Статистика политических репрессий

В.В. Лунеев
(Опубликовано в: Преступность XX века: мировые, региональные и российские тенденции. Издание 2-е, переработанное и дополненное М., Волтерс Клувер, 2005, с.365-372)

Такая статистика ведется с 1918 г., но является неполной, противоречивой и неоднородной. В нее включены как злоупотребления режима, ныне расцениваемые как политические репрессии, так и виновно совершенные преступления, субъекты которых до сих пор остаются нереабилитированными. Доля последних невелика. Есть определенные основания полагать, что удельный вес названных лиц в 1918-1928 гг. составлял в среднем не более 10-15%, в 1929-1938 гг. — около 1-2, в годы войны и сразу после нее — в пределах 5-10%. Даже после разоблачения сталинского режима и принятия нового законодательства о государственных преступлениях (1958 г.) доля виновных в их совершении (т.е. тех, которые не реабилитируются) составляет 25-50% в структуре зарегистрированных деяний. Более того, речь ведется лишь о статистике «преступлений», квалифицированных судом или внесудебным органом и отраженных в материалах уголовных дел, тогда как основная масса репрессий осуществлялась в административном порядке, по спискам, планам, по наитию больших и малых вождей. Сознавая имеющиеся недостатки учета, тем не менее можно полагать, что динамика зарегистрированных «политических преступлений» более или менее адекватно отражает основные тенденции реальных репрессий за 1918-1958 гг. (Табл. 1 и рис. 1.)

Таблица 1. Сведения о контрреволюционной преступности (1918-1958 гг.)

Источник: отчеты ВЧК—ОГПУ—НКВД—МГБ—КГБ СССР. Имеются разные данные.

Приведенные в таблице 1 данные широко используются в научной литературе. В.Н. Кудрявцев в книге «Политическая юстиция в СССР» полностью приводит таблицу, подсчитывает итоги всех показателей за 1918—1958 гг., анализирует их и делает попытку дополнить таблицу некоторыми расчетами. И это правильно. Что делал и автор этих строк. Только дополнять, хотя и очень неполную, но в какой-то мере системную таблицу, базирующуюся на официальной отчетности, очень трудно, поскольку сведения о политических репрессиях, получаемые из других источников, далеко не всегда сопоставимы по времени и территории. Кроме того, они часто не документальны, а оценочны. После изучения контрреволюционной (государственной) преступности по обобщенным отчетам ВЧК-ОГПУ-НКВД-МГБ-КГБ СССР и при первой публикации данной таблицы в журнале «Государство и право» в 1994 г., а затем в первом издании настоящей книги, автор указывал, что это официальные, но далеко не полные данные о политических репрессиях в СССР. Согласно им, в СССР в 1918-1958 гг. было привлечено к уголовной ответственности 7024936 человек (см. рис. 1). Хотя это и вдвое больше, чем объявляли Н.С. Хрущев и другие официальные лица (3,8 млн.), но, по нашим подсчетам, изложенным в параграфе 6 настоящей главы, в 6 раз меньше общего числа реально репрессированных (около 40 млн человек). Тем не менее сведения, данные автором в таблице, никто не оспорил.

Рисунок 1. Динамика контрреволюционной преступности (1918-1958 гг.)

Автору не известно, чтобы кто-то еще изучал этот вопрос столь же системно на основе официальных отчетов КГБ и других правоохранительных органов, а также иных архивных документов 20-50-х гг. Среди работ аналогичного плана есть статьи В.В. Цаплина, подготовленные на основе ранее секретных материалов 30-х гг., В.П. Данилова, И.Е. Зеленина, которые изучали людские потери в эти годы. Большую работу в архивах ГУЛАГа проделал В.Н. Земсков¹. Но эти авторы охватывали короткие промежутки времени и преследовали в большей мере демографические цели. Результаты многочисленных исследований самих демографов не противоречат результатам, приведенным автором, и его оценкам². Изучать же эту проблему по материалам выступлений некоторых политических деятелей — при серьезном критическом подходе — по меньшей мере некорректно. В то же время можно предположить, что помимо отчетов, с которыми удалось ознакомиться в архивах бывшего КГБ, есть и другие официальные данные о проводимых репрессиях, доступа к которым автор не имел.

