… о последствиях коронавируса

В психологическом плане тяжелее всего пандемия коронавируса далась людям возрастных категорий 18–25 и 45–54 лет. К таком выводу пришли ученые после онлайн-опроса. Полученные результаты они объяснили тем, что молодежь не имеет опыта переживания социальных кризисов и боится за свое будущее. Люди в зрелом возрасте, наоборот, слишком хорошо понимают негативные последствия пандемии, при этом осознают свою финансовую ответственность, чем и вызван их страх. По мнению ученых, тревога может усугубить проблемы со здоровьем у тех, кто страдает сердечно-сосудистыми заболеваниями. К слову, самой эмоционально стабильной категорией оказались люди в возрасте 55+.

Уязвимые категории
Пандемия коронавируса — угроза не только физическому, но и психологическому здоровью населения. Российские ученые решили выявить возрастные группы, наиболее подверженные тревожно-депрессивному реагированию на сложившуюся ситуацию. Речь как о страхе заражения, так и о боязни потерять работу, плюс тяжелое воздействие на людей оказывала самоизоляция.
Специалисты из Санкт-Петербургского государственного университета провели исследование методом онлайн- опроса среди русскоязычной аудитории. Выборка составила 412 человек в возрасте от 18 до 67 лет.
Участникам предложили заполнить семь опросников и специально разработанную анкету социальной активности. Исследование проводилось в апреле — когда пандемия коронавируса «набирала обороты».
Для анализа участники были разделены на возрастные группы с примерно равным количеством человек: 18-24 года, 25-34 года, 35-44 года, 45-54 года, 55 лет и старше. После опроса авторы работы сравнили показатели тревожности и депрессии у респондентов.
Оказалось, что среди самых молодых участников исследования было больше всего людей (76,7%), склонных воспринимать большой круг ситуаций как угрожающих им и реагировать состоянием тревоги. Такое состояние называют личностной тревожностью. Много среди молодежи и тех, кто с повышенным беспокойством реагировал на конкретные случаи — 72,6%. Что касается показателей депрессии, пятая часть демонстрировала их в легкой форме (когда симптомы не сильно выражены), а половина оказалась склонна к умеренной или даже тяжелой форме расстройства.
В возрастной группе 25-34 года ситуация более благоприятная — только половина показала высокий уровень ситуативной тревожности и 70,6% — личностной. Выраженность депрессий следующая: у 23,8% — в слабой форме, 31,5% демонстрирует тенденции от умеренной до тяжелой.
Следующая возрастная группа — 35-44 года — похожа на предыдущую, с отличиями в несколько процентных пунктов.
Однако в группе 45-54 года ученые снова отметили склонность к психологическим переживаниям. Возросло число респондентов с высоким уровнем ситуативной и личностной тревожности: 62,5% и 80% соответственно. Впрочем, среди зрелых людей меньше процент тех, кто, возможно, страдает тяжелой и выраженной депрессией: 2,5% и 10% соответственно. Но увеличивается показатель слабых депрессий и умеренных форм — 37,5% и 17,5%. Лишь треть респондентов не демонстрируют депрессивных симптомов.
Неожиданными стали результаты, полученные в группе старше 55 лет. У пожилых людей преобладает средний уровень тревожности, но отсутствуют респонденты с тяжелым и умеренным уровнем депрессии.

Сердечные страхи
Таким образом, наиболее уязвимы в психологическом плане — возрастные группы 18–24 года и 45–54 года. Причем среди молодежи преобладают компоненты тревоги, никак не связанные со страхом заразиться. Поэтому их расстройства, скорее всего, представляют собой реакцию на общую ситуацию социальной неопределенности при отсутствии опыта переживания подобных кризисов. Возможно, это связано с тем, что представители поколения не сталкивались в сознательном возрасте с крупными кризисами в масштабе страны или всего мира.
В возрастной группе 45-54 года тревога более объективно обоснованна. Здесь высокий страх заразиться COVID-19 соседствует с большой вероятностью подхватить заболевание, что уже является неблагоприятным фактором с точки зрения формирования тревожно-депрессивных тенденций. Возможно, реакция этого поколения связана с тем, что люди уже имеют опыт переживания крупных социальных кризисов в экономически активном возрасте. И в период пандемии они также выступают как экономически активная возрастная группа. Поэтому в большей степени способны оценивать вероятность негативных последствий пандемии. Респонденты из этой группы ощущают неопределенную угрозу, собственную бесполезность, невозможность повлиять на ситуацию, сказано в исследовании.
Средние возрастные группы отличаются наиболее стабильными показателями эмоционального состояния. Результат можно объяснить тем, что они больше включены в социальную активность, это позволяет им проще подстроиться под сложившуюся ситуацию и найти выход из затруднительного положения.
Люди в возрасте 55+ обладают относительно высоким адаптационным потенциалом, возможно, отчасти в силу богатого социального опыта, и большим, чем в остальных группах, количеством социальных гарантий. Поэтому также склонны соблюдать спокойствие и не паниковать.
Тревога и депрессивные состояния сами по себе могут усугубить уже имеющиеся заболевания сердечно-сосудистой системы. И если у молодых людей риск развития патологий минимален, то люди в возрасте 45–54 лет наиболее уязвимы перед этой опасностью.
