Rambler's Top100

№ 643 - 644
18 - 31 мая 2015

О проекте

Институт демографии Национального исследовательского университета "Высшая школа экономики"

первая полоса

содержание номера

читальный зал

приложения

обратная связь

доска объявлений

поиск

архив

перевод    translation

Оглавление Глазами аналитиков 

Внутренняя миграция и российский рынок труда

Собственность на север: мигранты из Дагестана и освоение городского пространства в Западной Сибири

Социальная лесотундра: географическая подвижность как элемент семейных траекторий жителей северных городов (на примере Норильска и Дудинки)

Русский барометр Северного Кавказа

Архив раздела Глазами аналитиков


Понравилась статья? Поделитесь с друзьями:


Google
Web demoscope.ru

Внутренняя миграция и российский рынок труда

Флоринская Ю.Ф., Мкртчян Н.В., Малева Т.М., Кириллова М.К.
(Опубликовано в: Миграция и рынок труда. Аналитический доклад.
М.: РАНХиГС, 2014. с. 21-56
)

Внутренняя миграция в пределах страны включает в себя переселения, связанные со сменой постоянного места жительства (постоянную миграцию, именно она фиксируется статистикой и является компонентом динамики численности населения регионов), и временные перемещения (временную миграцию), в основном связанные с занятостью вне своего региона или поселения. Два этих вида внутристрановой пространственной мобильности тесным образом взаимосвязаны и взаимозависимы.

В течение 1990-2000-х гг. масштабы внутренней миграции, фиксируемой статистикой, сокращались, как по причине изменения порядка учета мигрантов, так и вследствие трансформации социальных процессов в стране и ее регионах. Миграция, связанная со сменой постоянного жительства (в российском ее понимании – связанная со сменой прописки/регистрации) в определенной мере уступила место разным формам временной пространственной мобильности. Вновь, практически в тех же масштабах, что и сто лет назад, заявило о себе отходничество. Возросшее межрегиональное неравенство в уровне и качестве жизни, с одной стороны, стало мощным стимулом миграции, но с другой стороны, ее стали сдерживать т.н. «ловушки бедности» - по выражению С.М. Гуриева, это «когда все так плохо, что надо уезжать, но ехать не на что»[1]. Во многих крупных городах, прежде всего, в Москве, в результате не только и не столько международной, сколько внутристрановой миграции, разница между юридическим и фактическим населением может составлять очень большую величину (в Москве – несколько миллионов человек).

Определенную роль в динамике миграционной активности сыграли и институциональные барьеры – смена прописки на регистрацию, к которой, как к ее предшественнице, в определенной мере привязана возможность пользоваться социальными услугами. Важную роль играет «жилищный барьер» - дороговизна приобретения или аренды жилья в крупных городах, что затрудняет для многих переезд семьей, взамен которого в миграцию, чаще всего на положении временного работника, отправляется один из членов домохозяйства.

После стагнации в течение всех 2000-х гг. масштабы постоянной миграции, начиная с 2011 г., резко возросли, достигнув уровня 1990 г. (более 4 млн. человек в год, межрегиональная миграция – 1,9 млн.). Причина – изменение порядка статистического учета, включение в число постоянных мигрантов лиц, зарегистрированных по месту пребывания на срок 9 месяцев и более. В учет стали попадать лица, долгое время проживающие вне места постоянного жительства и оформляющие там временную регистрацию на указанный срок (например, студенты). Часть миграции по-прежнему остается вне рамок статистического учета, т.к. немало людей не оформляют регистрацию по месту пребывания. Масштабы временной трудовой миграции россиян известны не до конца, но она оказывает сильное воздействие на состояние рынков труда, как в регионах исхода работников, так и в местах их притока.

Тенденции постоянной миграции

В прошлом веке масштабы и направления миграции населения определяли два фундаментальных процесса: урбанизация - движение населения из сельской местности в города, в т.ч. в форме отходничества, в результате чего происходила концентрация населения в крупных и крупнейших городах, в городских агломерациях; и освоение восточных и северных регионов страны, богатых природными ресурсами. Основным стимулом миграции было создание рабочих мест, связанных с капитальными вложениями в промышленное и инфраструктурное развитие. Связь миграции с рынком труда была настолько тесной, что в период господства плановой экономики даже сам термин «миграция» вытеснил термин «организованное распределение трудовых ресурсов. Масштабы миграции были значительны: в пиковые годы индустриализации приток населения в города достигал 5-6 млн. человек.

В постсоветский период масштабы и направления внутренней миграции претерпели сильные изменения. Переход на рыночные отношения подорвал экономику и социальную сферу многих северных и восточных ресурсодобывающих регионов, утрата стимулов к миграции «за длинным рублем» на север и восток страны привела к устойчивому оттоку населения на запад страны - «западный дрейф». Особенно значительных масштабов он достигал в середине 1990-х гг., когда не только экономика, но и социальная сфера многих регионов «нового освоения» ощутили на себе тяжелые последствия трансформационного кризиса. В результате отдельные регионы потеряли значительную долю своих жителей: население Чукотки сократилось более чем наполовину, Магаданской области – на 40%, еще в ряде регионов потери составили десятки процентов. Выезд населения стимулировали не только экономические причины, большую роль играло, например, сокращение армии на востоке страны. В настоящее время масштабы западного дрейфа составляют порядка 60-80 тыс. человек ежегодно. Суммарные масштабы западного дрейфа с рубежа 1980-1990-х гг. составили около 3 млн. человек.

В результате сокращения оттока населения из восточных регионов страны и не снижающегося притока в крупнейшие городские агломерации Европейской части страны, в 2000-е гг. увеличились потери населения в результате миграции у регионов Западной Сибири и Приволжья. Регионов, способных «удержать» население (имеющих «нулевой» или положительный миграционный баланс во внутренней миграции) даже в Европейской части страны осталось немного.

Продолжает сокращаться в результате миграции население регионов Крайнего Севера и приравненных к ним местностей. Среди северных регионов только Ханты-Мансийский АО и Ямало-Ненецкий АО имеют близкий к нулевому и изменяющийся от года к году миграционный баланс, остальные северные территории имеют устойчивую убыль.

Зону устойчивого оттока населения представляют собой республики Северного Кавказа. Массовый выезд населения из данных регионов, в отдельные времена приобретающий характер экстренного исхода, был связан с вооруженным противостоянием (1-я и 2-я Чеченская кампании). В результате в ряде регионов резко сократилась численность русского и т.н. «русскоязычного» населения, долгое время острой была проблема вынужденных переселенцев и временно перемещенных лиц (число последних достигало нескольких сотен тысяч человек). С другой стороны, нехватка рабочих мест и низкий уровень заработных плат служит причиной оттока населения «титульных» национальностей, в значительной мере он происходит в соседние края и области, а также в города Европейской России. Эта миграция идет как в форме переселения на постоянное жительство, так и в форме выезда на временную работу, точные масштабы этих потоков неизвестны.

Основной центр притяжения внутренних мигрантов в России – Москва и Московская область, причем свою роль эти регионы в последние годы нисколько не утратили. Фактически, Москва и Московская область (столичный регион) - единый рынок труда и жилья; миграционная привлекательность Подмосковья базируется на желании большого числа людей жить если не в Москве, то в непосредственной близости от нее, совершать ежедневные маятниковые поездки. Число только трудовых перемещений, по оценкам, превосходит 1 млн. человек[2].