Рост политических преступлений обозначился уже в 1918-1922 гг. Выше приводились данные, что только красный террор стоил более 1,5 млн человеческих жизней. Это период ожесточенной гражданской войны, во время которой кровь миллионов россиян (помимо репрессированных) лилась с обеих сторон без всякого учета. В 1925-1926 гг. после победы коммунистического режима в гражданской войне наблюдался некоторый спад в проведении политических репрессий. Однако это оказалось делом недолгим. Режим не мог существовать без насилия. После празднеств «великого десятилетия» XV съезд ВКП(б) принял курс на коллективизацию сельского хозяйства. В 1929-1933 гг. насильственная коллективизация, борьба с троцкистами и правыми уклонистами, развернутое наступление социализма по всему фронту увеличили репрессивную деятельность режима в 6-8 раз. Особенно велика была доля кулаков в структуре репрессированных лиц, которые в большинстве своем не отражались в статистике ОГПУ.

Кулаки делились на три категории. Первая — контрреволюционный актив — подлежала уничтожению по решению «троек», вторая — богатые кулаки и семьи кулаков первой категории — высылалась в отдаленные районы с конфискацией имущества, третья — остальные кулаки, а также середняки, бедняки и даже батраки с прокулацкими настроениями — выселялась внутри республик, краев и областей. Самой многочисленной была вторая категория. По данным ГУЛАГа, только в 1930-1931 гг. было выслано 1803392 человека³. Эти данные неполны. Среди высылаемых была высокая смертность от голода, холода, болезней и издевательств властей. О числе кулаков первых двух категорий вообще нет сколько-нибудь точных сведений. Общее число реальных жертв раскулачивания, согласно приводимым выше данным из публикаций ЦК КПСС 90-х гг., превышало 20 млн человек. Расправа над кулаками была генеральной репетицией перед еще более кровавыми историческими событиями. Она убедила вождей в колоссальных возможностях режима по насильственному переустройству миропорядка.

На этом победном фоне XVII съезд ВКП(б) в 1934 г. принял решение об окончательной ликвидации капиталистических элементов, под которыми имелись в виду все, кто хотя бы косвенно сомневался в большевистских авантюрах. Голос академика И.П. Павлова, написавшего в декабре 1934 г. письмо В.М. Молотову, услышан не был. Он писал: «Вы сеете по культурному миру не революцию, а с огромным успехом фашизм. До Вашей революции фашизма не было»⁴. Он остался в живых, видимо, благодаря мировой известности. А вот делегатам исторического съезда не повезло. Из 1966 его участников 289 проголосовали тогда против Сталина, в связи с чем 1108 делегатов (56,4%) были потом уничтожены как враги народа⁵. 1937-1938 гг. были новым, самым большим пиком репрессивной большевистской деятельности. Смертная казнь доминировала. (Табл. 2.)

Таблица 2. Число осужденных в 1937 г. по видам наказания за контрреволюционные преступления

Примечания.
* ВМН — высшая мера наказания.
** ИТЛ — исправительно-трудовой лагерь.

Число приговоров со смертной казнью за 1937-1938 гг. составило 82,4% от всех зарегистрированных смертных приговоров, официально вынесенных в 1918-1958 гг. Молотов в конце своей жизни утверждал, что 1937 г. был необходим. Логика элементарна: революция произошла в отсталой стране, опасность фашистской агрессии велика, необходимо устранить остатки враждебных сил⁶, т.е. самим уничтожить наиболее дееспособную часть народа. В Китае подобием нашего 1937 г. была «культурная революция» в 60-е гг., в процессе которой подверглись преследованию 200 млн человек, т.е. четверть населения, из которых около 8-10 млн. убито⁷.

В 1992 г. в президентском архиве были обнаружены документы о плановой организации массовых репрессий в 1937-1938 гг.⁸ На основе решения ЦК ВКП(б) от 2 июня 1937 г. о борьбе с врагами народа последовал приказ наркома внутренних дел Ежова от 30 июля 1937 г. №00447 о репрессировании 268950 человек, в том числе об уничтожении 75950 (первая категория), направлении в лагеря и тюрьмы 193000 человек (вторая категория). План был расписан по республикам, краям и областям. И это было только началом. Местные руководители, соревнуясь друг с другом, просили увеличить «лимиты» по первой и второй категориям на десятки тысяч человек. Они, конечно, лучше знали, с кем им надо рассчитаться или от кого избавиться. Из многочисленных просьб приведу одну, самую небольшую: «Для очистки Армении просим разрешить дополнительно расстрелять 700 человек из дашнаков и прочих антисоветских элементов. Разрешение, данное на 500 человек первой категории, уже исчерпывается. Микоян, Маленков, Литвин». Участвовал в этом и лично Сталин. Приведем его резолюцию: «Дать дополнительно Красноярскому краю 6600 лимита по первой категории. И. Сталин». Кроме первичного плана, встречных планов с мест ЦК ВКП(б) принял дополнительный план на 57200 человек второй категории и 48000 — первой. И это не все. Инициатива местных партийных и советских лидеров была беспредельной.

