Структура занятости сельского населения
в Центральном Черноземье [1]

Аверкиева К.В.[2], Землянский Д.Ю.[3]
(Опубликовано в журнале "Вестник Московского университета. Сер. 5. География". 2016, №2, с. 75-81)

Введение. В России стремительно меняется сельскохозяйственное производство - увеличивается доля вертикально интегрированных холдингов и крупных предприятий. Сельское хозяйство требует меньшего числа работников с более высокой квалификацией. В этих условиях сельским жителям необходимо выстраивать адаптивные стратегии поведения на рынке труда. В Центральном Черноземье, при традиционно больших численности и доле сельского населения, ускоренная трансформация аграрной сферы затрагивает больше людей, чем во многих других районах.

Сегодня аграрная занятость уже не основная для сельского населения. Официально ее доля среди занятых в экономике России составляет около 8%, но число всех граждан, связанных с аграрным сектором, российская статистика оценить не позволяет. Кризис 1990-х гг. и рост мобильности сельских жителей расширили территориальные и отраслевые возможности поиска работы. Новые технологии и сдвиги в структуре сельского хозяйства приводят к массовому высвобождению его работников. К альтернативам занятости на крупных агропредприятиях эксперты относят крестьянские фермерские (КФХ) и личные подсобные хозяйства (ЛПХ), разные виды индивидуального предпринимательства (ИП) в неаграрной сфере, отходничество. Основная задача работы - выявление адаптационных стратегий поведения сельских жителей на рынке труда в двух черноземных регионах. Для этого проанализирована структура занятости, в том числе неформальной, а также самозанятости и отходничества в избранных сельских поселениях.

Материалы и методы исследований. Острота проблемы сельской занятости, особенно в последние 7-8 лет, способствовала росту интереса к ней специалистов. Основное направление публикаций - анализ показателей состояния рынка труда: безработица, напряженность, число рабочих мест в регионе (реже в экономическом районе). Одним из распространенных сюжетов стала дооценка сельской безработицы. Ее официально регистрируемый уровень редко превышает 3-5% и даже по оценкам Международной организации труда (МОТ) достигает всего 8%, иногда 10%. Ряд авторов[4] предлагают изменить методику обследований по вопросам занятости и полнее учитывать безработных, относя к ним сезонных работников и занятых в нетоварных ЛПХ. При этом безработица в сельской местности увеличивается до 20-25%, превышая оценки МОТ в 3 раза.

Отдельное внимание в публикациях уделяется мерам по содействию занятости сельского населения. К ним относится поддержка малых форм агропроизводства (товарных ЛПХ, ИП, КФХ) и временной занятости населения районными центрами занятости[5], а также варианты трудоустройства сельских жителей в сфере услуг[6] и любом малом бизнесе[7]. В странах Восточной Европы вопрос диверсификации сельских рынков труда стоит столь же остро[8], там появлению новых рабочих мест в сельской местности способствуют, среди прочего, фонды Европейского союза.

В качестве варианта решения проблемы сельской безработицы рассматривается отходничество. Поездки на заработки упоминают многие исследователи сельской занятости[9]; их экспертная оценка доли отходников среди трудоспособного сельского населения составляет 12-15%. Пристальное внимание современному отходничеству, или «неоотходничеству», уделено в работах П.П. Великого[10], Т.Г. Нефедовой[11], Ю.М. Плюснина[12]. Эти авторы разрабатывают собственные методики оценки числа и доли отходников по данным как официальной статистики, так и полевых обследований.

Анализ указанных работ позволяет говорить о глубокой трансформации сельских рынков труда - все большую роль играет нестандартная и неформальная занятость. З.И. Калугина и О.П. Фадеева[13] предлагают ввести для ее описания понятие «сельский фриланс» - форма работы, когда жители самостоятельно формируют «портфель заказов» и в течение года находят разные заработки. Это заготовка дров зимой, круглогодичное производство продукции ЛПХ (молока, мяса), сезонные работы в сельском хозяйстве, подработка в строительстве и другие варианты.

В рамках исследования, выполненного авторами, сделана количественная оценка структуры сельских рынков труда на основе совмещения разных источников статистической информации. Совмещение разнородных источников информации и сопоставление полученных результатов с материалами экспертных интервью позволяют дать актуальную оценку вклада различного рода деятельности в доходы сельских жителей в трудоспособном возрасте.