Прирост населения столичного региона за счет внутренней миграции, по оценке, с учетом данных переписей 2002 и 2010 гг., с начала 1990-х гг. составил почти 4 млн. человек (табл. 1). Если эти тенденции продолжатся – на что указывают как текущие тренды, так и планы по освоению территории Новой Москвы, то за текущее десятилетие приток населения составит не менее 1,5 млн. человек. Столичный регион собирает население со всей страны, но наиболее интенсивно – с ее Европейской части. Самыми главными миграционными донорами столичного региона являются области, соседствующие с Московской. Но миграционные резервы этих областей уже близки к исчерпанию, поэтому число регионов – миграционных доноров Москвы - в будущем будет расширяться.

Таблица 1. Основные центры миграционного притяжения в России в 1991-2012 гг.

Наименование центра

Прирост за счет внутренней миграции, тыс. человек (оценка)

1991-2000

2001-2010

1991-2010

2011-2012

Москва и Московская область

1860

1890

3750

305

Санкт-Петербург и Ленинградская область

200

500

700

101

Краснодарский край

300

200

500

54

Белгородская область

75

55

130

7

Республика Татарстан

50

35

85

6

Калининградская область

30

15

45

5

Нижегородская область

20

10

30

2

Ставропольский край

165

50

215

-3

Самарская область

70

40

110

0

Новосибирская область

25

25

50

19

Источник: оценки на основе данных текущего учета населения и переписей населения 1989, 2002 и 2010 гг.

Второй центр всероссийского масштаба, существенно уступающий столичному, - Санкт-Петербург с Ленинградской областью. Суммарный прирост можно оценить примерно в 700 тыс. за два десятилетия. «Вторая столица», также собирает население со всей страны, но почти треть миграционного прироста обеспечили регионы Северо-Запада, еще 40% - регионы востока страны.

Устойчивым центром миграционного притяжения является Краснодарский край, который нарастил свое население с начала 1990-х гг. примерно на 0,5 млн. человек за счет миграции с другими частями страны – прежде всего, регионами Азиатской части, а также регионами Северного Кавказа.

В Европейской России есть и иные центры притяжения населения: Татарстан, Белгородская, Калининградская, Нижегородская и Самарская области, Ставропольский край. Но два последних региона в последние годы не удерживали миграционный прирост, что является следствием обострившейся «конкуренции» за мигрантов даже между небольшим количеством привлекательных регионов, как между собой, так и со столичным регионом. Отток «в Москву» у многих из них по масштабам сопоставим с притоком населения из других регионов.

За пределами Европейской части страны значимые центры притяжения населения – богатый углеводородами и потому успешный Ханты-Мансийский АО, однако его притягательность является таковой только на фоне других регионов Севера, миграционный прирост здесь в отдельные периоды сменяется оттоком. Скромные результаты долгосрочной миграции компенсируются тем, что Ханты-Мансийский АО – крупнейший центр временной трудовой миграции, о чем будет сказано ниже. Также за Уралом центром притяжения (скорее, регионального масштаба) является Новосибирская область, привлекающая население из других регионов Сибири и Дальнего Востока. Но дальше на восток сколько-нибудь значимых центров притяжения населения в России нет.

Переток населения из сельской местности в города, ненадолго притормозившийся в начале 1990-х гг., ведет к сокращению сельского населения и, что не менее важно, к его ускоренному старению. Несмотря на то, что сельское население сокращается за счет миграции существенно меньшими темпами, чем в позднесоветский период, отток идет, прежде всего, молодежи. В последние два десятилетия схожие с сельской местностью масштабы оттока молодого населения имели малые и средние городские поселения, расположенные на некотором удалении от региональных столиц. По расчетам, основанным на данных переписей населения 2002 и 2010 гг., районы и города внутрирегиональной периферии теряют ежегодно более 30% выпускников школ, направляющихся на учебу в региональные столицы. Очень немногие из них возвращаются, оставаясь в дальнейшем проживать и работать в региональных центрах, или переезжая в «Москву».

В результате оттока молодежи в сельской местности, поселках и малых городах не только изменяется структура населения, но и сокращается база для его дальнейшего воспроизводства. Напротив, региональные столицы, в т.ч. самые миграционно привлекательные, получают дополнительную подпитку за счет молодежи, прибывающей с периферии. Это необходимо учитывать при проведении социальной политики, в т.ч. при планировании и оптимизации сети социальных учреждений.

Региональные столицы – центры концентрации населения второго порядка, подавляющее их большинство имеет устойчивый прирост населения за счет миграции из других городов и районов своего региона. Отдельные, наиболее крупные и успешные города (помимо обеих столиц - Казань, Нижний Новгород, Ярославль, Краснодар, Екатеринбург, Новосибирск, Тюмень, Красноярск), стягивают население с соседних регионов. Среди них выделяются своего рода «учебные центры», например, Томск. Из нестоличных городов большой миграционный прирост имеют города Московской области, благодаря их «пристоличному» положению.

У ряда регионов России (прежде всего, Ханты-Мансийского, Ямало-Ненецкого округов, Красноярского края) внутренняя миграция имеет «ротационный» характер. Они получают приток населения в возрасте 20-30 лет, и схожий по размерам отток в предпенсионных и пенсионных возрастах. С социально-экономической точки зрения такая модель миграции является очень выгодной, т.к. население этих регионов постоянно омолаживается, в нем высока доля молодежи и невелика доля пожилых людей. Соответственно, общие показатели рождаемости и смертности населения выглядят более благоприятно, обеспечивается естественный прирост населения. С другой стороны, во многих регионах центральной России отток молодежи сопровождается притоком пожилых людей, в т.ч. выезжающих из регионов Севера и Востока страны.

Межрегиональная и внутрирегиональная миграция ведет к перераспределению населения и рабочей силы и оказывает заметное влияние на состояние региональных и локальных рынков труда. Для большинства регионов России, испытывающих длительный демографический спад, а с конца прошлого десятилетия – сокращение численности населения в трудоспособном возрасте, возможность привлечения населения из других регионов страны является важным фактором экономического развития. В ближайшее десятилетие конкуренция между регионами за трудовые ресурсы, прежде всего – за молодежь, обострится.

Временная трудовая миграция россиян

В начале 2000-х гг., по данным выборочных обследований, масштабы трудовой миграции оценивались в 3 млн. человек (Зайончковская, 2001). Эти оценки были получены на основе обследований домохозяйств в 7 малых и средних городах России. В то же время, обследование НОБУС в 2003 г. показало, что работники на выезде есть только в 1,3% российских домохозяйств. К тому же периоду относятся и исследовательские оценки численности трудовых и коммерческих мигрантов в диапазоне 4,5-5,8 млн. человек[3].

Обследование населения 10 крупных городов в 2005 г., проведенное по репрезентативной для каждого города выборке, показало, что временные трудовые мигранты были в 4,4% домохозяйств (исключая маятниковую миграцию и работу вахтовым методом)[4]. Столько опрошенных указали, что в течение последних 2-х лет они или члены их семьи выезжали с целью заработка в другие населенные пункты, в т.ч. в 1,7% домохозяйств такого рода поездки совершались постоянно.

