… о борьбе с радикальным исламизмом

Цель президента – сделать ислам в стране "французским" и переизбраться на второй срок

Президент Франции Эмманюэль Макрон выступил с важным заявлением по проблеме «сепаратизма». Для обращения к нации место он выбрал не случайно: именно в Ле-Мюро, что в пригороде Парижа, пять лет назад после волны беспорядков побывал тогдашний премьер-министр Мануэль Вальс, который однозначно жестко охарактеризовал увиденное.
Речь в Ле-Мюро шла не о сепаратизме в «классическом смысле» – о Корсике или Французской Стране Басков. Она была посвящена исключительно политическому исламу и его проявлениям в сегодняшнем французском обществе. Этим выступлением Елисейский дворец захотел спровоцировать «республиканское пробуждение». Так, из уст президента прозвучало серьезнейшее обвинение в адрес радикального ислама, идеология которого «утверждает, что она выше законов Республики».
В качестве первого практического шага Макрон вынесет на голосование в Национальную ассамблею законопроект о борьбе с «исламским сепаратизмом», который будет рассмотрен депутатами 9 декабря. Основной упор будет сделан на изменениях в сфере образования. В частности, будет усилен контроль над частными конфессиональными школами и будут ограничены возможности обучения на дому, по сути, до этого очень слабо контролируемого. Также предлагается усилить надзор за финансированием мечетей во Франции, которые в последние десятилетия основные суммы денег получали из-за границы: из стран Магриба (при этом они конфликтуют между собой за влияние во Франции), Турции и стран Персидского залива. Именно из этих стран вместе с финансированием во Францию отправляли и имамов, проповедующих идеологию, несоотносимую со светским государством. Некоторые из озвучиваемых ими идей можно даже трактовать как поощрение терроризма.
Важным в законопроекте является и то, что префекты, которые будут следить за исполнением закона (в случае принятия, конечно), наделяются дополнительными полномочиями в сферах, традиционно и полностью до этого относившихся к ведению мэров городов. К примеру, в некоторых муниципалитетах сугубо из электоральных соображений – «в угоду» исламистам – были приняты решения о посещении городских бассейнов мужчинами и женщинами в разное время или даже в разные дни. После вступления нового закона в силу префект сможет отменить такое решение мэра.
При всей громкости своих заявления Макрон счел очень важным подчеркнуть, что это борьба не против ислама, а против болезней ислама, которые он сейчас переживает по всему миру.
Почему именно сейчас Макрон решил выступить с такой далеко идущей инициативой? Вопрос не праздный, так как во Франции многие очень долго упрекали его в том, что он избегает этой темы. Даже название речи («О сепаратизме») – это уловка, чтобы уйти от слова «исламизм». Основная причина «почему сейчас?» – это участившиеся случаи проявления в обыденной жизни Франции политического ислама, несоблюдение его последователями норм республиканских законов и религиозной нейтральности.
Например, СМИ много писали об участившихся случаях в больницах и медучреждениях, когда главы мусульманских семей требовали, чтобы их жен осматривали только женщины-врачи. Другой пример: в транспортных компаниях, обслуживающих городские перевозки, в частности в Париже и Лионе, некоторые сотрудники персонала из религиозных побуждений отказывались здороваться за руку с коллегами-женщинами. И еще один пример из другой области: в ряде городов родители некоторых школьников требовали ввести специальное меню, не содержащее свинины.
Все это отражает эволюцию настроений и поведения в обществе. Этот процесс ведущий социолог парижского Института общественного мнения (IFOP) Жером Фурке назвал архипелагизацией, то есть фрагментацией французского общества на отдельные общины.
До сих пор французская модель отличалась от англосаксонской, где как раз исторически сосуществуют общины. Во Франции же речь шла не об интеграции мигрантов, а об их ассимиляции. Конечно, время от времени возникали трения и проблемы. Но в целом мигранты 1930-х из Италии (бежали от бедности) и Испании (скрывались от Франко), приезжавшие работать горняками поляки и португальцы, приглашенные в 1960-х поднимать французскую автомобильную промышленность, успешно прошли этот путь. Они стали настоящими патриотами Франции, при этом ни в коей степени не отказываясь от своих корней. Сейчас по этому пути идут мигранты из Китая и других азиатских стран. К сожалению, в силу разных причин французская политика ассимиляции не столь успешно сработала с последними волнами миграции из Северной Африки и стран южнее Сахары.