Возможность развития инфарктов и инсультов из-за страха перед коронавирусом стоит воспринимать всерьез, уверен ведущий научный сотрудник-заместитель заведующего лабораторией анализа показателей здоровья населения и цифровизации здравоохранения МФТИ Станислав Отставнов.
— Дополнительный стресс, связанный с нагнетанием обстановки, отнюдь не содействует здоровью и благополучию в любом возрасте, — подчеркнул ученый. — Среди причин смерти ключевые — ишемическая болезнь сердца, цереброваскулярные заболевания (ишемия головного мозга и другие), а вовсе не коронавирус сам по себе.
Опасность обострения сердечно-сосудистых заболеваний на фоне стресса из-за пандемии есть, согласна Елена Гаранина, психолог Медицинского центра Дальневосточного федерального университета (вуза – участника «проекта 5-100»). Играют свою роль и карантинные меры. Как и любое изменение образа жизни, вынужденная изоляция негативно сказывается на психологическом здоровье человека.
— При эмоциональной лабильности (подвижности, нестабильности) длительный стресс, а к таковому можно отнести вынужденную изоляцию и страх за собственное здоровье и благополучие своих близких, может вызвать или усилить выраженность уже существующих психогенных заболеваний. К таким в первую очередь относятся сердечно-сосудистые патологии, — сказала она.
Авторы работы планируют провести еще одну серию опросов после снятия всех ограничительных мер, связанных с COVID-19.

Известия, 28 июня 2020 года

Известный детский врач Леонид Рошаль рассказал в интервью Forbes о российском опыте борьбы с коронавирусом, выводах, которые он делает из официальной статистики, готовности отечественной медицины к вспышкам инфекции и методах защиты от вируса

На торжественную церемонию вручения золотой звезды Героя труда России, которую президент проводил 12 июня на Поклонной горе, Леонид Рошаль, единственный из приглашенных, пришел в перчатках и маске и вместо рукопожатия поздоровался с президентом локтем. Хотя ситуация с эпидемией коронавируса сейчас улучшается, опасность заражения не миновала — нужно ответственно относиться к своему здоровью, предупреждает он. «Надо один раз посмотреть на больных, которые умирают, чтобы понять, что это не шутки», — говорит врач. Почему он продолжает носить маску и перчатки и какие выводы делает из официальной медицинской статистики, Леонид Рошаль рассказал в интервью Forbes.
По данным Всемирной организации здравоохранения, количество зараженных коронавирусной инфекцией в мире на начало августа превысило 17,3 млн человек, умерло — более 675 000. В России заразились более 845 000 человек, умерло         14 058 человек. Суточный прирост заболевших коронавирусом в нашей стране сейчас снижается, однако в некоторых регионах наблюдается прирост. Что вы как врач видите в статистике?
Российская статистика отражает мировую. <...> Вирус не летает сам по себе от одного поселка до другого, от одного города до другого, от одной страны до другой, от одного континента до другого. Его переносят люди. И это мировое движение, и контакты людей и лежат в основе распространения инфекции. Большое значение имеет плотность населения. Но предполагаю, что вирус доберется и до Сахары. Это с одной стороны. С другой стороны, вне сомнения играет большую роль дисциплина населения при появлении в данном случае именно этой инфекции. Там, где народ более дисциплинированный, там и заболеваемость меньше. Чем меньше контактов, тем меньше заболеваемость, чем выше знание и использование простых противоэпидемиологических правил, ну, например, ношение масок, перчаток, обработка рук и предметов, тем и заболеваемость меньше. Говорю прямо, мне 87 лет, и если бы я не пережил изоляцию и не носил бы маски, я бы вам интервью уже не мог дать и мог бы помахать откуда-то сверху. Как России боженька подарил месяц-полтора на подготовку, так и мне было подарено время на то, чтобы врачи разобрались с этой инфекцией и выработали алгоритмы действия. Если бы я заболел в самом начале инфекции, возможность выжить у меня была бы гораздо меньше. Это точно. На исходы, конечно, влияет и состояние здравоохранения в широком понимании этого слова. Наличие инфекционных стационаров, кадровое и материально-техническое обеспечение. Этот вирус нас научил и наказал за многое. И поставил много вопросов, например, как соблюсти баланс между результатами лечения и работой промышленности и как пройти по лезвию ножа между тем и другим. Вне сомнения, жизнь после этой пандемии будет иной даже с учетом короткой памяти у человечества. Кто из нас помнит про чуму, холеру, проказу? Так будет и с этой пандемией. Она человечество не убьет, но потери будут. Их называют «санитарными потерями». Меня этот термин коробит, но это наука о том, какие санитарные потери возможны при катастрофах, войнах, землетрясениях. При инфекционных заболеваниях также существуют санитарные потери. На фоне общей статистики численности населения любой страны доля летальных исходов от коронавируса невелика. Вместе с тем, конечно, потеря даже одного  близкого человека, родственника — это огромная утрата для каждого человека, и всегда это огромная боль.
Как вы оцениваете разницу в показателях смертности от коронавируса?