Согласно опросу безработных и лиц, ищущих работу, проведенному при содействии Роструда, за два года, предшествовавшие опросу, работали в других населенных пунктах, отличных от места нынешнего жительства: 7,8% в 2008 г. и 11,1% в 2009 г. Для 3,0% безработных и ЛИР в 2008 г. и 3,8% в 2009 г. такие поездки были частыми и регулярными, Эпизодические, редкие поездки совершали, соответственно, 4,7% и 7,4%[5].

Жители крупных и малых городов, сельской местности участвуют во временной трудовой миграции с разной интенсивностью. Согласно уже упомянутому обследованию безработных и ЛИР, в 2008 г. среди жителей региональных столиц работу за пределами своего населенного пункта (исключая маятниковую миграцию) имели 4,9% опрошенных, а в сельской местности – 11,0%[6]. По результатам локальных обследований в отдельных регионах, до половины трудоспособного сельского населения уже находится на заработках в городах[7].

Есть также оценки, появившиеся недавно, что в России сегодня 15-20 млн. семей живут за счет отходничества[8], и есть местности, где до 80% трудоспособного населения уходят в отхожие промыслы. Такие оценки выглядят неправдоподобно завышенными, но все же надо признать, что временная трудовая миграция россиян – явление массовое и оказывающее серьезное влияние на общестрановой, региональные и локальные рынки труда. Недоучет трудовой миграции серьезно осложняет анализ региональных рынков труда, многих социально-демографических процессов.

С недавнего времени появился новый источник информации о временной трудовой миграции – результаты разработки ответов членов российских домохозяйств о месте работы, содержащиеся в регулярных обследованиях населения по проблемам занятости (ОНПЗ). Данные обследования позволяют выделить тех жителей России в возрасте 15-72 лет, чье место работы находилось в другом регионе страны или в другом городе или административном районе. Следует оговориться, что использование подобных критериев для выделения временных трудовых мигрантов условно. Прежде всего, наличие работы в другом регионе не всегда ведет к временной трудовой миграции, в отдельных случаях имеет место маятниковая (суточная) миграция. Например, между Москвой и Московской областью поездки на работу осуществляются в суточном ритме. Также в основном наличие работы в другом городе/районе в пределах одного региона означает чаще всего суточные поездки. Хотя здесь могут быть исключения, если поездки осуществляются на большие расстояния, например, из отдаленного города на периферии региона в региональную столицу (например, из гг. Серов или Тавда в Екатеринбург, не говоря уже про работу в Норильске жителей Красноярска).

По данным ОНПЗ, в 2012 г. численность работавших за пределами своего региона составила 2,3 млн. человек[9], однако 760 тыс. (32,7%) ежедневно приезжали домой, т.е. являлись маятниковыми мигрантами, большая их часть - 437,5 тыс. – жители Московской области, работающие в Москве. Однако, по данным переписи 2010 г., численность жителей Московской области, работающих на территории другого региона, составляла 891 тыс. человек. Естественно, подавляющее их большинство совершали маятниковые поездки в Москву. Эта цифра близка к исследовательским оценкам масштабов ежедневной маятниковой миграции в данном направлении, которые составляют 800-1300 тыс. человек[10]. Согласно данным ОНПЗ, значимая по масштабам маятниковая миграция – это трудовые перемещения из Ленинградской области в Санкт-Петербург – 102 тыс. человек, и в обратном направлении – 5 тыс., а также миграция из республики Адыгея в Краснодарский край – 24,6 тыс. человек. На все остальные маятниковые перемещения приходится 129 тыс. – это крайне мало, учитывая, что значимые межрегиональные трудовые перемещения с суточным ритмом – довольно распространенное явление во многих регионах Европейской части страны.

Если исключить из рассмотрения суточную миграцию, в 2012 г. численность временных трудовых мигрантов составляла 1563 тыс. человек, из которых 19% работали в недельном ритме (посещали дом раз в неделю), 39% - 1-2 раза в месяц, 42% - реже 1 раза в месяц.

Распространенность и география трудовой миграции россиян

Если исключить из рассмотрения ежедневные (маятниковые) поездки и не рассматривать поездки в пределах региона, в 2012 г. в трудовую миграцию было вовлечено 1,4% российского населения в возрасте 15-72 года, или 2,2% занятого населения. Это немного, но соотнесение численности трудовых мигрантов с занятым населением тех регионов, постоянными жителями которых они являются, выявляет сильные межрегиональные различия. В Калмыкии они составляли 12,7% занятого населения, в Чувашии – 11,7% (трудовые мигранты есть в каждом пятом домохозяйстве, что немало), еще в 13 регионах – от 5 до 10%. В населении многих территорий востока страны, а также федеральных городов, доля участвующих в трудовой миграции не превышала 1% занятого населения.

Соотнесение количества трудовых мигрантов с занятым населением регионов, где они осуществляют трудовую деятельность, показывает, что различия также велики. Доля трудовых мигрантов из других регионов страны во всем занятом населении Тюменской области, Ханты-Мансийского АО и Ямало-Ненецкого АО составляет 14,4%, в Москве – 10,1%, в Ненецком АО – 5,3%. Выше среднего по стране доля «неместных» работников в Московской области, Санкт-Петербурге и Ленинградской области, Краснодарском крае, республиках Коми и Саха, на Чукотке и в Камчатском крае. С другой стороны, во многих регионах Европейской части страны и Западной Сибири доля временных трудовых мигрантов не превышает 1% от всего занятого населения.

Данные ОНПЗ подтверждают представление о большей распространенности трудовой миграции среди селян сравнительно с горожанами. Среди всего населения доля сельских жителей составляла 26%, а среди трудовых мигрантов – 42%.

Для любого вида миграции мощность потока обратно пропорциональна расстоянию, самые интенсивные потоки осуществляются на сравнительно короткие расстояния. Почти половина (48,7%) всех временных трудовых перемещений осуществляется в пределах федеральных округов, остальная часть перераспределяет рабочую силу между округами (табл. 2). Самые мощные потоки трудовых мигрантов в 2012 г. были в Центральном округе, а также между Приволжским и Центральным, Приволжским и Уральским округами (рис. 8), в меньшей мере – между Сибирским и Уральским, Южным и Центральным. Основной переток трудовых мигрантов между округами шел в пользу Центрального и Уральского ФО, самый явный «донор» - Приволжский ФО.

