|
|
Неожиданные результаты поиска таинственного
информатора Фрэнка Лоримера
Марк Тольц
(Иерусалим)
Эта загадка из истории демографии возникла для меня давно.
Ее решение должно было показать на конкретном примере, как проходил
трансфер знаний о советской статистике населения за пределы СССР
в послевоенные годы. Рассказ о сложном процессе поиска ответа, и
к каким важным результатам он привел – составляет суть данной публикации.
Ключевая американская фигура в изучении советской
демографии без знания русского языка
Естественно, для того, чтобы дать читателю лучшее понимание
проблемы, начать с подобного ребуса, ответ на который был мною найден
ранее, но еще не рассказан на русском языке. Тем более, что обе
«детективные истории» касаются одного того же заокеанского ученого.
Монография «Население Советского Союза: история и перспективы»,
титульным автором которой значится известный американский демограф
Фрэнк Лоример (1894–1985)[1],
хорошо известна каждому, кто серьезно интересуется историей населения
СССР. Именно эта книга после ее появления в 1946 году надолго превратила
Лоримера в ключевую фигуру в изучении советской демографии на Западе.
Ее создание имело очень непростую историю.
Ф. Лоример [при участии М.К. Канторовича-Гордона].
Население Советского Союза: история и перспективы (1946)
В январе 1939 года Совет Лиги Наций образовал комитет
по изучению демографических проблем. Однако вскоре разразилась Вторая
мировая война, и Лига Наций инициировала соглашение о сотрудничестве
с Отделом изучения народонаселения Принстонского университета, тем
самым положив начало обширной программе демографических исследований.
Из-за огромной сложности изучения советского населения эта задача
стала отдельным проектом, за который и стал ответственным Лоример.
Однако он не владел русским языком. В предисловии к книге, ставшей
результатом исследования, охватившего огромный объем материала,
Лоример писал:
Фрэнк Лоример
«Автор выражает глубокую благодарность своему коллеге,
доктору Мирону Канторовичу-Гордону. Проект потребовал сотрудничества
человека со статистическим опытом и высоким уровнем эрудиции, который
был бы также знаком с русским языком. Автору особенно повезло в
получении помощи от коллеги с такими качествами. Среди других обязанностей,
д-р Гордон взял на себя основную ответственность по подготовке библиографии[2].»
Мирон Канторович-Гордон
Мирон Канторович-Гордон (1895 – после 1977) был послереволюционным
российским эмигрантом, учеником известного немецкого социал-гигиениста
Альфреда Гротьяна (1869–1931). После захвата власти нацистами он
бежал из Германии в Англию, а оттуда направился в США[3].
Лоример, несомненно, сделал верный выбор, когда привлек к начинанию,
за которое отвечал, Канторовича-Гордона. Ведь тот не только составил
удивительную по полноте тематическую библиографию, которая и сегодня
не утратила своего значения, но и выявил, перевел и подготовил для
описания огромный объем материала на русском языке. Лоримеру после
этого оставалось, по сути, только «сшить» все то, что дал ему Канторович-Гордон.
Расчеты для Лоримера выполнил ставший впоследствии классиком демографии
Энсли Коул (1917–2002).
Статус Лоримера требовал от меня знать все, что было
им напечатано по советской проблематике. Последняя его публикация
на эту тему появилась в 1953 году. Статья называлась «Специфика
статистики советского населения и его воспроизводства»[4].
В этой статье содержалась важнейшая информация о существенном дефекте
советской статистики естественного движения населения 1930-х годов:
«Теперь мы знаем, что […] данные о рождениях и смертях
в особых группах населения, находившихся под контролем НКВД, не
включались в региональную статистику естественного движения населения
и, возможно, никогда не доходили до чиновников Госплана в Москве».
Начало статьи Ф. Лоримера
«Специфика статистики советского населения и его воспроизводства»
(1953)
То, что это было так, мне посчастливилось узнать в 1973
году от непосредственного участника событий тех лет, Михаила Вениаминовича
Курмана (1905–1980), который отвечал за эту область общесоюзной
статистики в 1930-е годы, но напечатать об этом я смог лишь с большим
опозданием в 1987 году[5].
