![](../../img/lisa.gif) |
Что мы знаем о лисе?.. Ничего. И то не все
Борис Заходер
|
Российскому городу - деревенскую рождаемость!
Журналисты Олег Султанов и Олег Тремпольцев
знают, что:
"деревня испокон веков была главным демографическим
капиталом страны. Во все времена рождаемость в деревне была в
4-5 раз, а то и на порядок выше, чем в городе. Если мы обратимся
в те времена, когда большая часть населения проживала в деревне
(конец XIX века), то увидим, что прирост населения в стране достигал
40 на 1000 человек населения, несмотря на высокую детскую смертность".
Олег СУЛТАНОВ, Олег ТРЕМПОЛЬЦЕВ. Демографический
реквием по России.
"Слово", 4 апреля 2008 года
Демоскоп знает больше.
Нам кажется, что
наши журналисты обоснованно и, главное, очень своевременно бьют
в подвернувшийся им колокол газеты "Слово", порицая чрезмерное
скопление россиян в городах, несмотря на то, что им, как всем известно,
так хорошо жилось в деревне. Разве не была деревня и в самом деле
главным демографическим капиталом страны - особенно тогда, когда
в ней жили 85-90% россиян? И разве не прав был наш замечательный
философ Н.Ф. Федоров, когда более ста лет назад говорил, что "вся
забота города о селе и земледелии заключается в том, чтобы и к селу
привить пороки города"? Разве не предупреждал он о предстоящем
вымирании горожан? "Для спасения от этого врага, - проницательно
советовал философ, - недостаточно одного ограничения прилива сельского
населения в города (в эти морильни всего живого), для этого необходим
обязательный в видах спасения земли ежегодный набор в городах для
перевода в села и на окраину с устройством кустарного производства
вместо фабричного". Вняли ли мы его мудрым советам? Научились
ли кустарным способом производить космические ракеты? Нет, нет и
нет!
Так что ныне нам не остается ничего другого, как прислушаться
к не менее проницательным советам появившихся у нас, наконец, осведомленных
журналистов и обратиться в те времена, когда большая часть населения
проживала в деревне. Разумеется, мы с радостью делаем это в надежде
увидеть то, что увидели они, но тут нас ждет разочарование. Видимо,
глаза у Демоскопа устроены как-то иначе, и он видит совсем другое.
"Во все времена, - наставляют нас журналисты, -
рождаемость в деревне была в 4-5 раз, а то и на порядок выше, чем
в городе". В какие такие времена мы должны удалиться, чтобы
обнаружить столь удивительное превышение? Середина XIX века нас
устроит? В 1859-1863 годах в российских городах рождалось, в среднем,
45,9 ребенка на 1000 жителей. Значит, в деревне, по мнению журналистов,
должно было рождаться от 184 (в 4 раза больше) до 459 (на порядок
больше) детишек на каждую тысячу сельчан. Чувствуется, что журналисты
хорошо разбираются в цифрах, умеют считать до 5 и даже до 10, но
пока еще не овладели в полной мере знанием статистических источников.
А эти источники гласят, что в сельской местности в те же годы рождалось
50,9 ребенка на 1000 жителей, - конечно, больше, чем в городах,
но не на порядок, а всего в 1,1 раза, что все-таки не одно и то
же.
Но, может быть, мы выбрали неудачные годы? Как-никак,
а на них пришлось "несчастье", как говаривал чеховский
Фирс, - отмена крепостного права. Была деревня как деревня, "мужики
при господах, господа при мужиках, а теперь все в разбродь, не поймешь
ничего". Ладно, возьмем другие годы. В 1909-1913 годах в российских
городах рождалось, в среднем за год, 33,9 ребенка на 1000, а в деревне
- 44,3, опять-таки разница есть, но не в разы и не на порядок.
А может, это какое-то зловредное искажение, идущее от
не совсем российских украинцев или, того хуже, от совсем нероссийских
прибалтов? Постараемся очиститься от них, возьмем только российские
губернии (рис. 1).
