Объективные и воспринимаемые последствия иммиграции
	Кто едет в развитые страны
	Объективное влияние иммиграции: рынок труда
	Фискальный эффект иммиграции
	Иммиграция и субъективное благополучие
	Заключение
	ОБСУДИТЬ НА ФОРУМЕ
	Вся статья (в формате PDF)
	Ссылки по теме номера
	Темы предыдущих номеров
	См. также Архив "Темы номеров"

Для цитирования: Цапенко И.П. Объективные и воспринимаемые последствия иммиграции //Демоскоп Weekly. 2016. № 675-676.
URL: http://demoscope.ru/weekly
/2016/0675/tema01.php

Понравилась статья? Поделитесь с друзьями:

Web demoscope.ru

Объективные и воспринимаемые последствия иммиграции[1]

Над темой номера работала Ирина ЦАПЕНКО[2]

Кто едет в развитые страны

Как показывают опросы, среди местных жителей западных и переходных стран широко распространено мнение о том, что иммиграция негативно влияет на экономику, повышает напряженность на рынке труда, увеличивает нагрузку на сферу социальных услуг, ухудшает криминогенную обстановку и др. Эти тревоги заметно усиливаются в условиях современного миграционного кризиса в Европе. В то же время, несмотря на массовый приток иностранцев, удовлетворенность жизнью населения принимающих стран продолжает оставаться высокой. Напрашиваются естественные вопросы: как сказывается иммиграция на благополучии коренных жителей, как она отражается в их массовом сознании, как соотносятся ее объективные и воспринимаемые последствия?

Как свидетельствует статистика последних десятилетий, международная миграция населения - масштабный и интенсивно развивающийся процесс. Согласно данным ООН, в 2013 году мировая численность международных мигрантов, то есть лиц, родившихся за пределами страны проживания (население иностранного происхождения), достигла 231,5 млн. В более развитых регионах мира (страны Запада и страны с переходной экономикой) приезжие насчитывали 135,6 млн., составляя почти 9-ю часть населения этих территорий. При этом в Швейцарии, Австралии, Новой Зеландии и Канаде их доля превышала 20%, а в Люксембурге составляла более 40%. C учетом же потомков мигрантов в первом поколении, родившихся в стране иммиграции, этот показатель увеличивается в полтора-два раза. Доля лиц с иностранными корнями приближается к половине населения Австралии, Новой Зеландии и Швейцарии, а в Люксембурге насчитывает свыше 60% жителей (табл. 1).

Таблица 1. Доля лиц с иностранными корнями в населении западных стран,
2013 год, %

Источник: Indicators of immigrant integration 2015: Settling in. P., OECD, 2015. P. 17.

При этом в указанной группе отмечалось замедление среднегодовых темпов прироста численности мигрантов: с 2,3% в 2000-е годы до 1,5 в 2010-2013 годы. Данное обстоятельство объясняется в первую очередь последствиями глобальной рецессии, вызвавшей масштабное падение спроса на приезжих работников, особенно в таких отраслях их традиционной концентрации, как строительство, торговля, гостиничный и ресторанный бизнес, которые весьма чувствительны к колебаниям конъюнктуры, и особенно сильно ударившей по трудовой миграции. Кроме того, в начале тысячелетия в мире отмечалось постепенное затухание части очагов беженства, что сказалось в сокращении численности этой категории вынужденных мигрантов в северных регионах, среднегодовые темпы которого составили 4,2% в нулевые годы и 0,9% в 2010-2013 годы[3].

Вместе с тем в самые ближайшие годы следует вновь ожидать заметной интенсификации перемещений населения. Военные конфликты в Африке, на Ближнем и Среднем Востоке, рост радикального исламизма и общее экономическое и социальное неблагополучие в этих регионах вызвали в середине второго десятилетия этого века резкий рост вынужденной и нелегальной миграции оттуда в страны Евросоюза. Вследствие этих процессов Европу охватил острейший миграционный кризис – крупнейший со времен Второй мировой войны. По данным Евростата, с 2010 по 2014 год число лиц, ищущих убежища в ЕС, возросло почти в 2,5 раза. А согласно предварительным данным этой организации, общее число поданных в 2015 году прошений превысило 1 млн. и уже превзошло максимальную отметку последних десятилетий (672 тыс. в 1992 году)[4].