Все рассказанное мне Курманом потом подтвердил найденный архивный
документ, в котором он писал:
«Можно думать, что из недоучтенного количества смертей
не меньше 1–1,5 млн приходится за счет смертей, регистрация которых
не попадала в общегражданскую (спецпереселенцы, заключенные в концлагерях
и проч.). Эти данные, очевидно, должны быть в ГУЛАГе НКВД»[6].
У Лоримера при написании статьи был тайный информатор,
явно хорошо знакомый с темой, что он откровенно отмечал:
«Автор выражает признательность уважаемому коллеге,
пожелавшему остаться неизвестным, за важную информацию, касающуюся
многих аспектов данной статьи».
С тех пор как я впервые (очень давно) прочел эти слова,
меня не оставлял вопрос: кто тот «уважаемый коллега», который раскрыл
Лоримеру столь важную информацию?
Несомненно, им был эмигрант из СССР второй, военной
волны. Казалось им мог быть тот, кто скрывался под псевдонимом «П.
Галин». За два года до появления статьи Лоримера, в 1951 году, он
опубликовал в Мюнхене работу «Как производились переписи населения
в СССР»[7], которая была вполне
профессионально написана.
Лоример в своей статье писал: «Мы знаем, что тайная
обработка данных переписи 1937 года была продолжена после того,
как перепись была публично осуждена».
Казалось, что при этом он повторял соответствующее место
из упомянутой работы «П. Галина»: «Разработка [данных переписи
1937 года] не прекратилась и после постановления правительства,
опорочившего материалы переписи».
Однако сходство написанного Лоримером о переписи 1937
года с уже напечатанным до того «П. Галиным» об этой переписи, конечно,
не давало ответа на вопрос, который меня занимал. Работа «П. Галина»
была посвящена только советским переписям населения, в ней не было
ничего об учете естественного движения населения. Впрочем, не скрою,
таинственный статистик, выбравший себе псевдоним «П. Галин», долгое
время был моим первым кандидатом на роль тайного информатора Лоримера.
Возможный претендент на роль информатора
Занятие историй демографического проекта в мюнхенском
Институте по изучению СССР[8]
дало мне другого возможного кандидата на роль тайного информатора
Лоримера. В одной из публикаций, подготовленных в этом институте,
упоминалась «г-жа Г. Селегень»[9].
А память говорила, что где-то это имя мне уже встречалось.
Действительно, публикация Селегень о подготовке к переписи
населения 1937 года в Управлении народно-хозяйственного учета (УНХУ)
Украины приведена в авторитетном библиографическом указателе, посвященном
этой переписи[10]. В свою
очередь, о том, что Селегень была высококвалифицированным статистиком-практиком
еще на рубеже 1920-х и 1930-х годов, свидетельствовало ее упоминание
в предисловии к книге одного из лидеров украинской демографии, находившейся
тогда на очень высоком уровне, – Арсения Петровича Хоменко (1891-1939)[11]:
«Вся вспомогательная работа по статистико-счетной обработке
материалов проделана в отделе демографии бывшего ЦСУ при непосредственном
руководстве референта Г.В. Селегень»[12].
Упоминание материала Г. Селегень в указателе
«Литература о переписи населения 1937 года (Основные источники)»
(1990)
Галина Васильевна Селегень (1898–1981) прожила долгую
жизнь, для которой были характерны многие крутые повороты. Черным
пятном в ее биографии было профессиональное сотрудничество с оккупантами
в годы войны, когда она стала заместителем руководителя статистического
отдела харьковской городской управы[13].
Зная этот факт, ясно почему после окончания войны Селегень оказалась
в Германии в числе перемещенных лиц (ди-пи).
Галина Селегень
(фото из учетного формуляра ди-пи, 1948)
Для нашего рассказа важно отметить, что в 1949 году
она эмигрировала в США. Там Селегень сумела вполне реализовать свои
немалые профессиональные знания в области советской демографической
статистики. Но случилось это не сразу. Только в 1955 году появляется
первое ее упоминание в работе американского автора: «Данный
доклад был подготовлен при экспертной помощи г-жи Галены (sic!)
Селегень»[14]. А в 1957
году доклад самой Селегень уже значился в программе годичной конференции
американских статистиков[15].