В этом контексте Макрон не мог больше игнорировать как эту тему, так и глубокое волнение и ощущение опасности, которые охватили французское общество.
Выступление Макрона удивило многих в силу того, что до сих пор он был склонен минимизировать опасность. Какова же реакция после первого шока? Из уст его соратников и левых (от зеленых до «Непокоренной Франции») прозвучала очень жесткая критика. По их мнению, достаточно закона 1905 года «О разделении церквей и государства», а новый законопроект только подливает масла в огонь исламофобии.
Негативная реакция последовала и извне – от Турции, президент которой Реджеп Тайип Эрдоган накопил массу претензий к Макрону, а также от главного исламского Университета аль-Азхар в Каире. С другой стороны, «Республиканцы» и «Национальное объединение» Марин Ле Пен приветствовали такое изменение риторики, увидев в речи президента осознание давно назревшей проблемы. Воду на мельницу этих политиков льет и тот факт, что за неделю до выступления Макрона произошел теракт возле здания, где ранее располагалась редакция сатирического еженедельника Charlie Hebdo. Он напомнил французскому обществу об ужасной трагедии пятилетней давности и всей последовавшей череде драм.
Поддержавшие Макрона политики правого фланга – и не только они – тем не менее сомневаются в силе настроя самого президента и в решимости властей включиться в заявленную борьбу. Они подозревают за этим электоральные заигрывания со стороны Макрона в преддверии предстоящих президентских выборов и в желании отнять эту тему у своих политических конкурентов.
«Вернувшаяся» в октябре первоочередная проблема COVID-19 затмила речь Макрона, и, если оправданны подозрения в ее чисто избирательных причинах, президент может и не набрать тех политических очков, на которые он рассчитывает. Тем более что последние дни отмечены рядом атак на представителей правоохранительных органов. Это подрывает веру французов в способность властей держать ситуацию под контролем.
В целом политическая осень оказалась для Макрона очень непростой. Сбывается сценарий, который сильно отличается от желаемого: в Париже хотели закрыть тему пандемии и сконцентрироваться на масштабной программе экономического перезапуска, плавно входя в подготовку к выборам весной 2021 (местным и региональным) и весной 2022 года (президентским). Не получилось. Хотя именно в этих целях после провальных муниципальных выборов Макрон назначил нового премьер-министра и обновил состав правительства. Цифры говорят сами за себя: через 100 дней у премьера Жана Кастекса менее 30% поддержки, у Макрона – чей рейтинг недавно пережил некий подъем – опять менее 30%.
Ни один прогноз, сделанный за полтора года до президентских выборов, не сбывался во Франции в последние 40 лет. Очевидно, что антирейтинг Макрона остается очень высоким, а перспективы Ле Пен кажутся туманными даже многим ее сторонникам. Все опросы показывают, что французы не хотят повторения поединка Макрон vs Ле Пен.
Интересно, что среди потенциальных кандидатов в президенты сейчас выделяется Ксавье Бертран, глава северного региона О-де-Франс. Ранее он руководил президентской кампанией Николя Саркози, был министром и депутатом Национального собрания. Три года назад Бертран вышел из партии «Республиканцы» и сейчас проявляет большую медийную активность в качестве независимого политика, рейтинг которого приблизился к отметке 20%. С левого фланга кандидаты на выход во второй тур будущих президентских выборов менее очевидны, но известно, что в Елисейском дворце пристально следят за деятельностью мэра Парижа социалистки Анн Идальго.
Никто не знает, что конкретно может произойти, но при этом все понимают необратимость последствий происходящего сейчас для действующего президента. Все это создает предпосылки для самых неожиданных поворотов.
Об авторе: Арно Дюбьен – директор франко-российского аналитического центра «Обсерво».

