… о лечении коронавируса

ВОЗ назвала неэффективными рекомендуемые препараты от COVID-19

Препараты «Ремдесивир», «Гидроксихлорохин», «Лопинавир/Ритонавир» и «Интерферон» не способствуют снижению смертности у пациентов с COVID-19 — такой вывод сделали в ВОЗ. Несмотря на это некоторые препараты из списка по-прежнему значатся в рекомендациях Минздрава РФ по лечению COVID-19. Фармацевты уверены — Россия проигнорирует заявление ВОЗ, оставив лекарства в методичках. Тем временем в ЦНИИ Эпидемиологии Роспотребнадзора считают, что от этих препаратов нужно срочно избавляться.
При составлении новых рекомендаций по лечению COVID-19 Минздраву РФ необходимо учитывать исследование ВОЗ относительно неэффективности препаратов «Ремдесивир», «Гидроксихлорохин» и «Интерферон», заявил «Газете.Ru» руководитель федерального научно-методического центра по профилактике и борьбе со СПИДом ЦНИИ Эпидемиологии Роспотребнадзора Вадим Покровский.
Он уточнил, что не видит причин указывать эти препараты в методических рекомендациях. «Трудно сказать, почему вообще многие из них попали в рекомендации Минздрава РФ. Это препараты противомалярийные, направленные на паразитов, то есть простейших, ничего близкого с вирусами здесь нет. Странно было бы ожидать эффекта.
Думаю, что Минздрав РФ прислушается к ВОЗ. Про некоторые препараты уже полгода говорят, что они неэффективны. Если они еще значатся в рекомендациях, то можно только удивляться, насколько медленно работают у нас люди, ответственные за их выход», — рассуждает эксперт.
В ночь на 16 октября в Женеве ВОЗ сообщила о результатах исследования, согласно которым препараты «Ремдесивир», «Гидроксихлорохин», «Лопинавир/Ритонавир» и «Интерферон» практически не снижают угрозу летального исхода в результате заболевания COVID-19. Специалисты ВОЗ анализировали данные 11 266 госпитализированных пациентов из более 30 стран, которые принимали все эти препараты.
«Промежуточные результаты клинического исследования Solidarity (англ. «солидарность»), координируемого ВОЗ, указывают на то, что применение «Ремдесивира», «Гидроксихлорохина», «Лопинавира/Ритонавира» и «Интерферона», как представляется, оказывает слабый или никакого эффекта на показатель смертности по прошествии 28 дней или больничного курса лечения от COVID-19 среди госпитализированных пациентов», — резюмировала организация, передает The Financial Times.
Единственное из этого списка, что не значится в обновленных рекомендациях Минздрава РФ от 1 октября — это комбинация лопинавир+ритонавир. Ее заменили отечественным препаратом «Фавипиравир». В то же время «Ремдесивир», «Интерферон» ведомство до сих пор советует применять для лечения COVID-19, а «Гидроксихлорохин» и для лечения, и профилактики вируса.
Россия и другие страны не откажутся от этих препаратов на фоне исследования ВОЗ ввиду «слабого авторитета» организации, считает директор по развитию аналитической компании RNC-pharma Николай Беспалов.
«ВОЗ — это очень слабый в медицине авторитет. Эта структура выполняет чаще административные функции. Страны не особо ориентируются на организацию в вопросах практического использования лекарственных препаратов. Они будут смотреть на собственные представления об эффективности. Глобально ничего не изменится в лечении инфекции. Минздрав тоже не мгновенно среагирует на эту ситуацию. Это не более чем повод для очередной дискуссии», — пояснил эксперт фармакологического рынка «Газете.Ru».
Кроме того, у мирового медицинского сообщества пока нет альтернативных вариантов лечения COVID-19. «Проблема в том, что в отношении коронавирусной инфекции средства с доказанной эффективностью попросту не существует, и системам здравоохранения приходится ориентироваться на препараты, которые либо теоретически могут показать свою эффективность, либо сделали это на практике в ряде случаев», — сказал Беспалов.
Он резюмировал, что отказ от имеющихся средств помощи станет ошибкой, так как врачам «попросту нечем будет лечить пациентов».
Тем временем глава центра ЦНИИ Эпидемиологии Роспотребнадзора Вадим Покровский уверен, что фармацевтические компании намеренно противоборствуют выводу данных лекарств из рекомендаций.
«Свой вклад, конечно, вносят, фармацевтические компании, которые производят эти лекарства, поскольку сбыт увеличивается. Они могут оказывать активное сопротивление, чтобы эти препараты не исчезли из рекомендаций», — отметил медик.
Но прекратить лечение «Ремдесивиром», «Интерфероном» и «Гидроксихлорохином» важно, так как они могут оказывать негативное воздействие на организм пациента — особенно если ему одновременно назначают несколько лекарственных средств или лечебных процедур, добавил эксперт.
Меня больше побочные эффекты беспокоят. После слишком интенсивной терапии остаются тяжелые последствия. Часто больным COVID-19 назначают антибиотики не для лечения, а для профилактики осложнений — в результате развивается дисбактериоз (нарушение свойств и состава микрофлоры кишечника — «Газета.Ru).
Многие перенесшие коронавирус от него страдают. Все это из-за того, что эти препараты кочуют из рекомендации в рекомендацию, чтобы перестраховаться», — заявил Покровский.
Видя клиническую картину пациента, российские врачи осознают неэффективность и тяжелые последствия препаратов, указанных ВОЗ, однако медики вынуждены применять их, объясняет эпидемиолог.
«Они часто это понимают, но потом, если больной погибнет, с них могут спросить: а почему вы не назначили такой-то препарат, ссылаясь на рекомендации Минздрава. Проблема назначения слишком большого количества лекарств, часто необходимых, а иногда и оказывающих негативное влияние, существует не только в случае с коронавирусом, но и в других медицинских специальностях», — заключил глава центра ЦНИИ Эпидемиологии Роспотребнадзора.
«Газета.Ru» направила запрос в Минздрав РФ с просьбой прокомментировать исследование ВОЗ, а также рассказать, не собирается ли ведомство убрать вышеуказанные препараты из методических рекомендаций. На момент публикации материала ответа не поступило.

Марина САФРОНОВА. Газета.Ру, 16 октября 2020 года

Кампания по дискредитации российской вакцины от коронавируса приобрела на Западе новый поворот. Так, в Британии утверждают, что Россия якобы пытается очернить разрабатываемый в Оксфорде препарат, называя его «обезьяньей вакциной». По традиции никаких доказательств для этих обвинений не приводится.