Если внимательно проанализировать мировую статистику, то необходимо отметить, что разброс показателей летальности велик не только по странам, но и существенно разнится даже внутри стран. Есть государства, где показатель летальности от коронавирусной инфекции оказался выше российского уровня, есть страны, где этот показатель ниже. Но все страны находятся на разных этапах эпидемиологического процесса, поэтому цифры по России и по другим странам постоянно меняются. Для меня важно, сколько тяжелых больных на тысячу населения, сколько людей находится на аппаратах искусственного дыхания и, конечно, сколько из них умерло. Количество летальных случаев от коронавируса в Российской Федерации на данный момент все же относительно низкое, что отражает своевременность и полноту принятых противоэпидемических мер, позволивших снизить число умерших среди заболевших.
В России темпы заболеваний коронавирусной инфекцией существенно снизились, но спад произошел главным образом за счет Москвы. По оценкам Минэкономразвития на начало июля, многие губернаторы сохраняют ранее введенные ограничения в связи с коронавирусом, и лишь пять регионов готовы отказаться от защитных мер.
Они правильно делают, что не торопятся. Решение о снятии и ослаблении карантинных мер принимается в каждом субъекте Федерации самостоятельно главой региона — с учетом анализа текущей ситуации и на основании рекомендаций эпидемиологов. Это связано с тем, что регионы находятся на разных стадиях эпидемиологического процесса, и это важно учитывать. Ведь речь идет о спасении жизней людей. На Москву и Подмосковье как на самые крупные конгломераты в России одно время приходилось до половины всех заболевших в России. Сейчас этот показатель ниже 20%. Это естественно. 
Нужно ли было продлевать режим самоизоляции в России?
Надеть колпак на экономику невозможно. Люди все равно пользуются транспортом и продолжают ходить на работу. Риски есть везде, и это надо помнить. Жить надо спокойно. Я против истерики. От коронавируса человечество не умрет. Оно перенесло оспу, холеру, чуму и многие другие заболевания.
Московский мэр заявлял, что вторая волна коронавирусной инфекции в столице маловероятна. Как вы оцениваете действия властей, что было сделано правильно и неправильно?
Решения, которые принимались президентом, правительством, Минздравом и другими органами власти, — правильные и своевременные. При принятии решений учитывался опыт других стран, которые ранее столкнулись с распространением новой коронавирусной инфекции. О качестве оказания медицинской помощи пациентам с коронавирусной инфекцией все-таки следует судить по количеству выздоровевших пациентов, которое у нас неуклонно растет.
Россия ввела карантин, еще когда число заболеваний было не высоко. Насколько это было оправдано?
Россия готовилась сыграть на опережение. Как будет развиваться ситуация, в тот момент спрогнозировать никто не мог, существовало несколько сценариев, поэтому наша медицинская система готовилась госпитализировать больных из всех регионов, где нет медицинских мощностей, в те больницы, где есть соответствующее оборудование и персонал есть. Худшего сценария, к счастью, удалось избежать.
Почему от коронавируса умирают врачи?
Медицинские работники находятся на переднем крае борьбы с коронавирусом во всем мире. Нет ни одной страны, в которой бы не умирали медицинские работники. И у нас умирают. И не только врачи и медицинские сестры, но и обслуживающий персонал. Вероятность заразиться у медиков в красной зоне не так высока, поскольку они обеспечены необходимыми средствами индивидуальной защиты и знают необходимые меры безопасности. В то же время если заражение происходит на рабочем месте, то медперсонал, как правило, получает высокую вирусную нагрузку и заболевает тяжелее, чем средний пациент. Президент объявил о дополнительных страховых гарантиях медикам и водителям скорой помощи на случай, когда заражение происходит в связи с выполнением должностных обязанностей и влечет за собой заболевание, инвалидность или гибель медработника — по аналогии с военнослужащими. У меня точной статистики, сколько умерло медицинских работников, нет.
Во время эпидемии коронавируса врачам в других странах аплодировали. Посмотрите, с какой почестью народ провожал врачей, когда уменьшалась пандемия в Китае, во Франции, в Израиле (но там сейчас опять неспокойно). И нашим врачам тоже аплодировали, потому что в такие кризисы становится ясной ценность медицинских кадров.
Хотя всем стало ясно, что мир не был готов не только к пандемии, но и к эпидемии: ни в одной стране мира не хватало масок и защитных костюмов в пик эпидемии. И медикам, как во время Второй мировой войны, приходилось бросаться на амбразуру и спасать людей без экипировки, без средств защиты.
Во время эпидемии в одной из больниц загорелся аппарат ИВЛ, что привело к пожару и росту числа жертв. Что вы можете сказать по этому поводу?
Да действительно, произошло два таких случая на тысячи находившихся на искусственной вентиляции. Этого не должно быть. Росздравнадзор проводит проверку по данному факту.
Пресса писала, что во время эпидемии богатые люди скупали аппараты для вентиляции легких.
Ну и что? Молодцы, если они купили не для себя, а как это сделал Илон Маск, который купил для больницы в Калифорнии. Чем это плохо? Но пока я не слышал, чтобы богатые люди в России создавали бы в своих домах реанимационные палаты и покупали бы туда оборудование.
Некоторые покупали для себе лично, потому что боялись заразиться.
