Ю.Э. Янсон[1]

А.А. Кауфман

Около того же времени, когда появилось в свет руководство Н.X. Бунге, началась научная и преподавательская работа наиболее видного представителя русской академической статистики - Ю.Э. Янсона, вскоре занявшего «выдающееся место не только среди русских, но и среди иностранных ученых»[2]. В своих первых, работах - в частности, в появившейся в 1871 году диссертации «Направления в научной обработке нравственной статистики»[3] - отрасли нашей науки, которую он характеризует как «статистику произвольных человеческих действий»[4], Янсон стоит всецело под влиянием Кетле, что однако - заметим сейчас же - не мешает ему относиться к его методологическим принципам и особенно к его статистико-философским взглядам вполне критически. Его общая оценка роли Кетле в развитии научной статистики заслуженно высока. При всей неясности понятия его социальной физики, это - «первая попытка построить статистику на прочных индуктивных и научных основаниях»[5], позволяющая «предвидеть, что статистика примет со временем действительный характер науки, обнимающей все количественные отношения общества, как цельного организма»[6]; его основные взгляды «сразу вносят в исследования социальных явлений те положения индуктивного направления в политических науках, на почве которых предстоит такая блестящая будущность этой отрасли знаний»[7]; он «не только, так сказать, соединил, хотя и не вполне удачно, взгляды позитивизма с механическими воззрениями математиков на общественные явления и логически развил их, но сделал их - что важнее - доступными пониманию массы», что и сделало его основателем математической школы в статистике[8]. Однако, поставленные на очередь уже первыми работами Кетле вопросы, связанные с научной разработкой нравственной статистики, - «вопросы не только метода логического рассуждения о явлениях, но самые вопросы о задаче, цели и предметах статистических исследований, о достоинстве выводов из них, не разрешены окончательно и могут быть предметом новых научных исследований»[9]. Такое «новое исследование» и представляет собой диссертация Янсона, и в результате этого исследования он приходит к более или менее полному отрицанию большей части основных положений теории Кетле. В частности, он решительно отвергает его концепцию «среднего человека»: понятие среднего человека как типа, прежде всего, решительно противоречит «поступательному характеру большей части явлений, касающихся человека»; затем, оно и не нужно - средняя наилучше представляет общий вид явления, «нет логической необходимости, с точки зрения достоинств метода и выводов, относить эту величину к какому то хотя бы фиктивному существу»[10], не говоря уже о новой неприложимости, даже абсурдности, этой теории в применении к «прекрасному» и к нравственному миру, где уже, само собою разумеется, нельзя видеть идеала в комбинации средних величин[11]. Еще более категорически он отвергает теории средних Кетле - единственное, что может быть принято из всей этой теории для теории статистики, «есть соединение возможно большего количества наблюдений или данных при выводе средней, так как достоинство последней растет, по мере увеличения этого количества...пропорционально его квадратным корням»[12]; но и это положение не приложимо собственно к социальной статистике, потому что в этой области, «чем длиннее мы возьмем ряд, тем менее будет однородности между сущностью явлений, представляющих цифры даже близкие к прежде полученным»[13]. Как основной же недостаток методологических и теоретических взглядов Кетле Янсон справедливо отмечает постоянное смешение чисто антропологической и статистической точек зрения: «то говорится о нравственных качествах, как принадлежности человека - типа, идеального представителя человеческого рода, то указывается на преступления и пр., как на явления общественные, и излагаются такие же причины, изменяющие эти явления»[14].

