Распалась связь времен: почему наши дети никогда не будут учиться у нас
Что будет в будущем с семьей, как изменятся взаимоотношения поколений? Сможем ли мы подготовить детей к самостоятельной жизни и смягчить ее удары? Сможем ли контролировать их браки и карьеры? Ответы на эти вопросы еще в 60-70-х годах дала знаменитый американский антрополог Маргарет Мид. Она предсказала наступление общества будущего, в котором преемственность между поколениями исчезает. Все сбылось. Прежнее положение стариков в обществе уже никогда не будет восстановлено. Родители никогда не будут образцом для своих детей. Предсказать будущее отныне невозможно.
Все мы ностальгируем по семье, в которой роли четко распределены: старшие делятся опытом, а дети впитывают мудрость предшественников. Такую культуру Маргаред Мид назвала постфигуративной и описала так. Каждое изменение в обществе происходит настолько медленно и незаметно, что деды, держа на руках внуков, не могут представить себе для них никакого будущего, отличного от их собственного прошлого. Прошлое взрослых оказывается будущим каждого нового поколения.
Отцы и деды, матери и бабки не могут вообразить себе никаких перемен и передают потомкам чувство неизменной преемственности жизни. Прошлое в отсутствие письменности воплощается в старших.
Такие культуры были характерны для человечества в течение тысячелетий до начала цивилизации. В них одновременно живут вместе по крайней мере три поколения. Тот, кто дольше всего был живым свидетелем событий, служит законченным образцом жизни. Конец известен наперед, и точно известны ответы на вопросы: кто я, какова суть моей жизни? Этот стиль необязательно присущ очень примитивным обществам. В какой-то мере так было устроено молдавское село до второй мировой войны и даже до начала 90-х. Многие еще помнят те времена, ностальгируя по патриархальному обществу, опиравшемуся на традицию и преемственность: отношения возрастных групп были жестко регламентированы, нововведения не одобрялись, каждый знал свое место.
Так – в обстановке вневременности – живут и по сей день закрытые сообщества. Русские и молдавские староверы, румынские липоване, некоторые общины баптистов даже сейчас детей воспитывают по стандартам своего прошлого, в которым при таком воспитании почти невозможно порвать. В какой-то мере такая модель жизни присуща и закрытым этническим общинам - еврейской или армянской, веками сохраняющим национальные чувства. Однако евреи и армяне при этом прививают детям установку на социальную мобильность, усвоение новых языков без потери чувства культурного своеобразия. Это качество Мид называла «изменением в пределах неизменного».
Итак, в течение веков детей воспитывали методами, отработанными предками, всей культурой. Отношения между отцами и детьми при этом необязательно были бесконфликтны. От каждого нового поколения ждали мятежа – презрения к пожеланиям старших и захвата у них власти. Но когда молодые взрослели, они становились точной копией стариков. И вот на смену этой модели жизни пришла другая: образцом стало поведение современников. Такую систему Мид назвала кофигуративной.
Революция в семейных отношениях тесно связано с какой-либо революцией, утверждающей новый стиль жизни. Развиваются новые формы техники. Люди переселяются в новую страну, где старшие всегда будут считаться иммигрантами и чужаками. Приходят завоеватели, и покоренное население усваивает их язык и нравы, а иногда - новую веру. Иммиграция в США и Израиль (а в случае Молдовы – в страны Европы) – типичный случай такого включения в культуру, когда от молодежи требуется, чтобы ее поведение резко отличалось от поведения, свойственного культуре предков. В Израиле иммигранты из Восточной Европы не обращают внимания на стариков – представителей старшего поколения. Они относятся к ним как к людям, не имеющим больше власти, пренебрежительно подчеркивая, что старшие не являются больше хранителями мудрости.