Аппараты искусственной вентиляции от инфекции не спасают. И вообще разработаны иные методы, которые позволяют во многих случаях обходиться без применения аппаратов искусственной вентиляции. И чем меньше будет использоваться искусственная вентиляция, тем лучше.
Когда обсуждают опыт стран в борьбе с коронавирусом, чиновники приводят разные показатели. Смертность от него оказалась в Италии существенно выше, чем в Китае. С чем это связано?
Китайцы мощно сработали, очень организованно. Итальянцы в силу характера оказались менее приспособленными к такой ситуации. В этой стране были  ужасные цифры — умирало до 900 человек в день. Это трагедия. Мне очень-очень жаль, я очень люблю Италию и итальянцев. Хорошо сработали немцы. Хуже испанцы. Американцы до сих пор поражают цифрами, да и Бразилия не отстает. Заволновалась и Индия.  
Почему именно Китаю и Южной Корее удалось быстрее переломить тенденцию роста числа заболевших?
Это удалось благодаря жестким мерам, дисциплине и слаженности действий. Посмотрите, в Китае за неделю был построен госпиталь на 1000 коек.
Китайский Минфин заявлял о том, что потратил более $14 млрд на борьбу с коронавирусом.
Было уже не до подсчета денег. Потому что если медлить, потери были бы больше.
У многих стран не было таких средств на борьбу с эпидемией.
Россия не очень богатая страна, но в работу включились все, включая президента и правительство. Конечно, здравоохранение во многих странах оказалось не готово к столь большому наплыву пациентов, в результате не выполнялись элементарные санитарные требования, а они должны неукоснительно соблюдаться. В некоторых странах, например Франции, жесткие меры карантина не позволяли долгое время остановить прирост заболевших. Вирус не знает границ. Предсказать масштаб распространения эпидемии невозможно. Да и люди ведут себя по-разному в разных странах, несмотря на все ограничения. У нас в стране было зафиксировано два случая, когда врачи, один из которых эпидемиолог, привезли коронавирус из-за границы. Они могли бы, наверное, в такой ситуации воздержаться от поездок.
Когда я анализирую сложившуюся ситуацию, я понимаю, что это репетиция биологической войны. Я не говорю, что этот вирус был создан человеком: для подобных утверждений нет достаточных оснований, к тому же я не вирусолог. Но это проверка системы здравоохранения на прочность, в том числе биологической защиты страны. Кстати, в Советском Союзе система биологической защиты была выстроена на высоком уровне. Китайцы строили свою систему именно по этой модели. А мы эту систему частично потеряли. Сейчас она проходит тест.
Возьмите Германию, там было немалое число подтвержденных заболеваний коронавирусом, но показатели смертности остаются ниже 1%. Это говорит о том, что система здравоохранения выстроена и отработана в Германии лучше, чем в других странах и народ более дисциплинирован.
По каким параметрам можно оценить эффективность медицины и то, как система отработала?
Это можно оценить по тому, как работает система изоляции больных, какова численность медицинских сотрудников, в том числе анестезиологов-реаниматологов и других специалистов, какова обеспеченность оборудованием, причем речь идет не только об аппаратах для искусственной вентиляции легких (ИВЛ), но и экстракорпоральных мембранных оксигенаторах (ЭКМО). Они позволяют насыщать кровь кислородом без легких. Такая методика так же должна использоваться. Такое оборудование снижает число летальных исходов.
Я уже говорил, что для распространения эпидемии критична и плотность населения. России в этом плане, конечно, повезло: самая высокая плотность населения только в Москве и в Московской области. А в целом площадь России огромна. По числу летальных исходов от коронавируса в нашей стране также низкие показатели. Во многом этого удалось добиться благодаря своевременному введению системы санитарных кордонов, введению ограничений на въезд в страну и мерам внутреннего контроля.
Экономика заплатила высокую цену за карантин. Насколько были оправданы жесткие ограничения?
Главное в этом вопросе — не перегнуть палку. С одной стороны, погибают люди, но, с другой стороны, нам нужно внимательно думать о том, что будет происходить с нашей экономикой: с заводами, фабриками, малым, средним и крупным бизнесом. Когда не производятся нужные детали, возникает дефицит. Народ отправили на карантин, выдали какие-то пособия, но государство не может бесплатно кормить бесконечно всех, иначе все закончится экономическим коллапсом. Понимая неизбежность санитарных потерь, надо думать, как экономика такой кризис переживет. Помимо коронавируса, для России сейчас отягощающим моментом стало падение цен на нефть и связанное с этим ослабление курса рубля. Пришла не одна напасть, а две напасти. Нам важно не потерять промышленную кооперацию. Даже богатые страны старались соблюсти баланс между защитными мерами, потому что ущерб от потери экономических связей для человечества может оказаться гораздо мощнее, чем от вируса, который приходит и уходит.
Но в целом, повторю, я оптимист, и я верю в то, что человечество у нас умное. Все правительства, по-моему, на время эпидемии забросили работу и занимались только коронавирусом. Нужно всегда сохранять холодную голову, чтоб не навредить сильнее. Говорю откровенно — так, как есть. Сопливых, кашляющих детей пускать в детские сады и в детские учреждения не нужно. Людям с насморком и кашлем также не следует ходить в поликлиники, чтобы не разносить инфекцию, врача лучше вызывать на дом. На предприятиях нужно соблюдать санитарный кордон и не допускать чихающих и кашляющих людей с признаками болезни. Температура во многих случаях показателем не является, поскольку ее может и не быть. Самое сложное заключается в том, что клиническая картина коронавируса во многом схожа с другими респираторными заболеваниями. Здесь сложно определить на глаз — нужно проводить тестирование. Я сам прошел тестирование.