Расследование The Times разоблачило российскую кампанию по дезинформации, направленную на очернение оксфордской вакцины против коронавируса и распространение фальшивой информации о ней.
В России разрабатывают картинки, мемы и видео, говорящие об опасности британской вакцины, а посредники сейчас пытаются «посеять» их в социальных сетях по всему миру.
Британская вакцина, миллионы доз которой произведет фармацевтический гигант AstraZeneca, использует в качестве вектора вирус шимпанзе. На этом факте и строится вся кампании по дезинформации: сделай инъекцию — и превратишься в шимпанзе. Целью этой кампании являются страны, где Россия собирается продавать собственную вакцину «Спутник V», а также Запад.
Эта кампания потенциально может навредить не только репутации оксфордской вакцины, но и вообще всем мировым попыткам защититься от нового вируса. Она поощряет любителей теорий заговора, а также движение антипрививочников.
«Недостоверная информация — это прямой риск для здоровья населения, — говорит Паскаль Сорио (Pascal Soriot), главный исполнительный директор AstraZeneca. — Я призываю всех пользоваться только проверенными источниками информации, верить регулирующим органам и помнить, какую невероятную пользу приносят человечеству вакцины и медицинские препараты».
Источник в Уайтхолл (улица в центре Лондона, название которой стало нарицательным обозначением британского правительства — прим. ред.) назвал эту кампанию по дезинформации «безответственным и отвратительным шагом, который может нанести реальный вред здоровью населения». По мнению источника, «этот тип лжи в корне вредит всему человечеству. Мы должны быть внимательными и уметь распознавать и противостоять таким действиям, чтобы поддержать распространение достоверной информации о covid-19 и вакцинах».
Полную историю нападок на оксфордскую вакцину можно будет узнать уже сегодня в подкасте «Истории нашего времени» (Stories of our times). Изображения были переданы The Times человеком, связанным с этой компанией, и озабоченным тем ущербом, который она может нанести общественному здравоохранению.
Неизвестно, была ли эта пропаганда одобрена непосредственно Кремлем. Однако существуют доказательства того, что некоторые российские чиновники замешаны в ее создании и распространении.
Кен Маккалум (Ken McCallum), глава MI5, рассказал на этой неделе, что его ведомство помогало защищать от атак материалы британского исследования вакцины. «Первыми получить действующую вакцину — это большой приз», — сказал он.
Осведомитель сообщил, что основной целью кампании являются западные веб-сайты и такие страны, как Индия и Бразилия, где Россия собирается распространять собственную вакцину.
Кампания уже началась, этому есть свидетельства. Один небольшой британский новостной сайт удалил из кэша два изображения после того, как The Times с ним связался вчера вечером. Однако на связанном сайте в Брюсселе, регистрирующем 20 тысяч уникальных посетителей в месяц, все еще можно увидеть эти мемы.
Российские государственные СМИ, согласно плану, показывают эти изображения и заявляют, что их появление — это проявление общественного скептицизма в адрес оксфордской вакцины. Репортажи с некоторыми из этих изображений появились в прошлом месяце в программе «Вести».
Основная идея кампании вполне согласуется с высказываниями высокопоставленных кремлевских чиновников. Они сравнивают «обезьянью вакцину» и собственную российскую, созданную на основе аденовирусов человека.
Британия сообщала, что лаборатории Оксфорда подвергались кибератаке из России, а сотрудники спецслужб уже высказывали озабоченность возможным применением темного искусства дезинформации.
Начальник штаба обороны генерал сэр Ник Картер (Nick Carter) в прошлом месяце обвинил Россию в том, что она ведет «политическую войну» из-за вакцины и играет на руку любителям конспирологических теорий.
Неуверенность в вакцине — это проблема. Опрос, проведенный Королевским колледжем Лондона и компанией Ipsos Mori в августе, показал, что один из шести респондентов точно не стал бы или вероятнее всего не стал бы вакцинироваться. Согласно исследованию, опубликованному в США, только 70 процентов опрошенных согласны пройти вакцинацию, а половина хотела бы подождать и убедиться, что вакцина полностью безопасна.
Аналитики не спешат приписывать кампанию по дезинформации непосредственно российским властям, но им известно, что Москва прибегает к использованию «сложных для обнаружения» сообщений в социальных сетях.
Андрю Поллард (Andrew Pollard), участник оксфордской группы по разработке вакцины, заявляет, что за британским проектом внимательно следят. По его словам, команда не испугается попыток подорвать их работу.
Представитель посольства России сообщил: «Предположение, что Россия может проводить какую-либо программу по дезинформации, направленную против вакцины компании AstraZeneca, уже само по себе дезинформация. Очевидно, что оно направлено на дискредитацию усилий России в борьбе с пандемией, в том числе на то сотрудничество, что мы установили с Великобританией в этой сфере». Российские чиновники и СМИ ранее уже обвиняли Запад в попытках очернить репутацию русской вакцины.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.

Шон О’НИЛ (Sean O’NEILL), Мэнвин РАНА (Manveen RANA). The Times, Великобритания, 16 октября 2020 года
ИноСМИ.RU, 16 октября 2020 года

Из-за пандемии медики стали чаще болеть и увольняться, нередко вынужденно

Власти сразу нескольких российских регионов на фоне роста заболеваемости коронавирусом заявили об остром дефиците врачей и медработников среднего звена. О кадровых проблемах в этой области говорили и до пандемии, однако сейчас уходить начали уже имеющиеся специалисты. Причина — растущие в условиях нехватки персонала нагрузки, сложности с получением положенных (в том числе за плановый прием) выплат. Еще один фактор — существенный рост заболеваемости среди врачей, предупреждают специалисты. Подробнее о том, с чем сегодня сталкиваются российские медработники, — в материале «Известий».

