|
|
 |
Рубрику ведет Ольга ИСУПОВА
Рубрику поддерживает германский Фонд Генриха
Белля в рамках большой программы "Гендерная демократия"
|
Вспомогательные репродуктивные технологии: поле "точек
зрения"
Вспомогательные репродуктивные технологии, по историческим
меркам, - новое явление. Не удивительно, что, хотя они существуют
как минимум с 1978 года, они до сих пор вызывает неоднозначное отношение
у окружающих:
- Большинство людей об этом просто не задумываются и/или не знает
(знает очень мало, знания часто "мифологизированные",
чтобы не сказать "демонизированные");
- Для репродуктологов и их пациентов - это просто вся их жизнь,
поскольку с эффективностью технологий (вероятностью достижения
беременности и затем рождения здорового ребенка) до сих пор все
не так просто, и достаточно часто требуются многие годы "погружения
в тему" - а затем не всегда хочется с этой темой быстро расставаться;
- Для священников и церковных идеологов репродуктивные технологии
- предмет для суровой критики, или, в лучшем случае, очень осторожного
отношения. Например, предыдущий Папа Римский допускал применение
этой медицинской техники с условием, что используются только половые
клетки мужа и жены, а не посторонних людей-"доноров",
и подсаживаются все полученные эмбрионы, причем опять же в матку
жены, а не посторонней женщины - суррогатной матери, и даже это
дело благословлял. А вот нынешний - против, он требует возвращения
к давней, еще 50-х годов, позиции, согласно которой вмешательство
третьих лиц - врачей - в интимный процесс переноса клеток между
мужским и женским организмом - неэтично и противно Богу;
- Для Ислама все примерно так же, как и для предыдущего Римского
Папы - можно, но без донорства генетических клеток и без суррогатного
материнства. Даже несколько жен одного и того же мужчины не имеют
права разделить эти функции (генетическое материнство и вынашивание
беременности) между собой.
Критически отнеслись к репродуктивным технологиям, в
первое время после их появления представительницы гендерного и феминистского
подхода.
Для феминисток необходимость для зачатия детей отдавать
себя в руки врачей означала дальнейшее развитие традиционной патриархатной
ситуации, когда женщина воспринимается прежде всего как объект-орудие
воспроизводства населения. При этом раньше ей в связи с этим угрожала
"только" смерть при родах и тяжкая работа по вскармливанию
и воспитанию детей, а теперь "кошмар и ужас" начинается
гораздо раньше - уже при зачатии она должна терпеть опасные для
здоровья "атаки" гормонов, к тому же власть - зачать или
не зачать, родить или не родить - опять переходит из ее рук в руки
врачей.
А самое обидное, что все эти дополнительные манипуляции
производятся ТОЛЬКО над женским телом даже в случае ТОЛЬКО мужского
бесплодия в паре.
Подобные взгляды подробно развивали Ренате Дуэлли Клейн
с соавторами (1984), Джена Кореа (1985), Андреа Дворкин (1983),
Катрин Ратклифф (1989), Мишель Стэнворт (1987), Энн Оакли (1987).
Однако со временем все чаще феминистки и просто не чуждые
гендерных представлений женщины начали обнаруживать, что оказываются
в противоречивой ситуации, когда они, с одной стороны, публично
обличают технологии, а с другой, приватно их используют для себя.
Почему это стало происходить так часто? Потому ли, что проблемы
бесплодия в мире нарастают (впрочем, для такого утверждения пока
нет достаточных оснований), или, скорее, потому, что все чаще люди
"созревают" для материнства в относительно позднем возрасте,
когда сравнительно большему числу женщин для этого требуется вмешательство
медицины? Или, просто, потому, что появилась такая возможность -
достаточно эффективног преодоления бесплодия? А возможность - это
всегда соблазн ею воспользоваться, в то время как раньше, до появления
технологий, выход, в общем-то был только один - так или иначе смириться
и бесплодие принять.
Это логическое, жизненное и этическое противоречие заставило
некоторых гендерных исследовательниц пересмотреть свои взгляды.
Соответственно, появился новый, более мягкий взгляд
на технологии со стороны гендерной теории (Энн Саэтнан и ее соавторы
(2000): не надо их уничтожать и запрещать, а надо научить женщин
вставать во "властную" позицию по отношению к ним и их
"правильно использовать").
В результате возник особый подраздел социологии - социология репродукции.
Его создание связано с конференцией "Социология и бесплодие"
1999-го года в Амстердаме, а также с именами Франка Ван Баллена
и Труди Герритц. Для этого подхода характерно внимание к голосам
самих бесплодных женщин и мужчин и к тому новому, что репродуктивные
технологии привносят в мир родственных отношений, а также в другие
социальные практики и представления людей.
Можно видеть, что большая часть направлений мысли, так
или иначе касающихся ВРТ, относится к ним с некоторой враждебной
настороженностью. Степень враждебности, правда, с годами становится
меньше, это не приходится отрицать, однако освобождаемое ею место
все больше занимается настороженностью.
"Обвинения" и "опасения" возникают
также и со стороны биоэтики - тут периодически возникают некие "паники"
относительно возможных непредвиденных и неконтролируемых последствий
технологий, а именно - ВРТ зачастую обвиняют в попытках снизить
качество человеческой популяции, приумножая пороки развития у новорожденных,
и в приближении техногенного бесчеловечного будущего (клонирование,
стволовые клетки, опыты над эмбрионами, и т.д.).
С точки же зрения дискурса репродуктивных прав, "исторически
сложилось" так, что в настоящее время гораздо более важно,
и более развито, отстаивание права "не иметь детей", в
то время как позиция "иметь детей" в этом поле получает
очень слабую поддержку. Не потому ли (в числе прочих причин), что
эффективность ВРТ в момент своего внедрения в медицинскую практику
(1980-е и ранние 1990-е) была действительно мала, стоимость высока,
а процедура сложна, - в результате желающих ею воспользоваться было
относительно мало? Мало оказалось и людей, заинтересованных в том,
чтобы отстаивать эти свои права на философско-политической арене.
В то же время право на аборт, учитывая его практически 100%-ную
эффективность, низкую стоимость и относительную простоту, оказалось
более очевидным и близким огромному количеству женщин и семей.
|
