В каких семьях рождаются дети? Факторы репродуктивного поведения в России

О.В. Синявская¹, А.О. Тындик², Е.Б. Головляницина³
(Опубликовано в книге: Семья в центре социально-демографической политики? Сборник аналитических статей / Отв. Ред. О.В. Синявская. –М.: НИСП, 2009. с. 19-46)

Дополнительные меры государственной поддержки материнства и детства, вступившие в действие в 2007 г., прямо направлены на стимулирование роста рождаемости. Насколько успешной окажется эта политика, во многом зависит от правильного понимания того, в каких семьях рождаются дети, где существует разрыв между желаемым и имеющимся числом детей, кто и почему хотел бы рожать, но не рожает. Иными словами, с уровня макростатистики, на котором говорят программы демографического развития страны, следует опуститься на уровень семей и отдельных людей и проанализировать факторы их репродуктивного поведения.

Эту уникальную возможность предоставляет обследование «Родители и дети, мужчины и женщины в семье и обществе» (РиДМиЖ), которое, будучи частью международной программы «Поколения и Гендер», изначально имело одним из своих фокусов изучение рождаемости и, шире, репродуктивного поведения населения. В данной статье мы определяем репродуктивное поведение как совокупность репродуктивных ориентаций, измеренных через желаемое число детей, репродуктивных намерений (общих и на три года) и фактических решений о деторождении. Предметом нашего анализа выступали демографические, социально-экономические и субъективные факторы репродуктивного поведения.

1. Сколько детей хотели бы иметь россияне?

Очевидно, что дети обладают ценностью для родителей, однако в экономическом отношении рождение детей всегда связано с немалыми потерями. На сегодняшний день в России эти потери не компенсируются ни существующими выплатами страхового характера, ни мерами социальной поддержки. В группах женщин с более высоким доходом и образованием растет и риск временных потерь в связи с рождением детей, которые не может компенсировать никакая денежная помощь от государства: в условиях российского рынка труда едва ли возможно совмещение материнства и занятости с сохранением профессиональных качеств. Поэтому анализ исключительно экономического положения женщины и ее семьи позволяет отчасти объяснить отказы от рождения ребенка, чего он объяснить не может — так это того, почему дети все-таки появляются на свет. Неоднозначность связи между экономическими и социально-профессиональными характеристиками родителей и деторождением может быть вызвана тем, что она опосредуется социокультурными различиями и субъективными представлениями.

Считается, что репродуктивное поведение регулируется социаль­ной нормой относительно числа детей в семье, которая разделяется большинством населения⁴. Эта социальная норма отличается устойчивостью во времени, постепенно изменяется на протяжении истории и не всегда может быть выражена количественно. Сегодня в развитых странах доминирует модель двухдетной семьи (мальчик и девочка), что подтверждают многочисленные социологические опросы⁵. Вместе с тем увеличение доли семей с одним ребенком ставит вопрос о возможной трансформации социальной нормы в сторону однодетности⁶. Это может происходить в поколениях, выросших в обществе с низкой рождаемостью, поскольку инерционность процесса обусловливает дальнейшее ее снижение.

Приблизиться к оценке социальной нормы детности в России на основе данных обследования РиДМиЖ-2007 мы можем, проанализировав ответы на вопрос: «Сколько всего детей, включая имеющихся, Вы хотели бы иметь, если бы у Вас были все необходимые условия?». В практике изучения репродуктивных установок с помощью данного прожективного вопроса оценивается так называемое желаемое число детей — то число детей, которое индивид желал бы иметь, если бы были сняты все ограничения на пути к достижению собственного семейного идеала.

Опираясь на ответы женщин и мужчин репродуктивного возраста, с уверенностью можно говорить о преобладании модели двухдетной семьи: ее предпочли 58% представителей данной подгруппы. Среднее желаемое число детей составило 2,25 ребенка по ответам мужчин и 2,05 по ответам женщин (табл. 1). Добровольная бездетность в России по-прежнему не находит распространения, и отсутствие детей считают предпочтительным всего 1,5% респондентов. При этом доля тех, кто на практике следует столь категоричному утверждению, еще меньше: среди полагающих идеалом бездетность около половины уже имеют детей. Следовательно, отсутствие детей в большей степени представляется результатом невозможности реализовать императив социальной нормы в силу сложившихся обстоятельств, а не сознательного тяготения к бездетности.

Таблица 1. Половозрастное распределение лиц активного репродуктивного возраста по желаемому числу детей, % по столбцу

Источник: Данные РиДМиЖ-2007.

Хотели бы иметь семью с одним ребенком 16% респондентов репродуктивного возраста. О семье с тремя детьми мечтают 19%. Таким образом, определенный потенциал для увеличения числа детей в семье есть. Однако необходимо учитывать, что мужчины дают более высокие оценки желаемого числа детей. Если рассматривать соотношение долей считающих предпочтительным иметь одного и троих детей отдельно для мужчин и женщин, то среди первых оказывается значимо больше сторонников трехдетной семьи, а среди вторых, напротив, несколько больше предпочитающих однодетность. Это важно, поскольку окончательное решение о рождении ребенка чаще всего принимает именно женщина⁷. Несмотря на то, что среднее желаемое число детей по ответам мужчин выше, чем по ответам женщин, среди мужчин выше и разброс в ответах.

Чем моложе опрошенные, тем менее привлекательна для них перспектива рождения более чем одного ребенка. Так, среди тяготеющих к модели однодетной семьи преобладают 20-24-летние: в данной возрастной группе сосредоточено 24% сторонников однодетности.