«Есть палаты, но лечить некому»
О катастрофической нехватке медиков в середине октября заявила министр здравоохранения Ростовской области Татьяна Быковская. Она объяснила это возросшей нагрузкой на поликлиники в условиях роста заболеваемости коронавирусом: скопление людей, по ее словам, привело к росту случаев заболеваний среди самих медработников.
«Сколько бы мы с вами не говорили: «Берегите себя, будьте дома, подождите, пока доктора придут к вам домой», люди идут на фильтр в поликлинике. А приход большого количества больных приводит только к еще большему разносу заболевания. Медицинские работники тоже болеют. У нас сегодня катастрофически не хватает специалистов», — отметила министр.
Почти одновременно о подобной ситуации сообщили в Липецкой области, где губернатор Игорь Артамонов из-за нехватки врачей принял решение на две недели приостановить оказание плановой медицинской помощи. Чиновник пояснил, что дефицит кадров связан в том числе с тем, что не менее четверти специалистов оказались на больничном.
В Амурской области тогда же сообщили, что с начала пандемии из системы здравоохранения ушли около 400 сотрудников. «Мы отмечаем отток кадров. Ушли у нас порядка 400 врачей за весь период пандемии, а трудоустроилось 200 человек. Считайте, один к двум мы потеряли специалистов», — отметила региональный министр здравоохранения Светлана Леонтьева.
Эти слова подтвердила заместитель председателя областного правительства Юлия Рябинина: «Проблемы с кадрами: есть палаты, но лечить там некому. Мы обратились в медакадемию, уже официально к нам устроились пять студентов старших курсов. Еще несколько человек сейчас проходят медосмотр. Надеемся, что напряжение снизится», — сказала она.
Основной причиной увольнения врачей стали тяжелые условия работы: по словам областного министра, люди уходили из-за больших нагрузок (вместо 20 пациентов в день, по ее словам, им приходилось принимать по 70–80 человек), часть уволились, из-за того что в силу возраста (им было больше 65 лет) попали в группу риска.
Во Владимирской области, где серьезный дефицит специалистов наблюдался и до этого, о рекордном оттоке врачей сообщили за несколько месяцев до этого. В пресс-службе департамента здравоохранения Владимирской области «Известиям» подтвердили, что по сравнению с началом года во II квартале 2020-го число врачей уменьшилось на 82 человека, среднего медицинского персонала — на 239 человек. К III кварталу число врачей удалось увеличить на 55 человек, среднего медперсонала — только на 18 человек. В основном — за счет выпускников медвузов и медицинских колледжей, а также привлечения специалистов в рамках профильных программ.
При этом недостаток врачей наблюдается в том числе в специализированных больницах, перепрофилированных под лечение коронавируса. Там, по данным пресс-службы, за семь месяцев 2020 года число врачей сократилось на 41 человека, а среднего медперсонала — на 17 человек. В прошлом году в тех же медучреждениях эти показатели за шесть месяцев составили, соответственно, 29 и 17 человек. Это «позволяет сделать вывод о влиянии распространения новой коронавирусной инфекции и повышенной возможности заболеваемости медицинских работников на их отток из отрасли, особенно среднего медицинского персонала», — говорится в ответе ведомства.
«Известия» также обратились за комментариями в другие региональные департаменты и министерства здравоохранения, упомянутые в тексте. На момент публикации материала ответ получен не был.

Эффект воронки
Сигналы о том, что медработники уходят, действительно поступают из разных регионов, отмечает Семен Гальперин, врач, президент межрегиональной общественной организации «Лига защиты врачей». В первую очередь уходят врачи пенсионного возраста, которых в российских медучреждениях было очень много, и это, по его словам, «обрушивает существующую систему здравоохранения». Массовые увольнения были зафиксированы еще в первую волну, напоминает глава «Лиги защиты врачей».
— После выхода постановлений (о коронавирусных надбавках) многие региональные чиновники начали придумывать, как их обойти. Например, переводили людей на почасовый режим оплаты. И мы предупреждали, что, если к новому подъему заболеваемости эти проблемы не будут решены — людей продолжат обманывать, не обеспечат нормальных графиков работы, — начнутся увольнения. Потому что, конечно, можно в какой-то момент поработать внеурочно, но невозможно делать это постоянно, — отмечает он.
Дефицит кадров в России был и до начала пандемии, обращает внимание сопредседатель межрегионального профсоюза медицинских работников «Действие» Андрей Коновал. Так, по его словам, реальное количество бригад скорой помощи было в полтора-два раза ниже утвержденного по нормативам и даже имеющиеся бригады не были укомплектованы. Похожая ситуация складывается также в стационарах и поликлиниках.
— Это означает, например, что если один человек сейчас заболевает или уходит, то организация лишается сразу двоих — потому что ушедший сотрудник работал за себя и за того парня, — отмечает он.
Еще в феврале 2020 года на системную нехватку медработников указывали аудиторы Счетной палаты. По итогам проведенной проверки (речь шла о ситуации на конец 2018 года) там отметили, что серьезный дефицит кадров «сказывается на доступности и качестве медпомощи». Сложнее всего ситуация обстояла в Курганской области (24,2 на 10 тыс. населения), Чечне (26,8), Псковской области (27,1), Владимирской (27,7), Еврейской автономной (27,8) и Тульской областях (28,9).
В результате возникает эффект воронки, обращает внимание Андрей Коновал. Из-за большой нагрузки, особенно на фоне пандемии, люди заболевают или уходят, а те, кто остается, сталкиваются с еще большими объемами работы и тоже рано или поздно могут принять решение об увольнении.

Один за десять человек
При этом врачи и медработники среднего звена по-прежнему сталкиваются со сложностями при получении положенных «коронавирусных» надбавок, которые предусмотрены постановлениями правительства № 412 и № 484, принятыми в апреле и мае 2020-го, указывают собеседники издания.
Так, согласно действующей концепции, существенная часть нагрузки должна лечь на амбулаторное звено. Но сотрудникам поликлиник вторая, более существенная надбавка (предусмотренная постановлением №484), не положена даже в случае, если они работают с подтвержденными случаями коронавируса.
Не могут получить надбавки также сотрудники выездных бригад, работающие не с подтвержденными случаями заболевания, а приезжающие на вызовы, связанные с подозрением на коронавирус, — например, к пациентам с пневмонией, — и медики из неспециализированных стационаров, в случае если они работали с пациентами, заболевшими коронавирусом.
Кроме того, в некоторых случаях врачи и медсестры, ведущие плановый прием, столкнулись с сокращением положенных им стимулирующих выплат и доплат на фоне роста среднего уровня зарплат за счет доходов тех, кто работает в «красных зонах». «Если медучреждение прекращает плановый прием, оно не получает часть дохода. Соответственно, людям не выплачиваются надбавки, которые обычно им положены, — а это нередко больше, чем сама зарплата», — объясняет Андрей Коновал.
Дополнительным фактором, по его словам, становится нежелание или отсутствие возможности работать в «красной зоне». Так, некоторые медработники сталкиваются с необходимостью уйти или взять оплачиваемые отпуска, в случае если не могут перейти в «красную зону», как того требует начальство: например, если не с кем оставить детей для перехода на вахтовый метод работы, из боязни заразить близких или в силу возраста и наличия хронических заболеваний.
Однако намного более серьезной причиной дефицита кадров он тем не менее считает рост заболеваемости коронавирусом среди медиков, обозначившийся этой осенью: «Весной ухудшение началось в конце апреля-мае, а к июню уже стало легче. Сейчас развитие идет уже около месяца. Мы, например, сейчас проводим съезд в Москве, и многие делегаты просто не могут к нам приехать, потому что или сами находятся на больничном с коронавирусом, или работают в одиночку за 10 человек — потому что их коллеги заболели».

