100 лет со дня рождения Бориса Цезаревича Урланиса

Дон Кихот нашей демографии

28 августа 2006 года исполнилось сто лет со дня рождения выдающегося отечественного демографа Бориса Цезаревича Урланиса.

Он родился 28 августа 1906 года, в Киеве, в семье служащего страхового общества и был девятым ребенком в семье (четверо из родившихся детей умерли в раннем возрасте). Вскоре после его рождения, в январе 1907 года, семья переехала в Москву. Видно есть что-то вечное в способе становиться москвичами - "отец не имел "права жительства" в Москве, - вспоминал Борис Цезаревич, - и должен был отвоевывать свое право на жизнь в Москве путем "предоставления" трешек околоточным и приставам". Судя по всему, этот способ оказался не хуже любого другого, и Б.Ц. Урланис прожил в столице до конца своих дней.

Отрочество его пришлось на бурный период революции и гражданской войны, начало сознательной жизни и трудовой карьеры несет на себе печать этого необычного времени. В этом номере Демоскопа помещены никогда не публиковавшиеся воспоминания Бориса Цезаревича, в которых он рассказывает о своем детстве и о самом начале своей научной карьеры. В 14 лет он работал в канцелярии Учебной части Главной военной школы физкультурного образования трудящихся, а год спустя - уже в должности научного сотрудника в ЦК РКП(б). Как писал он позднее в своих воспоминаниях, "15-ти лет я стал научным сотрудником, и сейчас, на склоне лет своих, продолжаю быть в том же "звании"". И только позднее, в 1922 году, окончил "трудовую школу 2-й ступени".

Потом была учеба на статистическом отделении факультета общественных наук Московского университета, а после ее окончания в 1926 году - научная и преподавательская работа, в основном в области статистики. Несколько лет он был научным сотрудником финансово-экономического бюро Наркомфина СССР и НИИ организации социалистического сельского хозяйства, с 1930 по 1949 год преподавал общую теорию статистики на географическом и экономическом факультетах Московского университета, а с 1949 по 1955 год - на экономическом факультете Всесоюзного государственного института кинематографии (ВГИКа). С 1956 по 1959 год заведовал кафедрой статистики и математики Всесоюзного заочного экономического (с 1958 года - финансово-экономического) института. Последним местом его работы стал сектор трудовых ресурсов Института экономики АН СССР, сотрудником которого он был с 1959 года до конца жизни. Одновременно, с 1963 по 1974 год, преподавал демографию на факультете статистики Московского экономико-статистического института - одном из очень немногих мест, где существовал такой учебный предмет.

Эта формальная канва профессорской и академической карьеры Б.Ц.Урланиса не слишком информативна, она не передает ни той обстановки, в которой протекала вся его научная деятельность, ни его реального масштаба как ученого и гражданина. В частности, в его послужном списке очень редко встречается слово "демография", которой на деле Борис Цезаревич, без преувеличения, посвятил всю свою жизнь.

В архиве Академии наук сохранились любопытные документы далеких 30-х годов - письмо 28-летнего Б.Ц. Урланиса в созданный в 1931 году в Ленинграде Демографический институт и ответ на него¹. Приведем их полностью.

А вот и ответ.

В архиве хранится второй экземпляр письма, подписи на нем нет, есть только приписка: "Передано брату тoв. Урланиса 10. V. 34".

Как видим, "вести исследовательские работы в области демографии" в составе какого-нибудь научного коллектива или хотя бы в контакте с ним у Б. Урланиса не получилось, но и откладывать занятия демографией, главной областью своих научных интересов, главной своей научной привязанностью, на манер Академии наук, он не собирался. Приходилось рассчитывать только на себя.

Уже в предвоенное десятилетие Б.Ц. Урланис завершает два капитальных труда. Первый - вышедшая в 1938 году "История американских цензов", в которой подробно проанализированы программные и организационные вопросы 15 переписей населения, промышленности, сельского хозяйства, торговли, транспорта и ряда других хозяйственных переписей, проведенных в США с 1790 по 1930 год. Второй - фундаментальная монография "Рост населения в Европе", увидевшая свет в 1941 году, когда Европа уже была охвачена пламенем Второй мировой войны. Эти работы поставили Б.Ц. Урланиса в ряд перворазрядных демографов своего времени и одновременно, по-видимому, помогли ему самому лучше осознать место и значимость демографических процессов в жизни общества.