На представления о желаемом числе детей влияет брачный статус опрашиваемого: среди холостяков почти на 10 процентных пунктов (п. п.) больше сторонников однодетности, чем среди женатых мужчин (22% и 12% соответственно), и на столько же меньше сторонников трехдетности (14% и 23% соответственно). Среди замужних респонденток сторонниц трехдетности больше на 6 п.п. (20% и 14% соответственно), а однодетности — меньше на 8 п.п. (14% и 22% соответственно).

Тип поселения также вносит коррективы в нормативные представления о детности. Среднее желаемое число детей у горожан оказывается выше, хотя на селе больше сторонников многодетности.

Существенным дифференцирующим признаком выступает уровень образования. При наличии всех необходимых условий больше всего детей родили бы лица со средним общим образованием⁸. Именно среди этой группы наиболее велика доля заявивших о желании иметь при всех необходимых условиях четырех и более детей. Представления о желаемом числе детей у людей с высшим образованием хотя и не достигают столь высокого уровня, как у низкообразованных, но выше, чем в среднем по подгруппе.

Интересно, что наиболее высокая норма детности и больше всего сторонников многодетности наблюдается среди лиц с наименьшими доходами. Напротив, представители верхней доходной группы больше склонны к однодетности, чем все остальные группы.

Желаемое число детей в значительной степени совпадает с тем, сколько детей оказалось бы у респондента в случае полной реализации заявленных репродуктивных намерений. Доля респондентов, родивших к моменту опроса больше детей, чем входит в их представления о предпочтительном количестве детей, незначительна (1,5% от численности мужчин и женщин активных репродуктивных возрастов) и в основном состоит из сторонников малодетности (табл. 2).

Таблица 2. Распределение желаемого числа детей в зависимости от числа рожденных детей, % от численности женщин моложе 40 лет и мужчин, имеющих партнерш моложе 40 лет

Источник: Данные РиДМиЖ-2007.

В наиболее массовой категории желающих иметь двоих детей 27% полностью реализовали свое представление о желаемом числе детей. Почти половина родили пока одного ребенка (43%). Наконец, среди сторонников многодетности (трое и более детей) почти треть уже имеет двоих детей (31%), однако родить желаемое число детей пока удалось лишь 14%.

Следовательно, представления о желаемом числе детей хорошо реализуются только, если этот идеал — 1 ребенок. При переходе к идеалу большего числа детей фактическое число рождений все сильнее отклоняется от желаемого. Однако именно вопрос о том, кто и почему не может реализовать желание иметь, по крайней мере, двоих детей, является центральным вопросом политики, ориентированной на повышение рождаемости.

В целом, по данным 2007 г. фактическое число детей совпадало с желаемым или превышало его у примерно трети женщин моложе 40 лет и мужчин с партнершами этого возраста (табл. 2). Среди тех, кто при наличии всех необходимых условий родил бы, по меньшей мере, еще одного ребенка, 32% составили однодетные, 7% — двухдетные и менее 1% — родившие троих детей.

Таким образом, в современной России, социальная норма относительно двухдетной семьи формулируется следующим образом: «не менее одного ребенка, но и не более двух», что выражается в очень маленькой доле никогда не рожавших женщин и одновременно в ограниченном числе женщин с тремя и более детьми⁹. По мнению экспертов, в России социальная норма относительно рождения детей соблюдается строже, чем в развитых странах¹⁰. Для того чтобы соответствовать ей, достаточно родить одного ребенка, но при наличии необходимых условий второй ребенок также желателен для большинства женщин.

2. Чем определялось желание родить ребенка в 2004 и 2007 гг.?

Если показатель «желаемое число детей» отражает репродуктивные ориентации, установки, то есть относительно устойчивую во времени характеристику, которая формируется еще в детстве, то репродуктивные намерения или желание, планы совершить некоторое действие в будущем, о которых сейчас пойдет речь, представляют собой менее устойчивую характеристику, изменяющуюся под влиянием обстоятельств на протяжении жизни. Роль намерений как элемента репродуктивного поведения возрастает в современных обществах, где снижается давление социальных норм, и следование традициям уступает место свободе индивидуального выбора. Достоинство РиДМиЖ состоит в том, что это обследование позволяет сравнить репродуктивные намерения в 2004 г., то есть до начала реализации демографической программы правительства, и в 2007 г., когда новые меры демографической политики уже вступили в силу.

Желание завести ребенка в ближайшие три года выразили 27% опрошенных женщин в 2004 г. и 30% в 2007 г. Не собирались в будущем рожать детей вообще — 50% женщин репродуктивного возраста в 2004 г. и 43% в 2007 г. (табл. 3). Интересно, что увеличение доли женщин, желающих родить ребенка в ближайшие три года или позднее, в 2007 г. происходило преимущественно за счет тех, кто планировал рождение второго и последующих детей. Тем не менее даже в этой группе прирост положительных репродуктивных намерений не был очень значительным (+6 п.п.), несмотря на существенное увеличение материальной поддержки семей с детьми, направленной прежде всего на стимулирование вторых рождений¹¹.

Таблица 3. Распределение женщин репродуктивного возраста по намерениям родить (еще одного) ребенка в зависимости от числа имеющихся детей, % по столбцу

Источник: Данные РиДМиЖ-2004 и РиДМиЖ-2007.

Возраст женщин и порядок предполагаемого рождения. Большинство (56-58%) бездетных женщин хотят завести первого ребенка в ближайшие три года. Они представлены преимущественно молодыми возрастами 20-24 лет. В 2007 г. концентрация намерений родить первенца в данной возрастной группе стала еще более выраженной, чем в 2004 г. (рост составил до 5 п.п.). Столь выраженный «пик» в распределении намерений родить первенца означает, что, если первый ребенок не был рожден до 25 лет, то вероятность, что женщина будет хотеть стать матерью, снижается. Уже в возрасте 30-34 лет лишь около 10% бездетных женщин заявляют о намерениях родить в ближайшие годы.

