Rambler's Top100

№ 421 - 422
1 - 23 мая 2010

О проекте

Электронная версия бюллетеня Население и общество
Институт демографии Государственного университета - Высшей школы экономики

первая полоса

содержание номера

читальный зал

приложения

обратная связь

доска объявлений

поиск

архив

перевод    translation

Оглавление Глазами аналитиков 

Новые меры семейной политики и население: будет ли длительным повышение рождаемости?

Cоциальный капитал и гендерное равенство в объяснении рождаемости в России

Некоторые особенности семейной политики в Германии

Наречение имени в России

Архив раздела Глазами аналитиков


Google
Web demoscope.ru

Cоциальный капитал и гендерное равенство в объяснении рождаемости в России1

О.В. Синявская2
(Выступление на XI Международной научной конференции по проблемам развития экономики и общества (Москва, 6-8 апреля 2010 года) в рамках сессии "Что мы знаем и чего мы не знаем о современной российской семье и рождаемости")

Россия давно относится к странам с низкими показателями рождаемости, для которых труднодостижимым идеалом выступает даже обеспечение рождаемости на уровне простого воспроизводства. Идентификация факторов рождения ребенка в таких условиях – чрезвычайно трудная задача.

Наш интерес к этой проблеме был спровоцирован неудовлетворенностью результатами предыдущих исследований репродуктивного поведения российского населения. Они свидетельствовали о том, что и желание родить ребенка, и рождения в основном зависят от демографических характеристик – возраста, партнерского статуса, числа имеющихся детей, тогда как влияние социально-экономических параметров – образования, занятости, доходов – неоднозначно и незначительно3. Мы предположили, что в стране, где рождение ребенка значительно повышает риски бедности семьи, а система социальных услуг по уходу за детьми и пожилыми недостаточно развита, многие семьи с детьми, очевидно,  опираются на внутрисемейные и межсемейные формы поддержки. В подобной ситуации социальное окружение, семейные связи могут играть важную роль в принятии решения о рождении ребенка. Поэтому возникает вопрос, можно ли использовать концепцию социального капитала для объяснения репродуктивного поведения российского населения. При этом нас интересовали временные (темпо) аспекты рождаемости, а не ее итоговые показатели.

Что известно из теории и эмпирических исследований в других странах?

Оставаясь в рамках экономической теории рождаемости, то есть предполагая, что решения о рождении ребенка являются рациональными и могут отражать оценку бюджетных ограничений и затрат на рождение и последующее воспитание детей4, мы, тем не менее, расширяем классический вариант модели, добавляя в нее такие компоненты как социальные связи и гендерное распределение обязанностей партнеров. По мнению Н.М. Астона и его коллег, «… социальный капитал может быть полезной концепцией демографии семьи, поскольку он проливает свет на то, почему отдельные люди демонстрируют определенное поведение в области формирования семьи, почему это поведение отличается систематической неоднородностью среди населения, и почему такое поведение населения меняется со временем»5. В свою очередь, П. Макдональд отмечает, что гендерное равенство представляет собой существенный элемент для понимания феномена низкой рождаемости6.

Теория социального капитала применительно к демографическому поведению была верифицирована в ряде эмпирических исследований. Работы, выполненные на данных по Восточной Европе, показали положительное влияние социального капитала на репродуктивные намерения7. В частности, вовлечение в сети внутрисемейной и межсемейной взаимопомощи усиливает намерения завести второго ребенка. В целом, по результатам этих эмпирических исследований, можно говорить о том, что когда у человека есть близкие, оказывающие важную и существенную поддержку, он, при прочих равных, будет больше стремиться к рождению ребенка. При этом мелкая помощь в ежедневной деятельности оказывается менее значимой. Т.е. социальный капитал может быть рассмотрен как вид дополнительного дохода, позволяющий индивидам справляться с серьезными социально-экономическими проблемами.

