… о москвичах и немосквичах

Москва — это город или отдельная национальность? Действительно ли население Москвы сплошь снобы, считающие себя привилегированными русскими? Откуда пошла популярная доселе фраза "понаехали тут"? На эти вопросы "Правде.Ру" ответил историк-москвовед, член Союза писателей России, автор ряда беллетристических и не только книг про Москву Андрей Кокорев.

Москва впитала в себя приезжих
— В эпоху Юрия Михайловича Лужкова вставал вопрос о вводе отдельного предмета в школьную программу — "Москвоведение".
— Да, предмет был введен, его преподавали, листались учебники. Было замечательно. Вообще, в курсе истории начиная со времен Советского Союза всегда предусматривался предмет "Краеведение". То есть преподаватели истории в любой местности должны были некоторое количество учебных часов отвести на рассказ об истории родного края.
Я считаю, это действительно очень интересно и очень важно, чтобы люди знали историю того места, где они живут. Понятно, что история Москвы необъятна и даже в курс москвоведения вряд ли можно ее вложить. Но иметь представление человеку, живущему в Москве, о том, какова история его родного, я надеюсь, города, — это очень хорошая вещь.
— Сейчас между представителями французского сообщества, проживающего в Москве, и москвичками разгорелась полемика. Французы стали доказывать, что москвичи — жуткие снобы, которые никого не приемлют и говорят с каким-то глупым выговором, который сложно воспринять не носителю языка, и что у москвичей изоляционистский, элитарный дух, который абсолютно несвойственен всей остальной России. Вы тоже считаете, что Москва — это особое место, которое меняет мозги приезжих и превращает их из россиян в москвичей, особую породу русских?
— Мне трудно ответить за всех жителей Москвы, я могу отвечать только за себя. Я никогда за собой не наблюдал поползновений объявить всех, кто приехал, инородными телами. Потому что я с детства воспитывался, прежде всего, в интернациональном коллективе, начиная с детского сада. И мне в голову никогда бы не пришло сказать соседу по парте татарину: "Вы тут понаехали".
Поэтому надо посмотреть, в чем причина этой полемики. Если мы возьмем для меня более интересные и почти родные времена, 1917 год, то я могу сказать, что по крайней мере в дореволюционные времена Москва обладала очень интересным феноменом. Она впитывала в себя приезжих и делала их москвичами. То ли аура у Москвы особая, то ли что, но немцы, приезжавшие в Москву, говоря современным языком, делать деньги, прожив какое-то время в Москве, оставаясь немцами, ее называли Mutter Moskau — Матушка Москва. Доходило до того, что иностранцы, прожившие сознательную часть жизни в Москве, не хотели никуда уезжать, когда отходили от дел. К примеру, виноторговец Леве, умерев за границей, завещал себя похоронить в Москве, его тело перевезли в Москву.
Но, опять же, это отдельные примеры, которые ничего не доказывают, кого-то не убедят. А вот первая перепись населения, проведенная в Москве в 1872 году, показала, что на тот момент из всего населения Москвы только 23 процента в ней родились. Но должен оговорить эту цифру. Надо учитывать еще исторические реалии. Например, практически подавляющее большинство работников московских предприятий, тот самый будущий пролетариат, были пришлые крестьяне. Они даже контракт подписывали "до Пасхи", или "от Покрова до Пасхи".
— То есть они были временные приезжие?
— Они приезжали и заключали временный договор, работали, потом уходили. Даже у тех, кто оставался потом работать на фабрике, всё равно сохранялась прежняя форма контракта — временная, поскольку, говоря современным языком, прописка у них сохранялась по прежнему месту жительства. Поэтому работник какой-нибудь фабрики Иванов значился в официальных документах как крестьянин такого-то уезда, такой-то губернии, проживает в Москве, работает на фабрике.
И даже такой забавный факт я обнаружил в описании одной из фабрик Лефортова, золотоканительной… Ее очень хвалили современники по условиям труда и жизни рабочих. В общем, там хозяин даже сделал специальную пристройку с изолированными комнатами, чтобы жены работников могли к ним приезжать и проводить часы свиданий.
— А были ли в те годы замечены москвичи в нездоровом элитаризме, ощущении того, что они не такие, как все окружающие?
— Единственное противостояние, которое шло еще с XVIII века и описано в литературе, — это противостояние между Петербургом и Москвой. Подразумевалось, что чиновный Петербург — холодный, а вот население Москвы — душевное и у него есть некая оппозиция к власти. Ведь отставные вельможи, отставные чиновники ехали доживать свой век в Москву и здесь, сняв мундир, могли позволить себе то, на что не решились бы никогда в Петербурге. Они оказывались здесь на воле, без тщательного присмотра, как это бывает в столице, с некими разговорами. И эта традиция противопоставлять Москву и Петербург сохранилась и в XX веке.