В связи с методологическими принципами Кетле и фактическим применением их в его исследованиях, Янсон уделяет затем большое внимание вопросу о роли теории вероятностей в статистике. Отношение его к этому вопросу несколько двойственное. С одной стороны, он признает невозможным «без логического противоречия совершенно отрицать значение теории вероятностей и признавать, в то же время, возможность предсказания в социологии»; с другой, он отмечает трудность практического приложения математического анализа к сложным явлениям, вытекающую из того обстоятельства, что «действие суммы сложных причин во многих случаях не будет равно действию их совокупности»[15]. Это не значит, чтобы теория вероятностей не могла играть в статистике никакой роли - она, во всяком случае, позволяет «если не прочнее установить эмпирический закон, то, по крайней мере, из двух наблюдаемых единообразий определить то, которое за собою имеет более вероятности. Этим, однако, почти и исчерпывается польза приложения исчисления вероятностей в статистике, и то больше - оговаривает Янсон - в теории, в кругу других положений, более или менее произвольных и недоказанных, - чем на практике»[16]. Ограниченная возможность других, более сложных и тонких применений исчисления вероятностей вытекает из того, что «способы эти требуют такого произвольного обращения с цифрами, которое можно допустить или относительно отвлеченных математических величин, или таких, которые дают наблюдения над чисто физическими свойствами человека». В других областях статистики «такое обращение с статистическими цифрами совершенно противно их смыслу: каждая цифра, будучи перенесена из жизни на бумагу, не делается от этого только математическою величиною, - она сохраняет смысл внутренний, благодаря которому ее нельзя сдвинуть с места, считать отличающеюся от соседки только численною величиною», нельзя смотреть на действительность как на «урну, из которой мы вынимаем шары различного цвета, т.е. что каждое явление (точнее было бы сказать: каждый случай. А.К.) отличается от других только одним признаком, будучи сходно во всем остальном»[17], - единственный случай в области социальной статистики, где встречаются подобные условия и где может быть проведена аналогия с выниманием шаров из урны, - это случай рождения мальчиков и девочек[18]. Конечный вывод сводится к «совершенному бессилию» теории вероятностей для оценки верности эмпирических законов[19]. К отрицательной оценке Янсон приходит и по отношению к методу наименьших квадратов: «это поле высшей математики не по плечу большинству статистиков, и едва ли есть особая выгода для статистики заходить так далеко, если она оперирует над явлениями сложными и не ищет математической точности выражения таких фактов, которые признает подлежащими постоянной возможности изменений»[20]. Что касается, наконец, до сравнения постоянства средних для величин, касающихся разных областей изучаемых статистикой явлений, как такого рода сравнения применяются у Кетле, то это «не более как статистический курьез, не имеющий серьезного значения» - одна из «аберраций математических умов»[21].

В тесной связи с охарактеризованными только что взглядами на возможную в статистике роль теории вероятностей стоят соображения Янсона по вопросу о значении большого числа в статистике. Он, конечно, признает, что «отысканные эмпирические законы в статистике… тем точнее выражают существующее в природе единообразие, чем число наблюдений будет больше и чем шире будет поле наблюдения»[22]. Это не мешает ему, однако, понимать, что большое число наблюдений не имеет в статистике первенствующего значения, - «оценка или критика наблюдений основывается на достоверности свидетелей, документов и на моральной, а не на математической их оценке». Напротив - чем длиннее ряды наблюдений.... тем более мы рискуем потерять истинный смысл действительности и иметь дело со средней, не имеющей никакого корня в природе вещей», откуда вытекает, что «закон, по которому верность среднего вывода растет как корень квадратный из числа наблюдений, не может иметь для нас значения» - «однородность данных для статистики важнее большого числа их»[23]. Таким образом, Янсон совершенно чужд тому «увлечению массами» - Massensucht (Майр), в которое склонен был впадать Кетле, - напротив, он определенно настаивает на том, что «бесконечное число наблюдений с сохранением однородности их здесь (в статистике) недостижимо»[24].