Вы добровольно пошли и сдали анализ?
Да, я проверялся, и несколько раз. Вообще я должен похвалить Москву и Московскую область, которые своевременно и разумно действовали. Очень многое зависит от предупредительных мер. Коронавирус проверяет человечество на прочность, на то, как мы могли бы выстоять в серьезной биологической катастрофе. И России во многом требуется пересмотреть свою систему здравоохранения. В каждом регионе страны потребуются меры, чтобы в будущем при возникновении подобных ситуаций страна могла оказывать помощь заболевшим. В России недавно прошла оптимизация здравоохранения, нам сократили коечный фонд и урезали [число] врачей почти в два раза. А теперь стали задавать вопрос: а правильно ли мы делали? Я считаю, что неправильно. Маневр всегда должен быть. Нельзя, чтобы здравоохранением руководили финансисты, которые рассуждают так: мы дадим меньше денег, а врачи все равно справятся. Ничего подобного, не справятся! В вопросах финансирования здравоохранения последнее слово должно оставаться за медицинским сообществом, которое на основании науки должно говорить о том, что и в каком количестве медицине необходимо иметь. А задача государства — сделать так, чтобы все необходимое у врачей было. Потому что надо быть готовыми к любой ситуации.
Низкие официальные цифры по числу заболеваний в России могут быть связаны с качеством или доступностью тестов?
Проблем с доступностью тестов нет. В Москве открыто более 19 центров, где их оперативно проводят.
На первом этапе в России анализ был готов только через пять дней. В Европе их делали за день.
Сейчас делают оперативно: за один день, максимум три дня. В Европе — такие же сроки.
В России сначала тестирование делали только группе риска — людям, возвратившимся из неблагоприятных стран. В других странах человек мог прийти и сделать тест.
Где это такое? Тестов в Германии не хватало, во Франции не хватало, в Италии не хватало, в Америке постепенно нарастало. А сейчас в Москве любой человек при желании может сдать тест.
Вы где сдавали тест на коронавирус?
В обычной государственной поликлинике.
Просто пошли и сделали?
Нет, я позвонил в свою районную поликлинику по месту жительства.
Вы позвонили и сказали: «Это Рошаль». Поэтому вам не отказали?
Нет. Я сказал, что у меня насморк и что я подкашливаю. А я же работаю с детьми! Ко мне приехали, взяли мазок, и все оказалось нормально. И повторял еще.
Через сколько анализ был готов?
Первый — через три дня, затем были на следующий день, а последние — за 8-9 часов.
Кому бы вы рекомендовали сделать тест? Нужно ли его делать людям, которым в силу профессиональной деятельности приходится много общаться? И нужно ли его делать, если нет никаких симптомов?
Я лично считаю, что, учитывая наличие большого процента людей с бессимптомным течением болезни, тесты нужно сдавать всем. 
Почему в Москве не закрывали метро и транспорт во время эпидемии?
А вы попробуйте, закройте. Что тогда будет?
Коллапс.
Ну вот. Надо понимать последствия. В данной ситуации опасно навредить экономике. Результаты борьбы с эпидемией зависят от уровня здравоохранения. Поэтому надо заниматься здравоохранением.
Как будет развиваться медицина после окончания эпидемии?
Сценарий должен быть один — пересмотр готовности государств к возможной бактериологической войне и подобным эпидемиям.
Это может изменить приоритеты государства и увеличить расходы на здравоохранение? Например, правительству станет понятно, что строительство больниц важнее, чем строительство высокоскоростных дорог?
Я не знаю, за счет чего это должно быть проведено, но должен быть элемент разумной достаточности в каждом регионе, еще раз повторяю.
У вас спокойное отношение к происходящему. Почему?
Я видел многое в своей жизни.
Насколько быстро медицина способна разработать вакцину в условиях эпидемии?
Как ни разрабатывай, оперативно не получится. Потребуется не меньше года, чтобы провести испытания: посмотреть на добровольцах, как вакцина работает, какие дает осложнения. Чтобы вакцинировать весь мир, потребуется два-три года.
В социальных сетях одно время ходила аудиозапись, в которой доктор Рошаль рассказывал, что для защиты от коронавируса надо есть чеснок.
Это была фальшивка. Кто-то это сделал, и цены на чеснок выросли на 40%. Вот вам и ответ. Ищите, кто это сделал.
Что нынешняя пандемия изменит в экономике и в обществе?
Прежде всего философию и отношение к здоровью.
А отношение к профессии врача? Врачом станет быть модно?
После этой эпидемии становится ясно, чем врач должен жертвовать. Но это было и будет всегда.
Многие компании перевели сотрудников на дистанционную работу. Нужно будет их возвращать в офисы и когда?
