|
Модернизации смертности в России. Алкоголь и реформы
Подлазов А.В.
(Опубликовано в сетевом журнале СВОИ - Свободный взгляд отечественной
интеллигенции-
http://www.smi-svoi.ru/content/?fl=554&sn=1064)
Россия вступила в XX век, отставая от передовых стран
по ожидаемой продолжительности жизни при рождении на полтора-два
десятка лет. Несмотря на определенные улучшения, произошедшие перед
Второй мировой войной, к моменту ее начала этот разрыв вырос еще
на десятилетие.
В послевоенные годы ситуация стала быстро выправляться,
так что к середине 60-х отставание сократилось всего до нескольких
лет. После этого, однако, продолжительность жизни россиян начинала
медленно сокращаться на фоне неуклонно увеличения этого показателя
во всем мире. На рис. 1 показана динамика продолжительности жизни
для России и десятка передовых стран.
Сколь впечатляющ был наш прогресс конца 40-х - 50-х
годов, столь же отчетливы были дальнейшие стагнация и регресс.
Успехи были достигнуты в основном благодаря заимствованию
западных подходов и технологий. Внедрение эффективных лекарственных
препаратов, проведение вакцинаций, улучшение санитарно-гигиенических
условий и т.п. дешевые массовые мероприятия, не требующие серьезной
активности со стороны населения, позволили нашей стране пройти первый
этап эпидемиологического перехода в 3?4 раза быстрее, чем страны-лидеры.
Болезни инфекционной этиологии были большей частью побеждены, была
создана дешевая и очень эффективная (в пересчете на объемы финансирования)
система здравоохранения.
Однако чем лучше система оптимизирована под конкретные
условия функционирования, тем сложнее ее развивать и совершенствовать.
В данном случае механизмы саморазвития не предусматривались даже
теоретически. Поэтому, когда возможности модернизации смертности
с помощью инструментальных мер исчерпались, и наступил черед второго
этапа эпидемиологического перехода, вступить в него наша страна
оказалась просто неспособна. Борьба с болезнями неинфекционной этиологии
требует использования неведомых нам немассовых решений: индивидуального
подхода к больному, повышения общественной ценности здоровья, распространения
полезных привычек.
Можно было предположить, что остановка модернизации
смертности в нашей стране было результатом ее догоняющего развития
в XX веке. Однако, как показывает опыт Японии, это не так. В экономическом
плане Япония, как и Россия, шла путем догоняющего развития и ускоренной
индустриализации. Вплоть до 60-х годов ситуация c модернизацией
смертности в обеих странах также была весьма сходной: большое отставание
от стран Запада перед Второй мировой войной и быстрое преодоление
отставания - после. Однако в дальнейшем Япония постепенно становится
мировым лидером по продолжительности жизни, тогда как Россия - главным
аутсайдером среди промышленно развитых стран. Даже среди европейских
республик СССР она была на последнем месте по продолжительности
жизни мужчин и на предпоследнем - женщин. Разрыв в продолжительности
жизни японцев и россиян увеличивается на год каждые 2,5÷3 года
уже свыше сорока лет (см. рис. 2).
Доля расходов на здравоохранение в ВВП развитых стран
увеличивалась после Первой мировой войны каждое десятилетие примерно
на 1 процентный пункт (а в некоторых странах - даже на 2), достигая
в настоящее время уровня 7?11%, а в США приближаясь к фантастической
цифре в 15%. В СССР эта величина не превышала 3?4%, т.е. стабильно
держалась на том уровне, который имели развитые страны перед вступлением
во второй этап эпидемиологического перехода (в начале 50 х).
С началом периода застоя развитие сфер, значимых для
уменьшения смертности, как и вообще любое интенсивное развитие в
нашей стране прекратилось. Вследствие чего немедленно выделился
единственный фактор, полностью определяющий изменение ожидаемой
продолжительности жизни, в строгом соответствии с формулой "кто
рули и весла бросил, тех нелегкая заносит - так уж водится".
Этим фактором стала водка. Известный эксперт по вопросу
алкоголизации российского общества А.В. Немцов оценивает прямые
и непрямые алкогольные потери России от четверти до трети общего
годового числа всех смертей.
