… о миграционной политике России

Иначе экономический рост не поддержать

Ускорение экономического роста страны не происходило при сокращении численности трудовых ресурсов, за счет мигрантов же получится восполнить нехватку трудовых ресурсов в России, говорится в докладе «Предложения к миграционной стратегии до 2035 г.», подготовленном Центром стратегических разработок Алексея Кудрина. Без ежегодного миграционного прироста в 250000–500000 человек, который заложен Росстатом в демографический прогноз, численность населения будет сокращаться, что «неблагоприятно скажется на геополитическом положении страны и ее месте в иерархии крупнейших мировых держав», сказано в докладе. После неблагоприятного периода 2010-х гг., когда население в трудоспособном возрасте сокращалось на 1 млн человек в год, наступит период относительного благополучия, и в 2028–2033 гг. будет прирост, однако потом вновь численность трудовых ресурсов будет убывать.
Поэтому необходимо стимулировать приток мигрантов в Россию. Основной проблемой миграционной политики является то, что нет понимания, зачем нужны мигранты. ЦСР предлагает подготовить от имени правительства или президента послание о роли миграции для России, разработать миграционный кодекс и создать гражданское ведомство по вопросам миграции. Также необходимо законодательно закрепить принцип равной оплаты за равный труд для мигрантов и граждан, позволить мигрантам получать профессионально-техническое образование в кредит с его отработкой в России, адаптацию мигрантов передать на муниципальный уровень. Во внутренней миграции следует заменить регистрацию на учет по ИНН.
Решение о передаче ФМС в МВД приняли по бюджетным соображениям, были и претензии к работе руководства ФМС, говорит источник в центральном аппарате МВД. Возможно, миграционной службе нужна самостоятельность, но пока о каких-то катастрофических последствиях вливания в МВД речь не идет.
При сокращающейся рабочей силе трудно поддерживать экономический рост, в теории это сокращение может быть компенсировано ростом производительности труда, хотя, как это сделать на практике, не понятно, говорит директор Центра трудовых исследований ВШЭ Владимир Гимпельсон: «Во все прогнозы Росстата по численности рабочей силы миграционный прирост заложен, и даже средний вариант предполагает приток 300 000 мигрантов. Для его обеспечения должна быть соответствующая политика, а она имеет очень много ограничений».
Нельзя говорить о сокращении числа мигрантов, в том же Таджикистане растет число трудоспособного населения, и оно приезжает к нам, считает президент фонда «Миграция XXI век» Вячеслав Поставнин: «У нас нет системы учета мигрантов. Созданный в ФМС банк данных по учету иностранных граждан после передачи ведомства в МВД оказался не нужен, хотя в него были вложены миллиарды, – т. е. был не очень хороший инструментарий, теперь же не осталось никакого». О необходимости притока мигрантов для восполнения убыли трудового населения говорят давно, это и произошло, говорит он: «Большинство предложений, которые сейчас звучат в сфере миграционной политики, это перепевание одного и того же».