Как известно, методологические взгляды Кетле стоят в тесной связи с позитивизмом Конта. Поскольку Янсон входит в рассматриваемой монографии в рассмотрение логического существа статистики, он однако не останавливается на Конте, а опирается главным образом на Дж.Ст. Милля, индуктивная логика которого «восполняет существенный пробел» у Конта, «приводя в систему и давая строго логическую оценку тем самым приемам исследования, значения и достоинства которых Конт коснулся только в общих чертах»[25]. Проведенный по Миллю анализ каждого из методов индуктивного умозаключения приводит Янсона к правильному, но, как у большинства теоретиков статистики, не продуманному до конца выводу, что в области статистики, в силу фактической сложности причинно-следственных отношений, «все прямо-индуктивные методы теряют свою годность: они становятся не более как орудием для доставления материала и для поверки других методов, более пригодных для исследования причин явлений во всей сложности и сплетении этих причин и их действий»[26]. В конечном результате метод статистики - тот же обратно-дедуктивный, как и в других науках о человеке; характерная для статистики цифровая аналитика играет роль аналогичную «процессам опытного исследования, имеющего своим результатом открытие единообразий сосуществования или последовательности, т.е. законов эмпирических[27]; и такой чисто эмпирический характер выводов статистики не умаляет их научного достоинства, ибо таковы факты не одной статистики, но и всех других наблюдательных наук»[28]. И стоя на такой, конечно, правильной точке зрения, Янсон подчеркивает противоречивость и неясность понятия «закона» у Кетле, у которого закон, и в частности статистический закон, то правильно понимается как «порядок, в котором располагаются случаи под влиянием каких либо постоянных или случайных причин», то как принудительный закон, которому «подчиняются» смертность, преступность и т.п. явления[29].

Отсюда - непосредственный переход к основному статистико-философскому вопросу, которому Кетле уделил так много внимания - к вопросу об отношении статистической закономерности к свободе воли. Основная, в данном вопросе, ошибка Кетле, по Янсону, в том, что он и здесь применяет все тот же «геометрический метод рассуждения», каким он пользуется «безразлично ко всем явлениям», решительно недооценивая вытекающих из малой однородности «нравственных явлений» непреодолимых трудностей для применения этого метода[30]. Кетле не опровергает, а обходит эти затруднения, «сообщая своим исследованиям, в некоторой степени, характер математических действий над произвольными величинами»[31]. Дальнейшие логические ошибки Кетле: 1) правильность повторения явлений не доказывает, что «воля не имеет причинного участия в этой правильности, будучи агентом чисто случайным»; 2) произвольное обобщение на все явления «того, что замечается в некоторых явлениях», где тоже «безучастность свободной воли еще не доказана»; 3) противоречивость и произвольность выдвигаемого в работах Кетле понятия penchant, наклонности, - свойство или действие, замечаемое нами в части населения, распространяется на все население, на основании одного только предположения о всеобщности наклонности и только случайном назначении части служить представителем или выразителем целого[32]. Следуя за Дробишем, Янсон подчеркивает, что выведенная из статистических данных вероятность «не может дать здесь ничего более, как выражение для суммы благоприятных случаев, не решая вопроса, существовала ли сила действующая и в тех случаях, где наблюдению она не открывается»[33]. И в конечном выводе - совмещение «порядка с хаосом» объясняется не каким-то бюджетом, - иначе сказать, не требованием понудительно действующего «закона», а «обратным путем»: действия всех людей «не могут различаться значительно, как действия одинаковых нравственных сил, вызываемые одинаковыми мотивами». Порядок, наблюдаемый в волевых явлениях - «результат проявления свободной воли всех неделимых.... под влиянием всей совокупности обстоятельств внешних и внутренних»: он «де предшествует действиям свободной воли неделимого, но истекает из них, и нет той внешней силы, которая начертила магический круг для человеческого нравственно-свободного существования, хотя есть сила, одарившая человека волей, не могущею преступать тот порядок, который из нее самой, так сказать, вытекает»[34]. Решение вoпроса, которое - если не считать некоторого, не вытекающего собственно из статистических соображений, предрешения в положительном смысле вопроса о существовании «свободной» воли, очень мало отличается от того решения, какое предлагается современной статистической теорией, как она обоснована Лексисом и его последователями. А затем и вообще - приведенного взятого сжатого обзора привязанных к критике Кетле теоретических и методологических соображений Янсона достаточно, чтобы показать, как далеко ушел Янсон в этом своем, а в то время оставшемся почти незамеченным, а ныне окончательно забытом, труде даже от наиболее выдающегося из русских теоретиков той эпохи - Бунге, не говоря уже о других, перечисленных выше авторах, лишь механически воспринимавших воззрения Кетле и его школы.

