Ханнес Штайн обращается в «Вельт» ко временам заката Римской империи, чтобы продемонстрировать, как изменения климата вылились в смертельную эпидемию. Не стоит считать это лишь историческим эпизодом, хочет сказать он. Мы верим, что победили все болезни Средневековья, но мы тоже в опасности. Все больше бактерий оказываются устойчивыми к антибиотикам.
В самый период расцвета, около 540 года, Восточную Римскую империю поразил смертельный враг. Половина населения империи стала жертвой чумной палочки. Ученые проводят параллели с сегодняшним временем.
Император Юстиниан I хотел сделать Римскую империю снова великой. Он правил той христианской, грекоговорящей частью империи в восточном Средиземноморье, которую мы сегодня называем Византийской империей. При жизни его как обожествляли, так и ненавидели, он был причислен к лику святых.
Он был женат на бывшей куртизанке Феодоре, красивой и умной женщине, которая его любила. Своими реформами, направленными против коррупции в Константинополе, он настроил против себя значительную часть представителей знати. В 532 году против него восстали враги: Юстиниан уже поднялся на корабль, на котором он должен был бежать из столицы, но жена Феодора уговорила его остаться и бороться против бунтовщиков. Юстиниан сошел с корабля, начал борьбу и победил.
В тот же год он заключил мирный договор с заклятым врагом Византийской империи — персами. Теперь у него были развязаны руки для исполнения своей давней мечты — «реконкисты Запада», то есть Италии и территорий, находящихся под контролем варваров. Император отправил воевать полководца Велизария, который в своего рода античном блицкриге сначала отвоевал Африку у вандалов, а затем Италию у остготов. Казалось, все идет лучше некуда. Затем в 540 году персы напали на Византийскую империю. Они захватили Антиохию и подожгли ее.
Но не персы стали причиной краха мечты о восстановлении империи. Враг, в итоге победивший Юстиниана, был крохотным — бактерия, которая жила в блохах, сидевших в шерсти сурков. Блохи перепрыгивали на крыс, а оттуда — на людей. Бактерия попадала «зайцем» на борт кораблей, идущих из Китая, с которым Византию соединял Шелковый путь, где шла активная торговля. Таким образом чума одновременно распространялась на Запад и на Восток.
Один очевидец рассказывал о городе на окраине Египта, где не удалось выжить никому, кроме семи мужчин и одного мальчика. И в провинции Палестина вымирали целые города и села. Сирия, Месопотамия — зараза распространялась по всей Малой Азии, наступала на Константинополь.
Поначалу выжившие еще старались хоронить умерших, но потом их стало слишком много, и трупы просто складывали друг на друга. А затем не осталось и тех, кто мог бы этим заниматься.
Болезнь настигла и императора Юстиниана. Он увидел на своем теле чумной бубон, начался жар, он лежал в кровати, и за ним ухаживала его прекрасная жена. Юстиниан выжил, но лишь для того, чтобы смотреть, как рушится мир — его мир.
Чума стремительно распространилась до Дуная, Галлии, Иберийского полуострова, Британских островов. Даже в Ашхайме под Мюнхеном, то есть неимоверно далеко от центра цивилизации, обнаруживались жертвы античной чумы, похороненные в общих могилах. Заражались и персы.
Сколько было жертв? Много миллионов. Вероятно, тогда погибла по крайней мере половина населения Византийской империи. Особенностью той чумы было то, что она поражала не только горожан, но и сельских жителей. В то время большая часть населения жила не в городах. Колосья загнивали, потому что не осталось больше никого, кто мог бы собирать урожай.
Если попытаться воссоздать картину Италии той эпохи, нужно представить себе несколько выживших в лохмотьях, которые в окружении гор трупов пытаются не умереть от голода. Но одной вспышкой чумы все не закончилось. Чума переносится бактерией, а не вирусом, то есть в организме человека не образуется резистентность к возбудителю. Чума возвращалась снова и снова — последняя вспышка была зафиксирована в 749 году. После этого Европа превратилась в отсталую территорию — без какой-либо надежды (как казалось), полную загаженных, необразованных, сильно травмированных людей.
Причиной такого бурного распространения чумы стала климатическая катастрофа — если верить историку Кайлу Харперу. 536 год был «годом без лета». Как нам известно сегодня, то время было одним из самых холодных в голоцене. Серия извержений вулканов, равных которым не было на протяжении 3000 лет, привела к тому, что температура воздуха во всем мире резко упала.
В результате возникли два последствия. Во-первых, сурки в Китае стали выходить из своих нор и контактировать с корабельными крысами, которым они передавали блох. Во-вторых, чумная палочка, которая впоследствии погубила половину населения Византии, оказалась в комфортных погодных условиях. Возбудитель бубонной чумы не любит тепло, летом он погибает. Несколько холодных лет кряду как раз благотворно сказались на развитии бактерии.
Эти холодные несколько лет были аномалией, но в то же время и частью большой тенденции. Теплое время подходило к концу, на мир спускалась зима.
