Сельская Россия в начале XXI века (социальный аспект)

Л.В. Бондаренко¹
(Опубликовано в журнале "Социологические исследования", 2005, №11, с. 69-76)

Российское крестьянство в XX веке прошло через ряд аграрных преобразований, коренным образом менявших экономические условия хозяйствования на земле, - Столыпинскую реформу 1906-1914 годов, национализацию земли в 1918 году, продразверстку в 1919-1920 годах, новую экономическую политику, проводившуюся с начала 1920-х годов, насильственную коллективизацию 1929-1931 годов и, наконец, аграрные преобразования 1990-х годов.

В настоящее время село переживает едва ли не самый драматичный период в своей истории. Оно отброшено в развитии на десятилетия назад. Усугубились негативные явления доперестроечного периода, возникли и прогрессируют новые - безработица, массовая бедность, недоступность образования, медицинской помощи, культурных, торговых, бытовых услуг, социально-психологический стресс, порожденный отступлением от ранее завоеванных позиций, неуверенностью в завтрашнем дне, "отсутствием света в конце туннеля", нравственная деградация.

За пореформенные годы село в порядке естественной убыли потеряло около 3-х млн. человек. В середине 1990-х годов оно немного пополнялось за счет беженцев и вынужденных переселенцев из бывших республик СССР. Теперь этот фактор себя исчерпал. С 2001 года сальдо миграции на селе отрицательное, хотя ее интенсивность в расчете на 1 тысячу сельского населения снижается, даже среди молодежи. Если в 1990 году интенсивность выбытия из села составляла 44,3 человека на 1 тысячу жителей, то в 2003 году -19,1 человека (в т.ч. 44% выбывших - молодежь до 30 лет). На городском рынке труда сельчане не котируются, не конкурентоспособны, не платежеспособны они и при поступлении в высшие и средние профессиональные учебные заведения.

Усиливается несоответствие между численностью сельского населения и громадными размерами территорий, что выражается в обезлюдении села, измельчении поселенческой сети, росте экспансии со стороны других государств на слабозаселенные и интенсивно теряющие сельское население регионы (Дальний Восток, Республика Карелия) и, в конечном счете, может привести к утрате контроля над территориями. За период между последними переписями населения российское село утратило 10,7 тысячи населенных пунктов (7,5%). Число поселений, не имеющих постоянных жителей, увеличилось на 40% и достигло 13,1 тысячи, доля поселений с числом жителей до 10 человек возросла с 19,7 до 22,4%. Средняя плотность сельского населения снизилась с 2,3 до 2,2 человека на 1 кв. км.

В обезлюдении сельских территорий все больший вес приобретает естественная убыль. Если абстрагироваться от административно-территориальных преобразований, то можно сказать, что в 2001 году вклад естественной убыли в снижение численности сельского населения составил 76%, а миграционного оттока — 24%. С 2003 года за счет превышения смертности над рождаемостью село потеряло 89% своего людского ресурса и только 11% - за счет механического выбытия. Таким образом, "выморочный" фактор обезлюдения села в 8 раз весомее миграционного.

Российскую деревню захлестнула безработица и бедность. Официальный показатель сельской безработицы в последние годы балансирует на уровне 11% (против 7-8% в городе), но ее реальный масштаб, по расчетам, вдвое больше. Половина фактически безработных причисляется статорганами к экономически неактивному населению, которое не ищет работу. На самом деле эти люди не предъявляют спрос на работу не потому, что довольствуются ведением личного подсобного хозяйства, а в связи с бесполезностью этого занятия и трудностями при постановке на учет в качестве безработного. В 2003 году из 1,8 млн. официально учтенных сельских безработных только 498 тысяч (27%) были поставлены на учет в государственных службах занятости, а пособие по безработице получало еще меньше - 23% (табл. 1).

Таблица 1. Уровни общей и регистрируемой безработицы среди лиц трудоспособного возраста (без Чеченской Республики, %)

В течение пореформенного периода, за исключением 1999 года, когда сельскохозяйственные товаропроизводители получили кратковременный выигрыш от дефолта, идет процесс увеличения "ножниц" в доходах горожан и сельчан. За последние три года этот процесс значительно ускорился. Если в 2001 году увеличение разрыва в среднедушевых доходах городского и сельского населения по отношению к предыдущему году составляло 2,6 процентных пункта, то в 2002 году - 4,7, а в 2003 году - 7,5%. Всего же за трансформационный период разрыв в валовых доходах на одного члена сельского и городского домашнего хозяйства вырос с 15 до 65% (табл. 2).