Гораздо более растянуто во времени планирование рождения второго ребенка. Среди женщин, выражающих желание родить второго и более ребенка, преобладают возраста 25-29 лет (34,5%), за ними следуют 30-34-летние (33%). При этом доля женщин, намеренных в ближайшее время родить второго либо последующего ребенка, в обеих возрастных группах больше, чем доля откладывающих рождение на более отдаленную перспективу. Напротив, в возрастной группе 35 лет и старше доля женщин, откладывающих рождение второго или последующего ребенка, превышает долю готовых родить в ближайшие годы.

Среди женщин, отказывающихся от будущих рождений, преобладают двухдетные (46,5%). Увеличение доли женщин без детей, которые заявляют, что вообще не собираются рожать, на 3 п.п. за прошедшие 3 года не стоит драматизировать: почти каждая вторая из этих женщин (41%) в настоящее время не имеет партнера.

Брачно-партнерское состояние. Поскольку большинство женщин репродуктивных возрастов в нашей выборке состоят в браке, не удивительно, что почти половина (41%) из тех, кто собирается родить ребенка в ближайшие три года, — замужем. Более того, среди желающих родить второго и более ребенка в браке состоит 2/3 женщин.

Однако если проанализировать намерения в разрезе численности групп по брачно-партнерскому состоянию, то наиболее активно — и независимо от числа имеющихся детей — выражают желание завести ребенка в ближайшие три года или позднее женщины, имеющие партнера вне домохозяйства или совместно проживающие с партнером без регистрации брака. Можно предположить, что пары, имеющие стабильные брачные отношения, уже реализовали свои минимальные репродуктивные установки, то есть родили хотя бы одного ребенка, и обдумывают рождение второго под влиянием новой демографической политики. Напротив, в составе неформальных партнерств, особенно в случае раздельного проживания партнеров, явно преобладают новые союзы. В них женщина может рассматривать рождение ребенка либо как возможность реализовать собственные репродуктивные установки, либо как фундамент, скрепляющий этот союз.

Поселенческие различия. Рождаемость в сельской местности устойчиво держится на более высоком уровне, чем в городе. Однако желание родить ребенка (детей) более явно выражено у горожанок. В 2007 г. среди женщин, заявивших о желании в ближайшие три года родить ребенка, горожанки составляли 81%, а среди не намеренных рожать — только 63%. Очевидно, это связано с тем, что в городе выше разрыв между имеющимся числом детей и социальной нормой двухдетности, которую как раз и улавливают вопросы о намерениях. Интересно, что и доля желающих родить третьего (и более) ребенка по-прежнему выше в городе, чем на селе: в 2007 г. третьи и последующие рождения планировали осуществить в ближайшие три года 8,6% городских респонденток (4,9% в 2004 г.) и 4,5% сельских женщин (4,3% в 2004 г.).

Образование. Наиболее весомым социальным фактором, определяющим репродуктивные намерения женщины, оказалось образование. В обеих волнах обследования наблюдается прямая связь между уровнем образования и репродуктивными намерениями: женщины с более высокими уровнями образования чаще выражают желание родить ребенка в ближайшие 3 года. Особенно выделяются женщины с высшим образованием, имеющие хотя бы одного ребенка, 27% из них собираются родить еще одного ребенка в течение ближайших трех лет (табл. 4).

Таблица 4. Распределение женщин репродуктивного возраста по намерениям родить (еще одного) ребенка в зависимости от уровня образования и числа детей (% по строке в подгруппе) и среднее число детей на одну женщину

Источник: Данные РиДМиЖ-2007.

Заметное сокращение с возрастом различий по числу детей между образовательными группами подтверждает тот факт, что при единой для всего населения норме детности высокообразованные женщины наиболее стеснены в реализации своих репродуктивных намерений. Неудовлетворенность имеющимся числом детей и выражается в более высокой численности «намеревающихся» в этой группе.

Занятость. Кто более склонен к рождениям — занятые или незанятые женщины? Решения о рождении ребенка и о занятости — важнейшие среди всех решений, принимаемых в домохозяйствах. С одной стороны, альтернативные издержки рождения детей для занятых женщин выше, с другой — незанятые женщины, не имеющие трудового дохода и чувствующие себя неуверенно в материальном смысле, также могут откладывать рождения или даже отказываться от них. Предмет непрекращающихся дискуссий составляет не столько взаимосвязанность решений о работе и рождении ребенка (хотя и она тоже), сколько причинно-следственная связь между ними. Существующие в России эмпирические данные позволяют пока говорить лишь о взаимосвязи положения на рынке труда, деторождения и репродуктивных намерений, но не о том, каково направление этой связи.

Как показывают данные обеих волн обследования РиДМиЖ, женщины, имеющие оплачиваемую занятость, демонстрируют значительно более выраженную готовность к рождению (еще одного) ребенка, чем женщины безработные или экономически неактивные. Во многом это обстоятельство связано с меньшим числом уже рожденных детей у работающих женщин.

Наличие работы при прочих равных условиях значимо влияет на репродуктивные намерения бездетных женщин или не имеющих партнера в домохозяйстве. В обоих случаях занятость увеличивает вероятность того, что женщина будет стремиться к рождению ребенка. Чаще других выражают желание родить ребенка в ближайшие 3 года работающие женщины без детей. Для подвыборки респондентов, не имеющих партнера в домохозяйстве, наличие работы может означать большую финансовую устойчивость, а значит и возможность воспитывать ребенка самостоятельно (табл. 5).