Таблица 2. Трудовая миграция между федеральными округами России,
2012 г., тыс. человек*

Территория постоянного проживания трудовых мигрантов

Территория работы трудовых мигрантов

Рос-
сия

Цент-
раль-
ный

Северо-Запад-
ный

Юж-
ный

Северо-Кавказ-
ский

При-
волж-
ский

Ураль-
ский

Сибир-ский

Дальне-
восточ-
ный

Россия

1563,2

851,7

132,0

79,4

21,4

69,9

303,8

54,7

50,3

Центральный

495,5

462,3

17,3

6,1

1,0

4,2

3,4

0,5

0,7

Северо-Западный

89,2

11,2

73,9

0,3

0,7

0,5

2,0

0,4

0,2

Южный

138,9

67,7

10,9

35,8

6,0

2,6

11,0

2,3

2,6

Северо-Кавказский

87,1

38,5

3,8

20,7

11,9

1,3

8,3

1,4

1,2

Приволжский

538,5

266,4

23,2

11,3

1,1

57,8

166,3

6,3

6,1

Уральский

63,5

2,6

1,1

0,7

0,4

1,9

54,9

1,3

0,6

Сибирский

124,3

2,7

1,1

4,4

0,3

1,4

57,8

41,2

15,4

Дальневосточный

26,2

0,3

0,7

0,1

0,0

0,2

0,1

1,3

23,5

* ежедневные поездки исключены

Рисунок 8. Перераспределение рабочей силы между федеральными округами в результате временной трудовой миграции, 2012 г., тыс. человек*

* ежедневные поездки исключены

Как и в долгосрочной миграции, главный центр притяжения трудовых мигрантов – столичный регион (Москва и Московская область), который в 2012 г. привлек 822 тыс. работников из других регионов России, но только 44 тыс. жителей столичного региона работали в других территориях. Привлекательность Москвы в опросе безработных и ЛИР в 2008-2009 гг. была также высока: среди тех из опрошенных, кто готов был искать работу за пределами своего региона, примерно треть в качестве места работы рассматривали Москву, а примерно половина – Москву, города Московской области и Санкт-Петербург[11].

Столичный регион около половины трудовых мигрантов привлекает из других областей Центрального округа, еще треть - из Приволжья. Основные регионы - доноры трудовой миграции - Тульская область, Чувашия, Пензенская, Ивановская, Тамбовская, Брянская, Владимирская, Нижегородская, Марий Эл и Смоленская область, из этих десяти регионов приезжают более половины трудовых мигрантов в Москву и Московскую область. Работников из регионов восточнее Урала в столичном регионе практически нет, эти регионы слишком удалены от Москвы. Нет и обратного потока, Дальний Восток и Сибирь, в отличие от советских времен, и даже в сравнении с 1990-ми гг., в миграционном плане постепенно становятся замкнутым регионом.

Регионы-доноры для Тюменской области, Ханты-Мансийского и Ямало-Ненецкого АО иные: более половины мигрантов приезжают из Приволжья, 22% - из Сибири, 15% - из других регионов Урала. Трудовых мигрантов из других частей страны здесь мало. Основные «доноры» рабочей силы для этих нефтегазовых регионов – Республика Башкортостан (с огромным отрывом от других регионов), Омская, Свердловская, Курганская области, Татарстан, Удмуртия, Челябинская, Новосибирская, Кировская, Оренбургская области.

Граница между двумя основными центрами притяжения трудовых мигрантов – столичным регионом и нефтегазодобываюшими регионами Урала проходит по Приволжскому округу. Жители республик Чувашия, Мордовия и Марий Эл, Нижегородской, Кировской, Пензенской, Саратовской областей выезжают на работу в «Москву», тогда как основной поток временных мигрантов из Башкортостана, Татарстана, Удмуртии, Пермского края выезжают на работу на тюменские Севера. Видимо, при выборе направления миграции значение имеет не столько пространственная близость региона к месту работы, сколько «исторически сложившаяся» отраслевая специализация его экономики: во всех регионах, откуда едут работать в регионы нефте- и газодобычи, значимую роль в экономике занимает добыча и транспортировка нефти.

Санкт-Петербург как центр трудовой миграции россиян существенно отстает от вышеназванных лидеров, он привлекал в 2012 г. 70 тыс. работников. Основной поток шел из соседних регионов Северо-Запада, которые обеспечивали городу две трети дополнительной рабочей силы. Значимые потоки трудовых мигрантов принимали Краснодарский и Красноярский края, республики Саха и Коми. Остальные регионы России либо имели баланс трудовой миграции, близкий к нулю, либо являются донорами рабочей силы для вышеназванных центров экономической активности.

Граница между Москвой и Санкт-Петербургом проходит по границе Центрального и Северо-Западного округов. Иные центры притягивают трудовых мигрантов преимущественно из близкорасположенных регионов. Фактически, большая часть заселенной территории России поделена между этими центрами трудовой миграции.

Данные ОНПЗ, видимо, не вполне точно отражают масштабы трудовой миграции, но они дают адекватную картину общих направлений перетока рабочей силы между регионами страны. Результаты обследования согласуются с длительно наблюдаемыми тенденциями долговременной миграции, что естественно, т.к. временная миграция является «предтечей» постоянной миграции, переселения, тесно взаимосвязана и взаимозависима с последней.

«Портрет» внутреннего трудового мигранта

В отличие от долговременной миграции, трудовая миграция по-прежнему в большей мере удел мужчин. В общей численности трудовых мигрантов в России мужчин 83%, женщин – 17%. Для сравнения, среди маятниковых мигрантов, попавших в поле зрения ОНПЗ, это соотношение составляет 61% и 39%, среди «немигрантов» - 50,1% и 49,9% (хотя по данным исследования Ю.Ю. Шитовой, доли мужчин и женщин в потоке маятниковых мигрантов в Московской области равны (Шитова, 2013)). В 2012 г. в общей численности занятых мужчин в возрасте 15-72 лет доля работающих за пределами своего региона составила 3,6%, среди всех занятых женщин – 0,8%. Во всем занятом населении соответствующих возрастов максимальная доля трудовых мигрантов была в возрастных группах 20-29 лет. Преобладание мужчин в потоках трудовых мигрантов особенно четко проявляется в средних возрастах.

Возрастной профиль трудовой миграции отличается от такового у долговременных мигрантов, он сдвинут к более старшим возрастам (рис. 9). Среди долговременных мигрантов много тех, чье переселение связано с учебой, отсюда - большое число мигрантов в самой молодой возрастной группе – 15-19 лет. Работать в этом возрасте, тем более за пределами своего региона, начинают крайне редко, чаще всего трудовая деятельность идет вслед за получением профессионального образования. И в долговременной, и в трудовой миграции спад миграционной активности происходит начиная с возраста 25-29 лет, но его падение у трудовых мигрантов не такое резкое; практических сходит на нет миграция после границы пенсионного возраста.

Рисунок 9. Распределение долговременных и трудовых мигрантов по возрасту, в % от общей численности мигрантов 15-72 лет. Россия, 2012

Источник: ОНПЗ; данные текущей статистики миграции

Прежде всего, в силу более молодого возраста трудовых мигрантов, среди них велика доля никогда не состоявших в браке – 31,2% среди мужчин (20,3% у «немигрантов») и 42,4% среди женщин (14,5%, соответственно). Состоящих в браке – как зарегистрированном, так и незарегистрированном, существенно меньше, доли разведенных (разошедшихся) и вдовых различаются меньше. Отдельное рассмотрение по возрастным группам показывает, что среди молодых мигрантов-мужчин (20-34 лет) доля никогда не состоящих в браке выше, чем среди «немигрантов», доля состоящих в браке – соответственно, ниже. В среднем возрасте, напротив, среди мигрантов больше женатых или состоящих в незарегистрированных союзах, а разведенных и вдовцов меньше.

Среди трудовых мигрантов-женщин ниже доля состоящих в браке (как зарегистрированном, так и незарегистрированном) и выше доля разведенных и разошедшихся (рис. 10).

