Глобальные города на передовой демографической модернизации	Над темой номера работал
		Николай СЛУКА

Крупнейшие мировые центры удивляют относительным демографическим благополучием

В современном глобализованном мире складываются разные территориальные сочетания двух главных факторов роста населения. Многие регионы развивающихся стран с высоким уровнем естественного прироста посредством миграции «перераспределяют» население в пользу экономически наиболее развитых государств с гораздо менее благоприятным режимом воспроизводства³⁹. Возможные сочетания двух главных факторов роста населения по типу воздействия на изменение людности в пространственных системах как макро-, так и микроуровня можно отразить в виде следующей матрицы (табл. 13). Крайние варианты матрицы (прогрессирующий и регрессирующий типы) далеко не всегда и не обязательно предполагают наиболее высокие темпы прироста или убыли общей численности населения. Чаще даже именно «контрастно-факторные» типы динамики дают наибольшие объемы изменения численности, а итоговые величины прироста/убыли населения зависят от того, насколько один из источников изменения людности превосходит другой. Например, во многих развивающихся странах отрицательное сальдо миграций значительно меньше величин естественного прироста населения⁴⁰.

Таблица 13. Возможные типы динамики населения по характеру формирования итогового демографического баланса

Обозначения: « + » – положительное значение фактора; « – » – отрицательное значение фактора. В рамках контрастно-факторного типа в зависимости от соотношения факторов выделяются подтипы: А и В – с доминантой в формировании демографического баланса естественного движения населения; Б и Г – с определяющей ролью сальдо миграций.

Все страны-резиденты ВГЦ, наряду с другими наиболее благополучными в социально-экономическом отношении государствами, входят в группу с «прогрессирующим» типом динамики численности населения. Они характеризуются положительными значениями как естественного прироста, так и сальдо миграций, хотя, в рамках этой единой категории страны занимают далеко не одинаковые позиции. Известно, что США и Франция, как и целый ряд других государств, включая Канаду, Австралию, Израиль и т.д., относятся к числу мировых центров традиционной иммиграции. В большинстве из них регулярно от 1/3 до 1/2 и выше общего прироста населения достигается за счет миграционного фактора. В США за 2001–2005 годы его вклад в увеличение людности страны составил 42,2% (в среднем за год 1,2 млн. против 1,6 млн. человек за счет естественного движения), а во Франции по оценкам на 2004 год – 29,1% (105,0 тыс. против 256,2 тыс. человек)⁴¹.

Отличается ситуация в Великобритании и Японии – странах, находящихся на грани перехода в иную типовую категорию. В первой из них за период 1990–2000-х годов модель демографического развития претерпела кардинальные изменения. Если в начале периода общий прирост населения осуществлялся преимущественно за счет естественного движения, а миграционный баланс был отрицательным (157,3 тыс. против –32,9 тыс. человек в 1991 году), то к его концу ситуация стала обратной. В 2005 году уже 66,2% всего прироста населения в стране обеспечивала миграция (126,6 тыс. против 248,3 тыс. человек)⁴². В Японии при традиционно небольшом, но устойчиво позитивном естественном приросте населения, сальдо миграций регулярно, почти ежегодно изменяет знак. Суммарная величина сальдо за 1990–2005-е годы составила всего 72,0 тыс. человек, но при этом практически одна половина периода закрывалась с отрицательным, а другая – с положительным миграционным балансом⁴³. Но несмотря на различное сочетание факторов воспроизводства, во всех экономически наиболее развитых странах темпы роста численности населения остаются весьма низкими. Более того, за исключением США, в остальных государствах очевиден выраженный понижательный тренд.