Жилищная обеспеченность. Проводимая жилищная политика предполагает, что улучшение жилищных условий должно способствовать повышению рождаемости, особенно у семей с детьми.

Согласно полученным данным, в тех семьях, где обеспеченность жильем критически низка, меньше всего желающих родить (еще одного) ребенка, тогда как больше всего рождений планируется в средних по уровню жилищной обеспеченности группах. Затем доля потенциальных рождений вновь снижается в группе домохозяйств, где на каждого члена семьи приходится не менее одной отдельной комнаты, причем распределения по данному параметру в обеих волнах обследования очень близки. Однако при прочих равных условиях показатель количества комнат на члена домохозяйства статистически незначим для объяснения репродуктивных намерений.

Таблица 5. Распределение женщин репродуктивного возраста по намерениям родить (еще одного) ребенка в зависимости от наличия работы и числа детей, % по строке

Источник: Данные РиДМиЖ-2007.

Непосредственная связь удовлетворенности жилищными условиями с намерениями женщин родить ребенка отсутствует. Однако неудовлетворенность жильем повышает вероятность нежелания рожать (еще) детей.

Анализ интегрального индекса жилищной обеспеченности показал, что с ростом степени благоустроенности жилья увеличивается доля женщин, собирающихся родить (еще одного) ребенка в ближайшие три года, и падает доля не намеренных вообще заводить ребенка. Так, лишь 14% женщин, живущих в неблагоустроенном жилище, плани­руют родить ребенка в ближайшие три года, тогда как среди женщин из жилья с высокой благоустроенностью таких уже 30%. Таким образом, жилищная обеспеченность и благоустройство жилья, по всей видимости, сказываются на желании родить ребенка (детей), однако эта связь не прямая.

Уровень душевых доходов. Важным фактором репродуктивных намерений женщин выступает среднедушевой доход домохозяйства. Среди намеренных родить первенца преобладают женщины с наиболее высокими душевыми доходами: доля женщин с доходами на уровне верхних 20% составила 41% в 2004 г. и 38% в 2007 г. Однако уже на рождение второго ребенка активнее идут женщины со средними доходами (доля четвертой квинтильной группы — 29%). Наконец, планирующие третьего и последующих детей в 2004 г. преимущественно принадлежали к низкодоходным группам (доля первого квинтиля, т.е. нижних 20% по доходам, составила 39%), тогда как в 2007 г. распределение этих женщин по доходам домохозяйства оказалось более равномерным. В целом, склонность к будущим рождениям продолжает возрастать по мере увеличения душевого дохода домохозяйства, но в 2007 г. — возможно, под влиянием проводимой политики — эта тенденция стала менее выражена, чем в 2004 г.

При контроле влияния прочих факторов объективные характеристики материального положения теряют свое значение в предсказании репродуктивных намерений. Одно из возможных объяснений состоит в том, что зависимость между доходом и намерениями родить ребенка имеет не линейный, а, скорее всего, дискретный характер. Соответственно, для самых бедных групп приращение дохода до определенного уровня не будет приводить к увеличению желания завести ребенка и последующим рождениям. Однако существуют некоторые пороговые значения доходов, которые увеличивают вероятность и намерений, и фактических рождений. Следовательно, точно определить отдачу от каждой дополнительной единицы государственных расходов, направленных на рост благосостояния семей, вряд ли возможно. Более результативной в этом смысле может стать политика, направленная на снижение дифференциации доходов разных групп населения. Другое объяснение, к которому мы вернемся немного позднее, вытекает из совместного анализа влияния доходов и воспринимаемой позиции ближайшего окружения на репродуктивные намерения. Тот факт, что отношение близких к будущему рождению способно ослабить значение доходов домохозяйства в формировании репродуктивных намерений, свидетельствует о том, что важно учитывать не только собственные доходы домохозяйства, но и направления и размеры межсемейных трансфертов.

Поскольку предметом анализа здесь выступают намерения, то есть некоторое гипотетическое действие, большое значение для их предсказания приобретает субъективная самооценка дохода домохозяйства. Вместе с тем, как видно из рис. 1, репродуктивные намерения бездетных женщин практически не варьируют в зависимости от субъективного восприятия уровня дохода. Но среди уже имеющих одного ребенка большее желание родить второго в ближайшие три года демонстрируют те, кто выше оценивает свое материальное положение. Это наблюдение подтверждает гипотезу о том, что рождение второго ребенка чаще оказывается запланированным, нежели рождение первого, появление которого во многом отражает императивное следование господствующей социальной норме.

Рисунок 1. Распределение женщин репродуктивного возраста по намерениям родить (еще одного) ребенка в зависимости от числа детей и субъективного восприятия уровня дохода

Источник: Данные РиДМиЖ-2007.

Социально-психологические факторы репродуктивных намерений. Мнение о возможных последствиях появления ребенка формирует установку женщины относительно рождения детей, что сказывается на ее репродуктивных намерениях. Данные РиДМиЖ-2004 позволяют рассмотреть, как ценностные ориентации и социально-психологические характеристики воздействуют на репродуктивные намерения¹³. В рамках данной статьи мы остановимся на обсуждении влияния только одного фактора — роли воспринимаемой позиции ближайшего окружения, поскольку этот фактор позволяет нам по-другому взглянуть на взаимосвязь между доходами и репродуктивными намерениями.

Если предположить, что репродуктивные намерения являются следствием, а представления женщины о позиции ее окружения — причиной, то данные обследования дают основания утверждать, что роль одобрения со стороны родных, друзей и родителей чрезвычайно велика, особенно применительно к рождению второго и более детей (рис. 2). Наличие или отсутствие такого одобрения показывает очень сильную статистическую связь (коэффициент корреляции около — 0,5) с репродуктивными намерениями.