Однако, по мнению министра иностранных дел и торговли Венгрии П. Сийярто, «было бы самообманом называть эту ситуацию миграционным кризисом; это массовая неиссякаемая миграция народов»[5]. Как полагает министр, в ближайшие годы в Европу могут прибыть 30–35 миллионов мигрантов, а это уже превысит масштабы вынужденных перемещений 40-х годов, в которые было вовлечено порядка 10-20 млн. человек. Хотя подобный сценарий представляется маловероятным, очевидно, что продолжение притока лиц, ищущих убежища, а также цепное следование за ними в ближайшем будущем потоков воссоединяющихся членов семей и других категорий населения ускорит динамику численности приезжих.

Согласно предварительным данным ОЭСР, еще в 2014 году, впервые со времен глобальной рецессии, произошел заметный (на 6%) рост иммиграции на постоянное местожительство в страны ОЭСР, масштабы которой теперь почти достигли уровня предкризисного 2007 года[6]. Одним из главных факторов, сгенерировавших это увеличение, было резкое расширение гуманитарных потоков в ЕС. Кроме того постепенное возобновление экономического роста в большинстве более развитых стран побуждает активизацию свободных передвижений населения на территории Евросоюза, а также расширение приема временных иностранных работников из третьих стран.

Миграционные потоки в развитые регионы традиционно отличаются повышенной концентрацией лиц активного трудоспособного возраста[7], что указывает на важную роль этих потоков в поставке трудовых ресурсов – даже в периоды рецессий. Причем данная особенность возрастной структуры характерна не только для трудовых, но и гуманитарных категорий иностранного населения, которые также рассматриваются как потенциальный трудовой актив принимающих обществ. По данным Евростата, четверть лиц, подавших в 2014 году прошение о предоставлении убежища в странах Союза, – моложе 17 лет, еще более половины таких вынужденных мигрантов приходится на долю возрастной группы 18-34 лет, в составе которой мужчины составляют около 80%[8].

Однако рестриктивный характер современной иммиграционной политики не только сохраняется, но и нередко даже усиливается. В наибольшей мере ограничения затрагивают потоки малоквалифицированных работников. В сочетании с возросшей селективностью иммиграционных мер в пользу востребованных высококвалифицированных специалистов это сказывается в кардинально различной динамике соответствующих групп населения иностранного происхождения. За 2000-е годы в странах ОЭСР прирост численности мигрантов с высоким уровнем образования составил 70%[9], с низким – 10%[10].

В результате в ЕС удельный вес групп с образованием третьей ступени в общей массе мигрантов 15?74 лет увеличился с 23,1% в 2004 году до 27,4% в 2013 году и теперь превосходит аналогичный показатель среди коренного населения (24%)[11]. Особенно высоких значений доля высокообразованных мигрантов достигает в Канаде ? 52%, Ирландии ? 47, Великобритании ? 46, Болгарии ? 42, Новой Зеландии ? 39 и Австралии ? 38%, превосходя на 10?20 порядковых пунктов аналогичный показатель среди местного населения[12].

Весомая доля приезжих с образованием третьей ступени, являющихся носителями инновационных человеческих ресурсов и наиболее быстро интегрируемых в принимающие общества, составляет главный актив иммиграции. Показательно, что в 2013 году в странах ОЭСР доля занятых среди них составляла 77%, что было заметно выше, чем среди других категорий мигрантов. Вместе с тем уровень занятости приезжих специалистов остаётся более низким, чем местных (84%). Кроме того, 30% таких мигрантов работают на должностях ниже уровня квалификации, что в 1,5 раза выше, чем у аналогичной группы местных работников[13]. Это свидетельствует о существенном недоиспользовании человеческого капитала, который потенциально мог бы приносить ещё большую социально-экономическую отдачу. Кроме того, конкуренция более образованных мигрантов в низших сегментах рынка труда усугубляет там и без того сложную ситуацию.

