… о сегрегации в Москве
|
Кишлак "Пражская" и Маленький Баку
|
Медленно и неизбежно в Москве начинается процесс естественной
сегрегации города на территории с характерным национальным и социальным
составом. Чем позже мы осознаем и согласимся с этим, тем хуже для
нас.
Как ни грустно это звучит, можно с точностью предсказать, какое
именно заявление сделают власти Москвы после очередного террористического
акта в столице. И совершенно неинтересно обсуждать, что для физической
безопасности жителей города принесет введение разрешительного порядка
регистрации. Стараниями властей этот порядок и так превратился в
разрешительный вместо предписанного Конституцией уведомительного.
А затем, будучи скорректирован алчностью сотрудников паспортных
столов, вновь стал уведомительным - уведомлением служит комплект
купюр суммой от 400 до 2000 рублей.
Вопрос, который, по идее, должен занимать Юрия Лужкова на порядок
более, чем "прописка", и даже более, чем конструкция ульев,
- где именно жители столицы физически проживают.
Очень медленно, но неизбежно Москва, один из крупнейших и разнообразнейших
по национальному составу мегаполисов Европы, вновь начинает процесс
сегрегации на отдельные территории с характерным национальным составом
населения, доходами и социальным происхождением.
И то, что власти Москвы игнорируют это явление, в будущем грозит
столице бедами едва ли не более серьезными, чем воровство бетона
предприятиями строительного комплекса при сооружении сложных архитектурных
сооружений.
Сравнивать Москву с крупнейшими европейскими городами, сопоставимыми
по размеру и проблемам (их можно пересчитать по пальцам - Лондон,
Париж, Марсель, Берлин, Мюнхен, еще три-четыре "миллионника"),
бессмысленно. В первую очередь, потому, что процесс сегрегации города
на социально однородные территории-анклавы реально был запущен здесь
не 200-250 лет назад, а в середине 80-х.
"Лимитные" районы, целые кварталы работников ЗиЛа и "Москвича",
студенческие территории на Юго-Западе столицы - все это следствие
пусть и совершенно неестественной, но вполне существовавшей системы
сегрегации при распределении жилья "инвесторами" - крупными
советскими предприятиями. Ограничения, накладываемые на обмен жилья,
очереди в строительных кооперативах, зажатость рынка аренды делали
свое дело: всякий москвич, возвращаясь подвыпивши домой, хорошо
знал, на какой станции метро обитатель какого из строительных общежитий
может попросить у него закурить со всеми вытекающими последствиями.
С появлением квартирного рынка и рынка аренды жилья старая система
сегрегации начала рушиться и перестраиваться, тогда как становление
системы сегрегации в Лондоне, например, достаточно четко коррелировало
со строительным бумом, в том числе с реабилитацией промышленных
зон. В Москве, предпочитающей строить на месте промзон боулинги
и офисные центры, сегрегация, вероятно, будет происходить не в виде
"освоения новых территорий", а в форме "передела
старого".
Вторая проблема - характер жилищного рынка столицы. Москва, пожалуй,
в минимальной степени приспособлена под процесс сегрегации. Для
всех подобных городов низкоэтажная застройка, таунхаусы, пригородные
"деревни" - основное место жительства населения. Плотность
жилой застройки Москвы намного выше; многоэтажные многоквартирные
дома и в Лондоне не редкость, но "башни" и "книжки"
Чертанова или Гольянова как основной элемент пейзажа - это родное,
московское. Мало того, видимо, нигде в городах-миллионниках не существует
и столь разнокачественного жилья на одном квадратном километре площади:
"хрущоба" легко соседствует с "элитным монолитным
комплексом" и с "кирпичным кооперативом". Де-факто
эта проблема решается лишь в Центральном округе Москвы.
Наконец, еще одно обстоятельство, не позволяющее решать проблемы
естественной сегрегации, - отсутствие у подавляющего числа московских
домов собственников (именно у домов как у единых сооружений, а не
у квартир). Если владелец "доходного дома" в Париже может
принять решение о том, что при заселении его жильцами он ориентируется
на эмигрантов из Мали или студентов Сорбонны, то в Москве сдающие
в аренду квартиры граждане предпочитают писать "сдам трехкомнатную
на Пражской русским, дорого". И сдают, естественно, дагестанцам
или молдаванам дешево - поскольку спрос на этом рынке формируется
во многом за счет трудовых мигрантов.
Если проблема "сегрегации по доходам" в Москве в ближайшее
время будет решена сама собой (уже сейчас одним из определяющих
факторов цены недвижимости является район), то процесс национальной
сегрегации, по всей видимости, не будет таким простым.
Конечно, десятилетия воспитания в духе интернационализма дают свои
плоды, и проживание на одной лестничной клетке с таджиком выглядит
для гордого обитателя Москвы во втором поколении менее оскорбительно,
чем 30 лет назад для бура из ЮАР проезд в одном автобусе с негром.