Таблица 2. Соотношение валовых доходов сельских и городских домохозяйств (в среднем на 1 члена домохозяйства в месяц, рублей)

Современное российское село является сферой массовой и застойной бедности. Правда, в последние годы, по мере стабилизации и некоторого роста аграрной экономики она стала отступать, но этот процесс идет крайне медленно; разрыв между городом и селом по этому показателю увеличивается (табл. 3). За три последних года доля горожан, проживающих за чертой бедности, снизилась на 20,4%, а соответствующая доля сельчан - на 12,6, в результате разрыв в уровне бедности в городе и на селе возрос с 1,2 до 1,5 раза. Это по благоприятному варианту, при котором базой для сравнения с прожиточным минимумом являются среднедушевые располагаемые ресурсы домохозяйства.

Таблица 3. Уровень бедности на селе и в городе

Сельская бедность, измеренная по денежному доходу, дистанцирует от городской в 1,6 раза. Доля сельского населения, пребывающего в крайней бедности (с располагаемыми ресурсами и денежными доходами в 2 и более раза ниже ПМ), на селе выше, чем в городе, соответственно, в 2,4 и 3 раза. В 2003 году за чертой бедности находилось: по располагаемым ресурсам - 20,2 млн., а по денежным доходам - 25,2 млн. сельских жителей. Это в первом случае 35, во втором - 37% всех российских бедных. Распространение бедности в сельской России, по международным маркам, в 5-6 раз превышает критический уровень, составляющий 10%. Основная причина широкомасштабной бедности на селе - низкая доходность сельскохозяйственной занятости. С 1994 года сельское хозяйство по уровню оплаты труда находится на последнем месте среди отраслей отечественной экономики, и межотраслевой разрыв увеличивается с каждым годом. В 2003 году среднемесячная номинальная заработная плата в сельском хозяйстве равнялась 2164 рубля (70 долларов США). По отношению к заработной плате наиболее высокооплачиваемых работников топливной промышленности она составляла 14%, а к уровню зарплаты наименее оплачиваемых работников легкой и лесной промышленности, соответственно, 78 и 66%. В среднем за 1 час работающий в сельском хозяйстве получает 14 рублей, тогда как работающий в промышленности - 50 рублей. Реальная заработная плата в сельском хозяйстве составляет 35% от уровня 1990 года. Более 2/3 работников сельскохозяйственных предприятий имеют заработную плату на уровне или ниже прожиточного минимума трудоспособного населения. Это означает, что в отрасли абсолютно преобладают не экономические, а физические рабочие места, не обеспечивающие физиологического выживания семьи и самого работника. Структура потребления сельского населения в значительно большей мере, чем городского, отклоняется от медицинских норм, разработанных в нашей стране в 1980-е годы (табл. 4).

Таблица 4. Соотношение потребления продуктов питания сельским и городским населением с медицинскими нормами, 2003 год

Примечание: Медицинские (рациональные) нормы потребления разработаны Институтом питания АМН, одобрены Минздравом СССР 30 июля 1986 года и Государственным Комитетом СССР по науке и технике 8.06.1987 года

Потребление продуктов питания у 10% наименее обеспеченных семей характеризуется не только структурной несбалансированностью, но и абсолютным дефицитом. "Стол" таких семей значительно уступает даже официально утвержденному набору продуктов питания в прожиточном минимуме. Так, в 2003 году наименее обеспеченные сельчане недоели по сравнению с минимальными нормами в расчете на душу 49,6 кг хлебных продуктов (37,2%); 37,5 кг картофеля (32,6%); 51,2 кг овощей (54%); 10,8 кг фруктов (51,4%); 8,2 кг мяса и мясопродуктов (28,4%); 109,7 кг молока и молокопродуктов (48,6%); 51,1 штук яиц (34%); 67,9 кг рыбы и рыбопродуктов (50,7%); 4,3 кг сахара и кондитерских изделий (35,3%); 5,3 кг масла растительного (47,3%).