В этом смысле показательно его обращение - уже в послевоенное время - к проблеме демографического значения войн. В 1960 году увидела свет новая фундаментальная монография Б.Ц. Урланиса "Войны и народонаселение Европы", в которой он собрал и проанализировал огромное количество данных по истории людских потерь в европейских войнах на протяжении трех с половиной столетий. Написана эта книга была намного раньше, работа над ней началась еще во время войны и заняла пять лет, но… В 1949 году Б.Ц. Урланис сообщал ректору МГУ академику А.Н. Несмеянову: "Вопрос об ее издании находится сейчас на рассмотрении у товарища Вячеслава Михайловича Молотова" - вот, оказывается, на каком уровне решались вопросы об издании демографических книг. Видимо, товарищ Молотов решил вопрос отрицательно, скорее всего, еще и посодействовал тем неприятностям, которые в это время обрушились на автора книги. Она прождала публикации более 10 лет, причем автор был вынужден учесть ряд замечаний цензуры³. Тем не менее, и в таком виде она получила большой резонанс в нашей стране и за рубежом, была переведена на английский, французский, испанский языки, издана в ГДР, Польше, Чехословакии, Финляндии. Уже после смерти автора (в 1994 и 1998 годах) эта книга была дважды переиздана под названием "История военных потерь. Войны и народонаселение Европы".

Высоко оценивая капитальные труды Б.Ц. Урланиса 1930-х - 1950-х годов, нельзя все же видеть их вне общего политического и идеологического контекста тех лет. Все они посвящены демографической истории и в значительной мере написаны на зарубежном материале. Казалось бы, в этом нет ничего странного, историческая демография - важный раздел демографической науки, ею много занимались в ХХ в. демографы во всех странах. Нет ничего удивительного и в обращении к теме демографических последствий войн в стране, понесшей наибольшие людские потери во Второй мировой войне и немало потерявшей также во время Первой мировой и гражданской войн. Удивительно другое: в этой стране, переживавшей огромные демографические перемены, повседневно сталкивавшейся с огромными демографическими проблемами - хотя бы вследствие упомянутых военных потерь, - практически не было демографических исследований, посвященных настоящему. Если и можно назвать примечательные работы тех лет, кроме уже перечисленных работ Урланиса, то это будут либо интереснейшая книга, посвященная населению России за сто предреволюционных лет, то есть опять-таки историческая, написанная А.Г. Рашиным, чей семинар по статистике труда Б.Ц. Урланис посещал еще в свои студенческие годы, либо работы М.В. Птухи или А.Я. Боярского по математическим методам в демографии, но никак не исследования тогдашней советской демографической реальности. Б.Ц. Урланис всегда интересовался историей, знал ее, но, как показала его последующая научная деятельность, современная ему действительность занимала его не меньше. К исследованиям исторического плана его подталкивала не одна только добрая воля, и не к одним только поэтам относились знаменитые слова Пастернака: "Напрасно в дни великого совета, где высшей страсти отданы места, оставлена вакансия поэта, - она опасна, если не пуста". Судьба многих коллег Б.Ц. Урланиса показала, насколько опасна была вакансия демографа.

Тучи не раз сгущались и над головой Б.Ц. Урланиса. В марте 1949 г., во время кампании по борьбе с "коспополитизмом", в газете "Московский университет" появилась статья, в которой утверждалось, что "на экономическом факультете долгое время подвизался оголтелый космополит, апологет и проповедник англо-американского империализма профессор Урланис"⁴. Через месяц он был уволен из университета "за низкое идейно-политическое содержание лекций, выразившееся в восхвалении буржуазного статистического учета и принижении деятельности советской статистической науки". В приказе об увольнении отмечалось, что "профессор Урланис аполитичен и совершенно не владеет марксистской методологией".

Борис Цезаревич пытался защищаться, написал ректору университета, обратился с письмом к секретарю ЦК ВКП(б) М.А.Суслову - в этом письме неплохо обрисована обстановка тогдашних "научных" обсуждений.

В Университет Б.Ц. Урланис так и не вернулся. К счастью, тогда он все же смог устроиться на работу во ВГИК.

В 1949 году Б.Ц. Урланису было 43 года, и можно себе представить, что должен был пережить полный творческих планов человек в расцвете сил, подвергнувшийся дикой идеологической экзекуции и едва не лишившийся возможности заниматься любимым делом, а может быть и большего. Но ни до, ни после этого тяжелого потрясения (правда - если это может служить утешением - в те годы его перенес далеко не он один) ни разу не поколебалась его преданность любимой науке, в чем-то даже наивная. Поистине, он был Дон Кихотом нашей демографии.