Исследование опирается на материалы официальной статистики и полевых изысканий. Основные источники официальной статистики - микроданные (неперсонифицированные детальные данные из опросных листов, агрегированные по населенным пунктам во всех регионах России) Всероссийской переписи населения 2010 г., данные муниципальной статистики, Федеральной службы государственной статистики (ФСГС). При полевых исследованиях в качестве низовой территориальной ячейки выбраны сельские поселения, сохранившие в Черноземье названия «сельсоветы». Всего обследовано 15 сельсоветов в 6 муниципальных районах Курской и Тамбовской областей[14], проведено 56 экспертных интервью с представителями местной власти, бизнеса, работниками социальной сферы. Для анализа современного развития сельского хозяйства проанализированы показатели динамики аграрной сферы по материалам муниципальной и федеральной статистики, работы ведущих экспертов в области географии сельского хозяйства[15].

По официальным данным выделены основные сегменты сельского рынка труда. Число занятых в каждом сегменте определяли и по материалам интервью, и по микроданным переписи населения. Из графы «трудовая деятельность» в бланке переписи нельзя понять, где заняты работники, поэтому такие данные собирались в администрациях сельсоветов. Вопрос «Основной источник дохода» позволяет определить число жителей в трудоспособном возрасте, являющихся получателями различных пособий и пенсий, иждивенцами, а также число самозанятых (в данном случае тех, для кого основным источником дохода служит ЛПХ). С помощью микроданных переписи можно также уточнять оценки, выполненные сотрудниками местных администраций, числа жителей трудоспособного возраста, работающих за пределами мест постоянного проживания, - маятниковых трудовых мигрантов и отходников.

Результаты исследований и их обсуждение. По набору сфер приложения труда и источников средств к существованию в сельской местности Черноземье не уникально (рис. 1). Так, детальное исследование сельских рынков труда в российском Нечерноземье в 2014 г. показывает аналогичные результаты[16].

Рисунок 1. Схема рынка труда и вариантов источников дохода для сельских жителей трудоспособного возраста. Составлена авторами по материалам экспертных интервью

На рис. 2 представлена обобщенная сегментация рынка труда исследуемых регионов. Стандартную полную занятость имеют максимум 35-40% сельских жителей трудоспособного возраста (хотя занятость в сельском хозяйстве не всегда можно считать полной из- за увольнений на зимний период, и далеко не все маятниковые мигранты устроены официально). Чуть менее 1/3 трудоспособного населения имеют неформальную занятость (в обследованиях по вопросам занятости их относят к самозанятым): это работники ЛПХ и те, кто условно назван «калымщиками», т.е. имеющие нерегулярные заработки.

Рисунок 2. Структура занятости сельского населения в трудоспособном возрасте (по сельсоветам Курской и Тамбовской областей). Составлено авторами по материалам интервью и микроданным Всероссийской переписи населения 2010 г.

Столько же насчитывается экономически неактивных жителей трудоспособного возраста - иждивенцев и получателей различных государственных пособий. Официально зарегистрированных безработных не более 2%.

Рассмотрим сегменты рынка труда, представленные на рис. 2, детальнее. Доля занятых в сельском хозяйстве (работники агропредприятий и КФХ без сезонных рабочих) в обследованных сельсоветах варьирует от 1,5 до 35%. Максимум наблюдается там, где действует крупное сельскохозяйственное предприятие, а также развито фермерство. Но таких мест мало, чаще встречается ситуация, когда занятость на предприятии стремительно сокращается, а несколько КФХ не компенсируют убыль рабочих мест. В среднем по рассмотренным сельсоветам занятость в сельском хозяйстве составила только 11%.

Во всей России на протяжении последних 2025 лет она ежегодно снижалась. За 18 лет (с 1995 по 2013 г.) аграрное производство потеряло 3,2 млн человек, или 29% работников. В Сибири и на Дальнем Востоке снижение достигло 60-80%, в большинстве регионов Нечерноземья - почти 50%. Наименьшее сокращение отмечено на Юге России, а в ряде республик (Ингушетия, Северная Осетия, Карачаево-Черкессия) число занятых в отрасли увеличивалось. В Центральном Черноземье работников сельскохозяйственных предприятий стало меньше в среднем на 20%, отрасль потеряла свыше 150 тыс. человек.

