Рождение ребенка как фактор доходной обеспеченности женщин. Насколько велик в России "штраф за материнство"?[1]

Ермолина А.[2], Рохмина Е.[3], Васильева Ю.[4], Трач Т.[5]
– специально для Демоскопа

Исследования занятости женщин и оплаты их труда показывают существование так называемого «штрафа за материнство». Зачастую работодатели негативно относятся к наличию детей в силу снижения производительности труда матери на рабочем месте, ограничении ее мобильности, частых больничных по состоянию здоровья ребенка[6]. Многие эмпирические исследования связывают материнство с более низкой, по сравнению с бездетными женщинами, оплатой труда[7]. Величина «штрафа за материнство» в существующих работах определяется по-разному: как разница в заработной плате женщин с детьми и без детей[8], через значимость коэффициента при переменных, отвечающих за наличие и/или количество детей в уравнении заработной платы[9] и др. Настоящее исследование посвящено изучению «штрафа за материнство» в России, проявляемого через снижение уровня занятости женщин после рождения ребенка и/или сокращение их заработной платы по сравнению с нерожавшими коллегами.

В основе представленного анализа лежат данные 15 волн «Российского мониторинга экономического положения и здоровья НИУ ВШЭ» (РМЭЗ ВШЭ)[10]. Было построено несколько панельных выборок, каждая из которых охватывала восьмилетний период: 2000-2007 гг., 2001-2008 гг. и т.д., до панели 2007-2014 гг. В выборки были включены женщины, находившиеся под наблюдением на протяжении всего восьмилетнего периода и пребывающие в возрасте до 44 исполнившихся лет по состоянию на конец этого периода. Факт рождения ребенка в интервале наблюдения был установлен по ответу женщины на вопрос: «Вы рожали в течение последних 12 месяцев?». Статус занятости женщин определялся исходя из ответа на вопрос: «Ваше основное занятие в настоящее время».

Для оценки «штрафа за материнство» на основе описанных данных величины заработных плат во все годы наблюдения были переоценены в ценах 2000 г. с учетом сведений об индексах потребительских цен (ИПЦ), опубликованных на сайте Росстата^[11]. Для сравнения дисконтированных размеров заработной платы, а также уровней занятости были выделены следующие категории женщин:

· Родившие ребенка только в один из годов наблюдения (329 наблюдений). Для того, чтобы проследить динамику заработной платы женщин также и на протяжении некоторого периода до рождения ребенка, в качестве реперного года в каждом интервале был выбран третий год наблюдения. Данный выбор обусловлен необходимостью проанализировать динамику рассматриваемого показателя до рождения ребенка и в период декретного отпуска и отпуска по уходу за ребенком. Таким образом, фактически под нашим наблюдением оказались женщины, родившие ребенка в 2002-2009 годах, для которых указанное рождение было единственным на рассматриваемом восьмилетнем интервале. Эта группа стала целевой в нашем анализе, и динамика заработной платы таких женщин была проанализирована в сопоставлении с двумя контрольными группами:

• не родившие ребенка в течение восьми лет наблюдения и не имеющие детей (1003 наблюдения) и
• не родившие ребенка в течение восьми лет наблюдения и имеющие детей (2334 наблюдения).

Различия в уровнях занятости, размерах заработных плат и их динамике были рассмотрены в разрезе социально-демографических характеристик: возраста, уровня образования, типа населенного пункта и отрасли экономики.

Анализ уровня занятости в трех группах женщин показал, что наибольшие и практически постоянные уровни занятости демонстрируют нерожавшие в наблюдаемый период женщины с детьми, а наиболее значительный рост занятости характерен для бездетных женщин. Это связано с возрастной структурой рассматриваемых групп: среди нерожавших женщин с детьми преобладают женщины в возрасте от 30 до 40 лет, среди бездетных — 15-19 лет по состоянию на второй год наблюдения (за год до возможного рождения ребенка). Это хорошо согласуется с данными Росстата, в соответствии с которыми минимальные уровни занятости среди женщин в фертильном возрасте имеют группы 15-19 лет (5,3% по состоянию на 2013 г.), максимальные — 35-39 лет (84,9%) и 40-44 года (87,3%).

