Потенциал структурных факторов роста рождаемости исчерпан? Часть вторая
	Материнство в России почти перестало стареть
	Перестройка возрастной модели рождаемости на селе запаздывает
	Стагнация вероятности первых рождений и рост многодетности в России
	Рождаемость реальных поколений: радоваться или огорчаться?
	ОБСУДИТЬ НА ФОРУМЕ
	Вся статья (в формате PDF)
	Ссылки по теме номера
	Темы предыдущих номеров
	См. также Архив "Темы номеров"

Для цитирования: Захаров С.В. Потенциал структурных факторов роста рождаемости исчерпан? Часть вторая // Демоскоп Weekly. 2017. № 733-734. URL: http://demoscope.ru/weekly/
2017/0733/tema01.php

Понравилась статья? Поделитесь с друзьями:

Web demoscope.ru

Потенциал структурных факторов роста рождаемости исчерпан? Часть вторая

Над темой номера работал Сергей ЗАХАРОВ[1]

Материнство в России почти перестало стареть

И прирост, и убыль числа рождений далеко не всегда пропорциональны приросту и убыли числа женщин, так как одновременно может меняться интенсивность рождаемости в разных возрастах. В России более двух последних десятилетий наблюдались изменения возрастного профиля рождаемости в сторону его «постарения», что соответствовало общемировой тенденции, возникшей в конце 1960-х – начале 1970-х годов в странах Северной и Западной Европы, и к которой Россия и ее соседи по Восточной и Центральной Европе присоединилась с опозданием более чем на два десятилетия. На протяжении долгой истории в России наибольшей рождаемостью отличались женщины в возрасте 20-24 года (табл. 1). Но в 1990-е годы, когда число женщин этого возраста увеличивалось, рождаемость у них быстро падала. В это же время еще более значительно упали коэффициенты рождаемости у матерей моложе 20 лет (табл. 3.6). Затем снижение рождаемости у матерей до 25 лет затормозилось, но стала устойчиво увеличиваться рождаемость у женщин 30-34 лет, а потом и у женщин 25-29 лет. В 2008 году рождаемость этой возрастной группы впервые превзошла рождаемость в группе 20-24 года, и далее разрыв между ними увеличивался в пользу более старшей группы. Рождаемость в возрастной группе 30-34-летних с конца 1990-х годов увеличилась более чем в два раза и, превысив предыдущий локальный максимум середины 1980-х годов, очень сблизилась с рождаемостью 20-24-летних женщин. У женщин в возрастах старше 35 лет коэффициенты рождаемости за полтора десятилетия росли еще более высокими темпами – более чем трехкратный рост (табл. 1).

Таблица 1. Возрастные коэффициенты рождаемости, 1970-1995, 1999-2015 годы, Россия, на 1000 женщин соответствующего возраста

Примечания:
* Включая родившихся у матерей моложе 15 лет.
** Включая родившихся у матерей старше 49 лет.
*** В расчетах темпов роста использованы более точные значения исходных коэффициентов рождаемости, чем приведенные в таблице с округлением до одного знака после запятой.

Источник: расчеты автора на основе неопубликованных данных Росстата.

Такая последовательность изменений в возрастных коэффициентах рождаемости свидетельствует о том, что в трудные для российского общества 1990-е годы происходило интенсивное откладывание рождений в реальных поколениях, а в 2000-х годах эти поколения наверстывали упущенное время – отложенные рождения усиленно реализовывались[2]. К этому процессу добавилась более принципиальная и, под историческим углом зрения, совершенно новая для России тенденция – не вынужденное, а целенаправленное формирование семей во все более позднем возрасте, проявившее себя в поколениях россиян, родившихся во второй половине 1960-х годов и позднее. Начало процесса деторождения в возрастах старше 25 лет для женщин все более становится социальной нормой. В результате мощных и последовательных подвижек в календаре рождений у поколений матерей 1960-х, 1970-х и 1980-х годов рождения мы и наблюдаем не только рост рождаемости у женщин старших возрастных групп, но и пятнадцатилетний рост КСР. В то же время итоговая рождаемость реальных поколений россиян меняется существенно менее значимо, что и выдает преимущественно «календарную природу» увеличения КСР.