Решение об условиях работы принимает работодатель. Наверняка тот опыт, который приобрели предприятия и работники, существенно поменяет подходы и отношение сотрудников и нанимателей, возможно, расширится использование дистанционных форм работы, но это уже вопрос не медицинский. А вот возможность вернуться на свои рабочие места будет зависеть от того, как будет разворачиваться эпидситуация дальше.
Какой совет вы можете дать россиянам, чтобы не заразиться? Как изменится наша жизнь и работа после этой эпидемии?
Я надеюсь, что никто не хочет оказаться на больничной койке или в реанимации с коронавирусом. Надо один раз посмотреть на больных, которые умирают, чтобы понять, что это не шутки. Поэтому, несмотря на снижение мер карантина, прошу всех беречь себя. Я сам хожу в маске, перчатках, обрабатываю руки и всем советую это делать. Это мелочь и, надеюсь, временная, но она повышает шансы сохранить здоровье.
Я в начале июля в твиттере опубликовал такой текст:
«Мои дорогие! Не будьте дураками. Продолжайте на улицах, транспорте, в общественных местах носить маски. Ничего не закончилось. На улицах Москвы толпы не понимающих этого. Знаю, что если увеличится число зараженных и умерших, будете обвинять мэра, правительство и президента, но не себя».

Екатерина КРАВЧЕНКО. Forbes, 2 августа 2020 года

Осенью, вероятно, следует ожидать второй волны коронавирусной инфекции в мире. Так считает доктор медицинских наук эпидемиолог и эксперт в сфере контроля и профилактики вирусных инфекций Михаил Фаворов. В интервью Антону Красовскому в проекте «Эпидемия» на RT он заявил, что сезонный подъём, скорее всего, начнётся в октябре и заболевшие в этот период будут тяжелее переносить инфекцию, чем те, кто заразился летом. Кроме того, он дал прогноз, как скоро завершится пандемия, и предположил, что медицинские маски придётся носить ещё два года.
— Михаил, будет ли вторая волна?
— Давайте сначала определимся в термине. Вторая волна — это бытовой термин. Он к эпидемиологии практически не имеет отношения. То, что называется второй волной, означает, будет ли сезонный подъём. Это очень важный, принципиально важный момент для стратегии. Почему я считаю, что да, велика вероятность.  Первое. Все респираторные заболевания известны тем, что у них есть сезон. Мы все знаем, что осенью, в начале зимы начинается заболеваемость гриппом. То же самое относится и к парагриппу, и к аденовирусным инфекциям. Я предпочитаю объяснять это тем, что воздействие солнечного ультрафиолета на вирус имеет значение, поэтому вирусу летом не очень комфортно.
Ещё один момент. Когда мы с вами в последний раз сталкивались с принципиально новой инфекцией, к которой у людей нет антител? Это было в 1918 году — появилась испанка. И был, в принципе, серьёзный подъём. Но в 1919 году он был в пять раз выше. И это тоже было сезонное.
Третий момент, который меня убеждает в том, что вероятность сезонности велика, — это поведение COVID-19 в Бразилии. Бразилия вошла в COVID-19 вместе со всеми, особых проблем у них не было. И потом у них наступили поздняя осень и ранняя зима. И вот тут началось уже то, что началось. Бразилия, имея население в два раза меньше, чем в Соединённых Штатах, фактически обогнала все страны мира по своим показателям, по заболеваемости и по смертности. Таким образом, зная вот эти три позиции, я считаю, что мы должны предупреждать все правительства о возможности такого развития событий. Непереболевших людей на планете Земля миллиарды. И вирусу, так сказать, есть где разгуляться.
С другой стороны, у нас уже есть некоторые географические территории, скажем, север Италии, Нью-Йорк, Москва, где в конце прошлого сезона уже имел место серьёзный подъём. Хотя, к сожалению, в Москве цифры колеблются около 30%. И этого явно мало для гарантий того, что опять не будет подъёма. Он не будет столь страшным, как ожидается в других местах, где вообще не было заболеваемости, но он всё равно может быть, потому что эпидемия прекращается при 70% проиммунизированных. А у нас в Москве только 30%.
Второе. У нас сейчас очень интересный период. У нас высокая заболеваемость во многих местах, которая сейчас пойдёт на спад. Потому что в августе и до середины сентября у нас будет перерыв. Сейчас все и везде будут рассказывать друг другу, что они своими мерами победили COVID-19. Но это снова те же самые сезонные колебания. Один очень интересный момент. Сейчас в основном люди, которые болеют, они болеют легко. Вы посмотрите, сейчас очень низкая летальность где бы то ни было. Те, кто переболеют сейчас, имеют лучшие шансы, чем если они переболеют в начале зимы.
Что делать? Вакцина. Мы ждём. Вот, НИЦ имени Гамалеи разработал вакцину и обещает, что в октябре она уже появится. Данных о том, что она работает, я не видел. Я видел данные о том, что она вызывает иммунный ответ. Это очень хорошие данные, действительно хорошие. Но является ли этот иммунный ответ достаточным для того, чтобы защитить людей, я не знаю, просто у меня нет такой информации.
— Давайте поговорим о том, что сейчас происходит, скажем, в Москве. Август, и Москва начинает заново вводить новые карантинные ограничения. Опять появляются перчатки, маски, санитайзеры. В метро штрафуют, если входишь без этой самой маски. Правильно ли это?