Глобальные города во многом следуют «в кильватере» своих стран-резидентов и также характеризуются весьма скромными параметрами динамики людности. К настоящему времени они даже уступают по среднегодовым темпам прироста как всего, так и городского населения своих стран⁴⁴. Это означает, что по скорости аккумуляции жителей их превосходят урбанистические системы иного ранга. Среднегодовые темпы роста населения в большинстве глобальных городов колеблются в пределах 0–0,5%. Так, несмотря на достигнутый в последнее время прогресс, Лондон пока еще полностью не восстановил «демографические кондиции» начала 1970-х годов. За 1970–2006-е годы прирост людности агломерации Большого Нью-Йорка составил около 2,5 млн. человек, в том числе в Нью-Йорк Сити – всего лишь 319,6 тыс. человек, или в среднем менее 10 тыс. человек в год. Невысокими темпами и преимущественно за счет периферийной зоны увеличивается численность жителей в столичных агломерациях Японии и Франции. По данным на 2006 год, население Токио в пределах столичной префектуры достигло 12,7 млн. человек или на 1,3 млн. больше чем в 1970 году, Иль-де-Франса – 11,7 млн. человек (на 2,2 млн.)⁴⁵. Максимальными среди первой топ-десятки глобальных мегаполисов оказались среднегодовые темпы роста населения в «особых» центрах Азиатско-Тихоокеанского региона – Сингапуре и Сянгане, которые за 1970–2005-е годы практически удвоили численность жителей⁴⁶. Таким образом, за исключением Лондона, все ВГЦ закрыли «глобализационный период» с положительным демографическим балансом. Впрочем, и столица Великобритании постепенно набирает ход. Другое дело, что усредненные величины темповых показателей не дают представления об особенностях динамического ряда, уровне консерватизма или, напротив, модернизма моделей демографического развития. На этот вопрос можно ответить только при сопряженном изучении эволюции естественного и миграционного движения населения в глобальных городах.

Как показывает ретроспективный анализ, одна из главных и общих черт демографического развития ВГЦ на протяжении 1970–2000-х годов – устойчивость показателей естественного прироста населения. Данный факт существенно отличает их от многих других крупных городских центров, например, Европы, в которых зачастую наблюдалась естественная убыль населения. В течение последних трех десятилетий регулярно позитивен баланс в Нью-Йорк Сити и Париже (рис. 14). Налицо «демографический ренессанс» в Лондоне, который преодолел «яму депопуляции», и к середине 2000-х годов по сравнению с началом 1970-х годов объем естественного прироста здесь увеличился почти втрое – с 22 тыс. до 60 тыс. человек в год. Он остается положительным даже в столице Японии, хотя за последнее тридцатилетие масштабы естественного движения населения в Токио неуклонно сокращались и достигли минимальных величин – всего лишь 10,5 тыс. человек в 2004 году, 2,9 тыс. в 2005 году и 8,1 тыс. человек в 2006 году⁴⁷. Несмотря на существенные различия в показателях, общий парадокс заключается в том, что процесс ревитализации ВГЦ происходит вопреки многим негативным тенденциям демографического развития – при снижении уровня брачности и росте разводимости, увеличении среднего возраста матерей при первом рождении, «крушении» института семьи и росте в структуре населения доли одиночек и неполных семей и, т.д.

Рисунок 14. Движение населения в ведущих глобальных городах в 1970–2005 годах, тыс. человек

Источники: Summary of Vital Statistics, The City of  New York. N.Y.2007; Recensemant de la population de 1999. – 75 – Paris. P., 2000; http://www.insee.fr/; Les Cahiers ďaspects économiques de ľIle-de-France. Paris, Londres, New York, Buenos-Aires, Tokyo, Moscou. INSEE. Paris. 1981. № 13, р. 41; Regions in Figures. London. L., 2007; Tokyo Statistical Yearbook. Tokyo, 2007.

Стабильно положительные результаты естественного движения, с одной стороны, и весьма низкие темповые показатели общей динамики – с другой, однозначно свидетельствуют о специфичности действия миграционного фактора в определении итоговых параметров демографического баланса глобальных центров. В данном случае крупнейшие мировые центры удивляют. С классических позиций геоурбанистики и демографии традиционно и во многом обоснованно считалось, что именно механическое движение населения – непререкаемый фактор роста людности крупных агломераций⁴⁸. Однако миграционные режимы ВГЦ, при ближайшем рассмотрении, скорее опровергают, нежели подтверждают данное положение: в этих глобальных центрах миграция в последнее время играла не столько позитивную, сколько негативную роль.