После этого произошел прорыв в ее активности на самую широкую аудиторию.
На рубеже 1950-х и 1960-х годов на волне тогдашнего
большого интереса к первой советской послевоенной переписи населения
1959 года было опубликовано девять статей Селегень в топовых специальных
журналах на английском и немецком языках[16].
Однако знакомство с их содержанием не дало оснований считать ее
тайным информатором Лоримера.
Начало статьи Г. Селегень
в «Population Studies» (1959. Vol. 13. No. 1)
До того, в первой половине 1950-х годов, многочисленные
работы Селегень, хотя о их существовании знали американские специальные
агентства, судя по их закрытым обзорам, оставались неопубликованными[17].
Впрочем, в этот период она активно публиковалась в изданиях украинской
эмиграции. Но даже в двух ее наиболее объемных статьях[18]
я также не нашел ничего, что бы давало твердое основание считать
Селегень тайным информатором Лоримера.
В дальнейшем Селегень исчезает из украиноязычных изданий,
более того, не цитирует опубликованные там свои работы в напечатанных
ею статьях на английском и немецком языках. Можно предложить очень
простое тому объяснение. Через пять лет после прибытия в США Селегень
уже могла получить американское гражданство и быть задействованной
там на госслужбе. Действительно, при публикации своих двух статей
в «Population Studies» она представлена как бывший сотрудник Бюро
цензов США. Выходит, Селегень нашла там на какое-то время место
для профессиональной реализации.
Но было и другое обстоятельство, которое вряд ли могло
понравиться, если стало известно, представителям украинской диаспоры
в США. Селегень была вдовой Павла Григорьевича Канцелярского (1892/1893–1941),
члена большевистской партии с 1913 года, делегата IX, X и XII съездов
РКП(б), в то время видной партийной фигуры в Сибири[19].
После переброски его на Украину он стал заметным номенклатурным
работником «идеологического фронта» там, а в начале 1930-х уже был
членом коллегии республиканского наркомата образования[20].
Для конца 1950-х годов имеется определенное свидетельство
установления профессиональных контактов Селегень с русской эмиграцией
в Америке. На это указывает ее соавторство с Виктором Порфирьевичем
Петровым (1907–2000) в написании одного из упомянутых материалов,
посвященных переписи 1959 года. Отметим, что много позднее, уже
посмертно, этот ее соавтор будет награжден Указом президента Российской
Федерации от 23 декабря 2000 года орденом Дружбы Народов «за изучение
истории исследования русскими первопроходцами Северо-Американского
материка и вклада русских в развитие Нового Света»[21].
В 1960-е годы, после достижения пенсионного возраста,
в жизни Селегень происходит новый резкий поворот. Она оставляет
демографию и начинает усиленно заниматься русской литературой. В
1962 году Селегень получает степень магистра в Университете Индианы,
а в 1967 году защищает там докторскую диссертацию, одновременно
преподает русский язык в этом университете[22].
В 1968 году на основе своей диссертации Селегень публикует монографию,
посвященную символизму в русской литературе на примере одной из
книг Федора Сологуба[23].
Через десять лет, несмотря свой солидный возраст, Селегень продолжала
быть активной, ее материалы появлялись в наиболее авторитетной газете
русской эмиграции – «Новое русское слово», которая издавалась в
Нью-Йорке[24].
Монография Г. Селегень, посвященная символизму
в русской литературе на примере книги Ф. Сологуба «Мелкий бес» (1968)
Конечно, жизнь Селегень была интересной историей, но
ее биография не давала ответа на интересующий меня вопрос. Я искал
тайного информатора Лоримера и, хотя узнал в ходе своего поиска
многое о Селегень, оставался в тупике.
Неопубликованная работа дает решение загадки
и приносит важные свидетельства о проблемах советской статистики
движения населения 1930-х годов
Решение загадки все-таки нашлось. На помощь в розыске
таинственного информатора Лоримера пришел Игорь Романович Петров,
прекрасный знаток архивов, с которым мне недавно посчастливилось
совместно работать над распутыванием сложных переплетений другого
«демографического детектива». Узнав от меня, что одним из кандидатов
на эту роль является Селегень, он предоставил копию ее неопубликованной
работы, которая хранится в собрании архива известного историка русского
Зарубежья Бориса Ивановича Николаевского (1887–1966) в Гуверовском
институте. За это не один я, а мы все должны быть ему очень признательны,
ведь благодаря этому был не только найден таинственный информатор
Лоримера, а главное – стало известно очень важное свидетельство
хорошо информированного участника трагических событий истории советской
статистики населения 1930-х годов.