Рисунок 2. Распределение женщин по оценкам отношения окружения к появлению второго (и более) ребенка

Источник: Данные РиДМиЖ-2004.

Интересные результаты дает анализ значимости различий во влиянии уровня дохода на репродуктивные намерения по подгруппам женщин с негативной, нейтральной и позитивной позицией окружения (табл. 6). Если женщина знает, что родители и родные настроены против того, чтобы у нее появился ребенок, то она будет придавать большее значение доходу своего домохозяйства, понимая, что в случае рождения ребенка ей придется опираться только на собственные силы. И наоборот, если женщина уверена в том, что родители окажут ей необходимую поддержку, то уровень дохода перестает значимо влиять на намерение завести ребенка.

Таблица 6. Оценка значимости связи уровня душевого дохода (децильные группы) и репродуктивных намерений в зависимости от позиции окружения

Источник: Данные РиДМиЖ-2004.

Соответственно, можно предположить, что в условиях жесткой социальной нормы детности и недостаточной материальной поддержки семей с детьми со стороны государства, доходы потенциальных родителей влияют на желание родить ребенка только, если недоступны каналы неформальной межсемейной поддержки.

Религиозность и традиционные установки. Религия имеет прямое отношение к формированию демографического типа поведения. В частности, этнические группы, исповедующие ислам, практически во всех странах мира демонстрируют повышенные показатели рождаемости. Обследование РиДМиЖ позволяет оценить взаимосвязь между репродуктивным поведением женщины и ее религиозностью, приверженностью традиционным представлениям о семье и детях.

По данным РиДМиЖ-2004, почти независимо от возраста женщины-мусульманки удерживают лидирующие позиции по числу детей при условии полной реализации репродуктивных намерений. Различия же между нерелигиозными женщинами и религиозными, за исключением исповедующих ислам, отсутствуют (рис. 3).

Рисунок 3. Среднее потенциальное число детей в расчете на одну женщину данной возрастной группы в зависимости от религиозности

Источник: Данные РиДМиЖ-2004.

Рисунок 4. Распределение женщин репродуктивного возраста с различным числом детей, согласных и не согласных с утверждением «Для полной само­реализации у женщины должны быть дети», по намерениям родить ребенка в ближайшие три года

Источник: Данные РиДМиЖ-2007.

Приверженцы традиционных семейных ценностей также чаще выражают желание завести ребенка. Однако, по данным обследования, различия между женщинами с разными ценностными ориентациями наиболее заметны, когда у женщины еще нет детей. Так, например, согласие с утверждением, что «для полной самореализации у женщины должны быть дети», как в 2004, так и в 2007 г., было значимо связано лишь с желанием родить первенца. По данным 2007 г., доли намеревающихся родить первого ребенка различаются более чем на 10 п.п. в зависимости от отношения к этому утверждению, тогда как доли собирающихся родить второго и последующих детей — уже лишь на 5 п.п. (рис. 4). Иными словами, чтобы реализоваться, женщине одного ребенка достаточно.

3. От чего зависело рождение ребенка в 2004-2007 гг.?

Репродуктивные намерения. Панельный характер обследования РиДМиЖ позволяет, прослеживая ситуацию каждой женщины в 2004 и 2007 гг., выявить степень реализации репродуктивных намерений, то есть рассмотреть намерения в качестве одного из факторов рождаемости¹⁴.

Данные показывают, что степень уверенности, с которой женщина говорит о своих планах, оказывает существенное воздействие на вероятность их реализации. Отказавшись от рождения ребенка в 2004 г., уверенные в своем решении женщины реализовали его — то есть не родили — в 97% случаев, а менее уверенные — в 92% случаев (рис. 5). Почти все, кто не хотел заводить ребенка в 2004 г., последовали своим намерениям. Это позволяет интерпретировать отказ от намерения когда-либо в будущем рожать детей как обладающий значительной предсказательной силой, по меньшей мере, применительно к ближайшему горизонту планирования репродуктивного поведения.

Степень осуществления положительных репродуктивных намерений не столь высока, но достаточна для того, чтобы принимать репродуктивные намерения в качестве показателя, позволяющего — при знании эффекта ограничивающих факторов — корректировать прогнозы репродуктивного поведения. Родили почти 40% из тех, кто определенно хотел сделать это в течение трех лет, и лишь каждая пятая (21%) из числа тех, кто не был точно уверен в своих намерениях (ответ «пожалуй, да»). Остается только сожалеть о малочисленности подгруппы женщин, уверенных в своем намерении родить: почти треть (29%) рождений за трехлетний период произошла в группе, размер которой составляет лишь 7% от численности женщин репродуктивного возраста.

Рисунок 5. Распределение женщин репродуктивного возраста по намерениям родить (еще одного) ребенка в 2004 и 2007 гг. и доля фактически родивших женщин за период 2005-2007 гг.

Источник: Данные РиДМиЖ-2004 и РиДМиЖ-2007.

В целом, регрессионный анализ выявил статистическую значимость репродуктивных намерений для предсказания фактических рождений. При этом степень влияния репродуктивных намерений на фактические рождения варьирует, во-первых, в зависимости от того, как они были измерены, а во-вторых, от очередности рождения и наличия постоянного партнера. Для оценки вероятности рождения второго (и последующего) ребенка намерения оказываются наиболее мощным фактором, превосходящим по силе не только социально-экономические, но и демографические параметры, такие как возраст женщины, продолжительность партнерства и число ранее рожденных детей.

