… о предложениях "закрыть
Москву"
|
Москве нужно дать право закрывать границы - Юрий
Попов
|
Интервью с председателем комиссии по законодательству
и безопасности Московской городской думы
Сразу же после трагических событий в Беслане председатель
комиссии по законодательству и безопасности Мосгордумы Юрий Попов
вышел с инициативой дать Москве право ограничивать въезд в Москву
граждан из других регионов России. Попросту закрыть Москву. На это
предложение тут же обрушились с критикой, как на не соответствующее
конституции и нарушающее целостность государства. Юрий Попов рассказывает
корреспонденту RBC daily Елене Тофанюк о том, что он имел в виду
под фразой "закрыть Москву".
- Юрий Юрьевич, сразу после теракта в Беслане Вы предложили закрыть
Москву. Как это вообще возможно?
- Я не предлагал закрыть Москву. Законопроект носит несколько иную
направленность. Сегодня в федеральном законодательстве нет закона,
который бы позволял сделать то, что сделал президент в Северной
Осетии, то есть закрыть границы республики. На основании чего это
было сделано? Для того чтобы закрыть границы, необходимо было ввести
на территории региона чрезвычайное положение, и только после этого
можно было принимать решение, которое было принято.
- То есть президент закрыл границы региона незаконно?
- По сути дела, он не имел законного основания, хотя поступил правильно
с точки зрения целесообразности. Наверное, пожарный во время пожара
не будет разбираться что законно, а что незаконно: в этот момент
нужно думать о том, как спасти людей. Президент поступил именно
так. Но я в начале этого года вносил норму, которая позволила бы
закрывать границы регионов на законных основаниях, и это не связано
с событиями в Беслане. Я предлагаю дать право субъектам федерации
вводить временное частичное ограничение на въезд для граждан с каких-то
территорий. Например, если силовые органы располагают информацией
о подготовке серьезного террористического акта, но им требуется
дополнительное время, чтобы разобраться с тем, кто и где готовит
терракт, они смогут обратиться к администрации региона с просьбой
закрыть административные границы на три или пять месяцев: то есть
запретить въезд в Москву граждан, проживающих, например, на территории
Чечни или Ингушетии. Законов, позволяющих это делать, сегодня нет.
Хотя президент, чтобы развести два народа, не дать сцепиться друг
с другом, ввел такое ограничение. Конечно, эта норма не панацея:
с ее ведением все проблемы с терроризмом не решатся, но она может
стать пусть небольшим, но барьером на пути терроризма. Я не могу
согласиться с теми, кто говорит о том, что это нарушение конституционных
прав, потому что есть статьи 17 и 55 Конституции, которые говорят,
что права человека не должны ущемлять права других людей. Мои права
могут быть настолько широкими, насколько они не ущемляют моего соседа.
Если я ему мешаю, значит, мои права должны быть ограничены. Это
требование конституции. В правовом государстве не может быть абсолютных
прав человека, потому что любой закон - это ограничение наших прав.
А если мы говорим, что собираемся жить по закону, то мы добровольно
принимаем ограничения. Самое главное право человека - это право
на жизнь. Сегодня государство не может обеспечить это право, поэтому
я и говорю о необходимости введения временных ограничений на свободу
передвижения. Если это дает какой-то шанс обеспечить право жителей
этого региона, конкретно Москвы, на жизнь, то это необходимо сделать.
Я слышу критику в свой адрес. Моя коллега говорит: "А что,
моя мама из Калужской области, которую надо привезти полечить, не
может теперь приехать?". Зачем нам вводить ограничения на въезд
из Калужской области, если нет такой необходимости? Я предлагаю
ввести эти ограничения для тех территорий, на которых проводится
контртеррористическая операция. Если в Калуге будет проводиться
контртеррористическая операция, то, возможно, что и с Калугой придется
закрыть границы.
- Вы не опасаетесь, что Вас обвинят в разжигании межнациональной
розни?
- Наоборот. Именно сейчас, когда мы ничего не делаем, медленно и
верно идет разжигание межнациональной розни. Осетин и ингушей, например,
уже сейчас надо разводить силой.
- Президент уже озвучил свои решения, как сделать Россию более управляемой.
- Правильно. Это надо делать. Но почему мы ждали пять лет? Я предлагал
свое решение. Естественно, предложение депутата регионального парламента
не может стать нормой для федерального центра, пока не пройдет определенную
процедуру.
- Но Мосгордума же может выйти с законодательной инициативой…
- Да, но большой вопрос - поддержит ли ее федеральная дума. Я прекрасно
понимаю, я же не наивный человек, как трудно провести любому региональному
депутату свою инициативу через Госдуму. Это серьезнейшая проблема.
И особенно для нас, для москвичей. Мы чувствуем ревностное отношение
к нам: нам говорят, что вы и так живете лучше всех, мол, посмотрите,
как живет остальная Россия.