Начало неопубликованной работы Г. Селегень (1950)
Работа Селегень имела название «Третья перепись населения
в СССР и причины ее аннулирования»[25].
В конце этой работы стоит дата «22 марта 1950 года», проставленная
самой Селегень. В ней 23 страницы. Это далеко не первый экземпляр
машинописи, что затрудняет работу с материалом. Неизвестно, как
она попала в собрание Николаевского. Следов его переписки с Селегень
не обнаружено. То, что язык этой работы русский, определенно указывает
на стремление ее автора сразу после прибытия в США установить деловой
контакт с русской эмиграцией в этой стране, который, однако, наладился,
как мы уже знаем из написанного выше, только много позже – в конце
1950-х годов.
Окончание неопубликованной работы Г. Селегень (1950)
Признаюсь, поначалу работа меня разочаровала. Ничего
нового по теме, которая обозначена в ее названии, что бы мы сегодня
не знали, она не содержит. История переписи 1937 года, порядок ее
проведения и причины запрета итогов сталинским руководством страны
с достаточной полнотой были проанализированы еще в начале 1990-х
годов[26]. Сама же Селегень
по сути не смогла дать ответ на вопрос о причинах объявления итогов
этой переписи «дефектными».
Однако внимательное знакомство с работой показывает,
что именно в ней наиболее четко рассказано о причинах неполноты
учета не только естественного, но и механического движения населения
СССР в 1930-е годы. Ведь до этого не было известно ни одного свидетельства
специалиста тех лет, с такой откровенностью раскрывшего проблематичность
учета внутренних миграций населения.
Селегень в этой, интересующей нас, части работы, начинает
свое свидетельство с характеристики колоссальных сдвигов и трагических
событий в жизни советского общества между двумя переписями, которые
повлияли на демографические процессы:
«Десять лет – сравнительно небольшой срок в жизни
нормального государства, но – целая эпоха в стране «строящегося
социализма». За десять лет, отделяющих третью перепись от второй
(1926–1937 годы) население страны Советов пережило: временную передышку
в форме Новой Экономической Политики; новое наступление на «капиталистические
элементы» в виде сплошной коллективизации сельского хозяйства и
ликвидации, частично – физической, наиболее зажиточной и трудолюбивой
части крестьянства, так называемых «кулаков»; ужасный голод 1932/33
гг. и вспышку жесточайшего политического террора – «ежовщину».
Перейдя к общей характеристике демографической статистики
того периода, Селегень, среди других причин ее недостоверности,
отмечает неполноту учета смертей заключенных, именно то, о чем,
несомненно с ее слов писал позднее в своей статье Лоример:
«Однако эти события нашли только частичное отражение
в итогах текущего учета населения. Статистика смертности не включала
массовых случаев смертей в тюрьмах и концентрационных лагерях; учет
миграции не отражал перемещений политических ссыльных; а во время
голода 1932–1933 гг. статистика движения населения оказалась совершенно
бессильной справиться с регистрацией колоссальной смертности в местностях
и республиках, пораженных голодом.»
Результатом явились завышенные текущие оценки численности
населения:
«Вследствие неполной регистрации смертных случаев,
исчисления Отдела Демографии ЦУНХУ склонны были преувеличивать норму
ежегодного прироста, а, следовательно, и количество населения, к
концу десятилетия эта тенденциозная ошибка должна была привести
к расхождению порядка нескольких миллионов между исчислением населения
СССР и фактическим его количеством по переписи 1937 года.»