В то же время за 2004–2013 годы в ЕС доля иммигрантов, не имеющих полного среднего образования, понизилась с 40,2 до 36,8%, тем не менее она пока остаётся существенно бо?льшей, чем среди местных жителей (29,5%)[14]. Многочисленность этой категории является главным источником социальных проблем иммиграции в принимающих странах.

Как известно, малообразованные мигранты сталкиваются с наибольшими сложностями трудоустройства. Уровень занятости среди них составлял в 2013 году в ОЭСР всего 54%, свидетельствуя об избыточности этой категории рабочей силы. Во многом данное обстоятельство объясняется тем, что значительная часть таких иностранцев прибывает по каналам семейной и гуманитарной иммиграции, не обусловленной потребностями рынка труда. От 61 до 81% жителей иностранного происхождения, постоянно проживавших в 2008 году в Бельгии, Нидерландах, Норвегии и Швеции, были приняты туда в качестве воссоединяющихся взрослых членов семей или беженцев[15].

Роль таких каналов в структуре постоянной иммиграции увеличивается[16], особенно на фоне обострения миграционного кризиса в Европе. Ситуация усугубляется еще худшими, нежели в среднем по населению иностранного происхождения, показателями образования вынужденных мигрантов. Среди лиц, прибывших в Германию в 2014 году в поисках убежища, только 15% имели третичное образование, 16% – полное среднее, 35% – основное среднее, 24% – начальное, а 11% вообще никогда не посещали школу[17]. Гораздо худшие шансы найти работу у вынужденных мигрантов, равно как и воссоединяющихся членов семей, особенно у женщин, по сравнению с трудовыми мигрантами (меньше на 13-18 п.п.[18]), обусловливают необходимость специальных государственных программ и, соответственно, расходов по социальной поддержке таких приезжих.

Увеличение численности малообразованных когорт рабочей силы в результате происходящего в последние годы массового притока лиц, ищущих убежища, скажется в обострении конкуренции в соответствующем сегменте рынка труда и давлении на занятость и заработки местных работников аналогичной квалификации. По оценкам ОЭСР, в Европейской экономической зоне и Швейцарии в результате современного приема вынужденных мигрантов на рынок труда выйдет дополнительно около 1 млн. человек, что составит 0,4% рабочей силы региона, в том числе 1% – в Германии[19].

Особую остроту социальным проблемам придаёт инокультурный характер современной иммиграции. С 1990 по 2013 год 78% прироста численности приезжих в северных регионах приходилось на выходцев из южных регионов, и доля последних среди населения иностранного происхождения в более развитых странах сейчас составляет около 60%, превышая 80% в США и Канаде[20]. Доминирование представителей иных цивилизационных принадлежностей среди мигрантов порождает этнокультурные и этноконфессиональные риски для принимающих обществ, угрожающие, по мнению некоторых экспертов, призраками превращения США в «Мексифорнию», а Европы – в «Еврабию».

В США, где большинство населения иностранного происхождения приходится на долю уроженцев Латинской Америки, в основном Мексики, сформировалось весьма многочисленное сообщество «хиспэникс» (Hispanics), или «латинос» (Latinos), объединяемых общностью испанского языка, латиноамериканских корней и культуры. Численность испаноязычного меньшинства, составлявшего в 1970 году всего 9 млн. (5%) населении Америки, в 2013 году насчитывала 54 млн. (17%), уступая лишь белому большинству. А в 2050 году, согласно прогнозу Бюро переписи населения США, она достигнет 105 млн. (26,5%), делая американскому обществу серьезный вызов испанизации (рис. 1).

Рисунок 1. Прогноз доли инокультурных сообществ в населении США и Западной Европы, 2010-2050 годы, %

Составлено и рассчитано по: 2014 National Population Projections: Summary Tables. http://www.census.gov/population/projections/data/national/2014/summarytables.html;
The Future of World Religions: Population Growth Projections, 2010-2050. http://www.pewforum.org/2015/04/02/religious-projections-2010-2050

При этом уже в 2020 году население этой страны моложе 18 лет, а в 2044 году все население пересечет «этно-расовый перекресток», за которым белые англо-саксонские жители, составляющее основу американской нации, перестанут быть большинством, хотя и останутся самой крупной этнической группой.

