|
|
 |
Смертность
в России: долгожданное снижение? |
|
Над темой номера работали:
|
 |
 |
 |
|
Евгений
АНДРЕЕВ
|
Екатерина
КВАША
|
Татьяна
ХАРЬКОВА
|
Возможные изменения смертности населения России в будущем
Анализ прошлых тенденций смертности и продолжительности
жизни, равно как и изменений самого последнего времени, позволяет
сформулировать представления о возможной динамике смертности и продолжительности
жизни в обозримом будущем. Разумеется, невозможно предсказать одну
единственную траекторию, по которой будут двигаться соответствующие
показатели. Можно лишь приблизительно очертить ту область их значений,
внутри которой эта траектория пройдет с достаточно высокой степенью
вероятности. Нижняя граница этой области соответствует наихудшему,
наиболее пессимистическому сценарию динамики смертности и продолжительности
жизни, тогда как верхняя ее граница определяется исходя из наиболее
оптимистических, хотя и реалистических ожиданий.
Нижняя граница прогнозных оценок (пессимистический
сценарий). В условиях долговременного роста смертности и некоторого
ее снижения в последние два года в качестве пессимистического сценария
можно рассматривать экстраполяцию сложившегося тренда смертности.
Экстраполяцию часто считают второсортным методом прогноза,
не учитывающим социального фона и усилий государства по оптимизации
демографической ситуации, Такая оценка едва ли справедлива. Экстраполяция
учитывает множество глубинных факторов, формировавших прошлые тенденции,
независимо от того, поняты и осмыслены эти факторы или нет. Действовавшие
долгое время факторы не могут мгновенно исчезнуть или в корне измениться,
поэтому экстраполяция, на деле, часто учитывает гораздо больше фоновых
детерминант смертности, чем разработчики политики, которые обычно
склонны переоценивать эффективность предлагаемых ими мер. При этом
особое значение имеет соответствующим образом подобранный опорный
участок прогноза.
Роль выбора опорного участка можно проиллюстрировать
следующим примером. В 2005 году общественная организация "Деловая
Россия" представила свой демографический прогноз для России,
в котором, в частности, утверждалось, что при сохранении нынешних
тенденций смертности, ожидаемая продолжительность жизни может снизиться
к 2025 г. до 51,5 года у мужчин и до 65,24 года у женщин. Экстраполяция
прошлых тенденций действительно может привести к такому прогнозу,
но только если соответствующим образом подобрать опорный участок
экстраполяции.
Известно, что современные неблагоприятные тенденции
российской смертности сложились в 1960-е - 1970-е годы, а с середины
1980-х начался период резких колебаний, запущенных антиалкогольной
кампанией и продолжавшихся около 15 лет, после чего кривые смертности
вернулись примерно на прежнюю траекторию. Однако, как это видно
из рис. 14 (левая панель), экстраполяция долговременной тенденции
1964-1984 годов даже в самом пессимистическом варианте, никак не
может привести в 2025 году к тем результатам, которые предсказывает
пессимистический вариант "Деловой России".
Получить такие результаты можно только, если в качестве
опорного участка экстраполяции принять совершенно нетипичный отрезок
кривой между верхним пиком колебания в 1987 году (исторический максимум
продолжительности жизни для России, достигнутый во время антиалкогольной
кампании) и ее минимумом на участке возврата на старую траекторию
в 2003 (рис. 14, правая панель). Такая экстраполяция представляется
нам крайне искусственной, а пессимистический прогноз "Деловой
России" - избыточно пессимистическим.
Рисунок 14. Продолжительность жизни мужчин и женщин
в 1958-2004 гг. и по пессимистическому варианту прогноза "Деловой
России" до 2025 г. на фоне линейных трендов 1964-1984 и 1987-2004
годов
В частности, он предполагает рост младенческой смертности
к 2025 году с нынешних 11‰ до 16,4-19,0‰ (при том, что сейчас этот
показатель неуклонно снижается) и дальнейшее резкое увеличение смертности
в рабочих возрастах, вследствие чего число доживающих до 60 лет
мужчин сократится с нынешних 51,7% до 33,6%, женщин с 80,8% до 67,5%.