Громкая, в течение нескольких десятилетий, известность Янсона основывалась не на этой его, оставшейся единственною, теоретической монографии, а на его университетском курсе «Теория статистики», постепенно выработавшемся из его университетских записок и принявшем свой окончательный вид во 2-м издании (1887 г.). «Для статистической методологии - так характеризует этот курс виднейший из современников Янсона, покойный А.0. Чупров, у нас нет ничего выше книги Янсона», а по части описания статистических учреждений и приемов статистической работы «пожалуй и в западноевропейской литературе мы не легко найдем что либо подобное[35]. Встречаются в статистической лите­ратуре и иного рода отзывы о курсе Янсона. Так, один из ближайших его учеников, проф. Л.В. Ходский, отмечая «обширность» этого курса, считает однако, что «по внутренним своим качествам» он «во многих отношениях не удовлетворяет читателя, отличаясь нередко туманностью изложения, неточностью в определениях и растянутостью»[36]. В этих упрёках есть доля истины, в особенности поскольку речь идет о растянутости: в частности, отделы истории статистики и особенно характеристики статистических учреждений и операций трактованы с такою чрезвычайною подробностью, которая была бы на месте только в специальных монографиях, в учебном же курсе лишь загромождает изложение и заслоняет более существенные отделы - теории и методологии статистики. Это не помешало, однако, курсу Янсона сделаться образцом, по которому построен ряд других русских курсов, например курсы Федоровича, Анцыферова, Воблого, самого Ходского и др., и из которого авторы других курсов, не исключая А.И. Чупрова, в изобилии черпали готовый материал.

В своих теоретических и методологических отделах курс Янсона опирается на гораздо более широкую базу, нежели его теоретическая монография. В этой последней он исходит более или менее исключительно от Кетле, Дюфо и Герри не дали ему почти никакого материала, к Вагнеру же он относился вполне пренебрежительно, подчеркивая, что Вагнер «не только наследник всех недостатков теории Кетле, но и жаркий ее поклонник, что помешало ему отнестись к ней сколько-нибудь критически», и что трактат его о смысле закона в статистике, «хотя и написан, очевидно, под ближайшим влиянием Миллевой логики, но с некоторыми новеллами и дополнениями, или излишними, или неудачными». В своем лекционном преподавании, однако, он, как видно из литографированных изданий его лекций, - все более и более опирается на немецких теоретиков, главным образом на того же Вагнера, на Эттингена и на - несомненно, наиболее глубокого из статистических мыслителей середины XIX века - Рюмелина, а в 18 году издает «теорию статистики в монографиях», выбранных из работ этих трех авторов. На Вагнера и Рюмелина, главным образом, опирается Янсон и в теоретической части своего курса, причем, однако, в общем понимании того, что такое статистика, он стоит ближе ко второму, нежели к первому: он не согласен с тем взглядом Вагнера, что «объект статистики - все явления, для которых имеет силу закон больших чисел - все нетипичные явления в природе и государстве», и признает «невозможным строить разделение наук по одному только признаку метода»; вместе с Рюмелином, он полагает, что «не только нет необходимости расширять до полной их потери пределы статистики, но, напротив, следует сузить их и признать, что в статистику входят даже не все явления общественной жизни»[37]; отсюда - принимаемая Янсоном, известная схема статистики, как метода всеобщего значения, применяемого везде, где мы имеем дело с нетипическими явлениями и собирательными понятиями, и статистики как науки о социальных группах, характеризуемой как методом, так и объектом, каковым являются социальные массы. В практической части курса он много черпает у позднее выступившего немецкого же теоретика, Георга Майра, и еще более - из трудов статистических конгрессов, которых он был постоянным и активным участником, а равно из своей личной, обширной статистической практики.