— Насчёт перчаток, санитайзеров — это вопрос отдельный. Но маски — да. Маски на ближайшие два года — да. Нравится это или не нравится. Я терпеть не могу маску, но я её ношу. По сравнению с тем, что вы несёте как источник другим людям, если вы больны, то ничего, можно поносить эту маску, ничего с вами не случится.
Поймите, это не только вас защищает. Вирус зависит от дозы, которую вы передаёте. Когда на вас надета маска — доза падает.
Значит, вы свою бабушку не убьёте, а дадите ей шанс выжить. Даже если она заразится.
— А не проще ли сейчас, пока вообще ситуация летняя, несезонная, вирус ослаблен, ультрафиолета много, не носить маску и постараться переболеть?
— И опять термин «проще» не подходит. Потому что у вас всё равно нет 100%-ной уверенности в том, что переболеете легко. Но у вас есть шанс, что вы переболеете легче. У вас просто антитела появятся, да и всё. Вы, в общем-то, правы: если, как говорится, заболеть, то лучше сейчас. Вирус менее агрессивный.
— Может быть, стоит снова закрыться? Отменить авиасообщение, снова ввести карантин...
— Нет, я считаю, что до октября этого делать не стоит. Как мы с вами решили, лучше сейчас переболеть. И чем больше народу сейчас переболеет, тем меньше будет болеть в сезон, когда заболеваемость будет гораздо более тяжёлой. Потому что ультрафиолет, условно, на вирус в то время действовать не будет. И он будет злобным.
— А после октября есть смысл закрыться?
— Не волнуйтесь, в октябре вы закроетесь. В октябре уже всё будет, как было в марте — апреле. Если я неправ, я буду счастлив. Я буду счастлив, я вам сделаю подарок, что я был неправ. Потому что если я прав, то это будут смерти.
— То есть снова будут переполнены реанимации?
— Да. И их надо готовить сейчас. Нельзя, чтобы больных сейчас было больше, чем 25% от числа коек реанимационных для COVID-19. Надо иметь свободных коек в три раза больше, чем занятых. Потому что у вас тогда будет тренированный персонал, потому что у вас будут подготовлены приборы, у вас будут подготовлены маски и так далее. Миллион вещей, которые необходимы для спасения жизней.
— В каких странах сейчас наиболее благоприятная ситуация? Останется ли она таковой? И какие из стран лучше всех прошли вот это весеннее обострение, то есть первый удар?
— Конечно, была катастрофа в Бразилии. Очень тяжело всё прошло для Италии. Исключительно тяжело. Знаете, с такой смертностью, что это сопоставимо с войной. Но, опять же, нельзя рассуждать странами. Потому что на юге Италии вообще случаев не было. И в Соединённых Штатах, это такой мой стандартный пример, на севере штата Иллинойс есть Чикаго, где заболевали в одном районе 5 тыс. человек, 10 тыс. человек. Огромные цифры для района. А на юге вообще ни одного случая. Таким образом, надо сравнивать вспышки.
— А как сейчас обстоят дела с тестами? Каковы их точность, специфичность, какие тесты лучше и что вообще делать?
— На мой взгляд, кошмар. Почему кошмар? Потому что тесты фактически закупаются не на основе их качества, не какой-то там проверки, не какого-то сопоставления с чем-то другим, а главный критерий — это чтобы дёшево купить, дёшево продать. Конечно, с апреля произошли определённые улучшения. Но по-прежнему никто не представляет независимой экспертизы используемых тестов. Нет фактически отработанной системы их сравнения. Конечно, в США FDA делает всё возможное, чтобы проводить эти сравнения. И получить от FDA разрешение для поставки этих тестов очень сложно. Но что происходит в других странах, особенно в Центральной Азии, в других постсоветских странах, для меня полная загадка.
— Понимаем ли мы что-нибудь про лечение?
— Да, про лечение мы понимаем. Вы знаете, резко, до 30 раз, упала летальность в тяжёлых случаях. Конечно, все эти цифры условные. Потому что сколько поступает, куда они поступают. Но механизмы уже нормальной человеческой адаптации к новым способам лечения, ведения больных, наличие опыта, практика вынесения заключений лечащими врачами и так далее, безусловно, сработали — слава богу, результат очевиден. Кроме того, всё время идут сообщения про один препарат, другой препарат. Я думаю, что к моменту ноябрьского подъёма лечение будет ещё лучше и хоть какое-то лекарство, но появится.
— Давайте тогда проанализируем ситуацию. Москва, Петербург, Сочи и, скажем, какой-нибудь Торжок, октябрь 2020 года. Какой будет сценарий и что надо будет делать этим городам?
