Алкоголь и преждевременная смертность в России (на примере Ижевска)
	Над темой номера работали: Дэвид А. Леон Людмила Сабурова Сюзанна Томкинс Евгений Андреев Николай Кирьянов Мартин Мак Ки Владимир Школьников

Как изучалось влияние алкоголя на смертность в Ижевске

Наше исследование было построено как исследование типа «случай-контроль». Оно проводилось в Ижевске - промышленном центре России с населением 632 тысяч человек в 2002 году. Это - типичный российский город, в котором как ожидаемая продолжительность жизни, так и распределение смертности мужчин трудоспособного возраста по причинам смерти находятся на среднем российском уровне. Выполненное ранее в этом же регионе исследование подобного типа²⁴ доказало принципиальную возможность проведения в этом городе подобных комплексных исследований.

Анализу были подвергнуты смерти мужчин, проживавших в Ижевске еще хотя бы с одни членом семьи и умерших в возрасте от 25 до 54 лет в период с 20 октября 2003 по 3 октября 2005 года. Сведения о смертях были получены по данным регистрации смертей. Причина смерти кодировалась врачом или патологоанатом в соответствии Международной статистической классификации болезней (МКБ) десятого пересмотра. Члены контрольной группы - контроли²⁵ - выбирались из списков живущих мужчин, сформированных в 2002 году системой учета населения. Каждый месяц контрольная группа случайным образом пополнялась новыми членами из этой совокупности так, чтобы в каждом пятилетнем интервале возраста число интервью с членами семьей контролей равнялось числу интервью с членами семьей умерших.

Команда, состоящая из 34 подготовленных интервьюеров, собирала информацию об умерших мужчинах и «контролях» (членах контрольной группы) от информантов²⁶, из числа близких родственников с которыми они проживали в одном домохозяйстве, с помощью подробного вопросника. Почти все беседы с информантами об умерших были проведены в течение 6-8 недель с момента смерти. Интервью проходили с 11 декабря 2003 до 16 ноября 2005 года. Интервью с информантами об умерших и о контролях проводились с одинаковой скоростью в течение всего периода сбора информации. Для установления контакта интервьюеры предпринимали до трех посещений по известному адресу места жительства. Было заранее установлено, что при наличии более одного возможного информанта приоритет отдается супруге или сожительнице.

Для подтверждения достоверности собранной информации в подгруппе из 200 умерших и 200 контролей было проведены по два интервью с разными информантами. Чтобы избежать искажения ответов, все интервью проводились с глазу на глаз.

Вопросник охватывал ряд признаков, включая потребление алкоголя, курение, социально-экономические и демографические характеристики. Большинство вопросов были заимствованы из анкет, апробированных в других исследованиях. Систематическая проверка достоверности сведений, полученных от информантов, выполнявшаяся на этапе подготовки исследования²⁷, продемонстрировала высокую степень согласованности ответов информантов о средней частоте потребления разных алкогольных напитков и об обычном количестве выпиваемого за одно застолье²⁸ . Главный вывод заключался в том, что надежность ответов информантов возрастала, если в интервью ограничивались вопросами о тех аспектах поведения, которые можно было непосредственно наблюдать, и, поэтому, нами был избран именно такой подход.

Информация о потреблении алкогольных напитков (пива, вина и крепких спиртных напитков) в течение последнего года была получена с помощью стандартных вопросов «количество – частота»²⁹. Респондентам задавался вопрос о частоте потребления алкогольных напитков каждого типа (каждый день или чаще, почти каждый день, 3-4 раза в неделю, 1-2 раза в неделю, 1-3 раза в месяц, несколько раз в год, никогда или почти никогда). Количество потребляемых за один прием напитков каждого типа измерялось в привычных для жителей России единицах в зависимости от категории (бутылках пива, граммах вина или крепких спиртных напитков). Объем чистого этилового спирта, содержащегося в выпитом за предыдущий год пиве, вине и крепких спиртных напитках, рассчитывался на основе частоты, объема и крепости напитков. Концентрация этанола в алкогольных напитках каждого типа была определена путем сбора информации с заводских этикеток в Ижевске. Концентрация этилового спирта в продаваемой в городе водке была уточнена на основе  лабораторных анализов³⁰. Нами было принято, что объемное содержание этанола составляет в пиве 4,5%, в вине 12% и в крепких спиртных напитках - 43%. Для непитьевого алкоголя выяснялась только частота его потребления, поскольку отсутствуют стандартные меры объема его потребления.