Сокращение занятости в сельском хозяйстве не всегда приводит к снижению производства, так как высвобождение работников может быть связано с интенсификацией технологического процесса. Современная сельскохозяйственная техника обрабатывает большие площади при меньших трудозатратах, новые технологии животноводства требуют значительно меньшего числа работников.

В Черноземье в 2000-х гг. сочеталось несколько процессов: предприятия повышали эффективность растениеводства (за счет новой техники, более урожайных сортов и т.д.), отказывались от малорентабельного скотоводства, которое всегда требовало больше работников, а в свиноводстве переходили на максимальную автоматизацию. Поэтому даже при заметном с середины 2000-х гг. росте производства большинства видов сельскохозяйственной продукции (за исключением молока и мяса КРС) происходит постоянное сокращение занятых в сельском хозяйстве (рис. 3).

Рисунок 3. Динамика посевных площадей, поголовья крупного рогатого скота (КРС) и свиней, а также динамика числа занятых в сельскохозяйственном производстве по всем регионам Центрального Черноземья за 2003-2013 гг., в % к 2003 г. Построено по данным ФСГС и сборников «Регионы России» за 2004-2014 гг.

К аграрной занятости близка и работа в ЛПХ. Она относится к нестандартным формам занятости. В Черноземье сложились хорошие условия для ведения подсобного хозяйства - природные условия позволяют получать большие урожаи, а крупные аграрные предприятия или фермеры, работающие на земельных паях сельских жителей, снабжают их зерном и сеном в качестве арендной платы, что позволяет содержать скот, свиней или птицу с минимальными издержками. Поэтому хотя бы небольшое хозяйство есть почти у каждого, но из-за трудностей со сбытом продукции товарных ЛПХ немного. Респонденты отмечают и утрату навыков сельскохозяйственного труда у современных жителей села.

Что касается занятых в промышленности, то их в обследованных сельсоветах оказалось лишь 3%, в основном благодаря тому, что в выборку попал сельсовет, где размещается крупное предприятие, обслуживающие нефтегазовый транзит. В большинстве других сельсоветов практически нет промышленных предприятий. Изредка в сельской местности можно найти небольшие производства строительных материалов или местную переработку сельскохозяйственного сырья. В пунктах, расположенных у железной дороги, занятость в промышленности дают хлебоприемные предприятия.

Иногда промышленные занятия сельского населения коренятся в исторической практике. Так, в Платоновском сельсовете Рассказовского района Тамбовской области 24 малых предприятия специализируются на вязке шерстяных носков. Поскольку еще в советские годы работники Арженского суконного комбината (расположен в г. Рассказово - районном центре) имели возможность «выносить» шерстяную нить, и многие жители района подрабатывали вязкой носков. В настоящее время суконный комбинат прошел через процедуру банкротства, но «носочная» традиция сохранилась, пряжу предприниматели покупают по всей России, а в селах района «почти в каждом доме стоит машина, за неделю всегда можно лишнюю тысчонку заработать» (из интервью с заместителем главы Платоновского сельсовета). Такие примеры единичны. В целом сельская промышленность в Черноземье почти не развита. Переработка сельскохозяйственного сырья осуществляется в районных центрах, там же размещаются и другие промышленные предприятия, чаще всего находящиеся в нестабильном экономическом положении.

Слабо развита и сфера платных услуг. Это связано как с низким платежеспособным спросом сельского населения, так и с опасениями сельских жителей оформлять свою деятельность как индивидуальное предпринимательство. Поэтому многие услуги, которые реально оказываются на возмездной основе (строительство, ремонт и др.), в статистику не попадают. Основную занятость в секторе коммерческих услуг дают сельские предприятия торговли, реже общественного питания. В крупных селах также встречаются парикмахерские, швейные мастерские и другие небольшие предприятия бытового обслуживания. Доля занятых в секторе платных услуг повышается (до 8% при среднем значении 3%), если в сельской местности расположены крупные учреждения: дома отдыха, пансионаты, санатории, детские оздоровительные лагеря.

