Экономисты ЦБ дали оценку влияния трудовой миграции
на рынки труда в России
Внутренняя и внешняя миграция в России, по крайней мере в тех масштабах,
в которых они наблюдались в стране в 2001-2019 годах, практически
не влияют на уровень безработицы в стране. Приток мигрантов в развивающиеся
регионы увеличивает в них экономическую активность, при этом рост
зарплат в регионах РФ, "отдающих" мигрантов в "принимающие"
регионы, действительно наблюдается, но минимален по объему, выяснили
экономисты дальневосточных подразделений ЦБ. Это первая современная
по методологии эконометрическая работа, в которой оценивается влияние
миграции на рынки труда и экономическую активность. Это влияние
много меньше, чем о нем принято говорить в России.
Тема влияния внутренней и внешней миграции в РФ на рынок труда,
доходы и экономическую динамику регионов практически всегда была
сильно политизирована - не только в оппозиционном секторе, но и
в действиях региональных властей. Между тем, в отличие от работ,
демонстрирующих реальный масштаб миграционных потоков в РФ (как
внутренних, так и внешних - с точки зрения рынка труда принципиальных
различий в них нет), научных работ, оценивающих влияние миграций
на региональные экономики и занятость, почти не публиковалось. Тем
более важна работа Марии Кудаевой (Хабаровское отделение Дальневосточного
главного управления ЦБ) и Ивана Редозубова (Дальневосточное ГУ ЦБ)
"Влияние миграционных потоков на экономическую активность и
рынок труда России в целом и в региональном аспекте" - она
на базе современных SVAR-моделей дает эмпирическую оценку эффектов
миграции в РФ, в том числе для 12 "принимающих" регионов
(мегаполисы, Татарстан, Краснодарский край, Тюменская область) и
21 "отдающего" региона страны (в том числе регионов Дальнего
Востока и Забайкалья, Северного Кавказа, части Сибири и Поволжья),
в которых миграционные процессы акцентированы (в прочих они, несмотря
на постоянные обсуждения, малозначительны для исследования каких-либо
экономических эффектов).
Проблемы воздействия миграции на рынки труда и региональную экономическую
активность за пределами научной среды принято обсуждать "в
целом" и "в принципе", несмотря на то что страновая
специфика, как показывают исследования, могут сильно отличаться.
Так, Кудаева и Редозубов в том числе ссылаются на две последние
работы с аналогичной методикой исследования миграций по трем регионам
стран с очень сильными по меркам РФ миграционными процессами - Норвегии
(Фурланетто и Робстад, 2016 год), США (Вейске, 2019 год) и ЕС (Мартинойя,
2011 год), где результаты довольно различны. Собственные выводы
авторов по материалу РФ 2001-2019 годов (региональные оценки с 2011
года) впервые достаточно достоверно демонстрируют российскую специфику
в этом вопросе - отметим, впрочем, что миграционные шоки в четырех
регионах имеют разную интенсивность и природу, в России они очень
невелики.
Общие выводы Кудаевой и Редозубова могут служить аргументом для
условно "либерального" подхода к вопросам миграции (притом
что они совершенно для этого не предназначены: по сути, авторы оценивали
потенциал влияния миграционных процессов на денежно-кредитную политику
ЦБ), но структурно другие. В целом по РФ однопроцентное изменение
показателя притока мигрантов (в данном случае внешних) коррелирует
с ростом ВВП на 0,1%. В "притягивающих" мигрантов регионах
в последнее десятилетие такой же рост притока увеличивает темпы
роста опережающих индикаторов ВРП на 0,04% (почти не увеличивает).
В "отдающих" регионах освобождение мигрантами рабочих
мест через рост оттока из них на 1% добавляет к реальным зарплатам
остающихся 0,02-0,03% (в этих регионах - несколько рублей к средней
зарплате).
И наконец, как констатируют авторы, "последствий миграции для
безработицы ни в России, ни в регионах не определено".