Елена МУХАМЕТШИНА, Алексей НИКОЛЬСКИЙ. «Ведомости», 22 сентября 2017 года

Экономика и демография заставляют власть не слышать призывы покрепче закрыть границы для граждан ближнего зарубежья.
Потребности российского рынка вновь предлагается восполнять за счет привлечения международных трудовых ресурсов.
Судя по всему, в Российской Федерации грядет очередной пересмотр миграционной политики. Причем на этот раз в сторону ее смягчения. Такой вывод напрашивается из «Предложений к миграционной стратегии России до 2035 года», которые опубликовал близкий к президенту РФ Центр стратегических разработок (ЦСР).
Прежде чем обратиться к этому документу, необходимо отметить, что в течение почти 20 последних лет миграционная политика в России является, прежде всего, инструментом влияния власти на внутриполитические процессы в стране. Периодически, в зависимости от соответствующей конъюнктуры, в этой сфере то закручивают гайки, то слегка их отпускают.
Напомню, что законы о гражданстве и о пребывании в России иностранных граждан, принятые в 2002 году, через два года после первого избрания президентом РФ Владимира Путина, резко ужесточили отношение российского государства к бывшим соотечественникам из СНГ. А именно они более чем на 90% составляли и до сих пор составляют большинство тех, кого у нас принято называть мигрантами. Через некоторое время эти законы были немного смягчены новыми поправками в части упрощения получения российского гражданства для граждан из республик бывшего СССР, но затем вновь ужесточены.
Впрочем, надо отметить, что миграционная политика в России регулируется отнюдь не только правовыми нормативами, но и чуткими к голосу высшего начальства СМИ. Российские телеканалы, как по отмашке, то начинали очередную антимигрантскую истерию, зацепившись за какой-нибудь инцидент с участием приезжих, то эта тема так же неожиданно и надолго уходила в тень.

Имитация борьбы с нелегалами
Любопытно, что ряд положений документа, опубликованного ЦСР, во многом повторяют некоторые идеи Концепции миграционной политики России до 2025 года, подписанной президентом в 2012 году. И там, и там миграция, в условиях демографической стагнации в РФ вполне логично рассматривается как основной источник «восполнения естественной убыли населения». Как в первой концепции, так и во второй «потребности российского рынка труда в дополнительной рабочей силе в условиях сокращения численности национальных трудовых ресурсов», предлагается восполнять «за счет привлечения временных международных трудовых мигрантов».
Наконец, оба документа за счет мигрантов намечают скорректировать неравномерность размещения населения по территории России, и обеспечить рост численности населения стратегически важных регионов страны, прежде всего Дальнего Востока.
Соответственно, возникает вопрос, зачем разрабатывать предложения, уже принятые несколько лет назад? Однако тут надо вспомнить, что с 2012 года много чего произошло. Прежде всего, уже после подписания Концепции по неизвестным причинам за кремлевской стеной возобладала точка зрения, прямо ей противоположная.
Летом 2013 года после инцидента на Матвеевском рынке в Москве, где двое супругов, оба граждане России, избили двух других граждан России в полицейской форме, вначале в СМИ, а затем в парламенте, была развернута масштабная антимиграционная кампания. Она вылилась в то, что Госдума в спешном порядке приняла поправки в действующее законодательство, которые дают возможность упрощенной депортации любого иностранного мигранта. Для того этого ему теперь достаточно совершить два административных нарушения. Например, дважды перейти улицу в неположенном месте…