![](img/l_graf01.gif)
Рисунок 1. Отношение общего коэффициента рождаемости
в деревне к коэффициенту рождаемости в городах в некоторых губерниях
Европейской России, 1911-1913 годы, раз
Впрочем, может быть, мы лучше бы этого не делали? А
то отдельные неправильные губернии - Самарская, Костромская и некоторые
другие - просто подводят нас: в них рождаемость в деревне даже ниже,
чем в городе, то есть у них вообще не так, как должно быть во все
времена.
Отворачиваясь от этой безрадостной картины, продолжаем
обращаться все же в рекомендованный нам отрезок времен (конец XIX
века), чтобы увидеть хотя бы, что "прирост населения в стране
достигал 40 на 1000 человек населения, несмотря на высокую детскую
смертность". И что же мы снова видим нашими незрячими глазами?
Словами этого не передать, читателю лучше самому посмотреть на график
(рис. 2).
![](img/l_graf02.gif)
Рисунок 2. Естественный прирост населения Европейской
России в 1861-1913 годах по данным российской статистики и в конце
XIX века по версии газеты "Слово"
Естественный прирост населения России к концу XIX века
действительно достиг максимума (мы и мысли не допускаем, что это
было как-то связано с ростом промышленности и городского населения),
но все-таки даже и для этого замечательного времени объявленные
нашими журналистами оценки кажутся некоторым преувеличением. Как
сказал бы тот же Фирс, "опять не те брючки надели. И что мне
с вами делать!"
Единственное, что утешает: статья в "Слове"
- не историческое сочинение, а пример активной позиции журналистов,
совмещающих реквием по прошлому со страданием по поводу нынешней
демографической катастрофы. А ее причины кому же не понятны? "Основной
причиной демографической катастрофы России явились ельцинско-гайдаровские
реформы 1991-1992 гг.". Трудно усомниться в этом диагнозе,
особенно после того, как мы на нескольких примерах уже убедились
в абсолютной достоверности каждого сказанного нашими авторами слова.
И мы вместе с ними понимаем, что "главная беда - деревня перестала
быть демографическим донором страны. И нет никаких надежд, что положение
в будущем может измениться. Теперь и отныне все надежды на города
и поселки".
По правде говоря, деревня перестала быть демографическим
донором страны уже довольно давно. Ее вклад в общее число рождений
опустился ниже 50% еще в 1962 году. А городское население давно
не воспроизводило себя. Не удивительно, стало быть, что уже в 1964
году рождаемость всего населения России опустилась ниже уровня простого
воспроизводства - разумеется, по вине тогдашних ельциных и гайдаров.
Их пришлось отстранить от должности, но в 1969 году вклад деревни
в общее число рождений опустился уже ниже 40%. С конца 1970-х он
незначительно колеблется вокруг 30%, например, в 2006 году он составил
29,4%.
Вклад деревни уменьшался не только потому, что доля
сельских жителей сокращалась, но и потому, что и у них снижалась
рождаемость: между концом 1950-х и концом 1970-х число детей на
одну женщину упало с 3,4 до 2,5. Снижение рождаемости шло и в городе,
и в деревне, почти параллельно, оно продолжалось и в последующем.
А когда в 1990-е годы рухнул городской показатель, то же произошло
и с сельским. Но превышение сельской рождаемости над городской сохраняется,
как и во все времена. И как во все времена, не в 4-5 раз, а, если
говорить в терминах общего коэффициента рождаемости, как мы это
делали раньше, то на те же 10-30%, которые наблюдались на рубеже
XIX и XX веков.
Сейчас, рожая за свою жизнь, в среднем, примерно по
1,6 ребенка, российские сельские женщины едва ли смогут выступить
в качестве демографического донора страны. И, пожалуй, можно согласиться
с авторами статьи в том, что "нет никаких надежд, что положение
в будущем может измениться". "Теперь и отныне все надежды
на города и поселки",- говорят они, и хотелось бы разделить
эти надежды. Но есть ли для этого основания?