Системная ошибка
При этом сейчас врачи чаще стали сталкиваться с неуважением и негативным отношением со стороны пациентов, полагает депутат, член комитета Госдумы по здравоохранению Александр Петров, который сейчас общается с медиками в Свердловской области. По его словам, с начала пандемии изменилось отношение пациентов «и врачи это замечают».
— Если раньше о них говорили как о героях, их благодарили, то теперь, как я понимаю со слов врачей, люди часто оказываются недовольны долгим ожиданием в очереди, высказывают это на приеме. Кроме того, многие пациенты теперь обсуждают друг с другом методы лечения, рассказывают это врачам, пытаются спорить с ними. Такой негатив, особенно в условиях огромной нагрузки, воспринимается болезненно, финансовый вопрос здесь как раз второстепенный, — убежден он.
Основную ответственность за отток врачей несут региональные власти, уверен Семен Гальперин: «В данном случае главная вина лежит на региональных чиновниках, которые саботируют выплату надбавок и не в состоянии обеспечить людям нормальные условия труда».
Отсутствие грамотного администрирования, в том числе непродуманная маршрутизация, проблемы со снабжением медперсонала СИЗами в том числе, влияют на рост заболеваемости среди медиков, солидарен Андрей Коновал. Однако основная причина, по его мнению, — серьезное недофинансирование российской медицины и связанный с этим дефицит кадров, усугубившийся в период пандемии.
Пандемия выявила существовавшие до этого проблемы, связанные во многом с оптимизацией системы здравоохранения, считает Семен Гальперин. Это, например, нехватка специалистов и медучреждений, а также отсутствие грамотных администраторов, способных в сложных условиях оптимизировать процесс работы и выстроить его таким образом, чтобы минимизировать все риски для врачей. «У нас будет это не раз повторяться, закончится эпидемия, начнется что-то еще. Но сейчас у нас есть возможность решить эту проблему. В частности, государство должно жестко поставить вопрос о том, что чиновники обязаны выполнять постановления правительство и тех, кто с этим не справляется, необходимо просто отстранять. Люди, медработники, должны видеть, что государство стоит на их стороне», — заключает он.
В федеральном Министерстве здравоохранения к моменту публикации материала не ответили на запрос издания о том, насколько серьезна проблема дефицита кадров, с которой сейчас сталкиваются в регионах, связана ли она с заболеваемостью медработников или их увольнениями, а также о том, какие меры планируется принять для ликвидации кадрового дефицита.

Евгения ПРИЕМСКАЯ. Известия, 20 октября 2020 года

Главный пульмонолог Минздрава Сергей Авдеев — о методах лечения COVID-19 и о том, когда начнется вторая волна эпидемии

В новых рекомендациях Минздрава по лечению COVID-19 первую позицию занимает фавипиравир. Однако пока клиницисты не ставят его на главное место среди средств, которые помогают победить болезнь. Эффективность фавипиравира при коронавирусе ниже, чем «Тамифлю» при гриппе, рассказал «Известиям» главный внештатный пульмонолог Минздрава, директор клиники пульмонологии Первого московского государственного университета им. И.М. Сеченова, д.м.н., профессор, член-корреспондент РАН Сергей Авдеев. На базе этой клиники с 1 октября возобновил свою работу после полуторамесячного перерыва госпиталь COVID-19 — из 2 тыс. работавших ранее на коронавирус коек сейчас возвращаются 550. Пульмонолог также пояснил, что можно считать второй волной эпидемии, почему инфекционисты стали реже подключать больных к ИВЛ и чем обернется повальное лечение COVID-19 антибиотиками даже для тех, кто их не принимал.

На пороге новые препараты
— Что нового вы узнали о коронавирусе за последнее время?
— По сравнению с информацией, которая была в марте, наши взгляды на болезнь обновились на 60–90%. Не могу сказать, что мы что-то новое узнали в течение последнего месяца, но за три-четыре месяца — многое. Первое, что болезнь поражает не только легкие, но и другие органы и системы. Очень часто мишенью становятся сосуды, их внутренняя выстилка — эндотелий, поэтому так много тромбозов и эмболий. Терапия, направленная на предотвращение тромбозов, одна из наиболее важных частей современного лечения.
Мы многое узнали о ведении респираторной поддержки пациентов. Когда начиналась кампания борьбы с COVID, активно рекомендовали инвазивные методы, широко применялись аппараты ИВЛ. Сейчас этого нет. Мы уже показали и доказали, что нужно обязательно использовать неинвазивную вентиляцию легких, высокопоточную кислородотерапию. Это позволяет спасать жизни больных и не так опасно для персонала, как казалось изначально. Обратите внимание, как изменились лекарства в рекомендации Минздрава первой версии и сейчас. Можно сказать, что и в девятой версии всё будет совсем по-другому.
— Какие лекарства выходят на первый план, какие схемы лечения самые перспективные?
— Позицию номер один в рекомендациях занимает фавипиравир. В России у него целых три наименования, три разных компании выпускают такой препарат. В нашем арсенале по-прежнему есть гидроксихлорохин. К нему масса вопросов, с ним связано много сомнений, обсуждений, споров. Но проблема в том, что сегодня по гидроксихлорохину в мире проводится более 100 рандомизированных исследований, и окончательного результата по-прежнему нет. Что бы мы ни говорили, нам придется их ждать, чтобы поставить точку: оставить его в списке или убрать.
На пороге новые препараты. «Ремдесивир» прошел через рандомизированное исследование, в некоторых странах уже зарегистрирован, в нашей стране будет зарегистрирован, наверное, в ближайший месяц. Но пока фавипиравир — единственный препарат, у которого в перечне показаний к применению в инструкции значится коронавирусная инфекция.
— В действенности каких средств вы убедились сами?
— Точно работают антикоагулянты: гепарины низкомолекулярный и нефракционированный. Это даже не обсуждается — все госпитализированные пациенты получают эту терапию. Я бы ее по доказательности поставил на первое место.
Появились новые данные по противовоспалительной терапии — работают системные глюкокортикоиды: дексаметазон и так далее. Здесь не так всё однозначно и просто, но, по крайней мере, есть определенная группа пациентов, которые могут ответить на эти препараты.
Список биологических препаратов постоянно расширяется. Речь идет об «Актемре», «Кевзаре» и других — они назначаются при цитокиновом шторме. Таких препаратов тоже много, есть и отечественные разработки здесь: олокизумаб и так далее. Все это эффективно при правильном подборе показаний к такой терапии.
Противовирусные препараты я бы на первое место пока не ставил, сравнивая эффективность противовирусной терапии при коронавирусе и при гриппе. При гриппе мы видим быстрый ответ на «Тамифлю», при COVID такого нет.
— Пока фавипиравир менее эффективен при коронавирусе, чем «Тамифлю» при гриппе?
— К сожалению, да. При гриппе мы видим через день четкий и ясный ответ в виде уменьшения лихорадки, улучшения состояния пациента. При коронавирусной инфекции такого не происходит. Их сложно сравнивать: грипп и COVID — это абсолютно разные вирусы с разными рецепторами, механизмами. Терапия для борьбы с этими вирусами действует на разные мишени. В случае с коронавирусом, к сожалению, мы не можем ожидать того же эффекта.

