Институциональные рамки старости

Над темой номера работал Алексей ЛЕВИНСОН

Новая реальность и старые подходы

Кто бы ни становился верховным властителем в России, он понимал себя именно так. И для местного, малого правителя оставались неограниченными человеческий ресурс и возможность распоряжения им. От Петра до Сталина Россия побеждала превосходством в живой силе. Знаменитая формула «бабы новых нарожают», это позиция генералов и маршалов, так обосновывающих свое право тратить «народ», тех, кого народили.  Даже в мирное время «потери в живой силе» до определенного уровня считались в советских и считаются в российских вооруженных силах нормой, и не влекут за собой той ответственности командования, которую предполагают, например, несчастные случаи на производстве для руководителей такового.

До поры культура самого многодетного и многочисленного народа не воспрещала такое распоряжение его жизнями. Жалеть себя и подобных себе не приходилось – нас миллионы. Гибель в бою или в драке, от вина или от петли в такой культуре предпочтительнее смерти от старости¹³. При таком отношении к жизням молодых мужчин старых мужчин просто не должно было оставаться в сколько-нибудь значимом количестве.

Сегодняшняя Россия находится на другом этапе демографического перехода. Рождаемость среди урбанизированного (да и у большей части сельского) населения является стабильно низкой, население воспроизводит себя по преимуществу за счет единственных детей, что есть суженное и сужающееся воспроизводство. Большая часть населения России в отношении низкой рождаемости (но не в отношении высокой смертности) находится в том же демографическом положении, что население Западной Европы, западного мира в широком смысле слова. В последнем пребывание в состоянии, когда общество состоит из единственных детей, существенно повлияло на систему ценностей. Широко известные нам (заочно и со стороны) принципы, делающие отдельного человека, личность основной ценностью, имели свои предпосылки в культурной традиции западноевропейского общества, но стали общераспространенными и конститутивными для социальной организации общества именно в этой демографической ситуации. Общество воспроизводит себя через людей, каждый из которых уникален для своей семьи, а далее и для общества, для его институтов.

Ценность человеческой жизни, уже хотя бы как физического существования отдельного индивида, становится очень высокой. Успехи медицины и здравоохранения в целом создают возможность жить, быть живыми человеческими существами, которые в предыдущие эпохи считались и являлись нежизнеспособными и не участвовали в жизни. На этапе становления нынешней культуры малодетного общества отмечались попытки государственными мерами увеличить число или долю здоровых и избавиться от нездоровых. Мы имеем в виду евгеническую идеологию и практику в нацистской Германии. Что касается практики, то она у нас отсутствует, но идея и идеология привлекательны для части нашего населения. Это нам показали наши собственные исследования, а далее дискуссия в СМИ¹⁴.

Для большинства обывателей, как впрочем, и для многих профессионалов,  характерна такая позиция: человеческие существа, чье психофизиологическое состояние отличается от того, которое воспринимается в общественном сознании как норма, должны быть удалены из общественной жизни, но само их существование должно поддерживаться. Для того существуют на содержании государственных и муниципальных бюджетов специальные заведения. Уроды и инвалиды обречены на социальную смерть, но на физическое выживание. Они должны содержаться в специальных закрытых учреждениях или, если они живут в семьях, то пребывать взаперти как горе и проклятие этой семьи, обязанной оберегать такого индивида от общества, а общество от него. Эта идеология и практика эксклюзии целенаправленно (прежде всего, усилиями институтов гражданского общества) искореняется в упомянутых западных обществах. Начало такого процесса отмечается и у нас¹⁵. Вот данные, полученные в ходе исследований ВЦИОМ и Левада-центра. Мы задавали целую серию вопросов о том, как следовало бы поступить с категориями людей, которые являются «другими» (или дословно «чье поведение отличается от общепринятого»). Наиболее характерные трансформации пережило отношение к тем, кого мы в ходе первого исследования назвали «родившимися неполноценными».

Как видно из рис. 10, за период 1989-2008 годов общество прошло значительную дистанцию по изменению нормы на отношение к одной из категорий «других». Готовых дать ответ «ликвидировать» т.н. родившихся неполноценными стало гораздо меньше, они почти целиком переместились в число готовых дать ответ об оказании им помощи.

Рисунок 10. Установки на отношение к «родившимся неполноценными» (в % от числа опрошенных)

Вместе с тем, рис. 11 с данными 2006 года об отношении к «проблемным» группам населения – «если бы они оказались Вашими соседями» - показывает, что физические и умственные отклонения, болезни продолжают «отпугивать» вплоть до половины обывателей, но толерантное отношении – или хотя бы признание такого отношения за образец – характеризует другую половину.

Рисунок 11. Установки в отношении семей с т.н. «умственно неполноценными» (в % от числа опрошенных)

О распространении сочувствия, готовности помогать таким людям, как и негативных чувствах в их адрес, говорят другие данные того же опроса (рис. 12).

Рисунок 12. Отношение к т.н. «умственно неполноценным» (в % от числа опрошенных)

Отношение к инвалидам, особенно – инвалидам от рождения или с детства, еще более того, – к тем, чьи умственные способности отличаются от статистически средних, претерпело сильнейшие трансформации в западной культуре. Мы связываем их именно с процессами «демографического перехода», хотя их актуальным политическим контекстом оказалось развитие гражданских институтов как часть процессов современного развития. По этой причине отличие нравов в нашей стране от этих трендов получило трактовку в рамках традиции «догоняющей модернизации». К нам стали приходить соответствующие установки – сперва как авангардные практики элитных групп общества, а затем, что весьма характерно, как директивные установки управляющих инстанций¹⁶. Тема отношения к «другим», «не таким как все», из глубоко маргинальной вышла на острие политики.

