… о кавказской молодежи

Восточные республики Северного Кавказа – Ингушетия, Дагестан, Чечня – заметно отличаются от других регионов СКФО и от России в целом в демографическом отношении. Именно демографические особенности этих республик во многом объясняют их сегодняшние проблемы, но эти же особенности дают шанс на развитие, который еще можно использовать.
"Кавказская специфика" в данном случае сводится к следующему: в этих регионах значительно позже, чем, например, в Центральной России (да и чем в других частях Северного Кавказа), началось снижение рождаемости. Она и сейчас там выше, чем в целом по России, но заметное ее снижение произошло в 1980-1990-е годы. В результате именно сейчас республики Северо-Восточного Кавказа проходят через тот этап, когда молодые поколения, недавно вошедшие во взрослую жизнь, занимают среди населения большую долю, а поколения, идущие вслед за теми, кто сейчас на третьем десятке, уже малочисленнее.
То есть сейчас мы имеем на Северо-Восточном Кавказе последнее, по крайней мере в перспективе ближайших десятилетий, многочисленное поколение молодежи. В науке такая конфигурация получила название "молодежный нарост". Опыт разных стран мира показывает, что именно на этом этапе возникает важная развилка - которую мы и видим сейчас в Дагестане, Чечне, Ингушетии.

Идеальная демография для экономического роста
Если абстрагироваться на минуту от северокавказских реалий, то период, когда во взрослую жизнь недавно вошло последнее многочисленное поколение, идеален для экономического роста. С одной стороны, на рынке труда много молодых людей, заинтересованных в получении работы и имеющих пока достаточно скромные зарплатные амбиции. С другой стороны, благодаря сокращению рождаемости уменьшаются социальные обязательства бюджета, а также на рынке труда потенциально может оказаться больше женщин. Многие специалисты отмечают, что экономический рывок "тигров" Юго-Восточной Азии (Южной Кореи, Тайваня и др.) в последней трети 20-го века был во многом связан именно с удачным использованием преимуществ такой демографической ситуации.
Но есть и гораздо менее оптимистичные примеры. Ряд стран Ближнего Востока (по крайней мере, Египет и Ливия, оказались в эпицентре "арабской весны" именно тогда, когда там на своем третьем десятке было последнее многочисленное поколение: в этих странах тоже относительно недавно началось снижение рождаемости (хотя идет оно там не совсем по той траектории, что на Северном Кавказе). И там на фоне "молодежного нароста" случились не экономические чудеса, а жестокие потрясения. Когда доля молодежи в обществе велика, но значительная часть этой молодежи неустроена, не имеет достойной работы и возможностей получить хорошее образование, возможности участвовать в общественной жизни и иметь в ней свой голос, социальная напряженность закономерно растет.

Что отличает кавказскую молодежь
Есть сразу два обстоятельства, отличающие нынешнее молодое поколение Северо-Восточного Кавказа от молодежи большинства других российских регионов. Во-первых, в этой части Кавказа молодежь составляет более значительную долю населения, чем в России в целом. Во-вторых, она вошла во взрослую жизнь в условиях очень серьезной ломки всей внутренней организации местного социума.
На фоне всего сказанного важность молодежной политики на Северо-Восточном Кавказе, думаю, доказывать не надо. И государство как будто осознает эту важность, или, по крайней мере, провозглашает ее. Другой вопрос, насколько адекватны складывающейся ситуации конкретные формы, которые получает сегодня эта политика.
Основная ее форма - это поддержка разного рода "молодежных проектов", призванных помочь молодому поколению освоиться в бизнесе, развивать свои некоммерческие начинания и т.п. Оставив за скобками очевидные риски таких мероприятий, связанные с коррупционными реалиями Северного Кавказа, отмечу два важных условия, без которых такая деятельность вряд ли будет иметь смысл.

Не создать "профессиональных" получателей грантов
Во-первых, поддержка молодежных инициатив не должна создавать круг "профессиональных" ее получателей, игнорируя при этом всех, кто находится "вовне".
Проблема эта особенно хорошо видна на примере поддержки молодежного предпринимательства. В большинстве республик Северного Кавказа - кстати, не только восточной его части - в бизнесе есть две практически не пересекающиеся группы молодежи: те, кто благодаря налаженным связям и умению заполнять соответствующие заявки живет в основном за счет различных государственных грантов, и те, кто работает в отраслях, не могущих даже претендовать на какую-либо господдержку.
Многие застройщики в Дагестане, фермеры-овощеводы в Кабардино-Балкарии, швейники в Карачаево-Черкесии до сих пор работают полулегально, встречая массу препятствий со стороны местных чиновников при попытках надлежащим образом оформить свой статус. В числе таких предпринимателей немало молодежи. Вряд ли государство может и должно брать на себя деловые риски этих предпринимателей, но даже если просто дать им возможность развиваться без тех искусственных препон, которые для них создаются, - эффекта будет больше, чем от "освоения" очередных грантовых сумм (тем более что последние в нынешних экономических условиях неизбежно будут оскудевать).

Не делить молодежь на "своих" и "чужих"
Во-вторых, государство должно показать, что готово взаимодействовать с северокавказской молодежью разных идейно-политических установок, если только она находится в рамках закона. Это имеет прямое отношение к религиозным проблемам. Северокавказский ислам многолик, и молодежь Северного Кавказа не только делится на более или менее религиозную, но и включает в себя адептов разных религиозных направлений. При этом политика государства в отношении этого разнообразия существенно отличается от региона к региону (речь в данном случае идет, конечно, только о разнообразии ислама, находящегося в легальном поле, а не об экстремистских течениях, призывающих к насилию и потому не могущих быть участниками какого-либо гражданского диалога).
Среди религиозной молодежи Северо-Восточного Кавказа много людей активных, причем не только в бизнесе, но и в общественной жизни. И реальность состоит в том, что такая молодежь присутствует сегодня в разных направлениях ислама. Успех молодежной политики во многом будет зависеть от того, какую линию выберет здесь региональная и федеральная власть - будет ли она готова создать равные "правила игры" для всей законопослушной молодежи, или же будет дальше усиливаться линия на произвольное деление молодежи на "своих" и "чужих" по религиозному признаку.

Константин КАЗЕНИН, старший научный сотрудник РАНХиГС. «ТАСС», 30 августа 2016 года