Старикам и здесь не место
Однако правоприменение в этой области оказывается еще хуже, порой переходя в настоящую правовую вакханалию, далеко выходящую за рамки даже этих сомнительных поправок. Комитет «Гражданское содействие» публиковал душераздирающие факты, рассказывая, как полиция и миграционная служба хватали на улицах и стройках трудовых мигрантов, десятками и сотнями доставляли их в суды, где творились настоящие расправы.
Некоторые судьи так входили в раж, что по своей «производительности» вероятно превзошли своих коллег сталинских времен. Так в докладе «Гражданского содействия» за 2016 год под говорящим названием: «Административные выдворения из России: Судебное разбирательство или массовое изгнание?» приводятся примеры работы некоторых судей, которые, реализуя очередную кампанию «партии и правительства», пачками выносили решения о так называемых «выдворениях» мигрантов — иногда до 90 человек в день, отводя на рассмотрение каждого случая всего несколько минут.
О том, как при этом соблюдались даже явно репрессивные законы, можно судить не только по феноменальной «производительности труда» служителей Фемиды, но и по тому, что вынося свои вердикты, судьи элементарно путали не только имена и фамилии обреченных на высылку людей, но даже их пол.
Нужно ли уточнять, что абсолютное большинство высылаемых были гражданами трех среднеазиатских государств — Узбекистана, Таджикистана и даже вступившей в ЕАЭС Киргизии? Что, конечно же, ни в коем случае не говорит о ксенофобском характере этой общефедеральной кампании…
Новые поправки в миграционное законодательство России были приняты в августе 2013 года. Между тем, как мы помним, в конце этого года на Украине случился Майдан, а затем там началась война, и тема этнически и культурно неблизких нам мигрантов, заполонивших Россию-матушку, чудесным образом исчезла из информационного поля страны, будучи замещена совсем другими сюжетными линиями. Однако маховик репрессивно-бюрократической машины продолжал исправно работать, и в 2014, и в 2015, и в 2016 годах. В итоге за период с 2013 по 2016 годы из России было выслано 400 тыс. человек, а 1,6 млн надолго запрещен въезд в страну.
Тем временем социально-экономические процессы, шедшие все эти годы в России, отнюдь не способствовали подъему ее благосостояния. Скорее, наоборот. В то самое время, когда полицейско-бюрократическая машина исправно вышвыривала из России десятки и сотни тысяч трудовых мигрантов, численность трудоспособного населения в стране продолжала стремительно сокращаться.
Видимо, не случайно доклад ЦСР о новой миграционной стратегии совпал с заявлением министра экономического развития Максима Орешкина о том, что Россия в ближайшие 5-6 лет ежегодно будет терять 800 тыс. граждан трудоспособного возраста. При этом патриотическая концепция миграционной политики, альтернативная научной, состоит в том, что миллионы россиян попрятались где-то в глубинке, и если вытащить их на свет божий и отправить (как?) на стройки народного хозяйства, то можно вполне обойтись собственным народонаселением.
Впрочем, специалистам-демографам, изучающим эту сферу долгие годы, число в почти миллион трудоспособных граждан, которых Россия ежегодно будет терять в обозримой перспективе по причине не только смерти, но и выхода на пенсию, известна давно. Точно так же как и то, что взять необходимые рабочие руки иначе, как из стран ближнего зарубежья не получится. А значит, нас ждет очередное смягчение миграционной политики. Благо, при наличии политической необходимости (как ее понимают наверху), если что, всегда можно будет снова затянуть гайки потуже.