В послевоенный период интерес к этой науке резко вырос во всем мире, именно в это время она повсеместно приобрела свой нынешний высокий престиж одной из ведущих отраслей социального знания. Но немногочисленные советские демографы жили в изоляции, как правило, не участвовали в общем движении. Можно только удивляться, как Б.Ц. Урланису удавалось, пусть и не в полной мере, оставаться исключением из этого правила. В своей автобиографии, приложенной к цитированному выше письму в ДИН, он писал: "владею немецким, английским и французским языками". Судя по его книгам, он использовал знание языков в полной мере, но ведь доступ к научной литературе на этих языках был крайне ограниченным, даже лучшие московские библиотеки получали далеко не все выходившие тогда книги и журналы по демографии. Живого контакта с западными коллегами тоже почти не было.

Человек с кругозором Б.Ц. Урланиса не мог не понимать, какие мертвящие ограничения накладывают на развитие отечественной демографической науки ее отрыв от актуальных проблем страны, вынужденная зацикленность на исторической проблематике, изоляция от мирового научного сообщества, да и общая недооценка его любимой отрасли знания. Он понимал ее выдающееся значение в мире, в котором происходили небывалые демографические перемены, всю нелепость ситуации, когда ни советская система образования, ни советская академическая наука в упор не видели ни самих этих изменений, ни огромного взлета демографических исследований на Западе, и пытался как-то изменить эту ситуацию.

Еще не окончилась война, Борис Цезаревич еще не вернулся из Куйбышева, где он был в эвакуации, а он уже обращается с письмом к тогдашнему председателю Комитета по делам высшей школы СССР С.В. Кафтанову.

Чуть позже Б.Ц. Урланис обращается с письмом к именитому Н. А. Семашко, которому, по его сведениям, "поручено возглавить новый Институт здравоохранения, социальной гигиены и санитарной статистики", предлагает ему сделать демографические исследования одним из направлений работы этого института и подробно излагает свое видение программы таких исследований.

В архиве Б.Ц. Урланиса не удалось обнаружить никаких следов ответов на эти письма, но он продолжает стучаться в разные двери, призывая воссоздать отечественную демографическую школу, открыть академический демографический институт. Снова и снова пишет он в разные инстанции вплоть до самых высоких - иногда кажется, что все Политбюро должно было быть в курсе состояния демографической науки в СССР. Насчет товарища Молотова мы уже знаем. В 1956 году Урланис отправляет письмо А.И. Микояну и одновременно обращается к заведующему его секретариатом Барабанову с просьбой "не пересылать мое письмо в различные учреждения, а дать ознакомиться с ним лично Анастасу Ивановичу", поскольку это письмо "не носит характера какой-либо личной просьбы или жалобы, а заключает в себе предложение, имеющее общественное значение".

После создания в системе АН СССР Института конкретных социальных исследований (ИКСИ), он обращается в дирекцию этого института с призывом создать в нем "специальный отдел социальной демографии". Обосновывая свое предложение, он писал, в частности.

Все эти призывы оставались без ответа. Конечно, какие-то перемены происходили. Начиная с первой половины 60-х годов, в СССР наметилось некоторое оживление демографических исследований, и Б. Ц. Урланис активно участвовал в возрождении отечественной демографии, практически уничтоженной в предвоенное десятилетие.

Он был одним из тех, кто определял лицо демографической науки в эти годы, причем теперь историческая тематика занимает гораздо более скромное место в его научном творчестве. Появилась, наконец, возможность исследовать текущие демографические процессы в стране, впервые после 1926 года стали доступны для анализа материалы переписи населения (1959 года), и он не мог не воспользоваться открывшимися возможностями. Одна за другой выходят его книги: "Рождаемость и продолжительность жизни в СССР" (1963), "Динамика и структура населения СССР и США" (1964), "История одного поколения (Социально-демографический очерк)" (1968), "Проблемы динамики населения СССР" (1974), "Проблемы народонаселения в русской марксистской мысли" (1975 - совместно с А.Т. Казаковым), "Народонаселение: исследования, публицистика" (1976), "Эволюция продолжительности жизни" (1978). Кроме того - десятки научных статей, редактирование отечественных и переводных книг по демографии, участие во множестве научных конференций. А еще - более пятидесяти публицистических выступлений на страницах массовых газет и журналов, иногда очень громких.

Значит ли это, что научный потенциал Б.Ц. Урланиса был по-настоящему востребован? Думаю, все же нет.