Специально о чрезвычайно высокой смертности заключенных,
не попадавшей в статистику естественного движения населения, Селегень
пишет так:
«Как было указано выше, преувеличение естественного
прироста, и, следовательно, и исчисленных на его основе данных о
количестве населения по СССР, возникло вследствие невозможности
для ЦУНХУ зарегистрировать все смертные случаи, в частности, чрезвычайно
высокую смертность среди заключенных в тюрьмах и концентрационных
лагерях. Об этой смертности, без сомнения, были осведомлены партийные
верхи, но рядовые статистики и даже ответственные руководители государственной
статистической организации не имели права проявлять интерес к тому,
что находилось в сфере исключительного влияния НКВД.»
Селегень хорошо знала проблемы учета миграции населения,
а, как работник республиканского органа статистики, понимала, что
неполнота этого учета плохо отражается на точности расчетов численности
населения регионов:
«Другим источником ошибок при исчислении количества
населения являются недостатки учета миграций. Если при исчислении
итогов по всему СССР этот фактор не принимается в соображение, поскольку
миграций через государственную границу Советского Союза почти не
существует, зато при определении населения национальных республик
или областей миграции играют иногда преобладающую роль в балансе
населения, а отсутствие учета последних приводит, большей частью,
к преувеличению населения. А поскольку в Советском Союзе регистрации
подвергаются только миграции в крупные, большие и средние города,
движение же за границы национальных республик, тем более политическая
ссылка и принудительные переселения, – официальной статистикой не
учитываются, то население национальных республик или областей, за
редким исключением, преувеличивалось еще более чем по всему СССР.»
Продолжая эту тему, Селегень конкретно указывает на
роль НКВД в сокрытии информации о миграциях:
«Точно также и второй фактор, влияющий на изменение
численности населения, – миграции – находился большей своей частью
в ведении НКВД, оставаясь недоступным для статистиков. По крайней
мере, несколько попыток, предпринятых УНХУ одной из национальных
республик с целью получить от НКВД сведения о числе хотя бы только
выселенных кулаков, не говоря уже о прочих репрессированных, окончились
неудачей.»
А о том, что разработка итогов переписи 1937 года шла
и после ареста ее организаторов, Селегень тоже писала:
«Уже после разгрома ЦУНХУ, в апреле 1937 года, ареста
руководителей государственной статистики и почти всех организаторов
переписи в союзном центре и национальных республиках, материалы
переписи продолжали подвергаться разработке, а сводные таблицы посылались
в Москву, пока не был исчерпан, по-видимому, до конца намеченный
план разработки.»
Однако предположение Селегень о том, что был выполнен
«до конца намеченный план разработки» переписи 1937 года, к сожалению,
не подтвердилось[27].
* * *
Вполне вероятно, что Лоример был лично знаком с Селегень.
Публикации статьи Лоримера предшествовал его доклад на ту же тему
на годичной конференции американских статистиков в декабре 1952
года[28]. Селегень писала,
что присутствовала на этой конференции[29].
Завершая мой рассказ, можно с уверенностью констатировать,
что таинственный информатор Фрэнка Лоримера, наконец, найден. Им
была Галина Селегень, оставившая нам ценные свидетельства о проблемах
советской статистики движения населения 1930-х годов, приведенные
в ее неопубликованной работе 1950 года.
[1] Lorimer F. The
Population of the Soviet Union: History and Prospects. Geneva, 1946.
Эта книга на столько важна, что она – единственное иноязычное издание,
представленное в «Читальном зале» Демоскопа: https://www.demoscope.ru/weekly/knigi/lorimer/lorimer.pdf.
О Лоримере см. подробно в: Van de Walle E. Frank Lorimer,
1894–1985 // Population Index. 1985. Vol. 51. No. 4. P. 635–642.
[2] Lorimer F. The
Population of the Soviet Union. P. XIII–XIV.
[3] Подробно его биография
представлена в: Tolts M. A Demographer in Spite of Himself:
The Migrant’s Destiny of Miron Kantorowicz (Myron K. Gordon). Paper
presented at an academic seminar at the Institute of Demography
of the National Research University – Higher School of Economics,
Moscow, 13 November 2012. URL: https://www.researchgate.net/publication/266393162.
[4] Lorimer F. The
Nature of Soviet Population and Vital Statistics // The American
Statistician. Vol. 7. No. 2. 1953. P. 13-18.