Антибиотики не нужны
— Вы говорили раньше, что назначение большого количества антибиотиков при коронавирусе — это ошибочная схема лечения, и последствия будут тяжелыми.
— Я еще раз подчеркну: антибиотики — терапия, которая подавляющему большинству пациентов с COVID не нужна. Назначая их для того, чтобы не вышло чего плохого, а плохое — присоединение бактериальной инфекции, мы занимаемся уничтожением эффективности целых классов антибиотиков — фторхинолонов и так далее, которые назначаются в массовом порядке. Это абсолютно недопустимо и неправильно. Я клиницист, специалист, который работает с больными, но у нас есть люди, которые прицельно занимаются антибиотиками, они тоже бьют тревогу. Такого разгула необоснованной терапии антибиотиками у нас давно не было. В рекомендациях Минздрава любой версии никогда не было широкого призыва к назначению антибиотиков всем и сразу, только при подозрении на бактериальную инфекцию. Всё очень четко прописано, но, к сожалению, на практике далеко не всегда соблюдается.
— Чем это обернется?
— Снижением эффективности антибиотиков по другим показаниям. Закончится COVID, мы будем лечить этими антибиотиками банальную пневмонию, банальное обострение бронхита. Легко ожидать, что эффективность будет меньше. Микробы успеют приспособиться, будет выработана резистентность микроорганизмов к этим наиболее часто используемым классам антибиотиков.
— Рискуют только люди, которых лечили антибиотиками?
— Рискуют все, даже те, кого не лечили антибиотиками. Микробы — вид живой материи, которая очень хорошо приспосабливается к условиям. Микроорганизмы обмениваются между собой информацией, структурными элементами, ответственными за резистентность. Необязательно, что именно вы, получавшая антибиотики, будете страдать — будут страдать другие.
— Мы растим новое поколение микробов?
— Да, умных, изворотливых, коварных.
— Какие еще непредвиденные последствия лечения коронавируса могут возникнуть?
— Мы говорили про глюкокортикостероиды — дексаметазон и похожие препараты. Чрезмерное увлечение ими — тоже большой риск самых разных побочных эффектов. Глюкокортикостероиды — препараты с огромным числом нежелательных явлений — это и метаболические изменения, и инфекционные осложнения. Обсуждая неправильную тактику лекарственной терапии, наверное, нужно говорить о том, что чрезмерное увлечение стероидами и необоснованное назначение, необоснованные дозы — это тоже определенные риски для наших пациентов.
— Вы наблюдаете это чрезмерное увлечение, как и в случае с антибиотиками?
— Периодически. У определенных специалистов, даже центров, в некоторых регионах мы можем проследить, что стероиды назначаются чрезмерно и не в тех дозах, которые проявили свою эффективность в опубликованных рандомизированных исследованиях.
— Но в случае со стероидами пострадают больше сами пациенты?
— Да, те пациенты, которым их назначали.
— Как вы оцениваете динамику смертности от коронавируса в России? Судя по статистике, она сейчас не слишком отличается от той, что была вначале.
— Я думаю, что у нас однозначно улучшились результаты по смертности в лечебных учреждениях — в отделениях интенсивной терапии и на фоне искусственной вентиляции легких. Объясняется это тем, что появился опыт, и тем, что мы получили новые лекарственные разработки, более широко используем биологическую терапию.
Смертность в популяции, среди всех заболевших, сегодня официально 1,75% — этот показатель относительно стабильный, он мало меняется. Объяснения очень простые: COVID-19 — это всё тот же самый коронавирус, который был в марте, апреле и в мае. Есть сообщения о мутациях, но эти мутации незначительны, они не сказываются на вирулентности, то есть на агрессивных свойствах вируса. Поэтому сложно ожидать, что болезнь вдруг начнет протекать по другому сценарию, более легко. Пока это всё та же опасная коварная коронавирусная инфекция.
— Что с ней будет дальше, как долго она будет такой коварной и опасной для нас?
— Точно не будет всегда, рано или поздно мы от нее избавимся. Будет вакцина, будет популяционный иммунитет, но это всё займет время — один год, возможно, больше. Наверное, вирус останется, но он будет одним из рядовых в ряду ОРВИ, острых респираторных инфекций, таким же, как грипп. Мы знаем, что грипп сложнее, тяжелее, чем парагрипп или аденовирусная инфекция, но, наверное, коронавирусная инфекция будет в этом списке — простых, сложных, но тем не менее, к сожалению, рутинных респираторных вирусных инфекций.