Как было уже замечено, курс Янсона очень сильно загроможден подробностями, в особенности в части, касающейся устройства статистических учреждений и статистических операций. Напротив, такие отделы этого курса, как глава «о статистическом наблюдении», как теоретические соображения относительно организации статистических учреждений, как общая теория переписей и текущей регистрации, как учение о сводке наблюдений, как теория графических изображений и т. д., дают в очень сжатом виде чрезвычайно ясное и точное представление о соответственных вопросах статистической методологии; небезынтересно при этом отметить, что Янсон имеет в виду исключительно исчерпывающие способы статистического наблюдения и совершенно не считается ни с выборочным, ни с монографическим исследованием. Слабее заключительный отдел, посвященный «научной обработке статистического материала». Янсон стоит здесь, в общем, на той же теоретической почве, как и в разобранной выше, теоретической своей монографии. Он считается, правда, с исключительною индивидуальностью общественных явлений - каждое явление есть «случай или составления причин или смешения действий», благодаря чему, с одной стороны, «одно и то же явление не всегда производится одною и тою же причиною, и ни одна причина не действует отдельно от других», с другой - «действия различных причин не бывают одинаковы и не разграничиваются одно от другого определенными пределами». Но это мешает ему признавать статистику за «науку индуктивную», в виду чего «и методы исследования в статистике будут те, которые применимы во всех индуктивных и притом наблюдательных науках»[38]. В общем ходе статистической работы единственный возможный метод есть обратно-дедуктивный - «закон каждого явления выводится из законов причинности, от которых явление зависит, принимая во внимание все причины, от которых зависит результат и слагая их друг с другом»[39]. В первом моменте обратно-дедуктивного процесса - момент наблюдения, статистика оперирует: а) «разложением собирательных понятий в ряды по их основным признакам и сравнением между собою рядов, выражающих разложение одного и того же явления, и б) таким же разложением и сравнением для различных явлений»[40]. Самый трудный момент в статистике - отыскание причины, где обычные методы индуктивного умозаключения встречаются с исключительными трудностями. В силу этих трудностей метод разницы, предполагающий возможность искусственного опыта, в статистике совершенно неприменим; неприменим, в силу неизбежного в сфере статистики смешения причин и следствий, и метод остатков, - остаются методы совпадения и сопутствующих изменений, но и они, в силу тех же причин, дают лишь «вероятные законосообразности действия отдельных причин», выражают лишь их стремление вызвать известные последствия[41]. Отсюда, с одной стороны, определенные выводы относительно характера законов в статистике: это лишь эмпирические законы, т. е. простые правильности или причинозависимости; они истинны только в данных пределах времени и пространства и обнаруживаются только «в совокупности большого числа, в массе явлений; это - то, что называют законом больших чисел или «законами больших чисел»[42], которые не управляют явлением, а «показывают не более как порядок, в котором происходят события действительности, - порядок, очищенный от влияния случайных обстоятельств»[43]. Отсюда, с другой стороны, значение теории вероятностей для статистики. Значение это для всех индуктивных наук - говорит Янсон, отступая таким образом от того гораздо более сдержанного отношения, с каким мы встретились в его «Направлениях», «так велико, что мы, собственно говоря, во всех их не можем и не должны иначе мыслить, как по этой теории»[44]. Это категорическое утверждение остается, однако, без соответственного обоснования и без соответственного развития». Более того: в последующем Янсон предостерегает от преувеличения роли теории вероятностей и вообще «математических дедукций» в статистике: «улучшение способов наблюдения или более полное знание обстоятельств каждого вновь наблюдаемого случая несравненно важнее, нежели самые точные и сложные вычисления вероятностей на основании того, что мы знали прежде о тех же явлениях»; тем более «статистик не должен увлекаться математическими дедукциями, как бы привлекательны они ни были; он не должен видеть в статистических величинах только одни количества; цифры должны представлять ему явления с их реальными свойствами, постоянными или изменчивыми». Главное применение теории вероятностей - при оценке средних и «рядовых производных цифр»; здесь «сравнение вероятностей, вычисленных a posteriori, с вычисленными a priori, может иметь самые плодотворные результаты» - в частности, «сходство между обеими вероятностями и сходство в расположении отдельных наблюдений» теоретического и действительного ряда «могут быть признаваемы за выражение причинной зависимости явления с каким-нибудь постоянным предшествующим. В силу этого, «при изучении средних и рядовых производных цифр следует постоянно для оценки их справляться с указаниями математического анализа. Полезно при этом, если статистик обладает математическими знаниями, для правильного его понимания и приложения». Но при отсутствии таковых приходится «довольствоваться приложением тех или других формул, даваемых высшею математикой». В этом случае статистик поступает как техник, который может пользоваться формулами, не зная процесса их вычисления. «Общие элементарные познания по теории вероятностей, вообще говоря, достаточны для оценки логического или внутреннего достоинства делаемых статистикою выводов; приложение более сложных формул для определения характера средних и относительных цифр, для определения свойств рядов и пр., сравнительно нетрудно - в редких случаях статистик не сумеет применять их»[45].