[5] Тольц М. Сколько
же нас тогда было? // Огонек. 1987. № 51. С. 10-11. URL: https://www.demoscope.ru/weekly/2017/0753/Ogonek1987-51.pdf.
[6] Докладная записка начальника
отдела населения и здравоохранения ЦУНХУ Госплана СССР М.В. Курмана
// Всесоюзная перепись населения 1937 года: Общие итоги: сборник
документов и материалов / Сост. В.Б. Жиромская, Ю.А. Поляков. М.,
2007. С. 288.
[7] Галин П. Как производились
переписи населения в СССР. Мюнхен, 1951.
[8] О демографическом проекте
в этом институте, основанном эмигрантами второй волны см.: Тольц
М. Демография в Мюнхенском институте по изучению СССР. Доклад,
представленный на научном семинаре в Институте демографии НИУ ВШЭ
(Москва, 3 сентября 2019 г.). URL: https://www.researchgate.net/publication/341611415.
[9] Marchenko B.
Soviet Population Trends, 1926-1939. N.Y., 1953. P. 33.
[10] Волков А.Г.
(сост.). Литература о переписи населения 1937 года (Основные источники)
// Перепись населения СССР 1937 года. История и материалы / Экспресс-информация.
Серия «История статистики». Вып. 3–5. Ч. II. М., 1990. С. 194.
[11] Его биография и основные
работы представлены в: Хоменко А.П. Семья и воспроизводство
населения (избранные произведения) / Под ред. В.С. Стешенко. М.,
1980. Об украинской демографии и статистике того периода см.: Перковский
А.Л. Развитие демографии как науки // Становление и развитие
советской экономической науки на Украине (1917—1937 гг.). Киев,
1983. С. 245–258; Пирожков С.И. Становление статистической
науки на Украине // Там же. С. 259–267.
[12] Хоменко А.
Національний склад людности УСРР. Харкiв, 1931. С. V.
[13] Юркова О. Незвичне
життя забутої вченої: до 125-річчя з дня народження української
вченої у галузі демографічної статистики Галини Селегень (1898-1981)
// Українська вільна академія наук у США. Новини з академії. 2023.
Ч. 47. С. 17.
[14] Eason, W.W.
The Population of the Soviet Union. [Washington D.C.], 1955. P.
19.
[15] The American Statistician.
1957. Vol. 11, No. 3. P. 22.
[16] Selegen G.V.
Changing Features in the Soviet Population Census Programme // Population
Studies. 1959. Vol. 13. No. 1. P. 40-45; Selegen G.V. The
First Report on the Recent Population Census in the Soviet Union
// Population Studies. 1960. Vol. 14. No. 1. P. 17-27; Selegen
G.V., Petrov V.P. Soviet People versus Population Census //
The American Statistician. 1959. Vol. 13. No. 1. P. 14-15; Selegen,
G.V. Economic characteristics of the population in the Soviet
census questionnaire // Soviet Studies. 1960. Vol. 11. No. 4. P.
353-362; Selegen G., Roof M.K. Begriffe und Methoden russischer
Volkszahlungen // Osteuropa. 1958. Bd. 8. H. 2. S. 112-122; Selegen
G. Vor der neuen Bevolkerungzahlung in der Sowjetunion // Osteuropa.
1958. Bd. 8. H. 10/11. S. 702-705; Selegen G.V. Die Bevolkerung
der UdSSR nach den letzten Zahlungsergebnissen // Osteuropa. 1959.
Bd. 9. H. 11. S. 713-716; Selegen G.V. Einige weitere Ergebnisse
der Sowjetischen Volkszahlung von 1959 // Osteuropa. 1960. Bd. 10.
H. 7/8. S. 482-488; Selegen G. Zur Frage der Nationalitatenstatistik
in der UdSSR // Osteuropa. 1961. Bd. 11. H. 10. S. 762-766.