Исследования, выполненные на материалах европейских стран, показывают, что распределение ролей внутри партнерства значимо влияет на репродуктивное поведение пары. Положительное влияние включения мужчины в воспитательный процесс на рождаемость неоднократно отмечалось в ряде исследований8. В частности, исследование по Дании показало, что женщины, занятые на рынке труда и ориентированные на карьеру, принимают решение о рождении второго ребенка, ориентируясь на степень участия их партнера в заботе об уже рожденном ребенке9. Результаты других исследований говорят о том, что форма этой зависимости U-образная: наибольшей вероятностью следующего рождения отличаются наиболее традиционные и наиболее эгалитарные семьи10. В то же время, по данным М.Миллс и ее коллег11, неравное распределение домашнего труда оказывает существенное влияние на репродуктивные намерения только тех женщин, которые уже изрядно перегружены на работе и дома.

Итак, насколько релевантны теории социального капитала и гендерного равенства для объяснения репродуктивного поведения российского населения? Иными словами, в какой степени характеристики социального капитала и то, как распределены обязанности между партнерами, влияют на желание родить ребенка и фактические рождения детей?

Данные и методика исследования

Информационную базу исследования составили пространственная выборка первой волны социально-демографического обследования «Родители и дети, мужчины и женщины в семье и обществе» (РиДМиЖ), а также панельная составляющая двух волн этого обследования12. Привлечение панельных данных потребовалось для того, чтобы расширить анализ репродуктивного поведения за пределы только намерений завести ребенка и включить в него анализ факторов фактических рождений. Обе выборки были ограничены мужчинами и женщинами наиболее активных репродуктивных возрастов. В анализе остались женщины, которым в 2004 году было 18-44 года; мужчины, не имеющие партнерши в домохозяйстве или вне его, в возрасте 18-44 года; а также мужчины любого возраста с партнершей 18-44 лет. Из наблюдения были исключены (по состоянию на 2004 год): инвалиды, пенсионеры, длительно больные, не имевшие сексуального опыта, беременные и те, кто ответил «определенно нет» на вопрос о том, могут ли они физически иметь детей. В результате, размер пространственной выборки 2004 года составил 4547 респондентов, панельной – 3018.

Учитывая, что в большинстве семей в России рождается один или двое детей, регрессионный анализ был ограничен моделями, объясняющими намерения родить или фактические рождения первого и второго ребенка. Те, кто имел в 2004 г. двух или более детей были исключены из анализа. Априори мы предполагали, что факторы рождения первенца и второго ребенка будут различаться. Для анализа использовались модели бинарных логит- и пробит-регрессий, в которых в качестве зависимых переменных выступали а) желание родить (еще одного) ребенка в течение трех лет, начиная с 2004 г., и б) рождение ребенка в 2005-2007 гг.

Сложность состоит в том, что общепринятая трактовка социального капитала отсутствует. В данном исследовании социальный капитал рассматривается как характеристика индивида, а не группы и определяется как «способность акторов гарантировать выгоды посредством членства в социальных сетях и других социальных структурах»13. При этом в фокусе внимания оказываются, преимущественно, количественный и качественный аспекты социального капитала, а именно: количество взаимоотношений (или связей, в терминологии Грановеттера) и их «сила», теснота, близость14.

Основными объясняющими переменными выступали различные компоненты социального капитала и гендерного равенства в семье. Основным ограничением данных РиДМиЖ является то, что они предоставляют максимум информации только по семейным связям респондента с родителями, проживающими отдельно. Поэтому, отталкиваясь от опыта других эмпирических исследований15, мы сочли позволительным проанализировать влияние базовых индикаторов размера социальных сетей, а затем детализировать параметры социального капитала применительно к отношениям респондент-родитель. В результате, было построено пять блоков, характеризующих различные аспекты социального капитала и гендерных отношений: «Родительская семья», «Установки в отношении межпоколенческой поддержки», «Финансовые трансферты», «Теснота отношений с родителями» и «Помощь в уходе за детьми», «Гендерное равенство». В качестве контрольных переменных использовались демографические (пол, год рождения, наличие партнера, возраст младшего ребенка) и социально-экономические показатели (социальная страта, региональный охват детскими дошкольными учреждениями).  