Как бы ни относиться к выраженной в цитированных словах точке зрения, - во всяком случае нельзя не признать, что Янсону не удалось провести ее достаточно удовлетворительно: заключающий главу о «научной обработке» большой отдел «о производных величинах» является самым слабым во всей книге. Прежде всего, нельзя не отметить совершенно правильного подразделения «производных цифр» на три категории - «средние, относительные и рядовые»[46]: производные величины - это либо средние, либо относительные; ряды (а не «рядовые числа») - не третья категория производных величин, а способ группировки, обычная внешняя форма, в которую облекается сопоставление как средних и относительных, так, в соответственных случаях, и абсолютных величин. Нельзя не отметить затем, что излагая приемы обработки рядов, Янсон останавливается исключительно на вычислительной стороне и совершенно не касается логической стороны этих приемов, - в том и другом отношении, заметим здесь же, за Янсоном следуют авторы и других русских курсов, построенных по данному им примеру или образцу. Но главное - в части, касающейся применения теории вероятностей, Янсон совершенно не дает своему читателю того, что он должен был бы дать, во исполнение только что процитированных принципиальных соображений. Он не пытается, дать своему читателю даже тех «общих элементарных познаний в теории вероятностей», которые он признает «достаточными», но очевидно не необходимыми для статистика. Он, в самом деле, ограничивается сообщением готовых формул, причем даже и с этою задачей справляется далеко не удовлетворительно. Некоторые из них излагаются в таком виде, что ни в коем случае не могут быть усвояемы читателем, лишенным математической подготовки - это в особенности следует сказать о способе преобразования рядов по методу наименьших квадратов[47]. В других случаях формулы даются в неполном виде, делающем их совершенно бесцельными и непригодными для пользования - формулы, например, выражающие степень устойчивости полученных из наблюдения средних, даются без соответственных теоретических формул[48], без сопоставления с которыми они утрачивают все свое значение для оценки средних в указанном самим Янсоном направлении. Есть прямые ошибки; так в известной формуле vnpq величина n., т.е. число наблюдений, определяется как «сумма p+q», т. е. сумма вероятностей[49]. Другая ошибка, отмеченная А.А. Чупровым в его «Очерках по теории статистики»[50] - применение простой формулы вероятности там, где следовало применить формулу условной вероятности последующего явления в предположении, что предшествующее явление имело место и т. д. Вообще приходится признать, что вся математическая часть отдела, посвященного производным величинам, не может служить сколько-нибудь пригодным руководством даже для механического - как допускает Янсон - применения даваемых в ней формул; она не дает понятия не только о внутреннем их смысле, но даже о самой технике их применения.

Не будет ошибкой утверждать, что все, что дает математика и в частности, теория вероятностей для статистики, воспринято было Янсоном чисто внешним образом и совершенно не отразилось на его научном мышлении и его методологических приемах. В этом окончательно убеждает изучение другого его капитального труда, появившегося в свет в 1878 и 1880 гг., - его «Сравнительной статистики», первая часть которой была переиздана в 1893 году, уже после смерти Янсона, под заглавием «Сравнительная статистика населения России и западноевропейских государств». Анализ чрезвычайно изобильного, собранного в этом труде, статистического материала ведется исключительно элементарном приемами, причем чаще всего применяется метод сравнения параллельных рядов, часто - с разбивкою их на части и с вычислением частных средних. Математические критерии не применяются даже там, где сам Янсон, в своей «Теории», признает применение их полезным и необходимым; не применяются даже тогда, когда Янсон трактует те из областей чистой статистики населения, где применение математических критериев приобрело себе полное право гражданства. Это, конечно, не умаляет ценности названного труда. Труд этот, как, правильно отмечает, напр., В.И. Покровский, «по обилию собранных материалов, по строго научной их проверке, стройной занимает выдающееся место не только в русской, но и в европейской статистической литературе»[51], - к перечисленным в приведенных словах достоинствам надо присоединить еще чрезвычайную осторожность в объяснении констатируемых между выраженными в цифрах явлениями зависимостей; Янсон чрезвычайно последовательно воздерживается от сколько-нибудь рискованных объяснений, нередко ограничивается констатированием того, что данная зависимость еще ожидает своего объяснения, или признанием недостаточности предлагаемого объяснения, и т.п.