В крайне тяжелой ситуации находится социокультурная сфера села. Создаваемый в течение многих десятилетий потенциал сельских школ, детских садов, клубов, больниц, амбулаторий и т.д. сокращается из года в год. За 1991-2003 годы село потеряло 19,8 тысячи детских садов (49%); 8,2 тысячи начальных и основных школ (27,5%); 1,8 тысячи участковых больниц (38%); 15,6 тысячи клубов (25%); 4,3 тысячи библиотек (4,3%); 9 тысяч почтовых отделений (10%); практически полностью разрушена система бытового обслуживания сельского населения. За период между" двумя последними переписями обеспеченность сельских поселений основными объектами социальной сферы значительно снизилась, а радиус их доступности - повысился (табл. 5).

Таблица 5. Обеспеченность сельских поселений основными объектами социальной сферы в средний радиус их доступности (км)

В результате реализации Федеральной целевой программы "Социальное развитие села до 2010 года", утвержденной Постановлением Правительства РФ (декабрь 2002 года) непроизводственное строительство в сельской местности несколько оживилось, однако объемы ввода по большинству объектов социальной и инженерной инфраструктуры недостаточны для замещения выбывающих мощностей. За два года (2003-2004 годы) объем финансирования (выделенный лимит) ФЦП "Социальное развитие села до 2010 года" из всех источников составил 34,1 млрд. рублей, в том числе 3,3 млрд. (9,7%) за счет федерального бюджета. 16,1 млрд. (47,2%) за счет бюджетов субъектов РФ и 14,7 млрд. (43,1%) за счет внебюджетных источников². По отношению к объему финансирования, предусмотренному в ФЦП (в ценах соответствующих лет), недофинансирование по всем источникам составило 2,2 млрд. рублей (6%), в том числе из федерального бюджета - 11%, внебюджетных источников - 14%. Финансирование из бюджетов субъектов РФ превысило плановый объем на 4%. Погодичная тенденция в финансировании реализации ФЦП складывается неблагоприятно. Уровень фактического финансирования по отношению к заданию Программы снизился: по федеральному бюджету - со 104,5 до 83%; по бюджетам субъектов РФ - со 111,2 до 87,8%. По внебюджетным источникам этот уровень несколько повысился, но остается самым низким - 77,2%. Внебюджетные источники - это в основном средства населения, направляемые на жилищное строительство и инженерное обо­рудование жилища. Инвестиционная активность сельхозпредприятий в социальной сфере практически сведена к нулю: в 2003 году их вложения в этот сегмент составили 195,4 млн. рублей, из которых собственных средств только 0,1 млн. рублей. Федеральный закон "О федеральном бюджете на 2005 год" закрепляет тенденцию снижения участия ФБ в реализации программы социального развития села. Плановое недофинансирование из этого источника по сравнению с объемом, предусмотренным в ФЦП, составит 912,5 млн. рублей или 28,7%.

Уровень, качество и устойчивость жизни являются главными факторами, определяющими социально-психологический климат в социуме. Как показали полевые исследования, проведенные Центром всероссийского мониторинга социально-трудовой сферы села в 2004 году в сельских районах 18 субъектов Российской Федерации (опрошено 3 тысячи респондентов), реформирование экономики не только не принесло положительных перемен в социально-психологическом климате деревни, но обусловило рост социальных разочарований, напряженности и угроз. В оценках сельским населением изменений в жизни за последние 10-12 лет преобладают негативные позиции: 42,6% респондентов считают, что жизнь ухудшилась, в том числе 25,5% - сильно ухудшилась. Положительно оценивают перемены 29,6% сельчан, при этом значительное улучшение отмечают только 6,9%. Более половины (54,1%) жителей села недовольны своим материальным положением (в том числе 19,3% крайне недовольны); 1/3 - не очень довольны и только 7,3% очень довольны. Таким образом, в картине удовлетворенности материальным благосостоянием абсолютно преобладают темные и полутемные тона. Преобладают они и в ожиданиях, которые являются весьма важной детерминантой социально-психологического климата. Только 1/3 сельчан надеется на улучшение материального положения своей семьи в течение ближайшего года; 29,7% не рассчитывают на какие-либо изменения, а 14,4%  полагают, что семья станет жить хуже. Закономерно встает вопрос, кто виноват в этой ситуации?