Соответственно ожидаемая продолжительность жизни снижается к 2025
г. до 51,5 года у мужчин и до 65,24 года у женщин.
Отнюдь не отрицая крайне неблагоприятной ситуации со
смертностью в России, нельзя все же представлять себе российское
общество как абсолютно беспомощное перед лицом смерти. И общий уровень
благосостояния, и достигнутый культурный уровень, и развитие системы
здравоохранения, какой бы критики они ни заслуживали, все же ставят
определенные границы ухудшению ситуации. Можно представить себе
стагнацию уровня детской смертности, подобно тому, как это было
в 1970-е годы, и это достаточно пессимистический вариант будущего.
Но если исключить катастрофические события, то ожидать увеличения
этого уровня на треть нет совершенно никаких оснований.
Тем не менее, рассматривать пессимистический сценарий
изменений смертности в рамках многовариантного прогноза все же необходимо.
Основываясь на экстраполяции прошлых тенденций, которые, по большей
части, были неблагоприятными на протяжении более чем 40 лет, можно
предположить дальнейшее продолжение роста смертности мужчин и стагнацию
уровня смертности женщин. При таком предположении за 20 лет между
2005 и 2020 годами продолжительность жизни мужчин может сократиться
на 2,3 года, а женщин - остаться примерно на нынешнем уровне. Это
предположение можно рассматривать как крайний пессимистический сценарий
динамики российской смертности, который, к сожалению, отнюдь нельзя
считать невероятным.
Верхняя граница прогнозных оценок (оптимистический
сценарий). Если в основе пессимистического сценария лежит экстраполяция
собственных российских долговременных неблагоприятных тенденции
смертности, то при составлении оптимистического сценария целесообразно
опираться на опыт стран с более благополучной ситуацией. При этом
особую ценность представляет опыт стран, которые находились в сходном
с Россией положении, но смогли добиться перелома неблагоприятных
тенденций.
К числу таких стран относятся многие страны Восточной
Европы и бывшие европейские республики СССР. На протяжении довольно
долгого времени они, как и Россия, находились в стороне от снижения
смертности, наблюдавшегося в западных странах. Однако после 1990-го
года им удалось изменить траекторию движения и тоже включиться в
общемировой процесс снижения смертности и увеличения продолжительности
жизни.
После начала реформ 1990-х годов, в том числе и реформирования
системы здравоохранения в Чешской республике, кривая ожидаемой продолжительности
жизни в этой стране поползла вверх. С 1990 по 2004 г. у мужчин этот
показатель повысился на 5,0 года (за 1960-1990 гг. снизился на 0,2),
у женщин - на 3,7 года (за 1960-1990 - на 2 года). Уровень младенческой
смертности в стране снизился более чем в два раза - один из самых
высоких темпов снижения по сравнению с соответствующими странами.
Сейчас уровень младенческой смертности в Чехии ниже чем, в среднем,
в странах ЕС, тогда как в 1993 г. был на 30% выше3
.
Примерно то же произошло и в Польше. Между 1960 и 1990
гг. Польша испытала серьезное увеличение показателей смертности
от сердечно-сосудистых заболеваний мужчин и женщин молодого и среднего
возраста. С началом политических и экономических изменений в 1991
г. изменилась и эта тенденция. У людей, в возрасте между 20 и 44
годами, снижение показателей смертности составляло, в среднем, 10%
ежегодно, в то время как в возрастах между 45 и 64 годами, ежегодное
снижение показателя было 6,7%. Это - один из самых высоких темпов
снижения, ранее замеченных в Европе, хотя с тех пор подобное снижение
происходило и в других странах Восточной Европы.
В результате всех произошедших изменений и предпринятых
усилий ожидаемая продолжительность жизни мужчин в Польше с 1990
по 2003 г. выросла на 4,0 года, женщин - на 3,3 года. В 1960 г.
по продолжительности жизни как мужчин, так и женщин Польша отставала
от Чехии на 2,9 года. В 2003 г. отставание по продолжительности
жизни мужчин, сократилось до 1,7, а по продолжительности жизни женщин
обе страны сравнялись.