На рис. 3 приведены графики потребления алкоголя (по
данным А.В. Немцова) и ожидаемой продолжительности жизни в России.
Как легко видеть, эти показатели колеблются точно в противофазе:
падение продолжительности жизни совпадает с увеличением потребления
алкоголя.
Хотя наличие антикорреляции между потреблением алкоголя
и ожидаемой продолжительностью жизни не вызывает сомнений, функциональной
связи между этими величинами нет. Изменением потребления объясняется
не более 50% дисперсии продолжительности жизни. В этом нет ничего
удивительного, т.к. в связи с проводимыми в стране реформами появился
целый ряд новых факторов смертности, и списывать все на одну только
водку нельзя.
Ухудшение материального положения граждан, постоянный
стресс, развал системы здравоохранения, всплеск наркомании, рост
числа насильственных смертей и другие социальные завоевания последних
полутора десятилетий однозначно сказались на продолжительности жизни
россиян. Однако оказывается, что все эти негативные обстоятельства
могут быть легко учтены, если, начиная с 1993 г., формально увеличить
цифры потребления алкоголя на 25%. Между таким - эффективным - потреблением
и продолжительностью жизни уже имеется прямая связь.
В рамках линейной регрессионной модели изменение эффективного
потребления алкоголя объясняет 95% дисперсии ожидаемой продолжительности
жизни мужчин и 84% - женщин за период 1970 2002 гг. Графики регрессий
показаны на рис. 4 (пустые значки соответствуют реальным значениям
потребления алкоголя).
На рис. 5 приведены графики изменения ожидаемой продолжительности
жизни и их тренды, рассчитанные на основе эффективного потребления
алкоголя. Среднеквадратичное отклонение наблюдаемых данных от регрессионных
зависимостей составляет менее 0,4 года, что соизмеримо с погрешностью
данных.
Следовательно, введя коррекцию на различную летальность
спиртного в разных социально-экономических условиях и рассматривая
вместо реального потребления алкоголя эффективное, можно считать
его основным фактором, определяющим продолжительность жизни.
Как показывает анализ, увеличение эффективного потребления
на 1 л / чел.·год (для всего населения) сокращает продолжительность
жизни мужчин на 0,84 ± 0,04 года, а женщин - на 0,32 ± 0,03 года.
Экстраполяция соответствующих зависимостей к нулевому потреблению
дает оценки ожидаемой продолжительности жизни, равные, соответственно,
73,7 ± 0,5 и 77,8 ± 0,4 года и превосходящие средние значения для
рассматриваемого периода (1970 2002 гг.) на 12,0 ± 2,0 и 4,6 ± 0,9
года.
Приведенные результаты позволяют получить наглядное
представление о масштабе проблем с модернизацией смертности в России.
Чтобы приблизиться к указанным безалкогольным параметрам, при темпах
прогресса, характерных для развитых стран (на один год за несколько
лет), потребуется время, за которое сменятся одно-два поколения.
Однако добиться этого непросто, т.к. на системные процессы,
к каковым относится модернизация смертности, нельзя повлиять с помощью
разовых акций. В этом смысле чистым экспериментом была антиалкогольная
кампания, позволившая добиться значительного и быстрого (примерно
на 25% за 1985-86 гг.) сокращения потребления алкоголя и кратковременного
снижения смертности. Но уже с 1987 г. пошел стремительный откат,
а к началу 90-х все вернулось на круги своя. Фактически антиалкогольная
кампания завершилась полным провалом, не решив своей главной задачи
- стабильно снизить потребление спиртного.
Российские реформы, связанные с большим падением жизненного уровня
населения, чем во время Великой депрессии, увеличили "убойную
силу" водки, практически полностью обуславливающей изменение
продолжительности жизни россиян, всего-навсего на четверть (настолько
же удалось снизить потребление в ходе антиалкогольной кампании).
Таким образом, наши традиционные проблемы куда серьезней
новоприобретенных. Внешние факторы, связанные с теми или иными действиями
властей, влияют на жизнь и смерть людей куда слабее, чем факторы
внутренние, связанные с естественным ходом дел. И отдельные попытки
изменить долговременный тренд вызывают лишь колебания вокруг него,
не приводя к изменению ситуации в целом.
|