Менее всего сельчане склонны обвинять в своих трудностях бога и других людей, так же как и приписывать им свои достижения. Ответственность за низкий достаток семьи, как и заслугу, в случае высокого достатка, они относят почти пропорционально на себя и действующую власть. Об этом свидетельствуют ответы на вопрос "От кого, по вашему мнению, в наибольшей степени зависит ваше материальное положение?" (Следовало отметить один пункт). Ответы "от меня и членов семьи" составили 47,5% к числу опрошенных; "от других людей" - 2,7%; "от правительства" -44,7%; "от бога" - 3,4%; "другое" - 1,7%.

Высокий удельный вес (47,5%) респондентов, считающих, что их материальное положение в наибольшей степени зависит от них самих, - их профессиональной квалификации, трудовой активности, предприимчивости - свидетельствует о способности самокритично отнестись к собственному положению. "Имеем то, что заслуживаем" - считает 23,2% и "Живем лучше того, что заслуживаем" - 5,5%. Но указывающих на несправедливость тяжелой ситуации, в какой они оказались, почти вдвое больше - 57,4% ("Живем хуже того, что заслуживаем").

Тяжелое материальное положение, неверие в скорые положительные перемены и сознание социальной несправедливости сложившейся ситуации вызывают морально-психологический дискомфорт. При дальнейшем ухудшении положения социальный негативизм может превысить критическую массу, за которой начинаются неуправляемые, разрушительные процессы. Респондентам был задан вопрос: "Насколько вероятны в настоящее время массовые выступления сельского населения против бедности и нищеты?". По оценке 46% опрошенных такие выступления маловероятны; 13% считают, что они вполне возможны; 2/5 - затруднились ответить определенно. Казалось бы особых причин для беспокойства нет, российский крестьянин терпелив и вынослив. Но ответы на вопрос: "Если выступления против бедности и нищеты состоятся, то Вы лично примете в них участие?" приводят к выводу, что ситуация не так уж безмятежна. Скорее всего не примут участия в массовых выступлениях 32,6% сельчан; намерены в них участвовать 30,2%; 37,2% находятся пока "на распутье". Если ситуация не будет меняться к лучшему или ухудшится, протестный потенциал вырастет до 67,4% (табл. 6).

Таблица 6. Распределение социально-экономических и демографических групп сельского населения по готовности участия в массовых выступлениях против бедности и нищеты (в % к числу опрошенных)

Очевидно, что глухое недовольство может перерасти в активные действия при появлении на политической, общественной арене серьезной силы, способной организовать крестьянство на защиту своих интересов. Сейчас такой силы нет, отсюда и неверие сельчан в возможность массовых выступлений. Наблюдается определенная зависимость готовности к участию в массовых выступлениях от рода занятий, возраста, пола, уровня образования. По понятным причинам среди пенсионеров и безработных лиц, настроенных на радикальные меры, больше, чем среди работающих. Недовольство пенсионеров своим положением проявляется и в распределении ответов в зависимости от возраста: если в группах 16-20 и 21-30 лет готовых участвовать в акциях протеста, соответственно, 27 и 24%, то среди лиц 60(55) лет - 33%. Более высокая политическая активность молодежи в возрасте до 20 лет объясняется и юношеским экстремизмом, и более высоким уровнем безработицы по сравнению со старшей группой (21-30 лет), в которую входят лица, успевшие получить профессиональную подготовку.

Протестный потенциал среди мужчин выше, чем среди женщин, но ненамного. Уровень политической активности обратно пропорционален уровню образования: в группе лиц, имеющих начальное общее и профессиональное образование, 35-36% готовых участвовать в массовых выступлениях, в то время как среди лиц с высшим образованием таких 26%. Очевидно, что эта тенденция связана с закономерностью увеличения размера дохода с ростом образовательного ценза работника и, следовательно, относительным снижением числа недовольных.

Перспективы села во многом зависят от соотношения активной и пассивной частей деревенского социума. Обследование показало, что доля энергичных людей, способных преодолевать трудности, опираясь на собственные силы, преобладает (54%), и это вселяет надежду, о чем говорит распределение ответов на вопрос: "Что вы предпринимаете, когда в вашей жизни складывается трудная ситуация?" (в % к числу опрошенных. Следовало отметить не более 3-х пунктов). Ответ "Нахожусь в растерянности, не знаю что делать" дали 33,9%; "Я активен (на) и начинаю действовать, искать пути выхода из трудной ситуации" - 53,9%; "Молюсь, надеюсь, бог поможет" - 27,2%; "Пью спиртное" - 7,6%; "Успокаиваю себя тем, что могло быть и хуже" - 55,0%; "Прошу у других людей помощи и совета" - 45,3%; "Другое" - 5,9%. В трудной ситуации сельчане менее всего полагаются на власть, особенно федеральную. Поддержку в решении своих проблем они ожидают, в первую очередь, от родственников, друзей и соседей.