Важную роль на сельских рынках труда играет сфера бюджетных услуг, в основном учреждения социального обслуживания. В среднем в ней заняты 12% трудоспособных жителей. Эта доля варьирует от 6 до 26% в зависимости от того, какой набор учреждений расположен в пределах сельского поселения. Она минимальна в тех сельсоветах, где прошло объединение и укрупнение школ, больниц, детских садов, сельских администраций. Максимальная доля бюджетников наблюдается там, где расположены крупные социальные учреждения районного или областного значения: дома престарелых, детские дома, интернаты и др. Работа в бюджетной сфере - самая желанная для сельских жителей, поскольку дает стабильную занятость и оплату труда без сезонных колебаний. Единственное, что вызывает опасения жителей, - постоянная угроза оптимизации бюджетных учреждений, связанная с укрупнением сельских поселений.

К числу получателей бюджетных денег в качестве основного источника средств к существованию относятся пенсионеры в трудоспособном возрасте, инвалиды и адресаты иных государственных пособий. Они входят в группу экономически неактивных сельских жителей. Суммарно получателей таких пособий больше, чем сотрудников предприятий сельского хозяйства и КФХ. Эксперты отмечают, что поиск возможности получать какое-либо пособие - одна из самых распространенных стратегий сельских жителей[17]. При этом демографы отмечают сокращение экономически неактивного населения и его доли в общей численности населения трудоспособного возраста за последние 10-12 лет[18]. В сельской местности Черноземья получение небольшой пенсии или пособия позволяет иметь средства на покупку товаров длительного пользования, а основную часть продуктов питания сельские жители могут выращивать на своих подворьях. Поэтому подобная стратегия поведения на рынке труда довольно распространена.

Еще многочисленнее группа иждивенцев трудоспособного возраста, получающих в качестве основного источника средств для жизни финансовую поддержку родственников или иных лиц либо алименты. Это в основном женщины, с одной стороны, они больше задействованы в домашнем хозяйстве, в уходе за детьми и пожилыми родственниками, а с другой - для них существует меньше вакансий в сельском хозяйстве, промышленности, услугах по ремонту и других видах физической работы. Женских профессий становится все меньше, особенно в условиях постоянного сокращения поголовья КРС. Большинство женщин уже не обращаются в районные отделения центров занятости населения. Нередки случаи, когда муж имеет работу за пределами села (в районном центре с ежедневными поездками или в удаленном городе, где трудится в вахтовом режиме), а жена занимается нетоварным или малотоварным подсобным хозяйством.

Самая трудная для изучения группа - так называемые калымщики (или, по терминоголии З.И. Калугиной[19], сельские фрилансеры), т.е. те, кто имеет эпизодические заработки без официального трудоустройства. Таковы участники временных бригад по строительству и ремонту; те, кто выполняет небольшую работу в домохозяйстве других жителей (подвоз и колка дров, вспашка огородов, прополка); занятые частным извозом без оформления деятельности, сезонные работники в сельском хозяйстве, сборщики грибов и ягод и др.

Другой вариант решения проблем сельской занятости - рост трудовой мобильности. Исследования показали, что за пределами своих населенных пунктов работают около 22% сельских жителей трудоспособного возраста. К ним относятся как те, кто совершают ежедневные и сменные (сутки через двое или трое) трудовые поездки - коммьютеры (или маятниковые мигранты), так и отходники, выезжающие на заработки за пределы региона проживания на неделю и более. Такое деление несовершенно. Отходники тоже циркулируют между местами жительства (регистрации) и работы. Кроме того, жители районов, граничащих с соседними областями, могут совершать ежедневные поездки туда, могут работать в вахтовом режиме в пределах своего региона. Но никакие статистические данные не позволяют провести деление иначе.