Тем не менее большинству людей свойственно желание жить в более
или менее однородной социальной среде. И это, заметим, касается
не только славянского населения Москвы, для которых "понаехали
черные" - вполне общее место, но и для представителей полуторамиллионной
азербайджанской диаспоры, не говоря уже о менее многочисленных.
Звать из окна домой ребенка на его родном аварском языке, который
окружающие, увы, не понимают, - это все-таки морально сложнее, чем
говорить по-русски на улицах Парижа.
Сотни тысяч и миллионы жителей столицы России немосковского происхождения
уже начали формировать отдельные участки городской среды под себя
и под свои - в том числе и национальные - особенности.
При всей справедливости и бессмысленности утверждения "Москва
- русский город" не менее 5% в его населении принадлежит азербайджанцам,
как минимум 2% - татарам, никак не менее 1,5% - украинцам, и это
только если верить данным последней переписи населения. А учитывая,
что, по распространенному московскому поверью, в городе обитают
не 9 миллионов жителей, а никак не менее 13-ти, проценты эти могут
оказаться и более неприятными для сознания коренного москвича. В
утешение ему можно заметить, что именно трудовая миграция в столицу
из российских регионов, с Кавказа и из стран СНГ позволяет решить
проблему острого дефицита средне- и неквалифицированной рабочей
силы. Так, прошлогоднее неожиданно массовое озеленение и облагораживание
придомовых территорий в ряде округов - прямое следствие того, что,
устав искать непьющих дворников-озеленителей в городе, ряд районных
управ выписал рабочую силу из Душанбе.
Мы хотим зелени на улицах? Если нас устраивает, что Москва растет
и строится, есть кому водить трамваи и троллейбусы, есть кому вывозить
мусор и с четырех утра торговать на вещевых рынках, то нас должен
устраивать и тот факт, что весьма скоро часть из нас, в кепках-аэродромах
и цветастых шалях, захочет превратить Люблино в Маленький Баку или
создать кишлак "Пражская".
Кишлак, кишлак! Вы думаете, слово "деревня" в таждикском
менее странно звучит?
И первые следы подобной сегрегации уже видны. Так, юго-восточные
районы столицы (Текстильщики, Волгоградский проспект), метро "Петровско-Разумовская"
уже пользуются недоброй славой среди московских подростков: получить
по шее от кавказских сверстников здесь весьма просто, не то что
в родном Конькове или на Октябрьском поле. Но межнациональные мини-конфликты,
которые сейчас наблюдаются, - цветочки по сравнению с тем, что процесс
"обвальной" сегрегации может принести Москве в будущем.
Мы еще не видели ни забастовок мусорщиков-таджиков, которым запретили
строить мечеть в их Жулебине, ни поджогов квартиры упертого старика
из Текстильщиков, не желающего съезжать и объясняющего окружающим,
где он, собственно, видел весь этот ислам. Хотя районы, где русскому
небезопасно появляться без дела даже днем, при желании можно найти
и сейчас: попробуйте праздно и агрессивно поинтересоваться бытом
вьетнамцев на Черкизовском рынке.
И не исключено, что рост в последние месяцы сообщений о национально
окрашенных конфликтах с участием пресловутых "скинхедов"
и "кавказцев" - как раз одно из следствий начавшейся сегрегации
по национальному признаку.
Как избежать грядущих скандалов, склок и трагедий, которыми будет
сопровождаться будущая национальная сегрегация Москвы? Разумеется,
ни разрешительная, ни какая-либо другая система регистрации, о которой
так печется мэрия, даже рядом не стояли с решением этой проблемы.
Запретить формировать свои части городской среды по своему вкусу
и привычкам невозможно: подобного рода запреты всегда и везде вызывали
лишь рост скрытой ненависти и ксенофобии. Никаких типовых решений
этих проблем не существует - каждый город-миллионник переживает
их по-своему тяжело. Скажите коренному лондонцу, что в столице Великобритании
сегрегация на национальные анклавы идет гармонично, и вы услышите
неизбежные жалобы на появление всех этих мини-Исламабадов и Маленьких
Варшав на землях, где еще два века назад и духу-то неанглийского
не было. Интернационализация крупных городов - явление, по историческим
меркам, новое, и Москве придется искать свои решения тут самостоятельно.
Ясно одно: то, что в той или иной степени будущее разделение города,
который Аристотель характеризовал как "единство непохожих",
на более или менее однородные анклавы-деревни-хутора-махалли-кишлаки-улусы
неизбежно, должны осознавать все жители города, и в первую очередь
- городские власти. Думать о том, как смягчить этот процесс, необходимо,
причем желательно именно сейчас: покупая квартиру, открывая магазин,
выбирая школу. Иначе рано или поздно об этом вам напомнит окружающая
городская среда.
Дмитрий БУТРИН. "Газета.Ru", 16 февраля
2004 года
|