Для современной деревни характерны довольно низкая самоорганизация и неразвитость коллективных действий, что свидетельствует и об определенных свойствах менталитета (замкнутость, скрытность, некоммуникабельность), и о слабости местного самоуправления. Сообща сельчане действуют в основном при решении вопросов, связанных с благоустройством территории (44,7% респондентов), и оказании помощи соседям в трудной ситуации (47,3%). Кооперируются с односельчанами в целях повышения собственных доходов только 7% сельских жителей; 34% - не принимают участия ни в каких коллективных действиях. Две пятых опрошенных считают, что с односельчанами трудно договориться, чтобы действовать сообща, однако столько же опрошенных с этим утверждением не согласны; 1/5 не смогла дать на этот счет определенный ответ. Неразвитость коллективных действия объясняется также недооценкой сельчанами способности сотрудничать в достижении перемен к лучшему с другими людьми, предпринимать совместные усилия. Основное значение для жизненного успеха, по их мнению, имеют личные трудовые усилия (51,6%) и наличие стартового капитала (48,7%). Два других наиболее важных фактора - высокая профессиональная квалификация (39,3%) и предприимчивость (38,5%). Понимание значительной частью важности в достижении жизненного успеха стартового капитала и предприимчивости является признаком формирования в деревенском социуме рыночного менталитета. Важно, что этот менталитет имеет свойства цивилизованного рыночного общества: абсолютное большинство людей осуждают тех, кто разбогател нечестным трудом (74,3%). Считают, что деньги надо зарабатывать честно, 49% респондентов; 1/5 придерживается жизненного принципа "деньги не пахнут", остальные находятся в стане колеблющихся между первым - моральным и вторым - аморальным подходами.

Деревня всегда была более религиозной, чем город, что способствовало сохранению в сельском социуме нравственных принципов и устоев. Обследование показало, что и сейчас преобладающая часть населения (55%) считает себя верующими; атеисты находятся в абсолютном меньшинстве (18%). При этом характерно, что если в советской деревне прослойку верующих образовывало в основном старшее поколение, то теперь и среди молодежи 54% верующих и еще 30% тех, кто "на распутье" в религиозном вопросе. И тем не менее, налицо деградация морального облика и исторически сложившихся устоев деревенского общества. Более половины опрошенных (50,6%) практически оправдывают воровство, полагая, что "сейчас крадут все, кто может", не считают воровство грехом, "если нет работы, или заработок не позволяет прокормить семью", 15,9% сельчан, и только 33,6% непримиримы с этим пороком, "как бы тяжела не была жизнь". К воровству по месту работы отношение более лояльное, чем к воровству у соседа. Это можно объяснить исторически сложившимся отождествлением коллективной собственности с личной ("все вокруг колхозное, все вокруг мое"), задолженностью многих предприятий перед работниками по зарплате ("возвращаю долг"), а также положением, когда хозяйство рушится, отсутствует перспектива ("все равно все пропадет, не возьму я, возьмут другие"). Несмотря на то, что растаскивание коллективного имущества приобрело тотальный характер, оно беспокоит только 14% сельского населения.

Один из ярко выраженных феноменов современной российской деревни - широкое распространение пьянства, которое является одновременно следствием и причиной экономической разрухи в АПК. В этой связи некоторые представители высших эшелонов власти готовы списать наше крестьянство как кормильца страны. По мнению 75% респондентов пьянство за последние 10-12 лет увеличилось, а 58% из них считают, что оно сильно возросло. Свыше 60% опрошенных относят алкоголизацию населения к числу наиболее злободневных проблем современной деревни. Причин широкомасштабного пьянства немало. Но главной, на которую указали 68% респондентов, является ощущение безысходности - "люди не знают, как можно изменить свою жизнь к лучшему". Вторая по значимости причина (61%) - это "распущенность, лень, нежелание работать". Способствуют пьянству такие явления, как возможность свободно купить дешевую поддельную водку (50%), самогоноварение (48%), лояль­ность окружающих - "люди не осуждают пьяниц, как те того заслуживают, не закрывают перед ними двери своего дома" (23%).