Миграционное движение напрямую «несет ответственность» за многолетний понижательный тренд в формировании численности населения в ВГЦ. Это типично для Нью-Йорка и большинства других глобальных городов США. Начиная с 1970-х годов, аналогичную миссию выполняет механическое движение населения в Парижском и Токийском столичных регионах. В еще более ранние сроки с подобной проблемой столкнулся Лондон. Впрочем, в самое последнее время в главных городах Японии и Великобритании отмечается изменение вектора миграции населения на противоположный. Более того, она становится основным источником формирования численности населения в Токио. Как показывает практика, специфика механического движения населения в случае каждого конкретного города задается очень большой совокупностью факторов. К их числу относятся новый качественный виток в развитии процесса субурбанизации, государственная и собственно городская политика в области иммиграции, широко принятый на Западе характер трудоустройства с изменением постоянного места жительства, высокая интенсивность ритма жизни и мобильность горожан, уровень экологической безопасности, социокультурные особенности состава жителей и многое другое. Исследование причинного фона миграций – это совершенно особый и очень интересный вопрос, требующий проведения детального, в каждом случае градо-фокусированного исследования.

На уровне же статистического анализа, очевидно, что роль стабилизирующей компоненты в формировании демографического баланса ВГЦ на современном этапе играет в основном естественное движение населения, роль же дестабилизирующего звена выполняет миграционный фактор. Такую зависимость наглядно отражают графики на рис. 14.

В большинстве случаев кривая эволюции итогового демографического баланса повторяет функцию сальдо миграции и относительно слабо реагирует на вторую переменную. На графиках также хорошо читаются нюансы в демографическом развитии каждого из ВГЦ на глобализационном этапе. Так, оценка амплитуды составляющих движения населения выводит в лидеры Токио, где в 1970-е годы почти нулевой его баланс складывался за счет очень больших значений (свыше 100 тыс. человек в год) и одновременно равновеликости естественного прироста и миграционной убыли населения. По параметру устойчивости во времени общей демографической модели явно выделяется Париж. Здесь уже давно нисходящий миграционный тренд «противостоит» стабильно высоким показателям естественного прироста населения. С точки зрения «крутизны» разворота демографической обстановки, вне конкуренции остается Лондон, который за рассматриваемый период на волнах миграции выбрался из глубокого кризиса, своего рода демографической депрессии и устойчиво набирает народонаселенческую массу на протяжении последних лет.

На первый взгляд, развитие демографической ситуации в рассматриваемых глобальных городах не поддается обобщающей характеристике. Они занимают разные стартовые позиции, велик разброс величин основных параметров, налицо разнонаправленность функций и процессов, неоднородны хронология и очередность смены типов движения населения и т.д. Однако проведение углубленного сравнительного анализа динамики населения ВГЦ все-таки позволяет выйти на определенное упорядочение представлений, уловить общую логику и выстроить гипотетическую схему произошедших и даже ожидаемых трансформаций.

За отправную точку можно принять более ранний, доглобализационный период формирования всех ВГЦ – этап экстенсивного роста экономики, наращивания индустриальной мощи и на этой основе привлечения и аккумуляции людских ресурсов работоспособных возрастов, в том числе в результате внутренней миграции. Быстрое увеличение численности жителей мегаполисов⁴⁹ за счет как естественного, так и механического движения населения, соответствует «прогрессирующему» типу динамики населения (рис. 16). По целому ряду причин дольше всего он сохранялся в столице Франции. Однако накопление негативных эффектов территориальной концентрации, смена парадигмы экономического развития, прогресс в сфере транспорта и связи, появление многих новых возможностей и т.д. находят выражение в активизации процесса субурбанизации и в исторической смене направленности миграционных потоков в городах. В 1970-е годы обозначился переход от «прогрессирующего» к «контрастно-факторному» типу динамики населения (подтип 2Г) в Нью-Йорке и Лондоне, а несколько позже и в Токио, хотя и в менее выраженной форме. На этой фазе развития масштабы естественного прироста населения в городах оказались недостаточными для компенсации миграционных потерь. 

