В Свердловской области выявили крупную партию контрафактных лекарств для онкобольных
В Свердловской области была раскрыта схема по поставке контрафактных медикаментов для лечения онкобольных на сумму 20 млн. руб. Подозрительно низкую цену на лекарства относительно конкурентов решили проверить врачи, а затем и правоохранительные органы. Наличие документов от производителя должно решить эту проблему, считают они. Сейчас рассматривается возможность введения таких мер по всей России.
В конце января в Госдуме прошло рабочее совещание по охране здоровья. На мероприятии в том числе рассматривался недавний случай вокруг госзакупки лекарств против онкологических заболеваний, произошедший в Свердловской области. В конце 2017 года в была проведена прокурорская проверка поставок некачественных препаратов для химиотерапии, выявившая поставки контрафактной продукции.
Несовершенство системы
В прокуратуру Свердловской области в феврале 2017 года поступила информация от Росздравнадзора о возможном появлении на рынке онкопрепаратов, продаваемых по сильно заниженной цене. Сотрудники прокуратуры начали проверку этой информации и стали ждать прецедента.
Он произошёл летом, когда по заявке Свердловского областного онкодиспансера был объявлен открытый аукцион на закупку онкологических медикаментов.
Средняя цена за одну дозу таких лекарств у подавших заявку на участие в торгах поставщиков составляла 50 тыс. руб. Свою заявку на реализацию продукции подала также и неизвестная ранее компания ООО «Аргентум», которая предлагала лекарство по цене 25 тыс. руб. за дозу.
Согласно нормам закона, онкодиспансеру пришлось заключить контракт на поставку медикаментов с этой компанией, поскольку программа, организующая торги, автоматически выбрала ее из-за самой низкой заявленной цены продукта. В итоге было закуплено 800 упаковок лекарства от рака груди на 20 млн руб. После этого главный онколог Уральского федерального округа Вячеслав Шаманский обратился в прокуратуру с просьбой проверить эту ситуацию.
Ненадлежащее содержание
Представители прокуратуры, обладая полученной от Росздравнадзора информацией, сразу обратились к производителю лекарства -– им оказалась компания «Биокад» — и выяснили, что такой продукт не подлежит свободной торговле, и с «Аргентумом» организация не контактировала, рассказывает начальник управления по надзору за исполнением федерального законодательства прокуратуры Свердловской области Андрей Курьяков.
Сложность ситуации, как рассказывает прокурор, заключалась в том, что по закону компании необходимо было предоставить только сертификаты на лекарство, и они у поставщика были. «Мы решили провести проверку компании «Аргентум» и написали в эту организацию запрос с требованием предоставить все необходимые документы, подтверждающие факт закупки продукции у производителя или поставщика, а также подтвердить соблюдение условий хранения. Представители компании сразу решили отказаться от участия в контракте, видимо понимали, что их ждет», — рассказывает прокурор.
Фигурировавшие в контракте медикаменты необходимо было хранить в особых температурных условиях. К тому же у них был срок годности, после истечения которого лекарственные средства могли нанести вред или же превратиться в обычный физраствор, не принося пользы больным.
«Проблема заключается в том, что по системе лечения онкологических больных замеры изменения состояния пациента проводятся только раз в полгода. Иными словами, медицинским путем узнать о бесполезности или даже вредности вводимого лекарства в короткие сроки узнать было невозможно, что могло привести даже к летальному исходу», — говорит он.
Представители прокуратуры съездили на склад компании по тому адресу, который был обозначен в документах, однако нашли лишь пустое помещение, «простой гараж». По словам сотрудника прокуратуры, позднее медикаменты были обнаружены на одной из квартир, принадлежавших представителям компании. Лекарства хранились в обычных шкафах, к тому же они были просроченными — маркировки с датами просто переклеивались.
Поскольку согласно условиям действовавшего контракта поставщик обязан был хранить медикаменты надлежащим образом, полученная информация позволила медицинскому учреждению легально разорвать контракт с поставщиком. Лицензионное законодательство было нарушено, и ФАС получила возможность внести их в список недобросовестных поставщиков.
Питерский след
Одновременно с расследованием, которое началась в Свердловской области, свое дело вели и представители правоохранительных органов Санкт-Петербурга. За некоторое время до событий на Урале на Северо-Западе России была обнаружена схема хищения лекарств для онкобольных. Как рассказывает Курьяков, в Петербурге осуществлялась госзакупка избыточного количества препаратов, часть из которых позже была списана как использованная. На самом же деле эти излишки были похищены и через несколько рук они была выставлена на торги, в итоге попав в распоряжение «Аргентума».
«В Петербурге выявлено хищение онко препаратов на сумму более 55 млн руб. Об этом уголовном деле мы узнали еще в августе. Их назначали людям в сильно завышенном количестве, а затем списывали как использованные. Тут осуществлялось сразу два преступления -– хищение бюджетных средств и, как итог, нарушение хранения лекарственных средств», — рассказывает Курьяков.
Необходимы меры
После того, как мошенническая схема была раскрыта, в Свердловской области были придуманы новые правила для поставщиков лекарственных средств. Помимо сертификата поставщики теперь должны предоставлять данные о всей цепочке поставки, то есть данные о закупках начиная с производителя. По словам представителя прокуратуры, было проведено совещание с представителями Минздрава, ФАС и Росздравнадора. Предложение прокуратуры об ужесточении требований к поставщикам не вызвало вопросов ни у одного ведомства.
«Нам было нужно придумать такие условия, чтобы любая другая компания, условные «Аргентум-1» или «Аргентум-2», также точно не попали на рынок лекарственных препаратов. Мы сопоставили теоретические и практические данные, поняли в чем недостаток и сформулировали ФАС дополнительные условия в контракт, что необходима бумага от производителя, в которой он заверял бы, что понимает, кто продает его товар», — говорит он.