Уровень занятости рожавших в третий год наблюдения женщин возрастает с 66,0% до 70,7% за год до рождения ребенка, что может быть связано со стремлением женщины трудоустроиться (в том числе официально) перед планируемой беременностью с тем, чтобы уйти в оплачиваемый декретный отпуск, а затем в отпуск по уходу за ребенком. В третий и четвертый годы наблюдения уровень занятости рожавших женщин снижается лишь незначительно (до 68,1%). Это объясняется тем, что, находясь в декретном отпуске или отпуске по уходу за ребенком, женщина формально считается занятой. Если рассмотреть более детальную структуру занятости рожавших женщин (рис. 1), то можно заметить резкое сокращение доли работающих женщин: с 62,8% до 6,6%. В третий год наблюдения более половины рожавших женщин (60,8%) находится в декретном отпуске или отпуске по уходу за ребенком, а треть (31,9%) не работает. С четвертого года уровень занятости данной категории женщин стабильно растет, к седьмому году все женщины выходят из отпусков, и в результате уровень занятости достигает 84% в восьмой год наблюдения.

Рисунок 1. Динамика структуры занятости рожавших женщин

Источник: авторские расчеты на данных РМЭЗ 2000-2014 гг.

В городах уровень занятости рожавших женщин, включая тех, кто находится в декретном отпуске или отпуске по уходу за ребенком, выше, и снижается в меньшей степени после рождения ребенка, чем в сельской местности. Доля женщин, находящихся в декретных отпусках и отпусках по уходу за ребенком, тоже выше в городе, чем в селе (67,2% против 48,5% в год рождения ребенка). Кроме того, в городе женщины остаются в отпусках по уходу за ребенком дольше, чем сельские жительницы.

Высокий уровень образования способствует большей распространенности декретных отпусков и отпусков по уходу за ребенком среди родивших женщин, более длительному пребыванию в них (рис. 2).

Рисунок 2. Доля женщин в декретных отпусках и отпусках по уходу за ребенком в разрезе уровня образования, %

Источник: авторские расчеты на данных РМЭЗ 2000-2014 гг.

С возрастом доля женщин в декретных отпусках и отпусках по уходу за ребенком возрастает, но незначительно. Это может быть связано с более распространенным получением помощи по уходу за ребенком со стороны бабушек и дедушек женщин более молодых возрастов, чем более зрелых, так как и их родители, соответственно, моложе.

Перейдем к оценке «штрафа за материнство» в терминах размера дохода от занятости. Как уже было показано выше, после рождения ребенка часть женщин не выходят в отпуск по уходу за ребенком и продолжают работать, поэтому средняя заработная плата в этой группе не падает до нуля (Рисунок 3). За год до рождения ребенка заработная плата возрастает больше, чем в аналогичный период среди нерожавших женщин. Отчасти это может быть связано с переходом женщины на более оплачиваемую работу в случае планируемой беременности. В третий и четвертый годы наблюдения средняя заработная плата рожавших женщин снижается на 35-37% от заработной платы в год, предшествовавший рождению ребенка. К шестому году наблюдения, что соответствует трехлетнему возрасту ребенка, средняя заработная плата матери превышает показатель до рождения ребенка, а темпы роста зарплат женщин, рожавших в период наблюдения, и нерожавших женщин выравниваются.

Рисунок 3. Темпы роста средней заработной платы, в разах к первому году наблюдения

Источник: авторские расчеты на данных РМЭЗ 2000-2014 гг.

Наибольшее падение среднего размера заработной платы наблюдается среди женщин, не имеющих среднего профессионального образования, а также среди принадлежащих к возрастной группе 20-29 лет по состоянию на год, предшествующий рождению ребенка: потери составляют до 65% и 47% заработка предыдущего года соответственно. Чем выше уровень образования, тем меньше глубина падения зарплаты. В возрастной группе 20-29 лет по состоянию на второй год наблюдения темпы роста зарплат к восьмому году наблюдения среди рожавших женщин так и не доходят до уровня заработной платы нерожавших. Среди женщин 30-39 лет по состоянию на год, предшествующий рождению ребенка, различия между группами исчезают к шестому году наблюдения, что соответствует третьему году после рождения ребенка.