Массовым отходничество в Черноземье стало в середине 2000-х гг., когда начались крупные преобразования в сельском хозяйстве: организация крупных агрохолдингов, скупка земельных паев, интенсификация аграрного производства. Респонденты говорят, что сначала преобладали поездки на большие расстояния в вахтовом режиме, а сейчас сельские отходники стараются находить работу поближе к местам постоянного проживания, так как сказываются возраст, ухудшение здоровья и постепенное выравнивание заработной платы в ряде сегментов рынка труда между крупнейшими городами и региональными центрами. Как в Курской, так и в Тамбовской области распространены ежедневные поездки на крупные животноводческие комплексы и другие предприятия АПК. Например, сельские жители Льговского района Курской области ездят в соседний Конышевский район на свиноводческие комплексы и комбикормовый завод, а из Обоянского района - в соседнюю Белгородскую область на агрокомплексы компании «Мираторг».

Поддержание основных функций сельской местности Черноземья (производство сельскохозяйственной продукции, обслуживание сельского населения, инфраструктурных и других объектов на селе) требует почти в 3 раза меньше людей, чем проживает в сельской местности в настоящее время. Очевидно, что сама функция деревни постепенно меняется. О переходе от аграрной производящей функции к селитебной и рекреационной уже говорят исследователи[20]. Размышления о роли сельской местности встречаются и в словах респондентов: «Вообще не очень понятно, какой смысл в сельской местности? Хорошего образования в школах не будет, если в школе мало учеников. Чтобы были ученики, надо чтобы в селах жило по 2000 человек, но тогда будет много трудоспособных жителей - а где для них найти работу? В сельском хозяйстве столько не надо. Надо двигаться в сторону малых городов, чтобы были разные варианты приложения труда», - так рассуждал директор крупного хозяйства в Обоянском районе Курской области.

С одной стороны, можно ожидать усиления миграции сельских жителей в города, поскольку процесс урбанизации в России еще не завершен. С другой стороны, их переезд в город сдерживает не только дороговизна недвижимости, но и нежелание переселяться. Многим нравится жить в сельской местности, они хотели бы найти работу на месте. Поэтому задача создания сельских рабочих мест по-прежнему актуальна. Представители районных органов власти возлагают надежды на фермерство или на развитие более трудоемкого животноводства. Вопрос о строительстве предприятий по переработке местного сырья не поднимается, поскольку многие перерабатывающие предприятия, расположенные в районных центрах, до сих пор находятся в кризисном состоянии. По всей видимости, реальным выходом в сложившейся ситуации остаются рост мобильности сельских жителей и гибкая реакция на изменения локальных рынков труда при сохранении личных подсобных хозяйств в качестве надежного продовольственного «тыла».

Выводы:

• структура занятости сельского населения Центрального Черноземья трансформируется в результате взаимного действия факторов сокращения занятости в сельском хозяйстве из-за интенсификации производства и роста территориальной мобильности жителей. Основной результат трансформации - повсеместное формирование устойчиво-диверсифицированных рынков труда с малой долей реального сектора экономики (преимущественно сельского хозяйства);
• преобладающие стратегии адаптации сельских жителей на рынке труда - неформальная занятость и трудовая миграция. К ним прибегают большинство активных трудоспособных жителей, не способных найти работу в сельском хозяйстве или в бюджетном секторе. Эволюция территориальной мобильности ведет к снижению роли отходничества (трудовых миграций на длительные сроки и расстояния) в пользу расширения маятниковых миграций;
• результатом внедрения множества стратегий поведения на рынке труда, в том числе маятниковых миграций и современной «индустриальной» занятости в сельском хозяйстве, становится изменение образа жизни сельских жителей - отход от традиционного подсобного хозяйства, формирование более жестких категорий бюджета времени (его деления на труд и отдых), повышение требований к бытовым условиям и др.;
• несмотря на лучшие агроклиматические и транспортно-географические условия, чем в других регионах Центральной России, ведение товарного личного подсобного хозяйства становится основным занятием и источником дохода для очень небольшого числа жителей. В то же время те же условия, более высокая плотность населения, повышенная людность населенных пунктов делают ситуацию на рынке труда в сельской местности Черноземья более благополучной и адаптивной, чем в регионах Нечерноземья.