Как и большинство сколько-нибудь выдающихся русских статистиков последних нескольких десятилетий, Янсон не мог остаться в стороне от насущных вопросов русской народной и государственной жизни и в частности от насущнейшего из них: от земельного и крестьянского вопроса, - в этой области он составил себе не менее громкое имя, нежели в области статистической теории и методологии. В частности, его «Опыт статистического исследования о крестьянских наделах и платежах», появившийся в 1877 году, был одним из наиболее крупных этапов в развитии русской общественной мысли, которая в течение ряда последующих десятилетий текла по проложенному этим трудом Янсона руслу. Здесь не место останавливаться на содержании «Опыта», равно как и на полученных Янсоном из его исследования выводах. Нельзя не отметить, однако, что Янсон с необыкновенным мастерством использовал в этой работе тот крайне недостаточный по количеству и неудовлетворительный по качеству статистический материал, каким можно было располагать в то время. Но нельзя не отметить и того, что дефекты этого материала привели его к некоторым таким выводам, которые едва ли выдерживают критику по существу. Так, в основе его заключений о недостаточности земельных наделов крестьян нечерноземной полосы лежит средний урожайности сам-3; между тем, как выяснено современною урожайною статистикой, средний урожай в нечерноземных губерниях никак не ниже, чем сам-5, - достаточно внести эту поправку, чтобы от конечного вывода Янсона не осталось ничего.

В характеристике Янсона, этого виднейшего представителя русской статистической науки во второй половине XIX века, нельзя хотя бы вкратце не упомянуть и о его работе как практического статистика, нельзя не упомянуть хотя бы потому, что именно практическая работа привела Янсона - филолога по образованию - к научной работе в области статистики; а затем еще и потому, что опытный практик ясно чувствуется в его курсе статистики, как чувствовался в его преподавании. Еще совсем молодым человеком Янсон принял видное участие в организованной вольно-экономическим географическим обществом экспедиции для исследования хлебной производительности и торговли в России; ему лично пришлось работать в юго-западных губерниях, и результатом его работ был ряд весьма ценных для того времени экономико-статистических исследований в области хлебопашества и хлебной торговли, исследование свекловичного производства и т.п.- работы, сразу «упрочившие за Янсоном славу статистика проницательного и самостоятельного»[52]. Позднее, уже как профессор Петербургского университета, он вошел в состав высшей в государстве административно-статистической коллеги - Статистического совета и был, как упомянуто, участником ряда статистических конгрессов. В той и другой роли он деятельно участвовал, с одной стороны, в разработке методики народных переписей, а с другой - усиленно настаивал на осуществлении правильной переписи населения в России; особенное значение имела в этой области статья Янсона «Устройство правильной переписи в России»[53], содержащая общий план и программу всероссийской переписи. Приглашенный в 1881 г. заведовать организованным при Петербургском городском самоуправлении статистическим бюро, во главе которого он оставался до самой своей смерти (1898 г.), он в том же году провел в Петербурге первую в России, организованную по лучшим европейским образцам городскую перепись населения и жилищ, а в 1890 году вторую такую же перепись, причем, по справедливому замечанию преемника Янсона по заведыванию Петербургским статистическим бюро, В.