Влияние социального капитала на репродуктивное поведение российского населения: некоторые результаты

Результаты регрессионного анализа факторов, связанных с желанием стать родителями или последующим рождением первенца, представлены в Таблице 1, а факторы намерений родить второго ребенка и фактических рождений вторых детей – в Таблице 2. Итак, влияние социального капитала на репродуктивное поведение – если измерять его через желание родить ребенка в определенном временном интервале и рождение ребенка – оказалось не таким существенным, как мы ожидали, приступая к анализу. Одна из наиболее вероятных причин этого связана с ограниченным размером выборки и, как следствие, в небольшом количестве интересующих нас исходов (прежде всего, рождений детей). Некоторую роль, безусловно, сыграли и сложности в эмпирической оценке характеристик социального капитала. Скорее всего, с недостаточным числом наблюдений связано и то, что вопреки ожиданиям характеристики индивидуального социального капитала лучше объясняют поведение, связанное с переходом к родительству, нежели планы и фактические действия в отношении рождения второго ребенка.

Вместе с тем, важный результат исследования состоит в том, что оно выявило существенную роль социального окружения в формировании репродуктивного поведения на этапе формирования семьи, нередко связанного по времени с этапом экономического взросления.

Влияние состава родительской семьи (проживания в детстве с одним или обоими родителями и количества братьев или сестер) как предпосылки формирования социальных норм детности на показатели репродуктивного поведения на показатели репродуктивного поведения в данном исследовании проявилось лишь в том, что выходцы из многодетных семей с большей вероятностью выражали желание родить как первого, так и второго ребенка. При этом значимое влияние этой компоненты социального капитала при контроле других параметров сохраняется лишь для намерений стать родителями. Таким образом, влияние социальных норм, берущих свое начало в родительской семье, на вероятность рождения опосредовано: они воздействуют на репродуктивные планы, а те в свою очередь – на фактическое поведение в самом начале репродуктивного цикла.

Тесные отношения с родителями, проживающими отдельно, положительно сказываются на желании стать родителями. Напротив, если потенциальная бабушка живет очень далеко, то повышается вероятность откладывания рождения первенца. Вместе с тем, те, кто живет вместе с родителями, также склонны откладывать рождение ребенка (Рисунок 1). Очевидно, что в этой группе преобладают респонденты самых младших репродуктивных возрастов, еще не сформировавших собственную семью. Среди тех, кто, живя с родителями, планирует завести ребенка в ближайшие 3 года, более 40% собираются в этот же период начать жить отдельно от родителей (тогда как среди тех, кто не планирует деторождение, таких менее 30%), что отражает стремление к выделению из родительского дома одновременно с формированием собственной семьи.

Рисунок 1. Намерения родить и фактические рождения первенцев в разрезе тесноты отношений с родителями

Размер социальной сети положительно влияет на репродуктивное поведение независимо от числа детей в тех случаях, когда через эту сеть предоставляются ресурсы общего вида, не обладающие специфическими характеристиками и не предъявляющие к участникам сети дополнительных требований, например, денежная и материальная помощь. Этот результат хорошо согласуется с предыдущими исследованиями данного вопроса в странах ЦВЕ. Желание родить первого ребенка в течение ближайших 3 лет было выше в группах респондентов, у которых есть потенциальные и, тем более, фактические источники финансовой помощи. При контроле прочих факторов респонденты, вовлеченные в финансовые трансферты, в 1,5 раза чаща выражали желание стать родителями. Доля рождений за период между опросами среди тех, кто имеет 2 источника помощи, была выше на 10 п.п. по сравнению с теми, кто не имеет ни потенциальных, ни реальных источников. Однако на фактической вероятности рождения первого ребенка размер сети по финансовым трансфертам не сказывается. Скорее всего, заметно более высокая доля рождений в этой подгруппе обусловлена влиянием возраста респондента: 2 источника помощи во многих случаях представляют собой родительскую поддержку, которая обыкновенно оказывается студентам или молодым специалистам с низкими доходами. В этом же возрасте (20-24 года) многие молодые люди формируют собственную семью и заводят первого ребенка. В отношении намерений родить второго ребенка сохраняется значение только широкий размер сети обмена финансовыми ресурсами (2 и более чел.).