В СССР в те годы не было (а может быть, нет и сейчас) человека, сравнимого с ним по богатству демографической эрудиции, по глубине понимания демографических проблем, просто по опыту работы с демографически материалом, интерпретации данных и т.д. Он мог и должен был стать руководителем научного коллектива, передать ему свои знания, заложить научную школу. Но такой возможности у него никогда не было.

Как писал хорошо знавший Б.Ц. Урланиса и сотрудничавший с ним В.А. Борисов, "до конца жизни Б. Ц. Урланис оставался "всего лишь" старшим научным сотрудником. Многие иностранные обществоведы, приезжавшие в Москву, искали с ним встречи, а встретившись, сильно удивлялись его низкому должностному статусу. По их словам, они полагали, что такой крупный ученый, как Б. Ц. Урланис, был, по меньшей мере, академиком и директором большого научного института. А у него не было даже группы или сектора. Он работал в полном одиночестве, в некоторые периоды - с одной сотрудницей… Борис Цезаревич пользовался большим авторитетом в глазах не только ученых коллег, но и в глазах властей. Только этим, по-моему, можно объяснить то, что он, старший научный сотрудник, беспартийный и "не той национальности" побывал на некоторых международных форумах, и не только в "социалистических" странах, но и в капиталистических. Но были и отказы, причем безо всяких объяснений и в самый последний момент, иногда за день до отлета самолета".

Но дело даже не в этих, пусть и важных, но все-таки внешних обстоятельствах. Главная беда была в том, что до конца жизни он оставался "жуком в муравейнике", постоянно вынужден был преодолевать (иногда успешно, а иногда и нет) противодействие разного рода посредственностей и невежд.

Кто не помнит его знаменитую статью "Берегите мужчин!", опубликованную в "Литературной газете" в 1968 году? Хотя это была публицистическая статья, адресованная массовому читателю, сама постановка вопроса делала честь Б.Ц. Урланису как первоклассному аналитику-профессионалу, первым обратившему внимание на ненормальную особенность российской смертности. Именно мужская сверхсмертность и по сей день остается главной неблагоприятной чертой российской демографической ситуации. Но, оказывается, и эта нашумевшая статья проходила не без труда. Как вспоминает В. Сырокомский, бывший в то время первым заместителем главного редактора "Литературной газеты", "сопротивлялись не только "верхи". О статье "Берегите мужчин!" ответственный секретарь редакции презрительно заявил: "бабьи сплетни!". И только после того, как ее перепечатали 160 газет страны, он признал свою неправоту. А статья стала классикой отечественной публицистики"⁵.

Еще один пример. Б.Ц. Урланис, много занимавшийся демографической историей и потому имевший ясное представление об исторической динамике мирового населения, был одним из первых советских обществоведов, осознавших опасность нараставшего мирового демографического взрыва и важность планирования семьи как главного пути к его прекращению. Но как только он попытался разъяснить эти вещи, очевидные для него, но не всегда понятные даже профессиональной аудитории, только начинавшей тогда формироваться, как на него обрушились, причем с довольно высокого уровня, уже подзабытые, казалось бы, идеологические обвинения.

Научная общественность не вняла призывам высокопоставленного критика, но он был не из тех, кто легко складывает оружие. И вот уже летит донесенье в высокую инстанцию:

Так и жили. В 1974 году вышла книга Б.Ц. Урланиса "Проблемы динамики населения СССР". Но вышла она в сильно урезанном виде. Цензурой из нее была исключена целая глава, посвященная демографическому прогнозу для СССР. Уже тогда этот прогноз не мог быть очень благоприятным, и, видимо, считалось, что советским гражданам об этом лучше не знать. Для зарубежных граждан этой проблемы не существовало. Прогноз был основан на открытых, опубликованных материалах, любой зарубежный демограф мог сделать такой же прогноз, и, скорее всего, ЦРУ или Бюро цензов США делали это регулярно, как делают и сейчас, тем более, при современной счетной технике. А у Урланиса тогда такой техники не было, он проделал огромную работу, как оказалось, впустую. Исключенная глава утрачена по-видимому, безвозвратно, архив Б.Ц. Урланиса погиб несколько лет назад во время пожара в доме, где жила его дочь.

Одним словом, 60-е - 70-е годы, на которые пришелся некоторый подъем нашей демографической науки, тоже не были для Б.Ц. Урланиса слишком простым временем. По-настоящему его знания и талант востребованы не были, он не мог не осознавать этого, но это никак не влияло на его донкихотское служение демографии.