- Вам так же и на этот раз сказали?
- Нет, законопроект еще не был внесен на рассмотрение Госдумы. В
настоящее время законопроект обсуждается в Мосгордуме. Я, кстати,
слышал критику Лукина, который считает, что этот законопроект возвращает
страну в средневековье. Мы же живем даже не в средневековье, а в
рабовладельческом строе, мой закон, наоборот, вытаскивает из рабовладельческого
строя в средневековье. Есть реальные рабы в Чечне. Это факт. В Москве
есть нелегальные мигранты, которые живут и трудятся, не имея никаких
прав. Разве это не рабство?
- Но Ваш законопроект только ухудшит положение этих людей.
- А как он может ухудшить? Хуже уже некуда. Если мой законопроект
позволит сохранить жизнь хотя бы одному москвичу, его необходимо
принять.
- Юрий Юрьевич, все-таки объясните, как это можно сделать реально,
учитывая продажность нашей милиции - давайте будем называть вещи
своими именами, - учитывая физическую невозможность перекрытия всех
дорог?
- Каждый отвечает за свои обязанности. Я в этом твердо уверен. А
как сейчас перекрывают территориальную границу Северной Осетии при
той же продажной милиции, при той же армии, при тех же возможностях
ФСБ? Объясните мне.
- Но там речь идет об одном регионе, на территории которого фактически
введено чрезвычайное положение.
- А я говорю о Москве. Об ограничениях для одного региона.
- Подождите, Вы говорили о возможностях для любого региона вводить
такие ограничения. Мы же не можем принять закон только для одного
субъекта федерации, правильно я понимаю?
- Это правило должно действовать для любого региона, который посчитал
необходимым такую меру принять.
- Но должен быть инструментарий, позволяющий исполнять закон?
- Правильно. Но для чего мы держим такие мощные по численности правоохранительные
структуры, если они не могут выполнять поставленную задачу? Значит,
их надо разгонять. Каждый должен делать свою работу. Я не должен
думать за постового милиционера, как он будет выполнять поставленную
задачу. Я не должен думать за начальника милиции Москвы, за министра
внутренних дел. Они получат задачу, они ее будут выполнять. Как
это сделать - для этого есть подзаконные акты, ведомственные приказы.
Это их работа. Почему я должен думать за всех подряд? Если существует
такая законная норма, они должны думать, как ее исполнить. И они
это сделают. Из меня пытаются вытащить, как постовой милиционер
будет выполнять задачу…
- Но это действительно большая проблема…
- Но это не проблема этого закона. Если милиционер коррумпирован,
для этого есть уголовный кодекс. И есть структуры, которые должны
его ловить. Пусть они занимаются этими проблемами. Мне говорят,
что мой закон взяткоемкий. А назовите мне не взяткоемкий закон.
Взятки берут все. Одним законом больше или меньше, ничего не изменится.
Пока мы не остановим общее разложение, пока не будем набирать милицию
по конкурсу, мы не можем говорить о том, что у нас будет хорошая
милиция. Как можно об этом говорить, если мы сейчас берем в милицию
любого, лишь бы дырку заткнуть. И мы хотим, чтобы человек, взятый
с улицы, который вчера был бандитом, сегодня стал честным, некоррумпированным
милиционером, да еще и готовым грудью защищать жизнь и здоровье
москвича за те копейки, которые мы ему предлагаем. Зачем же издеваться
над здравым смыслом?
- Так, может, с милиции начать?
- Надо не с милиции начинать, а с общего оздоровления жизни в стране.
- Когда обсуждался проект бюджета Москвы, Владимир Пронин выступал
и просил увеличить ассигнования на милицию, указывая, что средняя
зарплата в московской милиции с учетом высшего руководства составляет
10 тыс. рублей. Это же не нормальные деньги для тех людей, которые
рискуют жизнью. Вы же будете рассматривать бюджет. Может быть, стоит
увеличить ассигнования на содержание милиции?
- Мы это и делаем каждый год. Ни разу не было такого, чтобы мы уменьшили
цифру, которую нам предложило правительство. Мы всегда ее увеличиваем.
Если наши милиционеры будут получать, как сейчас, меньше, чем подмосковные
коллеги, они все уйдут туда. И так на 60% наша милиция состоит из
жителей Подмосковья. Зачем им ездить к нам за меньшей зарплатой?
Если мы не поднимем зарплату, они уйдут, и мы останемся совсем без
милиции. Сейчас она плохая, не будет вообще никакой.
- Очевидно, что пока человек не будет иметь достаточных средств
к существованию, он будет брать взятки.