Рисунок 10. Доля женщин – трудовых мигрантов и женщин – «немигрантов», состоящих в браке (зарегистрированном и незарегистрированном), в % от их общей численности в соотв. возрасте. Россия, 2012

Участие в трудовой миграции мужчин оттягивает их вступление в брак, но серьезные отличия в брачном статусе мигрантов-женщин этим не объяснить, т.к. в средних возрастах различия их брачного статуса с «немигрантами» не сглаживаются. Видимо, в трудовую миграцию чаще вовлекаются женщины, находящиеся в затруднительной жизненной ситуации, например, воспитывающие в одиночку детей. Домохозяйства женщин-мигрантов чаще, чем домохозяйства немигрантов, принадлежат к типу «мать с ребенком (детьми) и другими родственниками».

К этому стоит добавить, что рабочая неделя трудовых мигрантов – 43,7 часа - более продолжительна, чем у россиян, не участвующих в миграции, – 39,2 часа. Возможно, это связано с особенностями отраслевого распределения работников - мигрантов. Но скорее всего, имеет место одно из специфических отличий мигрантского труда. Согласно опросам, рабочая неделя мигрантов-иностранцев существенно продолжительнее, чем у россиян[12].

Трудовые мигранты отличаются от «немигрантов» также по уровню образования. Среди мигрантов-мужчин больше лиц с начальным профессиональным и средним общим образованием, чем среди работающих в своем регионе («немигрантов»), и среди всего населения России (рис. 11). Трудовые мигранты – женщины отличаются несколько пониженной долей имеющих среднее профессиональное образование в пользу среднего общего.

Рисунок 11. Сравнительное распределение населения России и трудовых мигрантов по уровню образования, %

Источник: Всероссийская перепись населения 2010. т.7. Экономически активное и экономически неактивное население; данные ОНПЗ, 2012 г.

Обращает на себя внимание высокий образовательный уровень попавших в поле зрения ОНПЗ маятниковых мигрантов. По-видимому, это объясняется, прежде всего, тем, что большая часть маятниковых мигрантов – жители Московской и Ленинградской областей, где выше уровень образования всего населения.

Ниши на рынке труда и профессии

Особенности распределения внутренних трудовых мигрантов по отраслям экономики и основным занятиям определяют их распределение по уровню образования. 40% трудовых мигрантов заняты в строительстве – традиционной мигрантской сфере (табл. 3), многие также заняты в добывающих производствах. В строительном комплексе Москвы каждый третий занятый мужчина – трудовой мигрант из другого региона страны (не считая маятниковых мигрантов), здесь же концентрируются иностранные работники[13], таким образом, можно с уверенностью сказать, что Москву строят мигранты. В Тюменской области, ХМАО и ЯНАО 41% занятых в строительстве и 37% занятых в добыче полезных ископаемых мужчин – также трудовые мигранты из других регионов страны. Значительная доля женщин – трудовых мигрантов - заняты в торговле, гостиничном и ресторанном обслуживании, и также в строительстве.

Таблица 3. Распределение внутренних трудовых мигрантов и работающих на территории своего региона по отраслям занятости, %

«Немигранты»

Трудовые мигранты

мужчины

женщины

мужчины

Женщины

Сельское хозяйство, охота и лесное хозяйство

9,3

5,4

1,5

1,5

Рыболовство, рыбоводство

0,3

0,0

0,3

0,0

Добыча полезных ископаемых

2,9

0,8

11,6

1,9

Обрабатывающие производства

18,2

12,2

6,1

8,8

Производство и распределение электроэнергии, газа и воды

4,8

1,9

1,7

0,9

Строительство

11,4

2,2

40,1

8,3

Оптовая и розничная торговля; ремонт автотранспортных средств, мотоциклов, бытовых изделий и предметов личного пользования

12,2

20,1

7,1

32,6

Гостиницы и рестораны

1,0

3,3

0,9

7,9

Транспорт и связь

13,4

5,1

12,7

7,6

Финансовая деятельность

1,3

2,8

0,4

3,1

Операции с недвижимым имуществом, аренда и предоставление услуг

7,4

5,5

10,8

6,1

Государственное управление и обеспечение военной безопасности; обязательное социальное страхование

8,9

6,4

4,3

3,3

Образование

3,5

15,5

0,6

5,2

Здравоохранение и предоставление социальных услуг

3,2

13,1

0,8

8,7

Предоставление прочих коммунальных, социальных и персональных услуг

2,3

5,5

1,1

4,0

Предоставление услуг по ведению домашнего хозяйства

0,0

0,0

0,0

0,1

Деятельность экстерриториальных организаций

0,0

0,0

0,0

0,0

Прочие (не имеют опыта работы)

0,0

0,0

0,0

0,0

ИТОГО

100,0

100,0

100,0

100,0

Источник: ОНПЗ.

Повышенная занятость мигрантов в сфере операций с недвижимым имуществом, видимо, связана со спецификой занятости в основных центрах притяжения мигрантов – столичном регионе и Санкт-Петербурге. Трудовых мигрантов закономерно мало в сельском хозяйстве и обрабатывающей промышленности, государственном управлении, образовании и здравоохранении.

Трудовые мигранты сконцентрированы не только в отдельных отраслях, но и в отдельных занятиях. Они в большей степени, чем население, работающее в своем регионе или участвующее в поездках суточного ритма, сосредоточены в основных, самых распространенных занятиях. Почти половина трудовых мигрантов работают по 10 основным профессиям, среди немигрантов в топ-10 занятиях – менее трети (табл. 4).

Таблица 4. Занятия, входящие в первые двадцать самых распространенных среди мужчин и женщин - трудовых мигрантов, 2012 г.

ранг

«Немигранты» - работающие в своем регионе и маятниковые мигранты

Трудовые мигранты

Наименование занятия

Доля указав-ших, %

Наименование занятия

Доля указав-ших, %

1

водители автомобилей

7,2

водители автомобилей

13,5

2

продавцы магазинов и демонстраторы товаров

6,5

другие работники служб, осуществляющие защиту граждан и собственности

8,0

3

преподаватели в средней школе

2,7

строители и строители-монтажники

4,9

4

Уборщики служебных и производственных помещений и территорий

2,4

грузчики, подсобные рабочие, разнорабочие

4,8

5

бухгалтеры и специалисты по финансам и кредиту

2,4

продавцы магазинов и демонстраторы товаров

4,5

6

квалифицированные работники сельскохозяйственного производства, лесного, охотничьего хозяйств, рыболовства и рыбоводства, производящие продукцию для личного производства и продажи излишков

2,4

сварщики и газорезчики

3,9

7

неквалифицированные рабочие, занятые на строительстве зданий

2,3

неквалифицированные рабочие, занятые на строительстве зданий

3,3

8

медицинские сестры

1,9

бурильщики скважин и колодцев и родственные профессии

2,4

9

бухгалтеры (со средним профессиональным образованием)

1,8

каменщики, плиточники, облицовщики

2,0

10

другие работники служб, осуществляющие защиту граждан и собственности

1,6

тюремные охранники

1,8

 

ИТОГО по 10 занятиям

31,2

ИТОГО по 10 занятиям

49,1

Источник: ОНПЗ.