Усиление демографической экспансии хиспэникс еще отчетливее проявляется на региональном и особенно локальном уровнях. Юго-западные штаты США, такие как Нью-Мексико (где доля латинос достигала в 2011 году 47% населения), Техас и Калифорния (38%) превращаются в гигантский испаноязычный пояс, где часто даже дома говорят по-испански представители других этнорасовых групп. Уже сейчас в 13 из 60 крупнейших метрополисов доля испаноязычных жителей перевалила за половину, причем в 4 городах она приближается к 90% или уже преодолела эту отметку. Этот южный пояс расширяется на север, угрожая в будущем поглотить регионы традиционного проживания белого и афроамериканского населения, в том числе Нью-Йорк и Чикаго.

В Западной Европе, испытывающей со времен послевоенного импорта рабочей силы и распада колониальных империй массированную иммиграцию выходцев с исламского Востока, где на долю мусульман приходится более четверти всех мигрантов[21], сложились новые для прежде гомогенной структуры большинства принимающих государств этнически разнородные, но и имеющие единую религиозную – мусульманскую – референцию меньшинства. Особо крупные этно-конфессиональные общины созданы уроженцами стран Магриба во Франции, Турции – в Германии, Южной Азии – в Великобритании. Согласно данным исследовательского центра Pew, оценочная численность мусульман в Западной Европе возросла с менее чем 300 тыс. (ниже 0,1% населения региона) в 1950 году до 18 млн. (5%) в 2010 году, а в 2050 году превысит 39 млн. (9,5%) опережая по динамике другие группы населения, в частности христиан[22] (рис. 1). Превращение ислама во вторую по числу приверженцев и набирающую все большее влияние на фоне слабеющего христианства религию Западной Европы создает серьезные угрозы исламизации региона. Уже в конце нулевых годов четверть и более жителей Марселя (35%), Амстердама, Бирмингема, Брюсселя и Роттердама составляли мусульмане, крупные общины которых образуют «параллельные миры», напоминающие исламские мини-государства, которые живут по законам шариата[23].

Современная волна вынужденной миграции в Европу, за которой последуют новые потоки, еще более ускорит динамику мусульманского населения в регионе, особенно в странах, притягивающих наиболее массовые контингенты лиц, ищущих убежища: Германии, Венгрии, Швеции, Франции, Италии, а также Австрии. Согласно статистике Евростата, подавляющее большинство беженцев происходит из исламских стран, в первую очередь Сирии, Афганистана, Ирака, Косово, Албании, Пакистана и Сомали. Особенно интенсивно пополняют мусульманские сообщества сирийцы и иракцы, среди которых доля получающих статус беженца или гуманитарный статус приближается к 90% или превышает эту отметку. (Хотя почти все прошения из стран Балканского полуострова, считающихся безопасными для жизни, отвергаются, и их податели подлежат возврату на родину, нахождение таких «ложных беженцев» на территории Европы на время рассмотрения прошений создает большую нагрузку на миграционные службы и системы размещения беженцев.)

Сложность интеграции таких мигрантов проистекает из существующей взаимосвязи между устойчивостью инокультурной (иной конфессиональной и лингвистической) составляющей их идентичности: традиционной резистетности мусульман ассимиляции и инерционности облика латинос[24], с одной стороны, и социально-экономическими факторами, с другой. Низкий уровень образования большой части выходцев из развивающихся стран[25], осложняющий овладение приезжими языком принимающего общества, препятствует не только их полноценной интеграции в сферу занятости, но и усвоению норм и ценностей этого социума. При ограниченной «переносимости» человеческого капитала, приобретенного мигрантами в стране происхождения, – тем меньшей, чем большей является социокультурная дистанция между странами происхождения и назначения приезжих, культурные различия, усугубляемые дискриминацией, превращаются в социальное неравенство. Так, в странах ЕС средний уровень безработицы среди мигрантов, достигавший в 2013 году 15,5%, в 1,5 раза превышал аналогичный показатель среди местных жителей[26]. В государствах ОЭСР доля работающих бедных (совокупный доход домохозяйства на 50% ниже медианного по стране проживания) среди мигрантов составляла 27%, что было в 2 раза выше, чем среди местных жителей[27]. Указанная специфика условий труда мигрантов сказывается в свою очередь на положении последних в системе бюджетных потоков в принимающих странах.