Александр ЖЕЛЕНИН. «Росбалт», 26 сентября 2017 года

На прошлой неделе возглавляемый А. Кудриным Центр стратегических разработок выпустил очередной доклад – на этот раз посвящённый миграционной стратегии России на ближайшие 20 лет, важнейший тезис которого «Ведомости» охарактеризовали как призыв «сделать Россию привлекательной для мигрантов». В прошлое воскресенье выборы в Бундестаг продемонстрировали, что германские избиратели так и не смогли простить А. Меркель как раз такой курс, отдав третье место крайне правой «Альтернативе для Германии». На фоне этих событий – и учитывая, что диалога между сторонниками и противниками кудринского подхода в России нет, а есть только обмен обвинениями – хотелось бы задать нам всем несколько на первый взгляд простых и очевидных (но редко поднимаемых) вопросов.
Первый – самый простой. Все сторонники «миграционно привлекательной» России исходят из того, что страна сталкивается с депопуляцией, что и требует ежегодного миграционного прироста в 250-500 тыс. человек. Но почему само по себе сокращение населения является проблемой? Хотя наша страна пока остаётся самой большой в мире, плотность населения в ней в 2,14 раза выше, чем в Канаде и в 2,62 раза выше, чем в Австралии. Разве численность граждан является помехой освоения пространства? Если взять только Дальневосточный округ, который правительство так хочет «донаселить», то на 1 кв км там приходится вдвое больше жителей, чем на Аляске – вот только доходы населения там почему-то в 10 с лишним раз меньше. Итак: зачем нам увеличивать население (ну, если только власть не задумалась о войнах с массовыми армиями как в ХХ веке или о возвращении крепостного права и распределении возможно большего количества «душ» как основания для рэнкинга чиновников в списках «Форбс»)?
Второй вопрос продолжает первый. Хорошо известно, что особой ценностью в экономике наделяется максимально редкий ресурс. Если труд в обществе находится в дефиците, то его использование станет особенно эффективным, что, в свою очередь, задаст модернизационный тренд. Чем более дорог труд, тем более привлекательны технологические инновации. Когда рабочих рук в избытке, технологии не нужны. Достаточно посмотреть на карту мира, в которой страны ранжированы по среднему возрасту граждан, чтобы понять: чем больше в стране доля людей, только что вошедших или вот-вот войдущих в трудоспособный возраст, тем эта страна беднее, а не богаче (и, соответственно, наборот – см., напр.). Мы хотим быть новым Афганистаном? Палестиной? Странами Центральной Африки? Не потому ли нас так беспокоит старение населения, что мы не умеем – и, что страшнее, не хотим – пользоваться достижениями технического прогресса?
Третий вопрос – из несколько другой сферы. Политика привлечения мигрантов (а откуда они едут, мы знаем – не зря в докладе постоянно говорится об укреплении единства Евразийского Союза) называется одним из ответов на постоянный миграционный отток из самой России, который в последние годы приобретает поистине ужасающие масштабы. Не означает ли призыв А.Кудрина и его коллег к большей открытости страны оправдание сознательной и устойчивой деградации человеческого капитала в России, которая позволяла бы власти править страной всё более примитивными и авторитарными методами? Алексей Леонидович известен своим изобретением резервного фонда, без которого нынешний режим давно бы стал достоянием истории – так не являемся ли мы свидетелями ровно такой же попытки продлить жизнь путинской системы за счёт создания общества, которое соответствовало бы ценностному, ментальному и интеллектуальному уровню управляющей им «элиты» и позволяло бы бесконечно долго обходиться без технологических новаций и повышения производительности труда?
Четвёртый вопрос касается скорее геополитики. Россия – последняя из наконец распавшихся колониальных империй, как и остальные, не перешагнувшая через рубеж тысячелетий. Большинство других метрополий ведут себя достаточно предсказуемо: они интегрируются друг с другом и если и устанавливают максимально тесные экономические и политические связи со своими бывшими колониями, то с теми, которые отделились от них сотни лет назад и достигли равного или более высокого уровня экономического развития. Никто не додумался вводить безвизовый режим и становиться «миграционно привлекательным» для колоний, отколовшихся пару десятков лет назад и представляющих собой регионы ужасающей бедности и не-развития. Означает ли стремление поддерживать безвизовый режим со странами Средней Азии сохранение в сознании российского политического класса имперской сущности – и если да, то как соотносится кудринский «либерализм» (или его фантом) со всем этим? Может ли страна развиваться, подпитываясь иммиграцией из не-развивающегося мира? Страна, в которой (в отличие от тех же США) нет нормального механизма экономической конкуренции, а также отраслей и компаний, которые могли бы успешно противостоять тотальной архаизации общества?
Я осознанно не касаюсь в этом коротком посте вопросов, которые неизбежно присутствуют в любой дискуссии о миграции: насколько её допущение соответствует доктрине прав человека; в какой мере религиозно и этнически чуждые люди способны изменить культурную матрицу нации; имеют ли они право требовать соблюдения/уважения принимающим обществом их традиций и норм, и т.д. Я хочу остановиться только на экономике и геополитике и всё-таки понять: таким уж ли печальным будет удел России, если она не сможет обогатить себя миллионами приезжих из тех своих бывших колоний, которые повторили путь самых неудачных владений европейских держав? Могут ли выходцы из стран, в которых так и не построены успешные и процветающие общества, помочь России – также в этом не слишком преуспевшей – решить данную сверхсложную задачу? Вполне возможно, что ответы на эти вопросы убедят меня в моей неправоте – но проблема состоит в том, что я никогда их не слышал. И, увы, не нашёл их и в только что опубликованном ЦСР фолианте…

Владислав ИНОЗЕМЦЕВ. «Эхо Москвы», 27 сентября 2017 года