Напротив, когда социальная сеть используется для обмена специфическими ресурсами, в нашем случае – неформальными услугами по уходу за детьми, которые могут быть предоставлены ограниченным кругом лиц из окружения респондента, ее влияние на дальнейшее репродуктивное поведение респондентов оказалось статистически слабо значимым. В группе тех, кто не пользуется никакими услугами по уходу за детьми, выше всего доля тех, кто вообще не хочет рожать второго ребенка. Таким образом, дефицит услуг по уходу за ребенком – государственных или частных – может рассматриваться в качестве барьера в рождении вторых детей. Вместе с тем, получение помощи из одного источника – то есть от институтов или членов семьи – в целом положительно связано с планами родить ребенка, но при контроле прочих факторов оказывается статистически не значимым.

То, что доступ к институциональным услугам не оказывает статистически значимого влияния на репродуктивное поведение россиян, согласуется с результатами ряда зарубежных исследований, которые – за редким исключением – не подтверждают данную взаимосвязь на микроуровне. В то же время, развитие и доступность услуг по уходу за детьми положительно влияют на рождаемость на макроуровне. Взаимосвязь между этими параметрами опосредована женской занятостью и рынком труда, поэтому на ее исследование на микроуровне может требовать более тонких инструментов, чем имеющиеся в нашем распоряжении.

Таким образом, различные аспекты социального капитала, действительно, влияют на репродуктивное поведение российского населения. Однако, по крайней мере, применительно к влиянию на временные (темпо) характеристики рождаемости это проявляется не столько через трансляцию определенных установок, сколько через повышение возможностей домохозяйства сглаживать колебания дохода в связи с рождением и воспитанием детей и отчасти снижение возможных издержек по уходу за детьми.

Вместе с тем, наиболее устойчивым и сильным воздействием на репродуктивное поведение обладает характер распределения ролей между партнерами. В российском обществе уход от традиционной модели семьи осуществляется очень медленно и противоречиво. Существуют серьезные противоречия между гендерным равенством, провозглашаемым на институциональном уровне (формально равный доступ к образованию, занятости, политическим правам и т.д.) и сохраняющимся неравенством внутри семьи.

Данное исследование показало, что желание стать родителями наиболее распространено среди партнерств, основанных на традиционном распределении обязанностей, когда практически всю работу по дому выполняет женщина, но лишь в том случае если респондент полностью удовлетворен такой моделью семьи. Однако фактическая вероятность рождения первенца выше среди партнерств,  придерживающихся эгалитарного распределения ролей (Рисунок 2).

Рисунок 2. Намерения родить и фактические рождения первенцев в разрезе распределения ролей в партнерстве

Среди однодетных участие мужчин в домашних делах и уходе за детьми наравне с женщиной способствует повышению как намерения родить еще одного ребенка, так и фактической вероятности рождения (Рисунок 3, Таблица 2). Вероятность второго рождения в период между опросами в партнерствах с эгалитарным распределением обязанностей лишь немного меньше вероятности рождения в случае образования нового партнерства – главного демографического фактора реализации репродуктивных планов. При этом эгалитарное распределение обязанностей сохраняет свое значение и в том случае, если мы анализируем намерения родить второго ребенка в стабильных партнерствах. Более того, согласованность намерений и фактического поведения выше всего в эгалитарных партнерствах с одним ребенком. Таким образом, снижение альтернативных издержек ухода за детьми вследствие более активного участия мужчины в выполнении домашних обязанностей и воспитании детей представляется наиболее благоприятным фактором для повышения числа рождений вторых детей в однодетных семьях.

Рисунок 3. Намерения родить и фактические рождения вторых детей в разрезе распределения обязанностей внутри партнерства

Конечно, помощь мужчин в ведении домашнего хозяйства может рассматриваться как элемент социального капитала женщины, тем не менее, то обстоятельство, что этот параметр оказался более явно связан с репродуктивным поведением, чем другие компоненты социального капитала, позволяет предположить, что концепция гендерного равенства более релевантна при изучении данного вопроса, чем концепция социального капитала.

