2004 г. пятеро русскоязычные израильтяне: Дина Рубина, Анна Исакова, Александр Гольдштейн, Владимир Лазарис и Давид Маркиш. В России продолжают издаваться книги, в том числе и новые, живущих в Израиле Игоря Губермана, Анатолия Алексина, Григория Кановича, Светланы Шенбрунн, Ефрема Бауха и других.
¹⁴ См.: Sabar N. Kibbutzniks in the Diaspora. Albany, State University of New York Press, 2000.
¹⁵ Исраэлъ С. Еврейская демография. Иерусалим, 2004. С. 16.
¹⁶ Эпштейн А. Д. Войны и дипломатия. Арабо-израильский конфликт в XX веке. Киев, 2003. С. 14-15.
¹⁷ Там же. С. 191.
¹⁸ Симоновский С.И. Израиль: экономические последствия интифады // Ближний Восток и современность. М., 2003. № 17. С. 187.
¹⁹ Подр. см. там же, с. 187—206.
²⁰ Sabar N. Kibbutzniks in the Diaspora... P. 14
²¹ См.: Эпштейн А. Д. Израиль в эпоху «постсионизма»: академия, наука и политика. М., 2006.
²² Аттиас Ж.-К., Бенбасса Э. Вымышленный Израиль. М., 2002. С. 301.
²³ Швейд Э. Осуществило ли Государство Израиль свое предназначение? // Идеология еврейской национальной жизни в современном мире. Под ред. Д. Брейкстоуна, А. Д. Эпштейна и Л. Дымерской-Цигельман. М., 2003. С. 24.
²⁴ Gold S. The Israeli Diaspora... P. 5.
²⁵ Коэн Л. Сионизм, Израиль и мировое еврейство // Общество и политика современного Израиля. Под ред. А.Д. Эпштейна и А.В. Федорченко. М.,2002. С. 82.
²⁶ Цит. по: Gold S. The Israeli Diaspora... P. 150
²⁷ Полоскова Т. Современные диаспоры. Внутриполитические и международные аспекты. М., 1999. С. 177.
²⁸ См.: GoldS. The Israeli Diaspora... P. 152.
²⁹ Полоскова Т. Современные диаспоры... С. 177.
³⁰ Аттиас Ж.-К., Бенбасса Э. Вымышленный Израиль... С. 322.
³¹ Там же. С. 323.
³² Gold S. The Israeli Diaspora... P. 183.
³³ Ibid. P. 185.
³⁴ Ibid. P. 187
³⁵ Ibid. P. 186
³⁶ Sabar N. Kibbutzniks in the Diaspora... P. 118.
³⁷ Ibid.
³⁸ См.: Gold S. The Israeli Diaspora... P. 188-191.
³⁹ Ibid. P. 190-191.
⁴⁰ В., Эпштейн А. Д. Современное израильское общество: этносоциальная и этнорелигиозная структура // Этносы и конфессии на Востоке: конфликты и взаимодействие. Под ред. А. Д. Воскресенского. М., 2005. С. 261.
⁴¹ Gold S. The Israeli Diaspora... P. 191.
⁴² Левин 3. Менталитет диаспоры. М., 2001. С. 113.
⁴³ Sabar N Kibbutzniks in the Diaspora... P. 68.
⁴⁴ Gold S. The Israeli Diaspora... P. 211.
⁴⁵ См.: Лиссак М. Особенности взаимоотношений между армией и гражданскими органами власти в Израиле // Общество и политика современного Израиля... С. 139-158.
⁴⁶ Gold S. The Israeli Diaspora... P. 210-212.
⁴⁷ См.: Shokeid M. Children of Circumstances: Israeli Immigrants in New-York. Itaha, Cornell University Press, 1988; Urieli N. Patterns of Identification and Integration with Jewish Americans Among Israeli Immigrants in Chicago: Variations Across Status and Generation // Contemporary Jewry. 1995. № 16. P. 27-49.
⁴⁸ Sabar N. Kibbutzniks in the Diaspora... P. 38.
⁴⁹ Kooman C, Almagor J. Israelis in Holland: A Socio-Demographic Study of Israelis and Former Israelis in Holland. Amsterdam, Stichting Joods Maatschappelijk Werk, 1996. P. 12.
⁵⁰ Sabar N. Kibbutzniks in the Diaspora... P. 21.
⁵¹ Rosenthal M. Assimilation of Israeli Immigrants. Ph. D. Dissertation, N. Y., Fordham University, 1989. P. 149