Катастрофа
— Ковид-диссиденты говорят, что грипп убивает гораздо больше людей, чем COVID-19? Так и есть?
— Не согласен. Действительно, мы грипп давно знаем, это частая инфекция. COVID появился недавно, но сказать, что COVID убивает меньше людей, мы не можем. Посмотрите статистику: в нашей стране тысячи, в глобальном масштабе миллион жизней, унесенных COVID. Сравните с какими угодно вирусными инфекциями, эпидемиями — не было катастрофы таких масштабов. COVID — это катастрофа.
— Один миллион смертей. Как это можно оценить?
— Это гигантская потеря, сравнимая с потерями в войнах.
— Почему в России высокая смертность от коронавируса среди врачей?
— Если вы покажете цифры, на основе которых эти выводы сделали, я могу вступить в эту дискуссию, но пока у меня такой информации нет.
— У вас в отделении были потери?
— У нас были потери в госпитале. К сожалению, мы потеряли очень хорошего врача, но сказать, что за кампанию, которая длилась несколько месяцев, у нас большая смертность среди врачей, я не могу. Я знаю статистику по заболеваемости среди медицинского персонала, знаю, что есть потери среди врачей, медсестер и других медицинских работников, но нельзя сказать, что эти потери — выдающиеся по сравнению с другими соседними странами.
— Заболеваемость среди врачей выше?
— Нет, ничуть не выше. Есть показатели по европейским странам, сейчас — по Латинской Америке, США. У нас показатели заболеваемости лучше, чем там.
— Можно защитить врачей от этих рисков?
— Можно, и мы это делаем успешно. Со средствами индивидуальной защиты сегодня, на мой взгляд, нет таких проблем, какие были в начале кампании — в марте. Москве грех жаловаться, всё есть буквально везде. Я был и в регионах. Там везде по-разному, но все-таки в последние месяцы: июнь, июль, август — ситуация со средствами индивидуальной защиты везде относительно благоприятная. Нас, безусловно, защитит вакцина, поэтому будем надеяться, что случаев заболевания среди врачей будет меньше.
Очень интересный факт, если поднять статистику: наибольшее число случаев заболеваемости среди медицинского персонала у нас было зафиксировано в марте и в апреле, когда еще были определенные перебои с СИЗ. В последние месяцы ситуация намного благоприятнее, чем исходная.
— Ученые говорят, что неизвестно, как будут взаимодействовать грипп и COVID: подавлять друг друга или усиливать. Что вы об этом думаете?
— Наличие сразу двух вирусных инфекций, или ко-инфекции, вполне возможно. Мы больше всего боимся негативного сценария, когда две тяжелых вирусных инфекции будут усиливать друг друга. Это пока самый неблагоприятный сценарий. Разговоры про вторую волну касаются комбинации нескольких вирусных заболеваний. Пока еще, к счастью, сезон ОРВИ не наступил в большинстве регионов нашей страны. Даже там, где он наступил, не слышно о взаимодействии или о взаимном отягощении.
— То есть грипп и «корона» еще не встретились?
— Отдельные сообщения уже были, но массовости пока нет.
— И второй волны еще нет?
— Идет речь о терминологии: первая волна, вторая волна. Пока всё очень просто. Была первая волна, она пошла на убыль в мае, июне, в летние месяцы. С началом учебного года опять идет всплеск, новый подъем заболеваемости. Что это, вторая волна? На мой взгляд, всё та же самая первая. Она не сошла летом на нет, как во многих европейских странах. У нас всегда был достаточно высокий уровень новых пациентов — плюс четыре-пять тысяч по стране в день, вот сейчас больше.
— Последний довольно интенсивный рост заболеваемости в Москве вас не настораживает? О чем он говорит?
— Настораживает. Говорит о том, что у нас сегодня подъем. Боюсь, вам никто не скажет, что будет через неделю, через две недели. Так устроена эта болезнь, эта пандемия.
— Вы думаете, что в этот раз все пройдет спокойнее, не потребуется экстренных мер?
— Мы не думаем — мы надеемся. Может быть, всё пройдет спокойнее. Вы помните статистику апреля-мая? В мае максимальное число в Москве было 6,7 тыс. новых случаев, сегодня у нас пока в три раза меньше, масштабы отличаются. Сложно давать прогнозы. Надеемся, что будет не так тяжело, как весной.

Известия, 21 октября 2020 года

"Когда у московского технического специалиста Василия Коробцова появились первые симптомы того, что могло быть Covid-19, 37-летний мужчина проконсультировался с родственниками и с интернетом. Но тест делать не стал и в больницу не обратился. 50-летний Игорь Силаев также не стал делать тест, когда у него появились возможные симптомы - кашель и насморк - после того, как он съездил в московскую больницу в машине скорой помощи вместе со своими родителями, у обоих из которых обнаружился Сovid-19. Силаев просто купил те же лекарства, которые давали его родителям, и начал лечиться сам. Это был еще один пример ответной реакции россиян на пандемию из серии "помоги себе сам", - пишет The Washington Post.
"Россияне в целом, как свидетельствуют опросы, с подозрением относятся к врачам и государственным больницам. Отчасти это является пережитком советских времен, когда больницы были бесплатным, но устрашающим местом. Многие предпочитают самодиагностику и самолечение. Для них обратиться к врачу - последняя мера, - говорится в статье. - Недоверие к государственной системе здравоохранения в сочетании с тенденцией игнорировать правила самодистанцирования и ношения масок дают дополнительные ключи к разгадке того, почему страна сталкивается с трудностями в остановке распространение вируса. В последние недели количество случаев заболевания резко возросло, став новой тревожной волной, почти ежедневно побивающей рекорды".
"В России ежедневно регистрируется более 17 тыс. новых случаев, и почти 28% из них протекают бессимптомно. За умышленное сокрытие Сovid-19 предусмотрены суровые штрафы и даже тюремное заключение. Но определить, когда люди знали о том, что больны, трудно. Кроме того, многие люди с незначительными симптомами избегают делать тесты, чтобы не рисковать принудительной изоляцией, обязательным отслеживанием через смартфоны и возможными штрафами - и советуют своим друзьям в социальных сетях поступать так же (...)".
(...) "Россияне часто обращаются в аптеки из-за нехватки участковых терапевтов, говорит Максим Осипов, кардиолог и писатель, основавший неправительственную организацию для оснащения и улучшения городской больницы в Тарусе, городе примерно в 85 милях к югу от Москвы.
"В основном, люди лечат себя сами, - говорит он. - В Тарусе меня знают все фармацевты, и я стою в очереди и слышу, как они консультируют пациентов: "Это для желудка. Это для сердца. Это от артериального давления. Это для того-то".
(...) "По словам Осипова, поскольку люди не верят, что власти действуют в их интересах, они, как правило, игнорируют их советы по ношению масок, социальному дистанцированию и сдаче тестов".
"Коробцов, технический специалист, как правило, избегает врачей. "Всегда есть интернет, и можно узнать, какие новые методы используются", - говорит он. (...) Когда в апреле у Коробцова поднялась температура и заболела голова, он три дня не выходил из спальни, когда его 91-летняя бабушка покидала свою комнату. После того, как симптомы у него исчезли, он прошел тест и вздохнул с облегчением, получив отрицательный результат. Но вскоре симптомы появились у бабушки, а затем у матери, - повествует издание. - Его не было дома, когда его бабушка упала без сознания на пол и пролежала так несколько часов. Несколько дней спустя, ее, ослабевшую и с жаром, доставили в больницу. Через два дня она умерла. Только после ее смерти ей поставили диагноз Covid-19. Через пять дней у матери Коробцова, Елены, появились симптомы, но она решила не ходить в местную поликлинику. Вместо этого семья поискала в интернете антибиотики и противовирусные препараты и купила их. Но лихорадка продолжалась, и Коробцов, опасаясь, что может потерять и ее, два дня безуспешно пытался дозвониться в местную поликлинику".
"Вызвать врача невозможно, - рассказал он. - Я звонил во все места".
"В конце концов, он пошел туда сам, чтобы вызвать скорую помощь, но она так и не приехала. Несколько дней спустя, когда худшее было уже позади, наконец, приехал врач и вручил его матери предупреждение, чтобы она оставалась дома, и велел ей принимать лекарства от боли в горле", - говорится в статье.
"Медицинские работники не знают, что делать. Это полный коллапс и беспомощность , - констатирует Коробцов. - Они не проводили никаких тестов, просто дали это глупое распоряжение о том, они будут отслеживать ее с помощью этого дурацкого приложения для соцмониторинга".
"Силаев, который не делал теста, чтобы иметь возможность ходить в магазин для своих родителей, прошел тест через две недели после того, как почувствовал, что поправился. Тест был отрицательным. "Не знаю, был ли у меня Covid или нет, - говорит он, - но я лечился профилактически, и, возможно, это было безответственно и не очень умно, но я думал, если мне станет совсем плохо, я пойду к врачу или вызову скорую".
"Миллиардер Алексей Репик доверяет врачам и лекарствам, но он, в конце концов, может позволить себе самое лучшее. Российский фармацевтический магнат (который присутствовал на инаугурации Дональда Трампа в 2017 году) возглавляет R-Pharm, российскую компанию, производящую дженерик фавипиравира, антигриппозного препарата, разработанного Fujifilm Toyama Chemical и одобренного в Японии в 2014 году, - пишет The Washington Post.- Только элита в России может позволить себе ежедневный тест на коронавирус - Репик делал его во время пандемии из-за беременности жены. В августе тест оказался положительным, и он немедленно начал курс фавипиравира, назначенного его врачом. Впервые этот препарат был использован в Ухане в качестве возможного лечения в первые недели вспышки коронавируса в Китае. Он был одобрен для чрезвычайного использования в России (его производит компания Репика), а также в Японии и некоторых других странах Азии, Европы и Ближнего Востока. Некоторые исследования продолжаются и в США, но для коммерческого использования фавипиравир не был одобрен. В России препарат продается по цене 186 долларов за упаковку, что доступно только для самых богатых россиян".
"(...) По словам Силаева, он не мог бы позволить себе приобрести это лекарство для своих родителей, даже если бы оно было доступно, когда они были больны. "Не знаю, кто будет покупать его, - говорит он. - Кто может себе это позволить? И кто будет доверять таким дорогим новым лекарствам?"