Более глубокое изучение вклада в объяснение репродуктивного поведения таких факторов как индивидуальный социальный капитал и уровень гендерного равенства внутри семьи, требует привлечения данных дополнительных обследований. В частности, речь идет об обследованиях бюджета времени, которые позволили бы пролить свет на вопрос о количестве часов, затрачиваемых на уход и воспитание ребенка со стороны его матери, отца, других членов семьи и социального окружения. Это дало бы возможность более обосновано судить о влиянии каждого вида помощи на желание и вероятность завести еще одного ребенка. К сожалению, репрезентативные на национальном уровне обследования подобного рода в настоящее время в России отсутствуют.

Учитывая упомянутые выше ограничения выборки и инструментария, наше исследование не претендует на окончательное решение поставленных вопросов. Тем не менее, сделан еще один шаг в изучении роли социального окружения, семьи, партнера в объяснении того, почему рождаются или не рождаются дети в России. Учитывая сохраняющуюся слабость государственной поддержки семей с детьми, которую приходится компенсировать российским семьям, важность поставленного вопроса не стоит недооценивать.

Приложение

Таблица 1. Оценка факторов, влияющих на намерение завести ребенка и на вероятность рождения у респондентов, не имевших детей в 2004 г.

Факторы

Значения факторов

Репродуктивные намерения на ближ. 3 года в 2004 году

Рождения и беременности в 2005-2007 годах

B

Sig.

Exp(B)

B

Sig.

Exp(B)

Репродуктивные намерения на ближ. 3 года

Определенно нет

-

-

-

 

,027

 

Пожалуй, нет

-

-

-

,279

,543

1,322

Пожалуй, да

-

-

-

,683

,093

1,979

Определенно, да

-

-

-

1,180

,006

3,253

Пол

Женщины

,480

,000

1,616

,314

,212

1,369

Когорта

1980-1986

,261

,236

1,299

2,280

,003

9,778

1975-1979

1,362

,000

3,906

1,930

,014

6,889

1970-1974

1,125

,000

3,080

1,283

,129

3,609

1969 и ранее

 

,000

 

 

,005

 

Родительская семья

Неполная семья, нет братьев и/или сестер

 

,088

 

 

,777

 

Полная семья, нет братьев и/или сестер

,265

,302

1,304

,292

,604

1,340

Полная семья, 1 брат/сестра

,383

,057

1,466

,243

,573

1,275

Многодетная семья

,548

,013

1,729

,443

,323

1,558

Размер сети по денежным трансфертам

Нет источников

 

,160

 

 

,712

 

Есть потенциальные источники

,262

,086

1,299

-,026

,929

,975

1 источник

,402

,093

1,494

-,210

,668

,810

2 и более

,412

,084

1,510

,378

,372

1,459

Теснота отношений с родителями

Оба умерли или нет сведений

 

,167

 

 

,277

 

Далеко живут и редко видятся

,655

,060

1,926

,960

,406

2,611

Близко живут, но редко видятся

,804

,029

2,234

1,872

,102

6,501

Близко живут и часто видятся

,784

,027

2,190

1,590

,156

4,904

Р живет хотя бы с 1 из родителей

,532

,113

1,702

1,510

,180

4,526

Партнерский союз: распределение обязанностей по дому

Нет партнера

 

,000

 

 

,000

 

Традиционное

,899

,000

2,457

1,933

,000

6,913

Традиционное, полная удовлетворенность

1,352

,000

3,865

1,741

,000

5,703

Эгалитарное

,872

,000

2,392

1,969

,000

7,160

Новый партнер

-

-

-

2,484

,000

11,994

Социальная страта

Средний класс

,468

,034

1,597

,667

,113

1,948

Периферия среднего

,326

,068

1,385

,505

,141

1,656

Класс ниже среднего

 

,097

 

 

,037

 

Периферия бедности

,015

,931

1,015

,966

,003

2,628

Низший класс

-,138

,696

,871

-,295

,679

,745

Охват ДДУ

линейный

-,003

,685

,997

,011

,388

1,011

Индекс межпоколенческой поддержки

Низкий

,137

,462

1,147

-,004

,991

,996

Средний

 

,141

 

 

,413

 

Высокий

-,185

,401

,831

,400

,197

1,492

 

Constant

-1,566

,003

,209

-6,960

,000

,001

Число наблюдений

1127

599

Predicted percentage correct (да)

68,9

40,5

Nagelkerke R Square

0,212

0,365

Таблица 2. Оценка факторов, влияющих на намерение завести ребенка и на вероятность рождения у респондентов, имевших в 2004 г. одного ребенка

Факторы

Значения факторов

Репродуктивные намерения на ближ. 3 года в 2004 году

Рождения и беременности в 2005-2007 годах

B

Sig.