Что касается остального, по моим изысканиям выходит, что фраза "понаехали тут" прозвучала впервые в 1916 году. Дело в том, что это было очень тяжелое время. 1916 год — это время, когда начались перебои с продовольствием, с топливом, то есть жизнь москвичей, особенно беднейших слоев, ухудшилась в разы. Плюс к этому, Москва оказалась городом, куда хлынули эвакуированные из западных губерний. Немецкая армия наступала, и с той территории переехали как государственные учреждения, так и очень много частных лиц.
Когда город переполнен, естественно, возникает квартирный кризис, усугубленный продовольственным. И можно себе представить, что происходило в очереди в продовольственную лавку, например. Как писал один из сыщиков своему начальству в охранном отделении, это место являлось местом агитации против правительства.
И понятно, что этот наплыв населения, создавая нервозность, довел до того, что москвичи вдруг впервые стали произносить эти бранные слова — "понаехали тут".
— Существует еще название Москвы — "Сорок сороков". Оно означает, что якобы в каждом конце города были церкви, буквально на каждой улице, и что до того, как церкви стали массово сносить, "малиновый звон" был совершенно невообразимый, потому что вся Москва была в этих колокольнях. Это так?
— Конечно, это были приходские церкви. Причем, по переписи населения 1912 года, в графе "русские" было обозначено 95,6 процента населения от тех полутора миллионов.
Но дело в том, что в дореволюционном паспорте в пятой графе писали место постоянного жительства. То есть где человеку выдали паспорт по месту его постоянного жительства. А четвертая графа — это было вероисповедание. Поэтому в тот самый массив русских могли записать как природных русаков, так и малоросов, и белорусов, и выкрестов, то есть крещеных иудеев, и татар православных. То есть понятия "национальность" не было.
Поэтому любая статистика требует, по крайней мере, очень серьезной критики. То есть цифры общие, поэтому нельзя говорить, что Москва была городом чисто русских. Были иностранные, как тогда говорили, колонии. Так называли сообщества, потому что с середины XIX века отдельного места жительства не было. В середине XIX века отдельным кварталом проживали в Зарядье только евреи, иудеи.
— Сейчас многие ругают Дмитрия Медведева и мэра Собянина за то, что они развивают Новую Москву, что Москва из круглой формы превратилась в запятую, что строятся новые станции московского метрополитена вместо того, чтобы строить новые линии, ведь именно линии перегружены, а не станции... А в течение XIX века критика властей возникала в связи с муниципальными проблемами, с подвозом воды, с организацией электроснабжения или была тишь да гладь да божья благодать?
— Критики было достаточно, была масса критики в адрес городской думы. По сути дела, городская дума решала вопрос о развитии города. Простой пример: некий инженер Балинский принес в городскую думу проект строительства метро в Москве, и городская дума его рассматривала. В первую очередь, посмотрели на смету, посмотрели на то, что обещает автор, взглянули за окно и сказали: "Да он предлагает миллион в трубу выкинуть". Ведь транспортная система, особенно с введением электрического трамвая, в принципе, тогда справлялась.
Все проблемы в Москве, от продовольственных до транспортных, обострились в условиях войны, это и подвело к тем кризисным явлениям. Поэтому городскую власть ругали, в газетах пропесочивали, писали фельетоны, но городская власть в лице городской думы старалась все-таки заботиться о городе. Особенно когда был энергичный городской голова, такой как, например, купец Алексеев, который это болото встряхнул так, что никому мало не показалось. Ему только за то, что он создал современные городские бойни и избавил Москву от смрада из Охотного ряда, уже можно ставить золотой памятник.
В городе жизнь налаживалась, и благоустройство города налаживалось, старались всё делать по образцам европейских городов. Специально посылали представителей городской управы в командировки, они возвращались, составляли подобные доклады: что стоит делать, что не стоит. То есть город развивался нормально, если бы не война. И беда Москвы началась, опять же, когда в 1917 году сюда переехало государственное правительство.

Беседовал Александр АРТАМОНОВ. К публикации подготовила Мария СНЫТКОВА. «pravda.ru», 11 марта 2017 года