Мы также собирали информацию об особых типах поведения, связанных с злоупотреблением алкоголем, в частности, о запоях, т.е. периодах из двух и более дней непрерывного пьянства, когда человек выпадает из нормальной общественно жизни³¹. Был разработан специальный индикатор проблемного потребления алкоголя, учитывающий наличие одного или более запоев в предыдущем году, случаев чрезмерного опьянения дважды в неделю или чаще, похмелья или засыпания ночью в одежде ввиду сильного опьянения.

Для всех умерших и контролей, вне зависимости от наличия интервью, была получена информация о регистрации когда-либо в городском наркологическом диспансере, главном лечебном учреждении, оказывающем помощь при алкогольных проблемах. Информация бралась работниками наркологического диспансера из историй болезни без уточнения, идет ли речь об умершем или о контроле. Так как 99% зарегистрированных в диспансере мужчин в возрасте 25-54 года имели диагнозы, связанные с алкоголем, мы получили независимую информацию об алкогольных проблемах, не искаженную систематической ошибкой наблюдения или памяти. Для оценки степени связи смертности с ее факторами была использована логистическая регрессия. Расчеты были выполнены с помощью программы STATA. Во всех регрессионных моделях были использованы шесть пятилетних категорий возраста. Уровень образования, курение и состояние в браке были отнесены к модифицирующим переменным, которые потенциально способны повлиять на регрессионную связь между смертью и алкоголем, и там, где это было целесообразным, они включались в число объясняющих переменных модели.

От информантов было получено устное согласие на участие в исследовании. Исследование было одобрено этическими комитетами Ижевской государственной медицинской академии и Лондонской школы гигиены и тропической медицины.

²⁴ Shkolnikov V., Meslé F., Leon D.A. Premature cardiovascular mortality in Russia in the light of population- and individual-level evidence. In: Weidner G., Kopp S.M., Kristenson M., eds. Heart disease: environment, stress and gender. Nato Science Series, Series I: life and behavioural sciences, vol 327. Amsterdam: NATO, 2001.
²⁵ Слово «контроль» как обозначение членов контрольной группы является калькой (прямым заимствованием) с английского control. Хотя такое употребление еще не стало общепринятым, оно существенно упрощает изложение материала (прим. ред.).
²⁶ В российской социологии нет адекватного перевода для английского термина proxy respondent и мы решили использовать слово информант (от лат. informatio — разъяснение, изложение). В социальной психологии рассматриваются следующие типы респондентов (опрашиваемых): испытуемый, клиент, информант, пациент или просто собеседник. Социальная психология. Словарь / Под. ред. М.Ю. Кондратьева // Психологический лексикон. Энциклопедический словарь в шести томах / Ред.-сост. Л.А. Карпенко. Под общ. ред. А.В. Петровского. - М.: ПЕР СЭ, 2006. - 176 с. (прим. ред.).
²⁷ Tomkins S. Proxy respondents in a case-control study: validity, reliability and impact. PhD thesis, London School of Hygiene & Tropical Medicine, University of London; 2006.
²⁸ Graham P., Jackson R. Primary versus proxy respondents: comparability of questionnaire data on alcohol consumption. Am J Epidemiol 1993; 138: 443–52; 25. Nelson L.M, Longstreth W.T. Jr, Koepsell T.D., Checkoway H., van Belle G. Completeness and accuracy of interview data from proxy respondents: demographic, medical, and life-style factors. Epidemiology 1994; 5: 204–17.
²⁹ Dawson D.A., Room R. Towards agreement on ways to measure and report drinking patterns and alcohol-related problems in adult general population surveys: the Skarpo conference overview. J Subst Abuse 2000; 12: 1–21.
³⁰ McKee M., Suzcs S., Sarvary A., et al. Op.cit.
³¹ Treml V. Soviet and Russian statistics on alcohol consumption and abuse. In: Bobadilla J-L, Costello C., Mitchell F., eds. Premature death in the New Independent States. Washington DC: National Academy Press, 1997: 220–38