Опыт молодого поколения в таком обществе радикально отличен от опыта родителей и дедов. Молодежь сама должна вырабатывать у себя новые стили поведения и служить образцом для сверстников. Родители, ощущая свою неопытность, не знают, какую свободу можно предоставить детям, как их воспитывать, и вынуждены разрешать детям отходить от них, становиться частью нового порядка. Новое культурное наследие передается этим детям взрослыми, которые не являются их родителями. Делая карьеру, молодые люди разрывают с моделями, воплощаемыми их отцами и дедами. Когда рядом нет поколений, помнящих о прошлом, связи с прошлым ослабевают, оно становится туманным, и его легко отбросить. Аналогична устранению дедов из семейного круга ситуация, когда государство отправляет чиновников на пенсию. В этом случае молодежь также может сознательно игнорировать стандарты поведения, свойственные отцам и дедам.
Для такой системы характерна нуклеарная семья – состоящая только из родителей и детей. Она часто складывается в условиях иммиграции, когда влияние представителей старшего поколения сведено к минимуму. Никто больше не ждет, что отцы и деды будут образцами поведения для детей и внуков, строго контролируя их браки и карьеры. В свою очередь, представители второго и третьего поколений снимают с себя ответственность за пожилых. Происходит крах старой системы санкций, и прежнее положение стариков в обществе уже никогда не будет восстановлено.
В США все эти изменения стали ощущаться в начале ХХ века, в Молдове - лет десять-пятнадцать назад. Утвердилась форма семья по схеме родители - дети, близкие отношения между дедами и внуками потеряли силу нормы, родители утратили господствующее положение, а разработку стандартов поведения отдали на откуп детям и масс-медиа.
Но чем сильнее разница между поколениями в непрерывно меняющемся мире - тем более хрупким становится общество и более неуверенным - человек. Современный мир принимает факт разрыва между дедами, отцами и детьми. Рождается новая форма, которую Маргарет Мид назвала префигурацией.
«Я понимаю это так, - писала она. - Дети сегодня стоят перед лицом будущего, которое настолько неизвестно, что им нельзя управлять… Изобретение компьютера, успешное расщепление атома и изобретение атомной и водородной бомбы, открытия в области биохимии клетки, исследование поверхности планеты, крайнее ускорение роста населения и осознание неизбежности катастрофы в случае, если этот рост продолжится, кризис городов, разрушение природной среды… и преобразование в наиболее развитых странах проблем производства в проблемы распределения и потребления - все это привело к резкому необратимому разрыву между поколениями. Еще совсем недавно старшие могли говорить: «Послушай, я был молодым, а ты никогда не был старым». Но сегодня молодые могут им ответить: «Ты никогда не был молодым в мире, где молод я, и никогда им не будешь»… Мы, старшие, все еще распоряжаемся механизмами управления и власти. И мы все еще цепляемся за веру в то, что дети в конце концов будут во многом напоминать нас. Однако этой надежде сопутствуют страхи: дети на наших глазах становятся совсем чужими, подростков, собирающихся на углах улиц, следует бояться, как передовых воинов отрядов вторгшихся армий».
В прошлом всегда были взрослые, знавшие больше, чей опыт превосходил знания и опыт любого молодого человека. Сегодня во всех частях мира, объединенных общей электронной коммуникативной сетью, у молодых людей возникла общность опыта, которого нет и никогда не будет у старших. А старшее поколение никогда не увидит в жизни молодых людей повторения своего беспрецедентного опыта перемен, сменяющих друг друга. Этот разрыв между поколениями глобален и совершенно нов. «Сегодняшние дети выросли в мире, которого не знали старшие, но некоторые из взрослых предвидели, что так будет, - пишет Мид. - Те, кто предвидел, оказались предвестниками культуры будущего, в которое предстоящее неизвестно».
Прервалась связь времен? Разбилась, словно блюдце,
Скользнувшее из рук, войдя в число потерь?
Поверить не могу. Откуда же берутся
Из прошлого слова, не модные теперь?
По крайности, моя покамест не прервалась
Взлохмаченная нить, ослабленная связь.
От прошлого щедрот оставшаяся малость
Легенд еще живет, для внуков сохранясь.
Дела минувших дней и будущих свершений
Пророчества живут во мне, переплетясь,
Я связь времен держу, пока меня не сменят,
Как фронтовой связист, в зубах зажавший связь.
Вилен ЧЕРНЯК,
Лос-Анджелес,
2009 год
Елена ГЕРГЕЛАШ, Молдавские ведомости. 30 августа 2018 года