Так как в России в это время ничего подобного не происходило,
сходство тенденций смертности и продолжительности жизни в России,
с одной стороны, и в двух указанных странах, с другой, исчезло,
соответствующие кривые на графиках двигались в противоположных направлениях
(рис. 15).
Рисунок 15. Динамика ожидаемой продолжительности жизни
в России, Польше и Чешской республике , 1970-2005 гг., лет
Тем не менее, опыт Польши, Чешской республики, а также
и ряда других стран Восточной Европы говорит о возможности в довольно
короткие сроки преодолеть кризис смертности "советского"
времени, переломить неблагоприятные тенденции и добиться устойчивого
снижения смертности и роста продолжительности жизни.
Конечно, на этом пути есть серьезные трудности, связанные
со структурными особенностями российской смертности, к которым,
прежде всего, относятся:
- чрезвычайно высокая доля умирающих от внешних причин;
- чрезвычайно низкий средний возраст смерти мужчин от болезней
системы кровообращения.
Эти особенности российской смертности хорошо видны и
при сравнении России со многими странами, быстро вышедшими или выходящими
из кризиса смертности.
Обе они указывают на важность ее культурно-поведенческих
детерминант, что ограничивает возможности прямого воздействия на
смертность через систему здравоохранения. Такое воздействие необходимо,
но недостаточно. Крайне важно также добиться изменения поведенческих
стандартов значительной части российского населения (избавиться
от злоупотребления алкоголем, ограничить роль курения, рационализировать
питание и т.д.), а это делает задачу снижения смертности более сложной,
чем та, которую приходилось решать нашим восточноевропейским соседям,
начавшим усваивать стандарты современного городского образа жизни
раньше, чем Россия, и в других исторических условиях.
Обнадеживающие результаты снижения смертности в 2005-2006
гг., которые, как отмечалось, как раз и были связаны, в первую очередь,
с относительно благоприятными тенденциями смертности от внешних
причин и сердечно-сосудистых заболеваний, позволяют надеяться, что
позитивные тенденции закрепятся и динамика смертности в России приобретет
тот же характер, что и в большинстве стран мира.
В качестве основной гипотезы оптимистического сценария
принято предположение, что в ближайшие десятилетия ожидаемая продолжительность
жизни пятнадцатилетних в России будет расти в среднем с той же абсолютной
скоростью, с какой она росла в последнее десятилетие в 11 странах
постепенно выходящих из кризиса смертности. Эти страны - Болгария,
бывшая Югославская Республика Македония, Венгрия, Латвия, Литва,
Польша, Сербия и Черногория, Словакия, Словения, Хорватия, Чешская
республика, Эстония. Соответствующий темп роста ожидаемой продолжительности
жизни в возрасте 15 лет составляет 0,263 года за 1 год у мужчин
и 0,187 года за 1 год у женщин.
Оптимистический прогноз младенческой смертности основан
на эктраполяции тенденций снижения этого показателя в России, которые
уже на протяжении длительного времени относительно благоприятны.
Сделанные допущения позволяют определить верхнюю и нижнюю
границы изменений младенческой смертности и ожидаемой продолжительности
жизни до 20250 года (рис. 16 и 17).
Рисунок 16. Младенческая смертность в России - фактическая
в 2006 году и по прогнозу на 2025 год, на 1000 родившихся
Рисунок 17. Ожидаемая продолжительность жизни мужчин
и женщин в России - фактическая в 2006 году и по прогнозу на 2025
год, лет
На рис. 18 приведено сравнение предлагаемого оптимистического
прогноза изменений ожидаемой продолжительности жизни в России на
2025 год с другими аналогичными прогнозами, а также с фактической
величиной этого показателя во Франции в 2000 году. Как видим, при
всех различиях имеющихся прогнозов для России, ни один из них (а
речь идет, повторим, только об оптимистических сценариях) пока не
предусматривает достижения к 2005 году продолжительности жизни,
который был зарегистрирован во Франции в 2000 году, а в мире есть
страны, где этот показатель еще выше, чем во Франции.
Рисунок 18. Ожидаемая продолжительность жизни мужчин
и женщин в России в 2025 году по оптимистическим прогнозам и во
Франции в 2000 году
3 - База данных ВОЗ "Health for all".
|