Опыт показывает, что изменение отношения к жизням, которые сами не способны обосновать свое существование ни экономически, ни морально, и сами не способны его обеспечить, является системным. Если отыскиваются общие ценностные основания для того, чтобы такие жизни были сберегаемы не только специально выделенными общественными/государственными институтами (клиниками, приютами, интернатами и пр.), не только семьями, для которых это жизни родных, но обществом в целом, это сказывается на судьбе не только младенцев, но и стариков.

Напомним, что усилия по инклюзии, возвращении этих отверженных в общество, это лишь одна из манифестаций культуры, центрированной на индивиде. С разрушением госсоциалистических коллективистских форм социального бытия индивидуализм своего рода приходит и к нам¹⁷. Меняется отношение к ценности личности – в первую очередь - среди женщин, в их качестве матерей¹⁸. Евроориентированная часть элиты, т.н. средний класс, в своих практиках воспитания постепенно также переходит к индивидуалистическим моделям, к пониманию отдельных прав личности. Но институты российского общества в этой части трансформировались очень медленно. А такой парадигмальный и образцовый для российской общественной системы институт, как армия, не изменился вовсе, и устроен так же, как был тогда, когда человеческие жизни производились семьями в массовом порядке и были, о чем говорилось, расходным материалом, воспроизводимым ресурсом для вооруженных сил.

Вопрос о том, какая у нас армия и каково отношение к ней, является в этом смысле вопросом о модальном возрасте отдельных групп нашего общества. Опросы относительно готовности направить своего ребенка (сына, брата, внука) на действительную службу дали такую картину: российское общество предстает расколотым надвое по отношению к тому, какая армия нужна стране – контрактная или набираемая по призыву, а также по вопросу об отношении к призыву: желать или не желать молодому человеку идти на срочную службу.

Но если говорить только о людях старшего возраста, то они в наименьшей степени информированы о положении в армии, их позиции в наибольшей степени определяются не актуальным жизненным опытом и актуальной ситуацией, а неким прошлым опытом и идеологическими установками. Для них армия предстает не столько институтом прямой социализации (воспитания и перевоспитания) пришедших туда по призыву молодых людей, сколько институтом косвенного воспитательного воздействия на все общество в целом. Для этих людей армия является одним из столпов государственности и государства, Они имеют в виду не реальную армию (о которой они или не знают, или которую не имеют в виду), а армию как символ¹⁹. В результате в неформальной сфере, в «обществе» милитаристическая природа российского государства поддерживается и воспроизводится не только и не столько за счет «военных», сколько за счет стариков и старушек. В этом проявляется  консервативная социальная функция старости, о чем еще придется говорить, рассматривая ее как институт.

¹³ «От чего же умирает так много российских мужчин в столь сравнительно молодом возрасте? Список причин возглавляют сердечно-сосудистые заболевания, за которыми следуют "внешние воздействия". Последние, к которым относятся помимо прочего убийства, самоубийства и несчастные случаи, в расчете на число жителей встречаются в России в четыре раза чаще, чем в странах ЕС. Злоупотребление алкоголем является причиной 72 процентов случаев убийств и 42 процентов - самоубийств. Сердечно-сосудистые заболевания  оказываются также связанными с чрезмерным употреблением алкоголя… Сегодня россияне старше 14 лет употребляют в среднем от 15 до 18 литров чистого алкоголя в год…В  типичных российских промышленных городах от 31 до 52 процентов смертельных случаев среди мужчин связаны с алкоголем».  См.: Зиверт Ш., Захаров С., Клингхольц Р. Исчезающая мировая держава. Демографическое будущее России и других бывших союзных государств. Перевод с немецкого языка Ю. Штраух // Берлин, Berlin Institute for Population and Development, 2011, 1, с. 24.
¹⁴ См. Никонов А. Добей, чтоб не мучился // СПИД-инфо, 2009 № 25.
¹⁵ Королева С., Левинсон А.  Организации негражданского общества. // Pro & Contra. 2010, №1-2 (48) (январь-апрель), с.47 и далее.
¹⁶ В своем Президентском послании в 2006 г. глава государства коснулся судьбы детей с отклонениями и указал пути изменения общественного и государственного отношения к их судьбе – такой, который ставил бы Россию на одну цивилизационную плоскость с современными западными обществами. См. Путин В.В. Послание Федеральному собранию Российской Федерации // Российская газета, 2006, 11 мая.
¹⁷ См. многократно подтвержденный в опросах результат. На вопрос «На кого вы можете рассчитывать в случае необходимости?» наиболее массовый ответ «Только на себя». Однако, дающие этот ответ, указывают не на норму, а на отклонение от нее. Нормой, в их понимании, являются взаимопомощь людей и помощь им со стороны государства.
¹⁸ Об этом см. : Левинсон А. Опыт социографии. М., 2004, с. 580, 591.
¹⁹ Наши опросы с самого их начала в позднесоветские годы и далее устойчиво показывали выраженное нежелание отдавать в армию сыновей, хотя с начала 2000-х гг. стали показывать высокое почтение к армии как к символической сущности.