Exp(B)

B

Sig.

Exp(B)

Репродуктивные намерения на ближ. 3 года

Определенно нет

-

-

-

 

,000

 

Пожалуй, нет

-

-

-

,278

,459

1,321

Пожалуй, да

-

-

-

1,199

,000

3,316

Определенно, да

-

-

-

2,081

,000

8,015

Пол

Женщины

-,039

,782

,962

,202

,440

1,224

Когорта

1980-1986

1,302

,000

3,675

1,276

,024

3,582

1975-1979

1,543

,000

4,680

1,122

,015

3,070

1970-1974

1,407

,000

4,086

,617

,168

1,854

1969 и ранее

 

,000

 

 

,068

 

Родительская семья

Неполная семья, нет братьев и/или сестер

 

,284

 

 

,763

 

Полная семья, нет братьев и/или сестер

-,211

,403

,809

-,215

,695

,806

Полная семья, 1 брат/сестра

-,022

,915

,979

,148

,709

1,160

Многодетная семья

,176

,403

1,192

,239

,560

1,270

Размер сети по денежным трансфертам

Нет источников

 

,027

 

 

,812

 

Есть потенциальные источники

,039

,783

1,039

-,227

,392

,797

1 источник

,151

,483

1,163

-,216

,596

,806

2 и более

,625

,004

1,868

-,006

,987

,994

Партнерский союз: распределение обязанностей по дому и уходу за детьми

Нет партнера

 

,000

 

 

,131

 

Традиционное

,874

,000

2,395

1,522

,010

4,580

Традиционное, полная удовлетворенность

,574

,003

1,775

1,305

,020

3,688

Промежуточное

,823

,000

2,277

1,411

,021

4,098

Эгалитарное

1,370

,000

3,936

1,565

,011

4,784

Новый партнер

-

-

-

1,842

,010

6,311

Возраст младшего ребенка

3 и менее

-,172

,357

,842

,052

,889

1,054

4 – 6 лет

,043

,814

1,044

,679

,042

1,972

7 и старше

 

,424

 

 

,041

 

Помощь в уходе за детьми: неформальная и институциональная

Ни одного источника

 

,539

 

 

,092

 

Частая неформальная помощь

-,139

,474

,871

-1,035

,015

,355

Один источник

,136

,403

1,146

-,094

,752

,910

Оба источника

,089

,626

1,093

-,321

,323

,725

Социальная страта

Средний класс

,428

,037

1,535

,695

,074

2,004

Периферия среднего

,259

,125

1,295

,628

,045

1,874

Класс ниже среднего

 

,004

 

 

,179

 

Периферия бедности

-,063

,696

,939

,286

,358

1,331

Низший класс

-,736

,016

,479

-,257

,679

,774

Индекс межпоколенческой поддержки

Низкий

,326

,076

1,385

-1,102

,021

,332

Средний

 

,202

 

 

,051

 

Высокий

,088

,577

1,092

,133

,633

1,142

 

Constant

-2,545

,000

,078

-5,307

,000

,005

Число наблюдений

1305

874

Predicted percentage correct (да)