— Значит, Москва начнёт медленный подъём довольно рано. Потому что очень много мигрирующей популяции, много привезут. Вирус уже будет более агрессивным по сравнению с тем, что сейчас. И начнётся медленный, но достаточно уверенный подъём, который не выйдет на цифры, которые были, допустим, в апреле. Ну, может быть, выйдет, но он уже выйдет где-то в ноябре — январе, а потом начнётся постепенное снижение. То есть тут мы чувствуем себя довольно спокойно, потому что у 30% населения уже имеются антитела. Вирус вышел у кого-то и воткнулся в другого, а у него там антитела. И так далее. То есть будет медленное нарастание, контролировать которое будет довольно просто. В отношении Петербурга очень сложная ситуация, потому что я не видел каких-то хороших данных о распространённости антител. Мне кажется, поскольку Питер был вовлечён позже, распространённость там ниже, чем в Москве. Соответственно, можно ожидать более крутого пика нарастания числа случаев. И кроме того, Питер, как вы сами догадываетесь, находится севернее. Сезон там, конечно, начинается раньше. То есть в Питере надо готовиться более серьёзно к тому, что было, допустим, в апреле в Москве. И в отношении Сочи я считаю, что во всех прибрежных городах картина более смазанная, как это ни странно. И тут какое-то влияние я не знаю чего — моря или солнца. Но Сочи, в принципе, также был вовлечён позже. Поэтому картина будет между Москвой и Питером.
— Сколько лет это продлится, когда мы сможем вздохнуть свободно?
— Без вакцины — три-четыре года, с вакциной — ещё два. Главное, что будет сделано с вакциной, — это действительно вакцинируют пожилых, смертность будет низкая. То есть просто пропадёт социальное напряжение с вакциной. Потому что смерть даже пожилых людей, даже людей, не знаю, старше 90 лет — это всё равно огромное социальное напряжение. Это семья, это родственники, это... Ну вы понимаете. А если такой смертности не будет, потому что группы риска будут привиты, то, соответственно, переболел, ну что ж теперь.
— Какие компании сейчас создают вакцины и какие разработки, с вашей точки зрения, самые перспективные?
— Трудно ответить на этот вопрос. 150 компаний заявили о том, что у них вакцина вот-вот на подходе. Разная степень подготовки этих вакцин, разная степень тестирования. Поэтому однозначно ответить на такой вопрос, чья вакцина будет лучше, я не берусь. Но я думаю, что они, за исключением отдельных препаратов, настолько традиционны, что все будут примерно одинаковые. Единственное, что, конечно, надо понимать: производство вакцин — это огромный процесс. И этот процесс займёт определённое время. И пока он не выльется вот в такую устойчивую систему, очень ограниченным будет число разделения вакцин между странами. Потому что в каждой стране достаточно групп риска. Но когда масштабирование вакцины пойдёт уже, так сказать, широко, то мы, конечно, получим вакцину во всех странах.
— Предположим, эта эпидемия займёт четыре или три года с появлением хорошей, эффективной вакцины, которую действительно надо не только произвести в количестве 8 млрд доз, но и распределить по всей планете. А сколько за эту пандемию переболеет и умрёт людей именно от коронавируса, в связи с коронавирусом или на фоне коронавируса?
— Нет, это уж одно из трёх. В связи с коронавирусом или на фоне коронавируса? Если человек попал под машину, а у него потом ПЦР-тест дал положительный результат, он от коронавируса умер или нет? Нет? Значит, тогда в связи с коронавирусом. То есть сколько людей погибнет в результате этой пандемии. Да, достаточно много.
Давайте считать. Значит, заболеет примерно... Это опять зависит от того, сколько будет учтено, у скольких людей появятся антитела. То есть это опять очень большой разброд. Давайте рассуждать так. Иммунитет у всех, кто встретится с вирусом и заболеет в той или иной форме (может быть, бессимптомно заболеет, может, с симптомами, может, тяжело), будет практически у 70—80% людей на планете. Да, будут какие-то очаги, где он будет меньше. Но это всё, как говорится, мелочи.
Главное, мы можем говорить, что порядка 70% популяции земного шара должны переболеть, чтобы эпидемия прекратилась. Это первое. Из общего числа заболевших только половина имеют симптомы. Причём симптомы... Вот у меня есть сотрудница, у неё симптомы были только такие, что она не почувствовала запах пряностей, которые купила для плова. И считала, что её на базаре обманули. Но потом у неё через неделю оказались антитела. Понимаете, только нарушение обоняния. Это очень частый симптом. Примерно половина больных при COVID-19 отмечают, что у них вот этот симптом — нарушение обоняния или нарушение вкуса.
Дальше. Так как мы знаем, что только половина из них будут иметь какие-то серьёзные проявления, то это уже остаётся одна четверть. Эти будут иметь клинические формы. Вот четверть от общего числа проиммунизировавшихся будут иметь клинические формы. Какая от них будет летальность — сказать трудно. Но зная, что сейчас летальность от клинических форм от 1 до 2%, то есть один из ста, то, соответственно, это один из ста от четверти. Теперь считайте, сколько это.
— Давайте. Значит, это 1% от 1,5 млрд. Это 15 млн человек по всему миру, по всей планете. Это всего лишь в два раза меньше, чем за всю эпидемию СПИДа, которая продолжалась 40 лет.
— Совершенно разные механизмы передачи, разные принципы существования. И одно с другим относительно мало связано. Поэтому вообще было мнение, что люди с ВИЧ-инфекцией на лечении болеют достоверно реже. Я не знаю, подтвердилось оно или нет, но было такое, где-то в мае я видел такую работу.

Антон КРАСОВСКИЙ. RT на русском, 9 августа 2020 года