[17] Их перечень на английском
языке весьма обширен: Selegen G.V. All-Union Election -
Electoral Districts and Population (Private Paper, 1953); Selegen
G.V. Population Transfers in the RSFSR during 1938-1951 (Private
Paper, 1953); Selegen G.V. Soviet Censuses of Population
(Book, 1953); Selegen G.V. Soviet Population Statistics
(Private Paper, 1953); Selegen G.V. Soviet Vital Statistics
(Private Paper, 1953); Selegen G.V. Social Composition
of USSR Population (Article, 1953); Selegen G.V. (Bureau
of the Census). Population of Belorussian SSR During 1926-1951 (Private
Paper, n.d.); Selegen G.V. Adjustment of Data on Various
Soviet Censuses on Population and Labor Force. Summary of Methods
(Private paper, 1955); Selegen G.V. All-Union Election
of 1954: Population and Numbers of Electoral Districts (Private
paper, 1955); Selegen G.V. Population of the Ukrainian
SSR in 1926, 1929, 1933, 1946, 1951. Changes in Size of Population
and in Its Geographic Distribution. Urbanization of Labor Force
(Private paper, 1955); цит. по: External research. ER list 1952-1957.
URL: https://babel.hathitrust.org/cgi/pt?id=mdp.39015081282561&seq=8&q1=selegen.
[18] Селегень Г.
Демографічна наука в Україні // Визвольний Шлях. 1954. № 1. С. 53-62;
№ 2. С. 43-54; Селегень Г. Статистика людності східноукраїнських
земель у роках 1926–1939. // Визвольний Шлях. 1954. № 3. С. 65-76;
№ 4. С. 48-61.
[19] Гражданская война в
Сибири. URL: https://siberia.forum24.ru/?1-3-0-00000037-000-10001-1;
Справочник по истории Коммунистической партии и Советского Союза
1898–1991. URL: http://www.knowbysight.info/index.asp
[20] Виговський М.Ю.
Повсякденна діяльність номенклатури освітніх установ початку 30-х
рр. ХХ ст. (за матеріалами протоколів засідань колегії Наркомосу
УСРР, серпень 1931-1932 рр.) // Соборна Україна: історична ретроспектива.
Вип. 4. Т. 1. 2006. С. 43-47.
[21] Александров Е.А.
Русские в Северной Америке: Биографический словарь. Хэмден; Сан-Франциско;
Санкт-Петербург, 2005. С. 393
[22] Directory of American
Scholars, Volume III: Foreign Languages, Linguistics & Philology.
6th ed. New-York, 1974. P. 426.
[23] Селегень Г.В.
«Прехитрая вязь» (Символизм в русской прозе: «Мелкий бес» Федора
Сологуба). Washington, D.С., 1968. См. также положительную рецензию
на эту книгу в наиболее респектабельном журнале русского зарубежья:
Новый журнал. 1969. № 95. С. 286-288.
[24] Селегень Г. «Белые пятна»
советской литературы // Новое русское слово. 13 августа и 3 сентября
1978; цит. по: Патера Т. Обзор творчества и анализ московских повестей
Юрия Трифонова. Ann Arbor, 1983. С. 343.
[25] Селегень Г.
Третья перепись населения в СССР и причины ее аннулирования (1950)
// Hoover Institution Archives. Boris I. Nicolaevsky Collection.
Box 412. Folder 44.
[26] См., например: Волков
А.Г. Перепись населения 1937 года: вымыслы и правда // Перепись
населения СССР 1937 года. История и материалы / Экспресс-информация.
Серия «История статистики». Вып. 3–5. Ч. II. М., 1990. С. 6–63.
URL: https://www.demoscope.ru/weekly/knigi/polka/gold_fund08.html;
Тольц М. Перепись, приговоренная к забвению // Семья и
семейная политика. / Под ред. А.Г. Вишневского. М., 1991. С. 161–178.
URL: https://www.demoscope.ru/weekly/2012/0523/arxiv02.php
[27] См., опубликованные
результаты этой переписи: Жиромская В.Б., Киселев И.Н., Поляков
Ю.А. Полвека под грифом «секретно»: Всесоюзная перепись населения
1937 года. М., 1996; Всесоюзная перепись населения 1937 года: Общие
итоги: сб. док. и материалов / Сост. В.Б. Жиромская, Ю.А. Поляков.
М., 2007.
[28] 112th Annual Meeting
of the American Statistical Association // The American Statistician.
1952. Vol. 6. No. 4. P. 22.
[29] Юркова О. Незвичне життя
забутої вченої. С. 19.
|