40,1

16,1

Nagelkerke R Square

0,163

0,255


1 Выступление обобщает результаты эмпирического исследования панельных данных РиДМиЖ, проведенного О.В. Синявской и А.О. Тындик в рамках проекта «Детерминанты репродуктивного поведения населения и факторы семейного неблагополучия: результаты панельных исследований» при финансовой поддержке МОНФ.
2 к.э.н., Заместитель директора НИСП
3 Kohler, H.-P. and I. Kohler (2002). "Fertility Decline in Russia in the Early and Mid 1990s: The Role of Economic Uncertainty and Labour Market Crisis." European Journal of Population 18: 233-262; Синявская О.В., Тындик А.О. Рождаемость в современной России: от планов к действиям? SPERO №10, 2009г.
4 Becker G.S. (1991).  A Treatise on the Family // Cambridge. - MA: Harvard University Press.
5 Astone N.M., Nathanson C., Shoen R., Kim Y. (1999). Family Demography, Social Theory, and Investment in Social Capital // Population and Development Review 25(1): 26.
6 McDonald, P. (2008). Gender Equity in Theories of Fertility Transition // Ch.Pierson and F. Castles (eds.). The Welfare State Reader. Second Edition. Polity Press. 333-346.
7 Bühler C., Fratczak E. Social capital and fertility intentions: The case of Poland // MPIDR Working Paper WP-2004-012, Rostock: Max-Planck-Institute for Demographic Research; Bühler C., Fratczak E. Learning from others and receiving support: The impact of personal networks on fertility intentions in Poland // MPIDR Working Paper WP-2005-017, Rostock: Max-Planck-Institute for Demographic Research; Bühler C., Philipov D. (2005) Social capital related to fertility: theoretical foundations and empirical evidence from Bulgaria // MPIDR Working Paper WP-2005-016, Max Planck Institute for Demographic Research, Rostock; Philipov, D., Z. Spéder, et al. (2006). "Soon, later, or ever? The impact of anomie and social capital on fertility intentions in Bulgaria (2002) and Hungary (2001)." Population Studies: A Journal of Demography 60(3): 289 - 308.
8 Del Boca D. (2002). The effect of child care and part time opportunities on participation and fertility decisions in Italy // Journal of Population Economics, Spring; Oláh L.S. Gendering fertility: Second births in Sweden and Hungary. Population Research and Policy Review, Volume 22, N 2, 2003.
9 Brodmann, S., G. Esping-Andersen, et al. (2007). "When Fertility is Bargained: Second Births in Denmark and Spain." Eur Sociol Rev 23(5): 599-613.
10 Torr B.M., Short S.E. Second Births and the Second Shift: A Research Note on Gender Equity and Fertility. Population and development review, 2004? Volume 30, N 1
11 Mills, M., L. Mencarini, et al. (2008). Gender equity and fertility intentions in Italy and the Netherlands. Demographic Research, Volume 18. 18: 1
12 Более подробно об обследовании РиДМиЖ см.: [Захаров С.В., Малева Т.М., Синявская О.В. 2007], [Головляницина Е.Б., Синявская О.В. 2008]
13 Portes, A. Social Capital: Its Origins and Applications in Modern Sociology. Annual Review of Sociology, 1998, Vol. 24, р. 6.
14 Astone N.M., Nathanson C., Shoen R., Kim Y. (1999). Family Demography, Social Theory, and Investment in Social Capital // Population and Development Review 25(1): 1-31
15 Bühler C. On the structural value of children and its implication on intended fertility in Bulgaria // MPIDR Working Paper WP-2006-003, Max Planck Institute for Demographic Research, Rostock.

 

Вернуться назад
Версия для печати Версия для печати
Вернуться в начало

Свидетельство о регистрации СМИ
Эл № ФС77-39707 от 07.05.2010г.
demoscope@demoscope.ru  
© Демоскоп Weekly
ISSN 1726-2887

Демоскоп Weekly издается при поддержке:
Фонда ООН по народонаселению (UNFPA) - www.unfpa.org (c 2001 г.)
Фонда Джона Д. и Кэтрин Т. Макартуров - www.macfound.ru (с 2004 г.)
Фонда некоммерческих программ "Династия" - www.dynastyfdn.com (с 2008 г.)
Российского гуманитарного научного фонда - www.rfh.ru (2004-2007)
Национального института демографических исследований (INED) - www.ined.fr (с 2004 г.)
ЮНЕСКО - portal.unesco.org (2001), Бюро ЮНЕСКО в Москве - www.unesco.ru (2005)
Института "Открытое общество" (Фонд Сороса) - www.osi.ru (2001-2002)


Russian America Top. Рейтинг ресурсов Русской Америки.