Демографические факторы. Главным ограничителем рождаемости по-прежнему выступает число уже рожденных детей. В 2007 г. по сравнению с 2004 г. незначительно возросла доля первенцев (с 58% до 61%), и только 3,5% респонденток пошли на рождение третьего ребенка. Таким образом, Россия по-прежнему остается страной с доминированием одно- и двухдетных семей. Семьи же с тремя и более детьми в большинстве российских регионов, за исключением республик Северного Кавказа, остаются, скорее, исключением.

Наряду с числом ранее рожденных детей появление на свет ребенка в наибольшей степени определяется партнерским статусом женщины. Почти треть (29%) рождений в 2005-2007 гг. в панельной выборке РиДМиЖ составляли рождения внутри партнерств, образовавшихся в период между опросами.

Более того, появление нового партнера между двумя опросами — самый мощный фактор, влияющий на рождение первенца. Почти каждое четвертое рождение (24%) приходилось на первенцев в новых союзах. В целом, вероятность рождения ребенка очень высока в пять-шесть первых лет после образования партнерства, после чего она начинает заметно снижаться. После 10 лет партнерства вероятность рождения ребенка, особенно первого, крайне невелика и значимо не отличается от вероятности его появления в отсутствие партнера.

Для рождения вторых и последующих детей продолжительность партнерства уже не настолько важна. Конечно, вероятность появления ребенка в новых союзах (со стажем менее 5-6 лет) немного выше, чем в более длительных, но различия не являются статистически значимыми. Следует подчеркнуть, что рождение второго и последующих детей никак не связано с регистрацией брака или ее отсутствием.

Вместе с тем согласование репродуктивных намерений и фактического поведения выше среди замужних женщин. У 70% женщин, состоящих в новом брачном союзе, рождение в 2005-2007 гг. было запланированным, то есть соответствовало сформулированным в 2004 г. репродуктивным намерениям. Эти факты свидетельствуют о том, что, с одной стороны, в браке планирование семьи осуществляется более эффективно, с другой — вступление в брачный союз само по себе может происходить тогда, когда партнеры приходят к согласию в отношении рождения детей и готовы приступить к реализации своих намерений. В незарегистрированных союзах, начавшихся до опроса в 2004 г. и сохранившихся в этом качестве до 2007 г., число рождений, при желании завести ребенка в ближайшие 3 года, ниже всего.

Данные обследования подтверждают сохраняющуюся тенденцию к постарению материнства. По сравнению с 2004 г. продолжает расти вклад в рождаемость группы 25-29 летних, обеспечивающей 36% рождений, в то время как возрастная группа 20-24 года дает 33%. При этом в возрастной группе 25-29 лет по-прежнему преобладают первые рождения (на 5% возрос ее вклад в общее число первых рождений). Это говорит о продолжающемся повышении среднего возраста матери при рождении ребенка. Доля вторых и более рождений составляет здесь только 38%, тогда как в следующей возрастной группе она равна 73%. В целом же вклад 25-29-летних в общее число вторых и последующих рождений совпадает с вкладом группы 30-34 года и составляет 35%.

Уровень образования. Наибольшие различия в рождаемости наблюдались между группой женщин с высшим образованием и обладательницами начального профессионального образования — шансы последних родить ребенка в течение трех лет перед опросом оказались существенно выше (табл. 7). Также по сравнению с высокообразованными женщинами в 2004 г. была отмечена большая вероятность рождения в группах со средним профессиональным образованием.

Таблица 7. Среднее число детей и доля женщин, родивших ребенка за 2005-2007 гг. по образовательным группам, чел. и % в группе

Источник: Данные РиДМиЖ-2004 и РиДМиЖ-2007, панельная подвыборка.

В целом, данные о рождении детей за 2001-2007 гг. позволяют утверждать, что в группе женщин с начальным и средним профессиональным образованием рождаемость повышается. Доля вторых и последующих рождений также выше всего в этих группах. При этом оснований для аналогичного утверждения в отношении женщин с высшим образованием проведенный анализ не дает.

Если рассмотреть влияние образования на рождаемость в разрезе календаря рождений, то можно увидеть, что чем ниже уровень образования, тем раньше и интенсивнее начинается репродуктивная история женщины. И напротив, получившие высшее образование демонстрируют поздний старт, более продолжительные интервалы между первым и последующими рождениями и, как следствие, дальнейшее отставание от средних показателей рождаемости во всех возрастах.

Занятость женщины и ее партнера. Учитывая высокий уровень занятости женщин в России, не удивительно, что занятые преобладают как среди родивших, так и среди не родивших женщин. Чтобы оценить возможное влияние статуса на рынке труда на рождаемость, необходимо знать о занятости женщины не в момент опроса и даже рождения ребенка, а в момент принятия решения о рождении. Привлечение панельных данных позволяет приблизиться к решению этой проблемы, сопоставив информацию о статусе женщины на рынке труда в 2004 г. с рождением у нее ребенка в течение 2005-2007 гг. (рис. 6).

Рисунок 6. Доля женщин, родивших ребенка в 2005-2007 гг., в зависимости от положения на рынке труда женщины и ее партнера, % в группе

Источник: Данные РиДМиЖ-2004 и РиДМиЖ-2007, панельная подвыборка.

При прочих равных условиях занятые женщины с большей вероятностью, чем не занятые, рожали первенца, тогда как незанятые — второго и последующих детей. Для первенцев эта зависимость остается статистически значимой даже при контроле других факторов, включая, например, возраст. Но для вторых и последующих рождений, как и для всех рождений, независимо от порядка, положение женщины на рынке труда — статистически незначимый параметр. Таким образом, нельзя с уверенностью говорить о существовании различий в рождаемости при наличии/отсутствии занятости у женщин.