Если взглянуть на подробную картину изменений коэффициентов рождаемости для однолетних возрастных групп женщин (рис. 1), то становится очевидным, что меры демографической политики, направленные на стимулирование рождаемости, принятые в 2006-2007 годах, с их дальнейшим развитием не оказали никакого влияния на рождаемость у женщин до 24 лет: она либо продолжала снижаться у самых молодых женщин, либо, как в возрастах 22 и 23 года, колебалась вокруг одного уровня[3]. Если бы не относительный провал в значениях коэффициентов в 2005-2006 годах, то едва ли можно было бы заподозрить какое-либо ускорение в росте коэффициентов рождаемости у женщин старше 25 лет под воздействием новых мер демографической политики, введенных в действие в 2007 году. Практически линейный тренд дружного увеличения показателей для женщин всех возрастов старше 24 лет наблюдался с 2000 года, а для тридцатилетних женщин рост обозначился еще раньше – в середине 1990-х. Эволюционная составляющая трансформации возрастной модели рождаемости в России явно преобладала над конъюнктурными моментами, и пронаталистская политика играет в новейших тенденциях второстепенную роль, подавая дополнительные сигналы для продолжения и ускорения тех же процессов, что и во всех развитых странах без исключения – трансформации возрастной (тайминговой) модели рождаемости в направлении более позднего материнства.

Рисунок 1. Возрастные коэффициенты рождаемости для однолетних возрастных групп в расчете на 1000 женщин указанного возраста, Россия, 1979-2015 годы

Источник: Расчеты автора на основе неопубликованных данных Росстата.

Изменение возрастной модели рождаемости идет рука об руку с трансформацией института брака: молодежь вступает в брак позже, чем два десятилетия назад, и потому и в процесс деторождения они входят в более позднем возрасте. Вначале отказ от рождения детей более высоких очередностей неизбежно вел к омоложению материнства. По мере того как малодетность стала практически всеобщей, молодые люди, по-видимому, постепенно пришли к осознанию простой мысли, что для того, чтобы родить и вырастить одного, двоих или даже троих детей, уже нет необходимости начинать деторождение до 25 лет, осложняя завершение профессионального образования и поиск подходящей первой работы, с чем нередко сталкивались их родители. К тому же структура получаемого образования в России за последние два-три десятилетия резко сместилась в пользу более высоких ступеней: если в женских поколениях 1950-1960-х годов рождения доля лиц с высшим образованием составляла 20%, то в поколениях 1970-х годов – приблизилась к 40%, а в поколениях 1980-х годов и позднее, как ожидается, превысит половину[4].

Средний возраст матери, в том числе по очередности рождения, представленный в динамике за три с половиной десятилетия, помогает получить обобщенное представление о направленности трансформации возрастной модели рождаемости (табл. 2). Средний возраст материнства в 2015 году в России составил 28,24 года, в том числе при рождении первого ребенка – 25,46 года, второго ребенка – 29,52 года, третьего ребенка – 32,15 года. Эти значения намного превышают наблюдаемые и в 1990-х годах, когда они были минимальными за все послевоенное время, и даже показатели 1970-х и 1980-х годов. Для всех очередностей средний возраст материнства по сравнению с первой половиной 1990-х годов увеличился более чем на 3 года, а при рождении первенца – почти на 3 года.

Таблица 2. Средний возраст матери при рождении детей каждой очередности, Россия, 1970-1995, 1999-2015 годы, лет

Примечания:
* Оценки для 1999-2011 гг. базируются на использовании неполных данных: только для тех территорий, которые сохраняли и предоставляли в Росстат разработку данных о рождениях одновременно по возрасту матери и очередности рождения. Подробную ежегодную динамику за 1980-е и 1990-е годы см.: Население России 2012. М.: Изд. Дом ВШЭ, 2014: 47.
** Без Крымского ФО.