Из 447 наименований перечня занятий, применяемых для кодирования в ОНПЗ, 50% мужчин – «немигрантов» сконцентрированы в 53, или в 11,9% основных; в то же время, 50% мужчин – трудовых мигрантов заняты всего по 8 профессиям, т.е. в 1,7% всех занятий применяемого перечня. Половина женщин – «немигрантов» представляют 79 самых распространенных занятий, 17,8% от общего числа представленных в перечне, 50% женщин – мигрантов – в 13 профессиях, или 2,9% всех возможных.

Профессиональный состав трудовых мигрантов – россиян также определяет их высокая занятость в строительной отрасли. В первой десятке самых распространенных занятий российских мужчин – немигрантов только одна профессия, непосредственно указывающая на их занятость в строительной отрасли – «сварщики и газорезчики», в первой двадцатке – три, добавляются еще «строители и строители-монтажники» и «слесари и электрослесари строительные». В первой десятке занятий мужчин – трудовых мигрантов четыре непосредственно связаны со строительством, в первой двадцатке – восемь (табл. 5). «Другие работники служб, осуществляющие защиту граждан и собственности» - это те самые «охранники» - традиционно мигрантский вид деятельности, популярный в т.ч. тем, что охранник часто имеет возможность проживания на рабочем месте. Проживание в мобильных городках или прямо на строящемся объекте характерно и для строителей.

Среди мигрантов – женщин много поваров, официанток и буфетчиц, проводниц железнодорожных составов и стюардесс, продавцов палаток и рынков, штукатуров.

Таблица 5. Занятия, входящие в первые двадцать самых распространенных среди мужчин и женщин - трудовых мигрантов, 2012 г.

ранг

мужчины

женщины

Наименование занятия

Доля указав-ших, %

Наименование занятия

Доля указав-ших, %

1

водитель автомобиля

16,2

продавцы магазинов и демонстраторы товаров

20,1

2

другие работники служб, осуществляющие защиту граждан и собственности

9,4

бухгалтеры и специалисты по финансам и кредиту

4,7

3

строители и строители-монтажники

5,9

повара

4,5

4

грузчики, подсобные рабочие, разнорабочие

5,2

медсестры

3,3

5

сварщики и газрорезчики

4,6

грузчики, подсобники, разнорабочие

2,6

6

неквалифицированные рабочие в строительстве

3,8

бухгалтеры со средним образованием

2,4

7

бурильщики скважин

2,9

официанты, бармены, буфетчики

2,1

8

каменщики, плиточники, облицовщики

2,4

экономисты

2,1

9

тюремные охранники

2,2

проводники ж/д вагонов, стюардессы

2

10

слесари-механики, слесари-сборщики и слесари-ремонтники промоборудования

1,9

преподаватели в средней школе

1,8

11

плотники и столяры

1,8

уборщики

1,8

12

слесари и электрослесари строительные

1,7

специалисты в коммерческой деятельности

1,7

13

машинисты кранов

1,7

продавцы палаток и рынков

1,5

14

машинисты строительных и дорожных машин

1,4

администраторы, референты

1,5

15

машинисты моторизованного оборудования

1,4

другие работники служб, осуществляющие защиту граждан и собственности

1,5

16

Продавцы

1,2

кладовщики, маркировщики товаров, упаковщики

1,5

17

сторожа, вахтеры

1,1

штукатуры

1,4

18

техники-электрики

1,1

врачи

1,3

19

Арматурщики, бетоноукладчики

1,1

персонал дошкольного воспитания и обучения

1,2

20

прорабы и мастера в строительстве

1

специалисты в области права

1,2

 

ИТОГО по 20 основным занятиям

68,0

ИТОГО по 20 основным занятиям

60,0

Источник: ОНПЗ

Естественно, иные занятия, распространенные среди всего российского населения, отодвигаются на более низкие места. Среди мигрантов – мужчин меньше, чем среди «немигрантов», доля продавцов, работников распространенных специальностей промышленности и сельского хозяйства. Среди женщин менее популярны такие занятия, как учителя и врачи, парикмахеры и косметологи, служащие госвласти и управления. В целом мигранты-россияне в сравнении со всеми российскими работниками реже представлены на руководящих должностях, и на должностях, совсем не требующих квалификации, – «уборщики» (исключение – строительство, которое, видимо, совсем немыслимо без труда мигрантов). Видимо, последняя ниша занята мигрантами-иностранцами, в т.ч. по причине низких зарплат. Мигранты-россияне не готовы переезжать в другие регионы страны на самые низкооплачиваемые работы, т.к. хорошо представляют себе издержки, с которыми им предстоит столкнуться. Согласно данным опроса безработных и ЛИР, даже в кризисном 2009 г. россияне готовы были переезжать в другой регион в поисках работы, если их заработок (в среднем) превысит зарплату по последнему месту работы более чем в 3 раза[14].

По данным ОНПЗ можно проследить практики неформальной занятости, характерные в целом для работников – мигрантов, конечно, в большей мере для иностранцев. Но и мигранты-россияне чаще, чем «немигранты», работают не по договору, а на основе «устной договоренности». 10,7% мигрантов – россиян работали без договора, и только 3,6% немигрантов.

Распределение трудовых мигрантов по занятиям отражает также специфику занятости в регионах – основных реципиентах рабочей силы. Так, специальность «бурильщики скважин», занимающая 7-е место по рейтингу наиболее распространенных у мигрантов – мужчин, занимает только 65-е место по распространенности у «немигрантов». Мигранты едут в крупные города, поэтому специальность «квалифицированный работник в сельском хозяйстве», находящаяся в первой десятке среди работников – немигрантов, у мигрантов располагается во второй сотне по распространенности.

Трудовые мигранты – россияне, как и иностранные работники, занимают определенные, уже устоявшиеся ниши на российском рынке труда. Это – строительство и близкие к нему по тяжести и напряженности труда добыча полезных ископаемых – у мужчин, у женщин – отдельные отрасли сферы услуг. Во многом это мигрантские ниши, именно здесь находят работу и мигранты-иностранцы. Согласно опросам последних, примерно 30% работали «бок о бок с россиянами»[15], видимо, прежде всего, с внутренними мигрантами. В отличие от мигрантов – иностранцев, которые сконцентрированы на самых малооплачиваемых и непрестижных работах, мигранты-россияне занимают в основном «среднюю» часть трудовой пирамиды, там, где требуется средняя квалификация.

Важный и постоянно обсуждаемый вопрос – в какой мере на рынке труда конкурируют мигранты с местными работниками. Мнения зарубежных исследователей по этому вопросу различны. Однако достаточно емко суть проблемы охарактеризовали С. Гуриев и О. Цывинский, проанализировав самые значимые зарубежные исследования в данной области[16]: «…вопреки распространенному мнению, трудовая миграция вряд ли оказывает значительное влияние на рынок труда», в том числе мало влияет как на заработную плату работников, так и на цены на услуги, даже в отраслях с высокой занятостью иммигрантов.

Подобные оценки для России сделать невозможно, ввиду отсутствия необходимой информации, прежде всего, обследований. Даже ОНПЗ не содержит информации о заработной плате, не говоря уже о том, что в нем практически отсутствуют иностранные работники. Тем не менее, можно попытаться сформулировать экспертную оценку на основе проведенных в последние годы опросов мигрантов и работодателей, имеющихся статистических материалов.