Аналогично, несмотря на то, что на первый взгляд, рождения детей любой очередности происходили чаще в тех семьях, где у партнера была работа, фактор занятости партнера оказывается статистически не значимым параметром, если мы контролируем влияние других факторов на вероятность рождения ребенка.

Доходы населения. Среди экономических детерминант, оказывающих влияние на рождаемость, по остроте дискуссий лидирует тема доходов населения. Теоретически влияние дохода семьи на вероятность появления в ней ребенка может быть как положительным, так и отрицательным в зависимости от того, каковы ожидаемые родителями расходы на рождение и воспитание одного ребенка и насколько существенным, по их мнению, будет сокращение семейных доходов вследствие появления ребенка. Именно в этом вопросе остро чувствуется дефицит эмпирических исследований.

Основную методологическую трудность составляет все та же проблема временного разрыва зависимой (число рождений) и независимой (уровень душевого денежного дохода в расчете на одного члена домохозяйства) переменной. Среднее число рожденных детей убывает по мере увеличения душевых доходов домохозяйств. Как интерпретировать этот результат? Очевидно, что рождение ребенка снижает уровень душевого дохода в семье. Риски бедности среди семей с несколькими детьми максимальны. Однако если предположить, что за время, истекшее с момента рождения ребенка, семья радикально не изменила свое положение по шкале доходов, то отрицательная связь уровня доходов и числа рождений может означать и другое: с ростом благосостояния число рождений сокращается. Определить направление причинно-следственной связи на основе пространственных данных, к сожалению, невозможно.

Рассмотрим, как происходило рождение детей в 2005-2007 гг. в разрезе доходных групп, выделенных в 2004 г. Данные показывают, что в двух верхних квинтилях по величине среднедушевого дохода (до рождения ребенка) число состоявшихся рождений существенно выше, чем в остальных (табл. 8). Таким образом, более обеспеченные женщины не только чаще высказывали намерение родить ребенка, но и больше родили. Однако поскольку общее число рожденных на момент опроса в 2004 г. в верхних квинтилях было существенно ниже, чем в остальных, то там шла преимущественно реализация отложенных рождений. В результате, разница в числе рожденных детей между группами с наиболее низкими и наиболее высокими доходами, хоть и ненамного, но снизилась с 0,74 ребенка до 0,68.

Таблица 8. Доля женщин, родивших ребенка за 2005-2007 гг., и среднее число детей на 1 женщину в зависимости от уровня душевого дохода домохозяйства в 2004 г.

Источник: Данные РиДМиЖ-2004 и РиДМиЖ-2007, панельная подвыборка.

Жилищные условия. В последнее время в политических дискуссиях и государственных программах все большее место занимает вопрос улучшения жилищной обеспеченности семей с детьми, особенно молодых. Подразумевается, что эта мера должна — помимо снижения рисков уязвимости данной категории семей — способствовать также росту рождаемости.

Обследование РиДМиЖ показало, что так же, как и в случае с репродуктивными намерениями наименьшее число фактических рождений наблюдается в тех семьях, где обеспеченность жильем критически низка, самые высокие показатели — в средних группах, и число рождений вновь снижается в группе домохозяйств, где на каждого члена семьи приходится не менее одной отдельной комнаты (табл. 9). Последнее наблюдение, видимо, еще раз подтверждает факт относительно низкой рождаемости в экономически благополучных домохозяйствах, в которых высоки не только денежные доходы, но и имущественные показатели экономического благополучия, в том числе жилье.

Таблица 9. Распределение женщин, родивших ребенка за 2005-2007 гг. в зависимости от жилищной обеспеченности в 2004 г., % по столбцу

Источник: Данные РиДМиЖ-2004 и РиДМиЖ-2007, панельная подвыборка.

К 2007 г. рождения второго и последующих детей чаще происходили в группах со средней и высокой жилищной обеспеченностью. При прочих равных условиях жилищная обеспеченность статистически значимо увеличивает вероятность рождения ребенка без учета очередности. Поскольку она оценивалась нами лишь по одному из множества возможных параметров, однозначных выводов об отсутствии влияния этого фактора на рост вторых рождений на основе представленных оценок сделать нельзя.

Основные выводы

Итак, подведем итоги. Проведенный анализ показал, что добровольная бездетность в России по-прежнему остается редкостью. Наиболее же массовой в сознании россиян остается модель двухдетной семьи: среднее желаемое число детей составило 2,25 ребенка на одну семью по ответам мужчин и 2,05 по ответам женщин. Вместе с тем даже в ситуации максимального благоприятствования лишь пятая часть женщин репродуктивного возраста считают возможным родить более чем двоих детей. Таким образом, политика повышения рождаемости может и должна быть направлена на преодоление существующего разрыва между желанием иметь двоих детей и возможностями вырастить не более одного ребенка. Однако не следует думать, что возможен массовый возврат российских семей к многодетности.

В 2004-2007 гг. доля женщин, намеренных родить ребенка, увеличилась, однако этот прирост был не настолько большим, как можно было бы ожидать в свете реализации новых мер семейной политики. Остается открытым вопрос о том, является ли рост числа женщин, намеренных родить детей, признаком того, что все больше женщин задумываются о материнстве (и тогда можно говорить об успехах новых мер семейной политики), или же свидетельствует о накоплении нереализованных намерений.

И репродуктивные намерения, и фактические рождения детей прежде всего связаны с действием социально-демографических факторов: возраста женщины, ее брачно-партнерского статуса и числа уже рожденных детей. Вместе с тем намерения оказываются более чувствительными, чем последующее поведение в сфере деторождения, как к влиянию субъективных факторов (религиозность, установки, социально-психологические факторы), так и к воздействию социально-экономических параметров (образование, занятость, доходы).