Демографически озабоченным журналистам кажется, что
есть, но с оговорками: если бы не все новые и новые ельцины и гайдары,
которые опять все делают не так. Возьмите, скажем, Москву. Здесь,
читаем в газете "Слово", сейчас рождается 8-9 человек
на 1000 жителей, а умирает 18 (по сведениям Демоскопа, почерпнутым
из официальных источников, в 2006 году родилось, действительно,
9 детей на 1000 москвичей, а вот умерло не 18, а 12 - разница не
на порядок, но все-таки заметная). Такая рождаемость нас не устраивает,
"оптимальное число родившихся могло бы быть значительно больше
и составить 22-24 на тысячу". Вообще-то Демоскоп не против,
почему бы, в самом деле, не вернуться к уровню рождаемости 1940
года (рис. 3)?
![](img/l_graf03.gif)
Рисунок 3. Общий коэффициент рождаемости в Москве: фактический
в 1913-2006 годах по данным статистики и возможный сейчас по версии
газеты "Слово"
А потому, оказывается, что "гонка строительных
и риелторских кампаний за сверхприбылями коверкает жизнь сотен тысяч
людей", в Москве и строят и расселяют, и ездят не там и не
так. Все надо делать по-другому. Сносят старые дома, на их месте
строят новые, еще большие, и не понимают, что "если на месте
сносимых домов появляются дома в 4 раза большей площади, значит,
сюда приезжают и селятся новые жители, которым нужно из спальных
районов ехать на работу в центр города или еще дальше по каким-то
транспортным магистралям. Или найти рабочие места по месту жительства.
Почему-то такие простые мысли не приходят в голову руководителям
Северного административного округа".
Да разве только им?! Что же, наши руководители не читают
философа Федорова, который еще когда рекомендовал "ежегодный
набор в городах для перевода в села и на окраину с устройством кустарного
производства вместо фабричного"? Да и у него были предшественники.
"Мы должны желать..., чтобы правительство... не позволяло фабрикам
заводиться внутри городов и особенно столиц, когда они с такою же
выгодою могут стоять за несколько верст от заставы", - писал
где-то в середине XIX века И.В. Киреевский, известный наш славянофил.
Неужто и его не читают наши руководители?
Разве непонятно: чтобы всем было хорошо (а тогда и рождаемость
поднимется), надо, чтобы города немножко напоминали деревню, чтобы
люди жили там, где работают, а работали там, где живут? Авторы четко
формулируют свое "предложение - простое, как колесо".
"Бесчисленные коммерческие структуры" надо перенести "в
спальные районы, чтобы на работу ходить пешком, как это делается
в Лондоне?" (Демоскопу пора съездить в Лондон; последний раз,
когда он там был, лондонцы еще пользовались транспортом).
А как быть с теми жителями подмосковных городов, которые
ежедневно "едут в Москву на работу или на ее поиски" и
создают нам тут препятствующую рождаемости толкотню? О, и здесь
"решение может быть очень простое: из Стабилизационного фонда
выделить средства для закупки и монтажа современного оборудования
на предприятиях этих городов, восстановить их производственные мощности
на современном уровне, обеспечить заказами и дать людям возможность
нормально трудиться. Обновить инфраструктуру в этих городах, развернуть
капитальный ремонт жилого фонда (за счет государства) и строительство
нового жилья".
Что может быть проще? Особенно Демоскопу понравилось,
что, наконец, хоть кто-то подал идею, как использовать Стабилизационный
фонд, до этого невозможно было даже представить себе, на что его
можно израсходовать. Да и мысль развернуть капитальный ремонт жилого
фонда за счет государства неплоха. Видимо, журналисты глубоко понимают,
откуда у государства берутся деньги.
Похоже, Олег Султанов и Олег Тремпольцев окончательно
убедили Демоскоп, что их демографические надежды на города и поселки
абсолютно обоснованы и надежны, как любое сказанное ими слово. И
как привлекает простота предлагаемых решений - реализовать их ничего
не стоит!
И почему говорят, что простота - хуже воровства? Зря
Демоскоп слушал тех, кто считает, что повысить рождаемость очень
сложно. Конечно, сложно - в том пакостном мире, в котором мы жили
до сих пор. Так в том-то и беда, что до сих пор демографы лишь различным
образом объясняли этот мир, тогда как дело заключается в том, чтобы
изменить его, - в соответствии с рекомендациями газеты "Слово".
Это же просто, как колесо.
|