Источник: Human Fertility Database (http://www.humanfertility.org); расчеты автора на основе неопубликованных данных Росстата с использованием в качестве весов коэффициентов рождаемости для однолетних возрастных групп.

Однако в самые последние годы увеличение среднего возраста материнства затормозилось, и в 2014-2015 годах мы даже наблюдали снижение возраста матери при рождении вторых и последующих детей. При рождении первого ребенка возраст женщин пока еще продолжает увеличиваться, но ближайшие перспективы продолжения этой тенденции не очевидны. Напомним, что возраст вступления в брак также перестал увеличиваться. Пока еще рано говорить о том, что трансформация возрастного профиля материнства в России повернула вспять в сторону омоложения. Однако данный факт подтверждает, что происходит ускорение темпов формирования окончательного размера потомства в семьях и интервалы времени между появлением на свет детей в семьях сокращаются, особенно между первым и вторым ребенком. Можно предположить, что ускорению темпов деторождения способствовала близость завершения государственных программ материнского капитала и пособий для поддержки многодетных семей. Такое объяснение массовой практики представляется вполне логичным, хотя прямые эмпирические доказательства отсутствуют. Широко разрекламированное решение правительства о продлении программы материнского капитала, принятое в конце 2015 года[5], по той же логике, должно ослабить воздействие на интенсивность появления очередного ребенка в семьях.

Повышение возраста матери при повторных рождениях тормозится уже несколько лет, но пока еще это не привело к снижению вклада матерей старших возрастов в итоговую рождаемость. Если несколько десятилетий назад общий уровень рождаемости в России, измеряемый КСР, формировался более чем на половину за счет репродуктивной активности самых молодых женщин до 25 лет, то сегодня решающий вклад вносят более социально зрелые и экономически самостоятельные женщины: все женщины старше 25 лет обеспечивают 2/3 величины коэффициента суммарной рождаемости, в том числе женщины старше 30 лет – более 1/3 его величины (табл. 3).

Таблица 3. Вклад возрастных групп матерей в итоговую (суммарную) рождаемость, Россия, 1970-1995, 1999-2015 годы, %

Источник: Расчеты автора на основе данных, приведенных в первой части статьи (табл. 5 http://demoscope.ru/weekly/2017/0731/tema05.php).

[1] Захаров Сергей Владимирович – Заместитель директора Института демографии НИУ ВШЭ.
[2] Фрейка Т., Захаров С. Эволюция рождаемости за последние полвека в России: оптика условных и реальных поколений // Демографическое обозрение. 2014, №1, с. 106–143
[3] Правда, у сторонников активной политики стимулирования рождаемости, ищущих во всем положительные результаты от такой политики, всегда наготове еще один аргумент: политика якобы «предотвратила или замедлила дальнейшее снижение рождаемости, которое наверняка продолжалось бы (происходило бы быстрее) в отсутствии стимулирующих мер». Этот аргумент на практике крайне трудно подтвердить или опровергнуть.
[4] Согласно прогнозным оценкам сотрудников Центра трудовых исследований НИУ ВШЭ, из молодежных когорт, завершающих среднее школьное образование в середине 2000-х годов, ожидаемая доля с вузовскими дипломами составит более 60% [Российский работник… 2011: 42-43].
[5] Президент Путин 30 декабря 2015 г. подписал закон о продлении программы материнского капитала на 2 года (см.: Федеральный закон от 30.12.2015 № 433-ФЗ "О внесении изменения в статью 13 Федерального закона "О дополнительных мерах государственной поддержки семей, имеющих детей" URL: http://publication.pravo.gov.ru/Document/View/0001201512300055. Дата обращения 04.04.2016).