Робин ДИКСОН, The Washington Post
InoPressa, 26 октября 2020 года

27 октября 2020, Итоги первого полугодия борьбы с COVID-19

В октябре начался новый всплеск пандемии COVID-19. Число заболевших в мире превысило 40 млн. Страны вновь закрываются на карантин, повсеместно вводится комендантский час. В Москве вновь введены ограничения для школьников и пенсионеров 65+. В октябре в России ежедневно выявляется заболевших COVID-19 больше, чем в пиковые дни весной. При этом, согласно опросу сервиса Superjob, более половины россиян (57%) выступают против возвращения ограничительных мер из-за коронавируса. Сторонников введения карантина —16%. О желании пройти вакцинацию от коронавируса заявили только 10%.Чему нас научила пандемия?

Печальные уроки
«Стало окончательно понятно, что тяжелое течение заболевания связано с аутоиммунной реакцией организма,— говорит Алексей Федоров, кардиохирург, кандидат медицинских наук, обозреватель журнала "Здоровье".— Глава ВОЗ Тедрос Аданом Гебрейесус на днях сообщил, что на данный момент только гормональный препарат дексаметазон доказал свою эффективность при лечении тяжелой формы COVID-19. Антибактериальные, противовирусные препараты, гидроксихлорохин и интерфероны свою эффективность не доказали. А я бы добавил: внесли свою лепту в смертность, учитывая их токсичность и целый ряд серьезных побочных эффектов. Уверен, в будущем мы столкнемся с двумя парадоксальными постковидными явлениями: осознанием повышенной смертности от COVID-19, в том числе за счет неправильного лечения, и резко возросшей резистентностью бактерий к антибиотикам, сформировавшейся на фоне абсолютно бесконтрольного и ненужного назначения антибактериальных препаратов при COVID-19 на амбулаторном этапе».
По словам Алексея Федорова, печальной новостью стало появление случаев повторного заражения, причем заболевание иногда может протекать даже тяжелее. То есть естественный иммунитет сохраняется не более трех-шести месяцев. Но поскольку вирус, похоже, достаточно стабилен и не подвергается серьезным мутациям, это дает надежду на эффективность вакцинации. Обнадеживает также, что, по данным первых наблюдений, уровень антител после вакцинации кратно превышает аналогичные уровни даже после тяжелого течения заболевания. Главное, подчеркивает Алексей Федоров, чтобы в ходе третьего этапа клинических испытаний, которые сейчас проходят, была окончательно определена переносимость отечественных вакцин.

«Спутник V» и др.
Кажется, с начала пандемии коронавируса наши сограждане стали внимательнее относиться к себе и своему здоровью. Академик РАН Виктор Малеев, советник директора Центрального НИИ эпидемиологии Роспотребнадзора, отмечает: «Человечество наконец осознало, что нужно мыть руки». Хотя опрос ВЦИОМа «Индикатор Буарон: готовность россиян к профилактике в эпидсезон» показал, что только половина респондентов стали использовать медицинские маски и лишь 38% — соблюдать социальную дистанцию и следовать правилам личной гигиены.
А о желании пройти вакцинацию от коронавируса заявили только 10% опрошенных, хотя еще совсем недавно большинство считало вакцинацию панацеей, что соответствует истине. И возможности такие есть. В ВОЗ признали высокий уровень нашей вакцины «Спутник V», разработанной Национальным исследовательским центром эпидемиологии и микробиологии им. Н. Ф. Гамалеи Минздрава РФ и зарегистрированной первой в мире.
«Результаты клинических испытаний свидетельствуют, что вакцина "Спутник V" дает очень серьезный уровень нейтрализующих антител. Существуют веские основания рассчитывать на длительный напряженный иммунитет, что важно, поскольку этот коронавирус, похоже, будет циркулировать не менее двух лет»,— говорит заведующий лабораторией иммунохимии НИЦ эпидемиологии и микробиологии им. Н. Ф. Гамалеи, доктор биологических наук, профессор Эдуард Карамов и напоминает, что ускоренной регистрации вакцины способствовало то, что на такой же платформе институт ранее сделал вакцину против Эболы, продемонстрировавшую эффективность.
В пострегистрационной стадии находится еще одна отечественная вакцина, разработанная научным центром вирусологии и биотехнологии «Вектор», клинические испытания проходит также вакцина Федерального научного центра исследований и разработки иммунобиологических препаратов им. М. П. Чумакова РАН. Они сделаны на разных платформах, и соответственно, у них разные возможности выработки иммунитета, а также показания к назначению. Людям со склонностью к аллергическим реакциям не рекомендованы «убитые» вакцины, как у Института Чумакова. Вакцина «Вектора» — наиболее щадящая, но ее «защита» предположительно будет менее длительной, чем у других вакцин.
Анализируя работу по созданию вакцин, профессор Карамов подчеркивает: Россия выступила блестяще. По его мнению, и Минздрав, и Роспотребнадзор, и Академия наук показали высочайший уровень компетенции и очень быстро отреагировали на ситуацию.