Как известно, не обошли деревню и наркотики. Новое поколение, растущее в среде с высоким удельным весом алкогольно и наркотически зависимого населения, подвержено высокому риску поражения этими пороками. Поэтому будущее подрастающего поколения вызывает серьезную тревогу у сельчан: 53% опасаются, что их дети и внуки станут алкоголиками, 48% - станут наркоманами.

Не осталась деревня в стороне и от "сексуальной революции". Общественное мнение, особенно среди молодежи, уже не так, как прежде, нетерпимо к утрате девичьей чести, занятию проституцией и т.д. Придерживаются жизненного правила, что девушка должна беречь свою честь, 53% респондентов; более 1/4, а среди молодежи - 37,8%, полагают, что понятие "девичья честь" устарело. Характерно, что сторонников сохранения девственности до вступления в брак среди мужчин больше, чем среди женщин. Отношение к проституции, напротив, более непримиримо среди женщин. Считают, что заниматься проституцией недопустимо ни при каких обстоятельствах 2/3 женщин и 53% мужчин. Значительная часть мужчин (15%) допускает занятие проституцией, если нет другой работы, а 5,4% рассматривают ее как доходный бизнес. Среди женщин таких, соответственно, 10,6 и 1,8%. Прослеживается четкая зависимость отношения к проституции от возраста респондента: число категорически неприемлющих увеличивается с 52% в возрасте до 25 лет до 77% среди населения старше 60 лет.

Для выработки эффективной аграрной и социальной политики, определения приоритетов в развитии сельских территорий важное значение имеет выявление мнений сельчан о наиболее важных проблемах современной деревни. Опрошенным было предложено указать на четыре наиболее важные, по их мнению, проблемы из перечня, включающего 20 наименований. Результаты анкетирования показали, что с большим отрывом от прочих лидируют следующие проблемы: безработица (на нее указали 72,5% респондентов), алкоголизм (60,4%), бедность (51,5%), бездеятельность власти (32,2%). Проблемы безработицы и алкоголизма больше всего беспокоят работников социальной сферы (соответственно, 78,7 и 63,8%); бедность – пенсионеров (54,4%) и работников сельскохозяйственных предприятий (55,3%). Среди респондентов до 25 лет заметно больше по сравнению с другими возрастными группами озабоченных недостаточными возможностями получения и повышения профессионального образования (26,4%), недостатком развлечений (17%) и тем, что на селе мало молодежи (17,5%).

Таким образом, трансформационный период, сопровождающийся обострением материальных проблем сельчан, широким распространением безработицы и бедности, снижением доступности социально-культурных услуг, ухудшением здоровья и снижением продолжительности жизни, нарастанием социально-экономического "водораздела" между городом и селом, привел к ухудшению социального самочувствия в деревенском обществе, нарастанию негативных настроений и формированию значительного протестного потенциала. Под влиянием накапливающихся и длительное время не находящих конструктивного решения проблем, а также негативного влияния пропагандируемой средствами массовой информации западной культуры идет деградация нравственных принципов и устоев российской деревни. Масштабы нынешнего социального неблагополучия села таковы, что делают невозможным устойчивое развитие страны, более того, они ставят под угрозу само сохранение российской государственности. Дальнейшее развитие негативных процессов в недалекой перспективе приведет к утрате села как социально-экономической подсистемы, выполняющей жизненно важную для общества функцию производителя продовольствия и сырья для промышленности, а также другие общенациональные функции: демографическую, социально-культурную, природоохранную, рекреационную, социального контроля над территорией и т.д. Поэтому очевидна необходимость безотлагательного принятия государством мер, направленных на стабилизацию и устойчивый рост сельской экономики, повышение уровня и качества жизни населения, снижение масштабов бедности, социально-психологическое и нравственное оздоровление деревни.

¹ БОНДАРЕНКО Людмила Васильевна- доктор экономических наук, профессор, руководитель Центра всероссийского мониторинга социально-трудовой сферы села ВНИИЭСХ.
² Без мероприятий по развитию сети автомобильных дорог в сельской местности, финансируемых по федеральной программе "Модернизация транспортной системы России (2002-2010 годы)".