Расцвет Римской империи был более солнечным и влажным, чем наша эра. На севере Африки выращивали зерно, там росли леса. Плиний Старший писал о слонах, которые жили среди деревьев у подножия Атласа. Ледники в Альпах отступали.
Позднее (а именно, с начала III века) стало холоднее, что имело отчасти естественные причины. Орбитальная ось Земли нестабильна, солнечные пятна циклично то уменьшаются, то увеличиваются, а вулканы извергаются, когда им вздумается. Но римляне способствовали изменению климата. Они вырубали леса Северной Африки и Леванта для обогрева и строительства судов. Сами они считали это прогрессом. Поэт I века Лукан писал о вырубке леса как о приходе цивилизации.
Однако вырубка лесов привела к тому, что в Средиземноморье стало меньше дождей. Эффект Альбедо, благодаря которому солнечный свет отражается от Земли, стал сильнее, так что больше тепла неэффективно уходило обратно в космос, вместо того чтобы нагревать парник под названием «Средиземноморье». Урожаи стали уменьшаться. Начался голод. Стало сложнее мобилизовать солдат. Валюта обесценивалась. Западная Римская империя распадалась под натиском врагов.
Другой проблемой были эпидемии — малярия, оспа и снова чума. Жители империи были богаты, но еще и больны. Римская империя привела к «глобализации» Средиземноморья. Сотни городов соединились друг с другом сетью безопасных дорог, процветала торговля. Ценой этому стало и беспрепятственное распространение возбудителей болезней по всей империи.
Всем знакома сцена из фильма участников комик-группы Монти Пайтон «Житие Брайана», в которой бравые борцы против империи никак не могут сказать, чего же плохого сделали им римляне. В конце концов, они построили акведуки, способствовали развитию безопасности и т.д. Но вот что могло бы стать серьезным аргументом против римлян: «Они нас заразили».
Подъем и падение Византийской империи
После падения Западного Рима Византия стала наследницей империи. Вплоть до XII века она была ведущей державой между Европой и Азией.
После того как римляне завоевали юг Британии, там тут же снизилась продолжительность жизни. И, конечно же, у людей в эпоху античности не было возможности лечить заболевания. Они могли пускать кровь и молить бога о помощи. Вот и все. Но все болезни, которые обрушились на Рим в период его расцвета, были лишь слабым предвестником апокалипсиса, который наступил затем при императоре Юстиниане.
Книга Кайла Харпера противоречит известному высказыванию Карла Маркса, который писал: «Судьба человека — человек». Это не так, говорит профессор Университета Оклахомы. Это мир микробов и природных катастроф, и мы только живем в нем. Мы, люди, построили нашу империю на краю бездны, и время от времени она поднимается и поглощает нас. Возбудители не исчезли, они продолжают таиться в шерсти животных там, снаружи, и ждут своего часа.
Харпер отказывается проводить прямые параллели с настоящим, но они и без того очевидны. Человеческая цивилизация функционирует только при определенной рабочей температуре. Мы сейчас находимся как раз на пороге изменения этой температуры. Ирония заключается в том, что римляне гибли от похолодания, а мы боимся умереть от потепления. Но все же эта проблема в принципе решаема. По крайней мере, она будет представлять меньшую угрозу, когда начнет работать первый термоядерный реактор. Возможно, нам стоит больше беспокоиться о других явлениях.
С одной стороны, мы понимаем, что терпим поражение в борьбе с бактериями. Все больше их приобретают устойчивость к антибиотикам. В США в мае 2017 года был зафиксирован случай у женщины с инфекцией мочеполовой системы. Бактерии в нижней части ее живота не погибали даже от колистина — антибиотика, который назначают, когда ничто больше не помогает.
Еще двумя годами ранее ученые выяснили, что ген резистентности к колистину есть у людей и животных в Китае. Но если нас лишить антибиотиков, мы вскоре снова окажемся безоружными против бактериальных инфекций. Болезни, которые казались давно поверженными, могут вернуться — и чума тоже.
Второй феномен — движение противников вакцинаций. Так, недавно на улицы вышли тысячи человек, протестующих против принудительной вакцинации детей. И в США противники прививок становятся все более влиятельными. Здесь речь идет о вспышке коллективного безумия, которое всегда было в истории человечества. Противники прививок опираются на исследование, в котором утверждается, что вакцинация младенцев и маленьких детей может привести к аутизму. Результаты этого исследования многократно опровергались, но «антипрививочников» это не волнует.
К сожалению, их безумие может иметь осязаемые последствия. Если многие родители откажутся делать прививки своим детям, иммунитет населения против таких болезней, как корь и коклюш, исчезнет. То, что подобные движения в наши дни растут, а не сходят на «нет», позднее историки, возможно, сочтут значимой вехой. Это признак падения.
Ханнес ШТАЙН (Hannes STEIN) Die Welt, Германия, 1 октября 2018 года
ИноСМИ.RU, 7 октября 2018 года