[1] Исследование выполнено за счет гранта Российского научного фонда (проект №14-18-00083 «География возвратной мобильности населения в сельско-городском континууме»).
[2] Институт географии РАН, отдел социально-экономической географии, науч. с., канд. геогр. н.
[3] Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова, географический факультет, кафедра экономической и социальной географии России, науч. с., канд. геогр. н.
[4] Бондаренко Л.В., Груднева А.А. Состояние сельского рынка труда // Уровень жизни населения регионов. 2010. № 3. С. 24-32; Гуляева Т.И., Григорева Н.В. Рынок труда: проблемы занятости сельского населения в Орловской области // Вестн. Орловского гос. аграрного ун-та. 2012. Т. 34, № 1. С. 158-162; Асеева А.А. Рынок труда и занятость населения в сельской местности Курской области // Вестн. Курской гос. сель.-хоз. академии. 2013. № 2. С. 21-24.
[5] Ульянов В.Н., Калабкина М.А. Состояние и перспективы развития сельского рынка труда в республике Мордовия // Системное управление. 2014. № 3 (24). С. 11-18.
[6] Шабанов В.Л. Развитие несельскохозяйственной занятости и снижение бедности в сельских поселениях разных типов // Никоновские чтения. 2009. № 14. С. 97-99.
[7] Исакова С.Г. Занятость сельского населения и методы ее повышения в областях ЦЧР // Никоновские чтения. 2007. № 12. С. 391-392.
[8] Egedy T., Ceric D., Konopski M. et al. Enterpreneurship as a potential driving force for the further development of rural areas - Good examples of visegrad countries // Studia Obszaryv Wieskich (Rural Studies). 2015. Vol. 39. P. 103-128.
[9] Фадеева О.П. Сибирское село: земля и труд в локальных контекстах // ЭКО. 2013. № 5 (467). С. 29-47; Ульянов В.Н., Калабкина М.А. Состояние и перспективы развития сельского рынка труда в республике Мордовия // Системное управление. 2014. № 3 (24). С. 11-18.
[10] Великий П.П. Неоотходничество, или лишние люди современной деревни // Социол. исследования. 2010. № 9. С. 44-49.
[11] Нефедова Т.Г. Занятость и отходничество населения в Ставропольском крае // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 5. География. 2015. № 2. С. 93-100; Нефедова Т.Г. Развитие АПК и продовольственная безопасность России в условиях миграции населения из сельской местности // ЭКО. Всеросс. экон. журнал. 2015. № 9. С. 123-144.
[12] Плюснин Ю.М., Позаненко А.А., Жидкевич Н.Н. Отходничество как новый фактор общественной жизни // Мир России. 2015. Т. 24, № 1. С. 31-75.
[13] Калугина З.И. Инверсия сельской занятости: практика и политика // Регион. экономика и социология. 2012. № 2 (74). С. 45-67; Фадеева О.П. Сибирское село: земля и труд в локальных контекстах // ЭКО. 2013. № 5 (467). С. 29-47.
[14] Льговский и Обоянский районы в Курской области, Моршанский, Рассказовский, Жердевский и Мичуринский в Тамбовской области.
[15] Даньшин А.И. Современное состояние сельского хозяйства России // География в школе. 2013. № 7. С. 25-30; Нефедова Т.Г. Развитие АПК и продовольственная безопасность России в условиях миграции населения из сельской местности // ЭКО. Всеросс. экон. журнал. 2015. № 9. С. 123-144.
[16] Аверкиева К.В. Современная структура занятости сельского населения Нечерноземья и роль отходничества в занятости сельских жителей // Изв. РАН. Сер. геогр. 2016. № 1. С. 25-37.
[17] Великий П.П., Бочарова Е.В. Динамика формирования многоканальности источников выживания сельской семьи // Изв. Сарат. ун-та. Нов. сер. Сер. Социология. Политология. 2014. Т. 14, вып. 1. C. 30-37.
[18] Варшавская Е.Я, Денисенко М.Б. Россияне, не готовые работать // Демографический еженедельник Демоскоп Weekly. 16-29 ноября 2015 г, № 663-664. URL: http://demoscope.ru/weekly/2015/0663/tema07.php (дата обращения: 05.12.2015).
[19] Калугина З.И. Инверсия сельской занятости: практика и политика // Регион. экономика и социология. 2012. № 2 (74). С. 45-67.
[20] Алексеев А.И., Сафронов С.Г. Изменение сельского расселения в России в конце XX- начале XXI века // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 5. География. 2015. № 2. С. 66-76.