По нашему мнению, основной «градиент» конкурентоспособности пролегает не столько между местным населением, российскими и международными мигрантами, сколько между формальным и неформальным привлечением работников. Неформальный работник выгоднее не в плане зарплаты, хотя и здесь работодатель более свободен в снижении «издержек», сколько в отсутствии отчислений в социальные фонды, составляющие значительную долю ФОТ.

На наш взгляд, помимо конкуренции между неформально и формально занятыми, конкуренция может разворачиваться между российскими трудовыми мигрантами и иностранными работниками низкой и средней квалификации, а также между первыми и местными работниками соответствующей квалификации.

На рис. 12 схематично изображено поле конкуренции. Сразу оговоримся, что мы не рассматриваем вопросы конкуренции между работниками низкой и высокой квалификации, считая, что это разные ниши на рынке труда, и они успешно ограничены разницей в квалификации и заработной плате. Мы также не рассматриваем пресловутый сюжет про десяток «копателей» и экскаватор, сдерживание модернизации производства за счет привлечения большого количества неквалифицированной рабочей силы и т.п., это – иной сюжет.

Рисунок 12. Схема возможной конкуренции между работниками разных категорий

Примечание: Черным шрифтом приведены названия категорий работников, в прямоугольниках – формально занятых, в многоугольниках – неформально занятых. Красным шрифтом даны основные конкурентные позиции.

Источник: экспертные оценки авторов.

Трудовые мигранты – россияне, официально занятые, не выгоднее для работодателя ни по зарплате, ни по отчислениям, чем местные работники, но на их стороне – готовность трудиться большее время и в более напряженном ритме. Они «работать приехали», у них выше мотивация трудиться более производительно. Но, с другой стороны, иностранные работники, при схожих преимуществах, еще и дешевле: работодатель экономит на соцпакете, да и на зарплате, хотя и незначительно (обследования показывают, что заработки иностранцев в целом незначительно отличаются от заработков россиян, занятых тем же трудом, но разрыв становится заметнее, если переходить на сравнение почасовой оплаты[17]. Иностранец более бесправен, и угроза лишиться работы или пострадать от недобросовестных действий со стороны работодателя для него серьезней, чем для российского работника, даже если мы говорим об официально оформленных иностранцах. Кроме того, для иностранца даже монотонный и изнурительный труд престижен, т.к. дома он не может заработать таких денег никоим образом. Именно эти перечисленные преимущества, а не «работа за копейки», часто составляют ценность иностранного работника для работодателя.

Среди высококвалифицированных работников конкурентные преимущества или недостатки не так выражены. В этой среде мало кто будет работать без «соцпакета», а если таковые найдутся, это, скорее всего, будет итогом их сознательного выбора. Иностранный работник зачастую может находиться в более привилегированном положении, чем россиянин, претендовать на большую зарплату и дополнительный соцпакет. Местные «белые воротнички» и «приезжие» из российских регионов практически неразличимы, разве что большей мотивацией последних, т.к. им, зачастую, надо экономически интегрироваться, что требует затрат.

Внутренняя миграция и социально-экономическое развитие регионов

Направления внутрироссийской миграции в целом согласуются с показателями социально-экономического развития регионов. Однако эконометрический анализ показывает, что далеко не все показатели, взятые по отдельности, которые могли бы влиять на миграцию, статистически значимы. Так, в одной из работ[18], показано, что в 2000-е гг. из большого числа показателей значимыми оказались доля убыточных предприятий, темп роста заработных плат (миграционные процессы наиболее активны между динамично развивающимися регионами), ввод жилья. Казалось бы, странно, что показатель уровня заработной платы мало влияет на межрегиональный переток населения, но тому есть объяснение: в одних регионах (вышеупомянутые центры притяжения) высокая заработная плата служит, безусловно, притягивающим фактором, но в то же время в регионах оттока она же позволяет быстро скопить деньги на переезд, тем самым противодействуя «ловушкам бедности»[19].

Кроме того, эконометрический анализ, базирующийся на сравнении показателей на уровне регионов в целом, размывает влияние социально-экономических показателей на миграцию. Уровень безработицы в целом по Красноярскому краю или по Оренбургской области может складываться и реально складывается из близких к нулю показателей в региональном центре и 2-3 динамично развивающихся городах, куда и стремится большинство мигрантов, и высокой безработицы на многих иных локальных рынках труда. То же с заработной платой, внутрирегиональная дифференциация которой также велика.

Исходя из этих соображений, предпринимались попытки моделирования миграционных процессов на уровне муниципальных образований по отдельно выбранным регионам[20]. Они, однако, показали схожие результаты, в т.ч. по причине сильных информационных ограничений при выборе показателей, но подтвердили и на данном уровне наличие «ловушек бедности».

В данном докладе для комплексного сопоставления социально-экономического развития и процессов постоянной внутрироссийской миграции мы использовали типологию регионов по уровню социально-экономического развития, подготовленную НИСП[21]. Именно регионы-лидеры, развитые или опережающие по доходам, характеризуются миграционным приростом населения во внутристрановой миграции, тогда как «середина» и «аутсайдеры» (экономически депрессивные и слаборазвитые регионы) население теряют (табл. 6).

Таблица 6. Миграционный прирост (убыль) населения за счет внутрироссийской миграции по типам регионов, 2003-2010 гг.

 

Миграционный прирост (убыль)

тыс. человек

На 1000 населения

Лидеры

483,3

27

Относительно развитые или опережающие по доходу

364,4

8

Середина

-683,7

-9

Аутсайдеры

-168,0

-19

Источники: Социальный атлас, Росстат.

Среди регионов – основных центров притяжения мигрантов - большинство относятся к лидерам (Москва и Санкт-Петербург) или относительно развитым или опережающим по доходу (Московская и Ленинградская области, Татарстан, Белгородская, Самарская области). Есть среди них и представители «середины» - среднеразвитые промышленные Нижегородская, Новосибирская и Калининградская области, аграрные Краснодарский и Ставропольский края. Все центры притяжения находятся в освоенной зоне, т.е. характеризуются более развитой инфраструктурой и благоприятными природно-климатическими условиями, что также важно для миграции.

Напротив, лидеры миграционного оттока – в основном «середина» и аутсайдеры, хотя есть среди них и экономически успешные, например, Сахалинская область, Ямало-Ненецкий АО, Республика Коми. Однако все эти регионы находятся на севере или востоке страны в слабоосвоенной зоне. Отток населения из этих регионов находится, как уже говорилось, далеко не всегда в согласии с экономической логикой.

На наш взгляд, экономическая логика в большей мере лежит в основе временной трудовой миграции. Это подтверждают те же сопоставления основных ее результатов с типологией НИСП[22], см. рис. 13. Основное перераспределение трудовых мигрантов идет между «серединой» и регионами-лидерами, причем, в отличие от постоянной миграции, большое число трудовых мигрантов привлекают также Ханты-Мансийский и Ямало-Ненецкий АО.

Рисунок 13. Межрегиональное перераспределение внутрироссийских трудовых мигрантов по типам регионов, 2012 г., тыс. человек

Источник: Социальный атлас, ОНПЗ.

