Что влияет на отношение россиян к добровольному прерыванию жизни неизлечимо больных
Религиозность, недоверие к врачам и стремление защитить больного от системы здравоохранения — факторы, которые способствуют негативному отношению к эвтаназии в России. Это показали результаты исследования, представленного в программе XIX Апрельской международной научной конференции НИУ ВШЭ.
Защитить от врачей Эвтаназия (прерывание жизни по желанию неизлечимо больного человека) – достаточно сложный вопрос для россиян. Предыдущие исследования показывают, что на постсоветском пространстве, в том числе в России, люди воспринимают легализацию этой процедуры негативно. Одна из угроз в сознании респондентов заключается в том, что в критической ситуации их могут лишить жизни с целью минимизировать бюджетные расходы. Во многих других странах также сохраняется негативный настрой. Пример тому Германия, где еще жива память о нацистском прошлом, когда слово «эвтаназия» использовалось для обозначения убийства инвалидов.
Впервые эвтаназия была легализована в 1997 году в штате Орегон США, позднее в Нидерландах, затем в Бельгии, Люксембурге. В Швейцарии досрочно прекратить жизнь могут не только больные, являющиеся гражданами страны, но и приезжие.
Автор исследования Максим Руднев поставил задачу выяснить, что определяет отношение россиян к эвтаназии. Для этого был проведен всероссийский репрезентативный опрос 1200 респондентов. Участникам предлагалось представить три различные состояния пациента – умирает, страдает или чувствует себя бременем. Эти состояния комбинировались с четырьмя процедурами прекращения жизни (активная, пассивная, непрямая эвтаназия и ассистированное самоубийство). Респондентов просили оценить, стоит ли врачам при желании больного позволить осуществить одну из процедур в каждой конкретной ситуации.
Активная эвтаназия — врач вводит смертельный препарат сам
Пассивная эвтаназия — прекращение лечения (отказ от лечения в России легален и широко практикуется, по сути, заменяя активную эвтаназию)
Непрямая эвтаназия — врач вводит препарат, который косвенно может ускорить смерть, например, высокие дозы снотворного;
Ассистированное самоубийство — медицинский работник готовит препарат, но решающее действие осуществляет сам пациент.
Выяснилось, что отношение к эвтаназии во многом определяет доверие к врачам и системе здравоохранения. Только 45% населения России соглашается с высказыванием «Я обычно доверяю тому, что говорят врачи, в вопросах, касающихся моего лечения». Чем меньше человек доверяет медицинским работникам, тем более отрицательное у него отношение к эвтаназии — потенциально больного человека надо защитить от людей в белых халатах.
Результаты также показали, что помимо доверия/недоверия к врачам роль играет религиозность респондента, а именно — самооценка религиозности. Чем более религиозен человек, тем в меньшей степени он склонен позволять врачам прерывать жизнь неизлечимо больных, вне зависимости от их состояния. Это согласуется с результатами международных исследований. В других странах негативное восприятие потенциальной легализации эвтаназии также нередко связано с религиозностью.
Даже в ситуации, когда человек испытывает невыносимые страдания, неизлечимо болен, и просит об эвтаназии, только 27% россиян ответили, что «несомненно, нужно позволить» или «скорее нужно позволить» врачам ввести смертельный препарат. Чуть больше — 36% одобрительно относятся к прекращению лечения (пассивной эвтаназии) в той же ситуации.
Влияние ценностей и опыта ухода за больными В ходе исследования обнаружилось, что отношение к добровольному уходу из жизни также определяет собственное состояние здоровья и опыт ухода за неизлечимо больными родственниками. Если есть такой опыт, или сам человек переживает проблемы со здоровьем, то его отношение к вопросу скорее негативное. «Похоже, психологическая вовлеченность в трудности больных способствует отказу от предоставления врачам права прерывания их жизни», – комментирует Максим Руднев. В этом заключается суть отношения россиян к практикам эвтаназии. Если в западных странах проблему безнадежно больных решают через стратегии обеспечения достойной смерти, то в России скорее обращаются к практикам избегания вреда, считает исследователь.
Это подтверждает и анализ взаимосвязи ценностей и отношения к эвтаназии. В европейских странах, чем более люди склонны к индивидуалистским ценностям, тем позитивнее они воспринимают возможность легализации добровольного ухода из жизни. То есть, приоритетную роль играет свобода выбора.
В России ситуация оказалась несколько иной. Обнаружилось, что ценности, связанные с самостоятельностью, — самостоятельность мышления, действий и т.п. не имеют значимой связи с отношением к эвтаназии*. И здесь играет роль стремление защитить больного, считает автор. «У россиян ситуация неизлечимой болезни скорее ассоциируется с уязвимостью пациента и необходимостью его защиты, поэтому ценности самостоятельности оказываются не задействованы», — говорит он.
Также негативное и наиболее последовательное влияние оказывают ценности благожелательности — заботы о близких людях. Забота среди россиян выражается в отказе позволения врачам прервать жизнь и также понимается как оборона, защита, избегание вмешательства. В западных странах ситуация обратная — ценности благожелательности связаны с одобрением легализации эвтаназии.
Выяснилось, что способствует позитивному отношению к возможности искусственного прерывания жизни неизлечимо больного среди россиян. Это ценности риска-новизны. «Вероятно, важность чувственной стороны жизни сказывается в большей поддержке избавления от мучений», — поясняет исследователь.
* В ходе исследования использовалась ценностная методика Ш.Шварца.
АВТОР ИССЛЕДОВАНИЯ:
Максим Руднев, ведущий научный сотрудник лаборатории сравнительных исследований массового сознания НИУ ВШЭ
Автор текста Марина Владимировна СЕЛИНА, iq.hse.ru. 29 марта 2018 года