Сотня за полгода
В мире разрабатывается более 100 вакцин, из которых, по данным ВОЗ, девять дошли до третьей фазы клинических исследований. Это разработка компании Janssen Pharmaceutica NV, которая уже использовала платформу Ad-26 для создания ряда других эффективных вакцин; китайской компании CanSino Biologics, партнером которой в проведении третьей фазы клинических исследований стала компания «Петровакс» (к слову, ее препарат полиоксидоний прошел первый этап международного клинического исследования по эффективности и безопасности при лечении СOVID-19), совместная разработка Оксфордского университета и компании AstraZeneca — они возобновили приостановленные исследования (в этом случае платформой являются аденовирусы шимпанзе), американской компании Moderna, работающей совместно с Национальным институтом аллергии и инфекционных заболеваний США, немецкой компании BioNTech в сотрудничестве с Fosun Pharma и Pfizer. Две последние вакцины создаются на основе РНК, что является инновационным подходом.
Испытания также проходят еще три китайские вакцины — компании Sinovac, Уханьского института вирусологии и Пекинского института вирусологии (обе совместно с Sinopharm).

Главного лекарства пока нет
«Вакцина — это, безусловно, стратегический ключ для контроля инфекции. Но необходимо разрабатывать и новые лекарства. И здесь мы серьезно отстаем,— говорит Эдуард Карамов.— До сих пор не создано настоящей этиотропной терапии, врачи пользуются в основном лекарствами, которые смягчают те или иные симптомы. Новых разработок препаратов против коронавируса ведется, на мой взгляд, недостаточное количество».
При этом на российский рынок уже вышли и активно пропагандируются отечественные препараты—аналоги японского фавипиравира: коронавир («Р-Фарм»), арепливир («Промомед») и авифавир (Российский фонд прямых инвестиций и «Химрар»). Все эти препараты прошли суперускоренную регистрацию и уже поступили в аптеки, что вызывает, возможно, вполне оправданные сомнения специалистов.
Российский аналог актемпры левилимаб («Биокад»), изначально предназначенный для лечения ревматоидного артрита, также зарегистрирован для лечения пациентов с тяжелой формой COVID по ускоренной процедуре, хотя испытания по этим показаниям должны были завершиться в 2024 году.
При этом в мире изучаются возможности применения более 230 лекарственных препаратов при COVID-19, причем 142 из них находятся на этапе клинических исследований.
Компания Roche объявила о регистрации в России препарата ремдесивир. В международном клиническом исследовании его применения в комбинации с тоцилизумабом у пациентов с тяжелой пневмонией, вызванной вирусом SARS-CoV-2, участвуют шесть медицинских центров Москвы и Санкт-Петербурга.

Альянсы будущего
Тотальный скрининг в пандемию попутно выявил у пациентов много образований в легких и специфические воспаления — туберкулез и другие
Важно, что многие фармацевтические компании, научные центры, медицинские организации стали объединяться для разработки вакцин и лекарственных препаратов, необходимых для лечения COVID-19.
О сотрудничестве с целью разработки терапии с использованием моноклонального антитела для профилактики и лечения COVID-19 объявили AbbVie и Harbour BioMed, Утрехтский университет и медицинский центр «Эразм». О работе над совместными проектом сообщили MSD и Ridgeback Biotherapeutics LP.
Альянс CoVIg-19, куда входит десять участников, включая CSL Behring и Takeda, работает над созданием первого небрендированного поликлонального гипериммунного иммуноглобулинового препарата против SARS-CoV-2.
Созданный в самом начале пандемии консорциум CARE (ускорение исследований и разработок, связанных с коронавирусом, в Европе) объявил о запуске одноименного проекта при общей сумме гранта €77,7 млн. В проекте CARE, рассчитанном на пять лет, участвуют 37 партнеров из Бельгии, Китая, Дании, Франции, Германии, Нидерландов, Польши, Испании, Швейцарии, Великобритании и США. Возглавляют его Французский национальный институт здоровья и медицинских исследований, Janssen Pharmaceutica NV (одна из компаний в составе Janssen, Johnson & Johnson) и Takeda Pharmaceuticals International AG.
В частности, участник консорциума компания Boehringer Ingelheim будет руководить направлением по разработке антител, нейтрализующих вирус, она предоставит ранее разработанные противовирусные молекулы из своего портфеля препаратов для терапии других заболеваний, а также малые молекулы-кандидаты из собрания молекул компании.

Тест-системы
Выбор тестов сейчас достаточно велик. Лидирующие позиции на этом направлении по-прежнему занимают ведущие мировые компании, у которых специфичность и чувствительность к антителам достигает 100%.
«В августе мы вывели на российский рынок лабораторный тест на суммарные антитела (классов IgM и IgG) для выявления в крови антител к SARS-CoV-2. Он позволяет получить картину прогрессирования заболевания, даже если оно протекало бессимптомно или не было диагностировано.
Вероятно, тестирование большого числа людей на иммунный ответ и наличие антител к вирусу SARS-CoV-2 будет иметь решающее значение для безопасной и рациональной отмены ограничений и предотвращения последующих волн развития инфекции. Также мы ожидаем, что тест поможет в оценке эффективности вакцинации»,— рассказывает генеральный директор компании Siemens Healthineers в России и Центральной Азии Светлана Гербель.
Среди отечественных инноваций можно назвать тест-систему SARS-CoV-2-CoronaPass для определения суммарных антител к коронавирусу, разработанную ООО «НекстГен» при поддержке фонда «Сколково» в сотрудничестве с центром Genetico и ООО «Биопалитра», которая позволяет выявлять суммарные антитела (IgG/IgM/IgA) на ранних сроках заболевания вне зависимости от индивидуальных особенностей формирования иммунного ответа. Специфичность теста 100%, что позволяет избежать ложноположительных результатов.
Специалисты отмечают: тест-системы российского и иностранного производства на определение коронавирусной инфекции и наличие антител совершенно сопоставимы.
Тотальный скрининг приносит иногда и неожиданные результаты. Когда в начале пандемии стали проводить много исследований в поисках воспалительных заболеваний вирусного генеза, помимо них, по словам врача компьютерной томографии, рентгенолога, заведующего отделением лучевой диагностики «СМ-Клиники» в Новых Черемушках Максима Красных, попутно удалось выявить много образований в легких и даже специфические воспаления — туберкулез и другие.
В борьбе с коронавирусом возникло много интересных социальных инициатив, не говоря уже о масштабных благотворительных акциях. Таких, например, как «Врачи на борту» авиакомпании S7, виртуальный госпиталь «Инвитро» для постоянной помощи пациентам во время пандемии, бесплатные и безопасные поездки на такси к местам лечения, организованные для онкопациентов компанией Roche и многие другие.

Алена ЖУКОВА. Коммерсантъ, 27 октября 2020 года