При этом, среди относительно развитых или опережающих по доходу регионов, есть и «доноры» трудовых мигрантов, например, Башкортостан (кстати, регион с самым большим оттоком трудовых мигрантов), Ленинградская область (а если принять во внимание маятниковую миграцию, то и Московская), Татарстан. Что касается середины, то в группе среднеразвитых и полудепрессивных промышленных регионов все являются донорами, среди более аграрных регионов – все, за исключением Краснодарского края, и только в слабоосвоенной зоне «середины» есть 5 регионов, притягивающих трудовых мигрантов: Мурманская область, Хабаровский и Камчатский края, Магаданская область и Еврейская АО, и этот приток невелик. Естественно, нет центров притяжения трудовых мигрантов среди регионов-аутсайдеров.

Конечно, логичнее было бы ожидать самого интенсивного выезда трудовых мигрантов из экономически депрессивных и слаборазвитых регионов, таких, как Дагестан и другие республики Северного Кавказа. Видимо, выезд на работу из этих регионов в ОНПЗ недооценен. Полагаем, что в этих регионах недооценена и неформальная занятость, что сдерживает население от поиска работы в других регионах. Также оказывает свое действие и такой фактор, как нежелание работодателей привлекать работников из Северокавказских республик[23].


[1] Гуриев С. Мифы экономики: Заблуждения и стереотипы, которые распространяют СМИ и политики. 3-е изд., переработанное. М.: ООО «Юнайтед Пресс», 2010. С. 245.
[2] Шитова Ю.Ю. Маятниковая трудовая миграция в Московской области: методический и прикладной анализ / Экономический журнал ВШЭ. №1, 2006, с. 63-79
[3] Рязанцев С.В. Внутренняя миграция населения в России: региональные особенности и перспективы / Народонаселение №3, 2004.
[4] Данные обследования «Миграционная мобильность населения России», проведенного в декабре 2005 г. Всего опрошено 3200 домохозяйств в 10 крупных городах России. Руководители проекта – Ж.А. Зайончковская и О.Д. Воробьева. Исследование проведено по заказу Минэкономразвития России. Более подробно о временной трудовой миграции по результатам обследования см.: Иванова Т.Д. Трудовая миграция россиян: экономические и социальные эффекты (по результатам социологического исследования) / Проблемы прогнозирования № 4, 2008, с. 82-98.
[5] Денисенко М., Карачурина Л., Мкртчян Н. Готовы ли российские безработные ехать за работой? / Демоскоп Weekly №445-446, 29 ноября – 12 декабря 2010 г. http://demoscope.ru/weekly/2010/0445/demoscope0445.pdf
[6] Там же.
[7] Нефедова Т.Г. Десять актуальных вопросов о сельской России. Ответы географа. М.: ЛЕНАНД, 2013.
[8] Журенков К., Портнягина М. За дальним рублем / Огонек, 11 ноября 2013 года
[9] Схожие оценки дает перепись населения 2010 г., в которой был вопрос о месте работы опрашиваемых. При этом данные переписи, на наш взгляд, дают менее объективную оценку масштабов временной трудовой миграции. Прежде всего, они не содержат данных о частоте поездок, что не позволяет вычленить миграцию с маятниковым (суточным) ритмом. Поэтому в данной статье анализ строится на данных ОНПЗ.
[10] Шитова Ю.Ю. Маятниковая трудовая миграция в Московской области: методический и прикладной анализ / Экономический журнал ВШЭ. №1, 2006, с. 63-79; Шитова Ю.Ю., Шитов Ю.А. Анализ и прогнозирование маятниковой трудовой миграции в Подмосковье (на примере г. Дубны) / Проблемы прогнозирования №4. 2008, с. 112-122.
[11] Денисенко М., Карачурина Л., Мкртчян Н. Готовы ли российские безработные ехать за работой? / Демоскоп Weekly №445-446, 29 ноября – 12 декабря 2010 г. http://demoscope.ru/weekly/2010/0445/demoscope0445.pdf
[12] Зайончковская Ж.А. и др. Миграция и демографический кризис в России / под ред. Ж.А. Зайончковской, Е.В. Тюрюкановой. М.: МАКС Пресс, 2010, 112 с.
[13] Население России 2009. Семнадцатый ежегодный демографический доклад / отв. ред. А.Г. Вишневский. М.: Изд. дом НИУ ВШЭ, 2011.
[14] Денисенко М., Карачурина Л., Мкртчян Н. Готовы ли российские безработные ехать за работой? / Демоскоп Weekly №445-446, 29 ноября – 12 декабря 2010 г. http://demoscope.ru/weekly/2010/0445/demoscope0445.pdf
[15] Зайончковская Ж.А. и др. Миграция и демографический кризис в России / под ред. Ж.А. Зайончковской, Е.В. Тюрюкановой. М.: МАКС Пресс, 2010, 112 с.
[16] Гуриев С., Цывинский О. Ratio Economica: иммиграция - политическая проблема/ «Ведомости», 23 октября 2012 года.
[17] Зайончковская Ж.А. и др. Миграция и демографический кризис в России / под ред. Ж.А. Зайончковской, Е.В. Тюрюкановой. М.: МАКС Пресс, 2010, 112 с.
[18] Вакуленко Е.В., Мкртчян Н.В., Фурманов К.К. Моделирование регистрируемых миграционных потоков между регионами Российской Федерации / Прикладная эконометрика, 2011, №1: 35-55.
[19] Гуриев С. Мифы экономики: Заблуждения и стереотипы, которые распространяют СМИ и политики. 3-е изд., переработанное. М.: ООО «Юнайтед Пресс», 2010.
[20] Вакуленко Е.В., Мкртчян Н.В., Фурманов К.К. Опыт моделирования миграционных потоков на уровне регионов и муниципальных образований РФ // Научные труды: Ин-т народнохозяйственного прогнозирования РАН / Гл. ред. А.Г. Коровкин. –М.: МАКС Пресс, 2011. с. 431-450.
[21] Социальный атлас российских регионов. http://www.socpol.ru/atlas/typology/Typology_tabl.htm
[22] Там же.
[23] См., например: Зайончковская Ж.А., Мкртчян Н.В. Внутренняя миграция в России: правовая практика. – М.: 2007. с. 46-47.

Вернуться назад
Версия для печати Версия для печати
Вернуться в начало

Свидетельство о регистрации СМИ
Эл № ФС77-54569 от 21.03.2013 г.
demoscope@demoscope.ru  
© Демоскоп Weekly
ISSN 1726-2887

Демоскоп Weekly издается при поддержке:
Фонда ООН по народонаселению (UNFPA) - www.unfpa.org (2001-2014)
Фонда Джона Д. и Кэтрин Т. Макартуров - www.macfound.ru (с 2004 г.)
Фонда некоммерческих программ "Династия" - www.dynastyfdn.com (с 2008 г.)
Российского гуманитарного научного фонда - www.rfh.ru (2004-2007)
Национального института демографических исследований (INED) - www.ined.fr (с 2004 г.)
ЮНЕСКО - portal.unesco.org (2001), Бюро ЮНЕСКО в Москве - www.unesco.ru (2005)
Института "Открытое общество" (Фонд Сороса) - www.osi.ru (2001-2002)


Russian America Top. Рейтинг ресурсов Русской Америки.