Исследование подтвердило то, что семьи идут на рождение вторых и последующих детей более осознанно. Как намерения родить второго ребенка, так и фактические вторые рождения чаще зависят от социально-экономических условий. Более того, мы убедились в том, что вторые рождения чаще оказываются запланированными: репродуктивные намерения выступают наиболее мощным фактором, объясняющим вероятность появления второго ребенка в партнерствах, по силе превосходящим все другие параметры.

Вопреки распространенному представлению о том, что низкие доходы являются препятствием на пути роста рождаемости, в рамках данного исследования было установлено, что наиболее мощным фактором репродуктивных намерений женщин оказывается не уровень дохода, а субъективное отношение женщины к перспективе родить ребенка и субъективная оценка материальной обеспеченности. Уровень дохода повышает вероятность хотеть родить ребенка только в случае, если женщина ожидает негативного отношения к этому шагу со стороны родных и близких.

Кроме того, зависимость между доходом и намерениями родить ребенка, очевидно, имеет дискретный характер: существуют некоторые пороговые значения доходов, которые увеличивают вероятность и намерений, и фактических рождений. Следовательно, точно определить отдачу от каждой дополнительной единицы государственных расходов, направленных на рост благосостояния семей, вряд ли возможно. Более результативной в этом смысле может стать политика, направленная на снижение дифференциации доходов разных групп населения.

Аналогично между жилищной обеспеченностью и благоустройством жилья, с одной стороны, и репродуктивным поведением российских семей, с другой, также не существует однозначно прямой связи. Рождения детей в основном происходили в семьях со средней жилищной обеспеченностью.

Более очевидна связь между образованием женщины, ее положением на рынке труда и поведением в сфере деторождения. Здесь наиболее проблемной представляется категория работающих женщин с высшим образованием. С одной стороны, их представления о желаемом числе детей не отличаются от средних, с другой — они позже становятся матерями, дольше откладывают рождение второго ребенка и, как следствие, имеют в среднем меньшее число детей, чем другие женщины. В результате эти женщины менее удовлетворены имеющимся у них числом детей и с большей готовностью выражают намерения родить (еще) ребенка в ближайшие годы, которые, однако, часто остаются нереализованными. Следовательно, меры материальной поддержки бедных семей с детьми целесообразно дополнить мерами, облегчающими женщинам с маленькими детьми выход на рынок труда: увеличением числа рабочих мест с гибким графиком работы, неполным режимом занятости, возможностью удаленной работы, а также развитием системы социальных услуг по уходу за детьми.

Таким образом, наибольший эффект может дать комбинация различных инструментов семейной политики, которая позволит учесть репродуктивные модели поведения женщин с разным образовательным уровнем, трудовым и доходным статусом.

¹ Синявская Оксана Вячеславовна - к.э.н., зам. Директора НИСП
² Тындик Алла Олеговна - магистр экономики, м.н.с. НИСП
³ Головляницина Екатерина Борисовна - магистр социологии, н.с. НИСП
⁴ См. например Андреев Е.М., Бондарская Г.А. Можно ли использовать данные об ожидаемом числе детей в прогнозе численности населения // Вопросы статистики. 2000. №11; Архангельский В.К, Елизаров В.В., Зверева Н.В., Иванова Л.Ю. Демографическое поведение и его детерминация. — М., 2005 и т.п. Обзор советских и российских исследований этого вопроса см. в: Архангельский В.Н. Факторы рождаемости. — М.: ТЕИС, 2006.
⁵ См., напр., отчет о межстрановом исследовании отношения населения к государственной политике, в том числе демографической, проведенном в 14 странах Европы в 2003 г.: The Demographic Future of Europe — Facts, Figures, Policies: Results of the Population Policy Acceptance Study. — Wiesbaden: Federal Institute for Population Research, 2005.
⁶ Lutz W., Skirbekk V., Testa M.R. The Low Fertility Trap Hypothesis: Forces that May Lead to Further Postponement and Fewer Births in Europe // European Demographic Research Papers. 2005. №4.
⁷ В ходе обсуждения этого вопроса на семинаре Лаборатории исследований рынка труда ГУ-ВШЭ 2 июня 2009 г. В.Н. Архангельский на основании своих исследований предположил, что на окончательное решение влияет позиция того из супругов (партнеров), кто ориентирован на меньшее число детей. Таким образом, репродуктивное поведение настроено на минимизацию числа рождений.
⁸ Следует иметь в виду, что в данном случае мы не контролируем влияние других параметров.
⁹ Также см. Демографическая политика России: от размышлений к действиям / Авт. колл. под рук. В.В. Елизарова. — М.: Представительство ООН в Российской Федерации, 2008.
¹⁰ Демографическая модернизация России: 1900-2000 / Под ред. А.Г. Вишневского. — М.: Новое изд-во, 2006.
¹¹ Подробнее об отношении населения к предложенным государством мерам см. в статье Е.Б. Головлянициной и О.В. Синявской, публикуемой в настоящем сборнике.
¹² Необходимо заметить, что при таком определении неблагоустроенное жилье чаще встречается в сельской местности.
¹³ Подробнее о сопоставлении роли экономических, ценностных и социально-психологических факторов в репродуктивных намерениях, а также результаты регрессионного моделирования см.: Головляницина Е.Б. Роль социально-психологических факторов в репродуктивных намерениях // Родители и дети, мужчины и женщины в семье и обществе / Под науч. ред. T.M. Малевой, О.В. Синявской. — М: НИСП, 2007. С. 217-250.
¹⁴ Подробнее об этом см. Синявская О.С, Тындик А.О. От чего зависят репродуктивные намерения и репродуктивное поведение россиян? // Демоскоп Weekly. 2009. №379-380.