В разрезе типа населенного пункта падение заработной платы после рождения ребенка различается незначительно и составляет 38% и 30% от ее величины за год до рождения ребенка для города и села соответственно. Темпы роста заработной платы женщины, родившей в период наблюдения, достигают показателей нерожавших спустя два года после рождения ребенка в сельской местности, а в городе — спустя три. Это можно отчасти объяснить разницей в доходах в городе и селе и, как следствие, потребностью сельских женщин в более раннем выходе из отпуска по уходу за ребенком.

В год рождения ребенка наиболее сильное падение размера средней заработной платы наблюдается среди женщин, занятых в сфере строительства, транспорта, связи и ЖКХ; далее — среди занятых в промышленности, сельском хозяйстве, органах управления; затем — в торговле и бытовом обслуживании; наименьшее снижение зарплаты данные обследования фиксируют в науке, культуре, образовании, здравоохранении.

Таким образом, полученные на данном этапе работы результаты показывают, что в России существует «штраф за материнство», однако наблюдаемые различия в оплате труда женщин с детьми и без них сглаживаются в среднем к моменту достижения ребенком возраста 3-4 лет. Указанные различия дольше сохраняются в городах, чем в сельской местности. Образованные женщины лучше и быстрее наверстывают потери в заработной плате после возврата на рынок труда. «Штраф за материнство» более явно проявляется в небюджетном секторе экономики, до настоящего времени характеризующемся в России более высокой конкуренцией за рабочие места.

[1] Материал подготовлен в ходе проведения исследования «Влияние рождения ребенка на занятость и доходы женщин и благосостояние семей с детьми в различных институциональных контекстах» (проект № 16-05-0033) в рамках Программы «Научный фонд Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики» (НИУ ВШЭ)» в 2016 году и в рамках государственной поддержки ведущих университетов Российской Федерации "5-100".
[2] Ермолина Анна Александровна – младший научный сотрудник Института социальной политики НИУ ВШЭ.
[3] Рохмина Елизавета Борисовна - студентка бакалавриата Факультета социальных наук, Департамент государственного и муниципального управления.
[4] Васильева Юлия Михайловна - студентка бакалавриата Факультета социальных наук, Департамент государственного и муниципального управления.
[5] Трач Татьяна Мирославна – студентка магистратуры Факультета социальных наук, Направление Государственное и муниципальное управление, программа «Население и развитие».
[6] Ниворожкина Л.И., Ниворожкин А.М.. Арженовский С.В. «Цена» материнства: эконометрическая оценка//Вестник Таганрогского института управления и экономики. 2008. (1). С. 3-20.
[7] Harkness, S. and Waldfogel, J., 1999. The family gap in pay: evidence from seven industrialised countries. Centre for Analysis of Social Exclusion, London School of Economics and Political Science; Lundberg S., Rose E. 2000. Parenthood and the Earnings of Married Men and Women. Labour Economics. 7: 689–710.
[8] Anderson D., Binder M., Krause K. 2003. The Motherhood Wage Penalty Revisited: Experience, Heterogeneity, Work Effort and Work-Schedule Flexibility. Industrial and Labour Relations Review. 56 (2): 273?294.
[9] Budig, Michelle J. and Paula England. 2001. "The Wage Penalty for Motherhood." American Sociological Review 66: 204-225; Арженовский С., Артамонова Д. Оценка потерь в зарплате женщин с детьми //Прикладная эконометрика. 2007. 3 (7). С. 66–79.
[10] Российский мониторинг экономического положения и здоровья населения НИУ ВШЭ https://www.hse.ru/rlms/
[11] http://www.gks.ru/wps/wcm/connect/rosstat_main/rosstat/ru/statistics/tariffs/#