Деятельность «троек» первоначально предполагалось приостановить 10 декабря 1937 г. Но этот срок неоднократно продлевался. Приведем по этому поводу циничное выступление начальника УНКВД Мальцева в Томске: «Партия и правительство продлили срок работы троек до 1 января 1938 г. За два-три дня, что остались до выборов в Верховный Совет (первые выборы по [ сталинской] Конституции 12 декабря 1937 г. — В.Л.), вы должны начать «заготовку», а затем вы должны «нажать» и быстро закончить дела... Возрастным составом я вас не ограничиваю: давайте стариков. Нам нужно нажать, так как наши уральские соседи нас сильно «прижимают»... Вы должны дать до 1.01.38 не менее 1100 человек, по полякам, латышам и другим не менее 600 человек в день, но в общей сложности я уверен, что за три дня вы «догоните» до 2000 человек. Каждый ведущий следствие должен заканчивать не менее 7-10 дел в день»⁹.

Расправа была приостановлена лишь 17 ноября 1938 г. с ликвидацией «троек» и обвинениями НКВД и прокуратуры в злоупотреблениях и попытке выйти из-под партийного контроля. Путем очередных политических злоупотреблений они получили свое. Центральные власти избавились от многих свидетелей-соучастников и обелили себя.

В 1939 г. число регистрируемых репрессий снизилось в 20 раз. Однако отдых палачей снова был недолгим. В 1940 г. репрессии увеличились, а в следующем году возросли по сравнению с 1939 г. в 4,4 раза. Последний всплеск учтенных репрессий был в 1946-1947 гг., когда они обрушились на репатриированных граждан¹⁰. В эти годы продолжались массовые репрессии против неугодных народов, но сведения о них находились вне официальной статистики. По состоянию на октябрь 1946 г. на спецпоселении находилось 2463940 человек, главным образом из числа выселенных народов¹¹. Эти данные неполны. Тысячи людей уничтожались и гибли при переселении¹², совершали побеги и самоубийства. По приводимым выше исследованиям, общее число выселенных народов приближается к 6 млн человек.

¹ См.: Цаплин В.В. Статистика жертв сталинизма в 30-е гг. // Вопросы истории. 1989. № 4—5; Данилов В.П. К истории коллективизма // История СССР. 1991. № 5; Зеленин И.Е. Революция «сверху»: завершение и трагические последствия// Вопросы истории. 1994. № 10; Земсков В.Н. Об учете спецконтингента НКВД во всесоюзных переписях населения 1937 и 1939 гг. // Социологические исследования. 1991. №2.
² См.: Население России за 100 лет (1897—1997). Статистический сборник. М„ 1998. С. 32; Население России в XX веке. Исторические очерки В 3 т. Т. 1.1900—1939 гг. М., 2000. С. 311-391; Т. 2.1940-1959. М., 2001. С. 128-196; Жиромская В.Б. Демографическая история России в 30-е гг. Взгляд в неизвестное. М., 2001. С. 9—60.
³ См.: Земское В.Н. «Кулацкая ссылка» в 30-е годы // Социологические исследования. 1991. № 10. С. 3.
⁴ РГ. 1995.25 февр.
⁵ РГ. 1995. 22 апр.
⁶ Лелъчук В. 37-й год был необходим // Московские новости. 1991. 5 мая.
⁷ См.: Имамов Э.З. Уголовное право КНР. М., 1990. С. 18.
⁸ Геворкян Н. Встречные планы по уничтожению собственного народа // Московские новости. 1992. 21 июня.
⁹ История 58-й статьи // РГ. 1993.19 окт.
¹⁰ См.: Шевяков А.А. «Тайны» последней репатриации // Социологические исследования. 1993. № 8. С. 10.
¹¹ Известия. 1992. 29 дек.
¹² См.: Преловская И. Преступления войск НКВД при изгнании чеченцев и ингушей зимой 44-го // Известия. 1992.12 марта