- Федералы запрещают нам доплачивать милиции, потому что считается,
что субъект федерации покупает милицию, которая должна защищать
интересы федерации и с коррумпированным чиновничеством бороться
на местах. Сами платить не могут, нам не дают. Это создание вертикали
власти привело к тому, что вся власть сосредоточилась наверху, внизу
эта власть отсутствует. Управлять Россией из одной точки, из Кремля,
из кресла президента невозможно. Москву приравняли к остальным 88
субъектам федерации, но Москва - это единственный субъект федерации,
ну еще Южный федеральный округ, на территории которого за последние
пять лет совершались теракты. А нам говорят, что мы должны защищаться
в тех же рамках, что и Магаданская область. Но у нас же совершенно
другая ситуация: у нас десять миллионов на маленькой площади живут,
у нас четыре миллиона перемещаются ежедневно, это совершенно новые
люди. И у нас непрерывные теракты. Ну, дайте нам властью субъекта
ввести дополнительные меры. А нам говорят - нет, вы не московское
княжество, а один из субъектов федерации, потому живите и работайте
в рамках федерального закона. Нельзя до абсурда доводить укрепление
вертикали.
- Если в милиции маленькие зарплаты, если милиционеру надо кормить
свою семью, то каким образом мы можем гарантировать тот факт, что
завтра в Москве не появятся террористы с московской пропиской. Я
уверена, если честно, что у всех террористов документы в порядке.
- Нет. И документы не в порядке, и фальшивые миграционные документы
в 90% случаев. Мы давно предлагаем ввести миграционные карты с биометрической
составляющей: на каждой карте должен быть отпечаток пальца. Тогда
появится возможность определить, есть человек в базе данных или
нет. Если нет - это основание для его задержания. Миграционную службу
мы уже в этом убедили. Они теперь свое руководство убеждают, чтобы
в Москве осуществить пилотный проект. Реально бороться с терроризмом
можно на стадии подготовки терактов. Я согласен, что закон может
получиться огромной взяткоемкости, но и сейчас все берут взятки.
Бороться с этим можно, только пересматривая всю систему власти в
стране.
- А может, спецслужбами заняться?
- А что могут сделать спецслужбы, когда население никому не верит?
Мы призываем народ быть бдительным, а у нас само слово "народ"
потеряло смысл. У нас нет народа, а есть раздробленные социальные
группы, которые живут своими интересами, в своем мире.
- Давайте вернемся к теме разговора. Вы предлагаете закрыть въезд
в Москву для жителей из Чечни. Но при этом террористические акты
совершают преступники, а закрыть въезд Вы предлагаете всем, в том
числе и законопослушным гражданам. Вы в этом никакого противоречия
не видите?
- Есть противоречие.
- Вы будете жителей каким-то образом отбирать: этому запретить въезд,
а этому - разрешить?
- Наверное, в каких-то исключительных случаях можно будет разрешать
въезд определенному человеку, дела которого не терпят отлагательства.
Но я не думаю, что если запретить въезд на три месяца, случится
что-то страшное. Конечно, у отдельного человека может случиться,
но у целого народа - нет. Я думаю, что современные технологии связи
позволяют поддерживать отношения, не общаясь лично. Да, это ограничения
прав человека. Мы из-за одного террориста ограничиваем права невинного
жителя Чечни. Но скажите мне, пожалуйста, люди, которые живут в
Москве, в чем виноваты?
- Но лишают жизни москвичей преступники, а Вы хотите наказать всех
чеченцев.
- К сожалению, все теракты, которые прошли за пять лет, были совершены
чеченцами. В активной группе террористов не было ни одного москвича.
Во всех терактах отчетливо прослеживается чеченский след. Поэтому
я и говорю о Чечне.
- Но тогда нам придется признать наличие войны в Чечне.
- А президент и сказал, что нам объявлена война.
- Да, но со стороны международного терроризма.
- Ну и что. Международный терроризм создал плацдарм в Чечне. Давайте
будем говорить так, чтобы не признавать наличие войны в Чечне. У
президента есть причины не признавать войну в Чечне, но мы же понимаем,
что там происходит. Ну что ж мы сами будем себя обманывать.
- Юрий Юрьевич, вернемся к вопросу закрытия границ регионов. Вы
не опасаетесь, что Московская область свои границы закроет?
- Я могу допустить это только в одной ситуации. Если Московская
областная дума и губернатор одновременно сойдут с ума. Любую мысль
можно довести до идиотизма. Мне, кстати, такие вопросы часто задают.
Но подумайте, они все работают в Москве: они, что, с ума сошли,
чтобы закрывать границы? Если Московская область закроет свои границы,
ее жители не смогут нормально зарабатывать.
- Но то же самое с ними произойдет, если Москва закроет свои административные
границы.
- Если на территории Московской области будет проводиться контртеррористическая
операция, тогда действительно придется закрывать границы и запираться
в Кремле. Если вся страна будет охвачена волнениями, только в такой
ситуации можно пойти на закрытие границ Москвы от Московской области.
Но тогда не о чем говорить, мы просто дошли до точки.
"RBC daily", 17 сентября 2004 года
|