Рисунок 16. Сводная схема изменений типов движения населения в ведущих глобальных городах за последние десятилетия (цветом и индексами обозначены типы и подтипы динамики населения согласно табл. 13)

Следующая важная веха в эволюции населения глобальных центров тесно связана с широким включением механизма международной миграции для смягчения возникшего в результате экономического роста дефицита рабочей силы. Это довольно быстро привело не только к минимизации отрицательного сальдо перемещений, но и к некоторому оживлению в естественном движении населения. В результате демографический баланс городов стал регулярно фиксироваться положительными величинами (подтип 2А). Но, как выяснилось в дальнейшем, возникли и более серьезные эффекты. Широкое привлечение контингентов трудоспособных возрастов из третьих стран, помимо прочего, весьма благотворно сказалось на модернизации демографических структур, размывании и частичном замещении старых и формировании новых установок в репродуктивном поведении людей. В результате уже со второй половины 1990-х годов и по настоящее время естественный прирост населения в Нью-Йорке, Лондоне и Париже гораздо выше, чем на «заре» глобализационного периода, а в двух первых он подкрепляется еще и позитивным сальдо миграции, что означает возвращение к «прогрессирующему» типу динамики населения. Реализация подобного тренда предположительно вполне вероятна и в столице Франции. Даже в Токио, оказавшемся, как неоднократно уже подчеркивалось, на обочине магистральных процессов международного обмена людскими ресурсами, в первой половине 2000-х годов ощутимо усиление влияния миграционного фактора и формирование динамики населения на основе его «прогрессирующего» типа.

Таким образом, подводя некоторые итоги, следует отметить, что, несмотря на все разнообразие и неоднозначность развития, в глобальных городах складывается свой, типический путь демографической модернизации, и это заставляет пересматривать многие устоявшиеся истины. В противоположность тенденциям глобального, регионального, национального уровней, а также многих иных крупных городских систем, основа их относительного демографического благополучия строится на факторе естественного движения населения. Другой, не менее важной, но не совсем очевидной стороной их демографической модернизации является качественное изменение роли миграции. Оно заключается в трансформации не только и, может быть, не столько ее количественных параметров, сколько в обеспечении условий для обновления состава жителей, способных к поддержанию благоприятного режима воспроизводства населения. Тем самым современные реалии глобальных центров отчасти опровергают тезис об однозначно понижающем влиянии крупногородской среды на естественное движение населения и о демографическом кризисе больших городов, стимулируют дальнейшее изучение данной проблематики.

³⁹ Слука Н.А., Василенко И.О. Географические особенности международной миграции населения // Пространственные структуры мирового хозяйства. М., 1999. С. 327–328
⁴⁰ Слука А.Е., Слука Н.А. География населения с основами демографии. М., 2000. с. 122
⁴¹ Statistical Abstract of the United States. N.Y.,  2007. р. 8; http://www.insee.fr/
⁴² Focus on London. L., 2007, р. 5
⁴³ Japan Statistical Yearbook, Tokyo, 2008, tab. 2–1B
⁴⁴ World Urbanization Prospects: The 2000–2007 Revision. N.Y., 2007
⁴⁵ Summary of Vital Statistics. The City of  New York. N.Y., 2007. р. 7; http://www.insee.fr/
⁴⁶ Общая численность жителей Сингапура, по данным переписи населения в 1970 г., составила 2074,5 тыс. чел., в 2000 г. – 4027,9 тыс., по оценкам на 2006 г., – 4483,9 тыс. В Сянгане она за тот же период увеличилась с 3458,0 тыс. до 6864,4 тыс. чел. Yearbook of Statistics Singapore, 2007; tabl. 3.1; Hong Kong Yearbook, 2006.
⁴⁷ Tokyo Statistical Yearbook. Tokyo, 2007. р. 43
⁴⁸ Введение в демографию. Учебник / Под ред. В.А. Ионцева, А.А. Саградова. М., 2002. с. 400-401
⁴⁹ Факты о стремительности роста численности населения на этом этапе развития можно привести для любого из ВГЦ. Например, только за 10 лет (1955–1964 гг.) население Токийского столичного региона увеличилось с 13,3 млн. до 18,9 млн. чел., или на 42%.