Оно проявлялось не только в его исследовательской или публицистической работе, яркий общественный темперамент БэЦэ, как называли его за глаза окружающие, проявлялся и в его научно-общественной деятельности, которая была направлена на развитие междисциплинарных контактов, столь важных для демографии, на объединение специалистов, независимо от их "ведомственной принадлежности", налаживание диалога между ними. В разные годы он был заместителем председателя Научного совета по проблемам народонаселения АН СССР и заместителем председателя Советской Социологической Ассоциации, принимал активное участие в работе Научно-методологического совета ЦСУ СССР, Экспертного совета ЦСУ РСФСР, редакционного совета издательства "Статистика". С 1939 года Б. Урланис состоял членом бюро Статистической секции Московского Дома ученых АН СССР, а с 1958 стал заместителем председателя секции. Но, может быть, самым важным его вкладом в сплочение всех, кто интересовался демографическими исследованиями, стало создание в 1964 году Демографической секции Московского Дома ученых, бессменным председателем которой он оставался до конца жизни.

Борис Цезаревич был мягким, благожелательным человеком, с ним легко было общаться, в нем не было никакой спеси. Но когда нужно было, он проявлял твердость. Он жил в нелегкое время, когда иметь собственную точку зрения и отстаивать ее перед лицом невежд было очень непросто. Для этого нужна была интеллектуальная самостоятельность, нужно было немалое мужество, умение держать удар. Если бы этих качеств у Бориса Цезаревича не было, он никогда не состоялся бы как ученый. А он состоялся. Было бы лицемерием говорить, что ему ничто не могло помешать. Конечно, мешало, конечно, живи он в ином политическом и идеологическом климате, он наверняка сделал бы больше. Но и в том климате, в каком ему приходилось жить, он сделал очень много. Творчество Бориса Цезаревича Урланиса несомненно образует одну из самых ярких глав в истории отечественной демографической науки XX века.

Борис Цезаревич Урланис умер 14 июля 1981 года, чуть больше месяца не дожив до своего 75-летия. За два года до смерти, видимо, уже предчувствуя ее, он написал свое "краткое завещание". "Мой маленький утлый кораблик с алыми парусами, сотканными из слов правды жизни и любви к людям, - писал он, -десятилетиями носился по волнам безбрежного океана, стараясь привлечь внимание к науке, которой я посвятил свою жизнь. За всю мою длительную научную деятельность… я не получил никаких наград, никаких почетных званий, никаких орденов, никаких премий. Моими, вполне удовлетворяющими меня наградами являлись долгая жизнь, любимая семья, сознание выполненного долга и широкое общественное признание. Будьте счастливы! Б. Урланис, 9 августа 1979 г.".

А. Вишневский

1 - Л. О. (Ленинградское отделение) Архива АН СССР. Фонд 206, опись 1, дело № 12. Демоскоп выражает благодарность А. Волкову и Н. Чистяковой, оказавшим содействие в получении этих архивных материалов.
2 - Так в тексте. По-видимому, речь идет о машинописных страницах.
3 - Недавно в Интернете, на сайте, посвященном военной истории, я встретил упрек в том, что в своей книге о людских потерях во Второй мировой войне, Урланис на 25 страницах подробно анализирует потери других стран - и противников, и союзников, но "когда Урланис доходит до военных потерь Советского Союза, тут все цифры испаряются" (http://www.deol.ru/manclub/war/pp.htm). Еще бы им не испариться! Но в изданиях книги Урланиса на иностранных языках (советским издательством "Прогресс", работавшим на заграницу) совсем замалчивать вопрос о советских потерях было сочтено неприличным, там были воспроизведены официальные оценки потерь, признававшихся в то время (20 млн. человек).
4 - "Московский университет", 14 марта 1949 г., № 15-16.
5 - Сырокомский В. Загадка патриарха. "Знамя", 2001, № 4, с. 161.
6 - П.Г.Подъячих. Дополнение к докладу "Две тенденции роста численности населения - две проблемы (о роли демографической политики в регулировании роста населения)". Для объединенного заседания Научного Совета АН СССР по социально-экономическим проблемам народонаселения, Секции народонаселения НТС МВ и ССО СССР и Демографической секции Дома ученых). Москва, ЦСУ СССР, 1969. Подъячих был в те годы руководителем Отдела переписей, членом Коллегии ЦСУ СССР и представителем СССР в Комиссии ООН по народонаселению.
7 - Из письма П.Г. Подъячих вице-президенту АН СССР А.М. Румянцеву 30 октября 1970 г. Автор письма выражал надежду, что "Академия наук рано или поздно положит конец искажению и ревизии марксизма-ленинизма в нашей стране".