И. Покровского, «особенно ярко выступили серьезная теоретическая подготовка» Янсона «по вопросам демографии и его организаторский талант»[54]. Этот последний проявился и в том, что результаты переписи 1881 года появились в свет в виде семи больших томов уже в 1883 и 1884 г.г., результаты переписи 1890 года - в 1891-92 г.г., как правильно замечает тот же В.И. Покровский, эти издания, «с заключающимся в них подробным изложением хода подготовительных работ и содержания опросных листков... с сжато и удачно сгруппированными в таблицы фактическими цифровыми данными и общими из них выводами, составляют одну из капитальнейших работ русской статистики» и послужили прототипом, по которому производились и разрабатывались все позднейшие переписи русских больших городов[55]. Дальнейшею немаловажною заслугой Янсона в области практической статистики является введение как в Петербурге, так несколько позднее и в Петербургской губернии, где он взял на себя обязанности товарища председателя губернского статистического комитета, карточной системы регистрации фактов естественного движения населения - рождений, браков и смертей, и сосредоточение в городском бюро медицинских свидетельств о смертных случаях, благодаря чему он первый в России получил возможность создать поставленную на научные основы статистику естественного движения и болезненности населения. Собранные и разработанные данные как из этих областей, так и по экономической и по другим отраслям городской статистики, публиковались в правильно выпускавшихся объемистых «Статистических ежегодниках гор. С.-Петербурга», где Янсон являлся не только редактором, но и составителем значительной части помещавшихся статей.

[1] Кауфман А.А. Статистическая наука в России. Теория и методология. 1806-1917. Историко-критический очерк. М., 1922. С. 25-36.
[2] И.Н. Миклашевский в Энц.Слов. Брокгауза и Ефрона.
[3] Полное ее заглавие: Направления в научной обработке нравственной статистики (введение в сравнительную нравственную статистику). Вып. I. Кетле-Вагнер-Дюфо-Герри.СПБ. 1871. Работа эта остановилась на первом выпуске, впоследствии же Янсон включил нравственную статистику в план своего большого сочинения «Сравнительная статистика России и пр.».
[4] Назв. соч., стр. 3.
[5] Там же, стр. 10-11.
[6] Стр. 5.
[7] Стр. 11-12.
[8] Янсон. Теория статистики, 2-е изд., 1897 г., стр. 26-27.
[9] «Направления» и т.д., стр. IV.
[10] Стр. 20-22.
[11] Стр. 23-25.
[12] Стр. 32.
[13] Там же.
[14] Там же, стр. 122.
[15] Стр. 52.
[16] Там же, стр. 76-77.
[17] Стр. 83.
[18] Стр. 84.
[19] Стр. 89.
[20] Там же., стр. 120.
[21] Стр. 121.
[22] Стр.76.
[23] Стр. 85-86.
[24] Там же, стр. 118.
[25] Стр. 64.
[26] Стр. 71.
[27] Стр. 75.
[28] Стр. 78.
[29] Стр. 80-81.
[30] Стр. 124-125.
[31] Стр. 127.
[32] Там же, стр. 128-129.
[33] Стр. 167.
[34] Стр. 165-167.
[35] А.И. Чупров. Статистика. Лекции. М. 1895. Стр. 44.
[36] Ходский, назв. соч., стр. 26-27.
[37] Янсон. Теория статистики. 2-ое изд., СПБ. 1887, стр. 38-41.
[38] Там же, стр. 447.
[39] Там же.
[40] Там же, стр. 449.
[41] Стр. 455.
[42] Стр. 449.
[43] Стр. 459
[44] Там же, стр. 467.
[45] Там же, стр. 468-469.
[46] Там же, стр. 470.
[47] Там же, стр. 501-503.
[48] Стр. 473-475.
[49] Стр. 488.
[50] А.А. Чупров. Очерки по теории статистики, 2-е изд., 1910, стр. 208-209.
[51] Энцикл. Слов. Брокг.-Ефрон, полут. 81, стр. 682.
[52] В.И. Покровский, в Энц. словаре Брокг.-Ефр., полут., 81, стр. 681.
[53] Сборник государств. знаний, т.I.
[54] Энц. словарь, полут. 81, стр. 683.
[55] Там же.