Арно ДЮБЬЕН. Независимая газета, 18 октября 2020 года

Франция станет мусульманской или распадётся

Во Франции прошел день траура по учителю Самюэлю Пати, которого обезглавил французский мусульманин за то, что учитель показывал на уроках глумливые карикатуры из журнала Charlie Hebdo на пророка Мухаммеда. Оскорблением пророка и зверским убийством история не закончилась: «в память о погибшем» в центре Парижа на нескольких государственных зданиях спроецировали эти рисунки.
«Нам нельзя показаться слабыми перед лицом врагов демократии», – объяснила вызывающую акцию председатель регионального совета региона Окситания Кароль Дельга. Однако если демократия во Франция – это свобода глумления над главным символом веры в исламе, ближайшая участь этой страны предстаёт печальной.
За несколько дней до убийства учителя президент Франции Эмманюэль Макрон выступил с заявлением, которое назвали объявлением войны исламскому радикализму.
Исламскому радикализму или исламу как таковому? Кто возьмётся провести между ними точную границу?
Да, Макрон прав: ислам ведёт к появлению во Франции параллельного общества, детей во французских школах обучают принципам, противоречащим законам Французской Республики. Однако разве глава государства, которое принудительно насаждало пресловутый мультикультурализм, развращавший французскую национальную культуру, заметил это только сейчас?
Мусульманские активисты во Франции осудили речь президента, который не в первый раз выступает с призывом нанести удар по исламским радикалам. В октябре 2019 года, выступая на церемонии прощания со служащими префектуры полиции, убитыми на рабочем месте тоже мусульманином («радикальным исламским террористом», писали французские СМИ), Макрон пообещал «свернуть шею гидре безумного исламизма». Президент призвал французов выявлять исламистов «на работе, в учебных заведениях и в любых ситуациях повседневной жизни».
За прошедший год, однако, этнорелигиозная ситуация во Франции только ухудшилась.
А теперь главное. Мусульманская община Франции – самая крупная в Европе и, по оценкам, достигает не менее 6 миллионов человек. Если Французская Республика, которая кичится «светским» характером, введёт в практику проекцию на зданиях своих государственных учреждений карикатур Charlie Hebdo на пророка Мухаммеда, эти 6 миллионов обеспечат французам гражданскую войну.
В последние годы наплыв иммигрантов-мусульман во Францию только возрастал. В демократической Франции запрещено (?!) проводить статистические исследования по религиозным вопросам. По данным же Pew Research Center, во Франции в 2010 году насчитывалось 4 миллиона 710 тысяч мусульман (7,5 процента населения страны). Однако опрос Ipsos в октябре 2014 г. показал: большинство французов уверены, что в стране проживает не менее 31% мусульман, ибо «они везде».
Если так, то, учитывая гораздо более высокую рождаемость у мусульман, чем у коренных французов, через 20-40 лет мусульмане составят большинство населения Франции. Французская Республика станет мусульманской; уже сегодня в ней насчитывается 2100 мечетей, тогда как в 1985 году их было только 900.
Французские власти и французский патронат, который, чтобы не потерять прибыли, требует более дешёвую рабочую силу иммигрантов, сами готовят мусульманское будущее своей страны.
Для Франции время пустых разговоров о том, что приезжие ассимилируются и превратятся в «настоящих французов», закончилось. Никакого «плавильного котла» не будет. Мультикультурализм и французские либералы потерпели сокрушительное поражение, пишет в газете Le Figaro бывшая депутат Национального собрания Марион Марешаль, сообщая, что с 2012 года исламские радикалы убили во Франции 267 (!) человек. Власти замалчивали эту цифру.
«После детей, военных, зарезанных на глазах у своего ребенка полицейских, журналистов, марсельских подростков, обезглавленного предпринимателя, священника в собственной церкви, бесчисленных жертв в Батаклане и Ницце… Наступила очередь учителя... Они думали, – пишет Марешаль, – что либеральное общество, лишенное прошлого, коллективной нравственности и общих ориентиров, может самоорганизоваться вокруг свободы личности, которая превозносилась как высшая ценность… Личная свобода, удовольствие и покупательная способность должны были заменить «мракобесие», а разум должен был непременно возобладать над верой. Однако такие воззрения означают лишь одно: глубокое непонимание основ человеческой души, историческую амнезию».
«Как мы выглядим в их глазах? – продолжает Le Figaro. – Как неверные, захваченные потребительством прожигатели жизни, презирающее все святое безбожники. Мы – пустое общество, общество индивидуализма и релятивизма. Они считают, что мы убили Бога, родину, семью… В отличие от них, мы забыли, что ислам и Европа без конца враждовали на протяжении 13 столетий».
И что, кроме обычных предвыборных лозунгов, могут содержать призывы Макрона к «сплочению нации» и обещания «свернуть голову гидре радикального экстремизма», если французское общество, ослабленное и раздробленное, потерявшее своё культурно-историческое лицо, уже ничего не может противопоставить наступлению мусульманских пассионариев?
«Необходимо однозначно заявить: мы слишком, слишком долго лукавили с исламизмом. Реагировать нужно не в тот момент, когда безумец хватает нож, чтобы перерезать кому-либо горло; нужно пристально заниматься всеми теми, кто вложил этот нож в его руку. А мы едва к этому приступили…» – пишет французская газета Atlantico.
Не слишком ли поздно для одряхлевшей «цивилизованной» Европы?

Владимир МАЛЫШЕВ. Фонд стратегической культуры, 25 октября 2020 года