[1] Статья подготовлена при поддержке РГНФ, проект № 16-07-00008.
[2] Цапенко Ирина Павловна, и.о. зав. сектором Института мировой экономики и международных отношений им. Е.М. Примакова РАН, д. экон. н.
[3] Trends in International Migrant Stock: The 2013 Revision. http://www.un.org/en/development/desa/population/migration/data/estimates2/estimatestotal.shtml
[4] Eurostat datebase. http://ec.europa.eu/eurostat/data/database
[5] 35 million migrants heading to Europe, says Hungary as it builds second fence. Express. Sep 19, 2015. http://www.express.co.uk/news/world/606211/35-MILLION-migrants-Europe-Hungary-builds-second-fence
[6] International Migration Outlook: 2015 Edition. P., OECD, 2015. Р. 12.
[7] Среди мигрантов, прибывших в 2006-2011 гг. в Европу, 53% составляли лица 25-39 лет, в том числе 22% – лица 25-29 лет. (Matching Economic Migration with Labour Market Needs. Р., OECD, 2014. Р. 52).
[8] Eurostat datebase. Op.cit.
[9] Этому процессу благоприятствовало стремительное развитие учебной миграции, которая, будучи источником финансовых поступлений и востребованных кадров высокой квалификации, остаётся желательной для принимающих стран. Число иностранных студентов, обучающихся в странах ОЭСР, возросло за 2005?2012 гг. в 1,5 раза, достигнув 4,5 млн. (Education at a Glance 2015: OECD Indicators. P., OECD, 2015. Р. 360).
[10] Arslan C. et al. A New Profile of Migrants in the Aftermath of the Recent Economic Crisis. OECD Social, Employment and Migration Working Paper. 2014. № 160. Р. 10 http://dx.doi.org/10.1787/5jxt2t3nnjr5-en
[11] Eurostat datebase. Op.cit.
[12] Arslan C. et al. A New Profile of Migrants. Op.cit. P.16-17.
[13] International Migration Outlook: 2014 Edition. P., OECD, 2014. P. 60.
[14] Eurostat datebase. Op.cit.
[15] International Migration Outlook: 2014. Op.cit. P. 49.
[16] За 2007?2012 годы совокупная доля иностранцев, принимаемых на постоянное место жительства в страны ОЭСР по каналам воссоединения семей, в качестве сопровождающих членов семей иностранных работников, а также лиц, получающих статус беженца или аналогичный ему, увеличилась с 47,9 до 51,3%. (Рассчитано по: International Migration Outlook: 2014. Op.cit. P. 22.).
[17] Migration Policy Debates. OECD. 2015. N°7. September. Р. 8.
[18] International Migration Outlook: 2014. Op.cit. Р. 118.
[19] Migration Policy Debates. OECD. 2015. N°8. November. Р. 1.
[20] Population Facts. 2013. № 3. Р. 2.
[21] Faith on the Move: The Religious Affiliation of International Migrants. 2012. http://www.pewforum.org/files/2012/03/europe-fact-sheet.pdf
[22] The Future of World Religions: Population Growth Projections, 2010-2050. http://www.pewforum.org/2015/04/02/religious-projections-2010-2050.
[23] Вайнштейн Г.И. Ислам в городском пространстве и в общественном сознании Европы // МЭиМО. 2013. No 6. P. 29-37.
[24] Вайнштейн Г.И. Инокультурные идентичности и перспективы общественно-политического развития современного Запада // Политическая идентичность и политика идентичности: в 2 т. М.: РОССПЭН, 2012. Т 2. /отв. ред. И.С. Семененко. С. 207-231.
[25] В 2010?2011 годах не имели диплома об окончании полной средней школы 74% прибывших менее пяти лет назад в страны ОЭСР уроженцев Сомали, 62% – Марокко, 57% – Мексики. ( Arslan C. et al. A New Profile of Migrants. Op.cit. P. 21.)
[26] Eurostat datebase. Op.cit.
[27] International Migration Outlook: 2014. Op.cit. P. 60.