Rambler's Top100

№ 711 - 712
1 - 22 января 2017

О проекте

Институт демографии Национального исследовательского университета "Высшая школа экономики"

первая полоса

содержание номера

читальный зал

приложения

обратная связь

доска объявлений

поиск

архив

перевод    translation

Оглавление Глазами аналитиков 

Трансформация семьи в России и Китае: сравнительный анализ

Ценности родительства: структура, типы, ресурсы

Демографическая бомба Нигерии

Архив раздела Глазами аналитиков


Понравилась статья? Поделитесь с друзьями:


Google
Web demoscope.ru

Ценности родительства: структура, типы, ресурсы[1]

Безрукова О.Н.[2]
(Опубликовано в журнале "Социологические исследования", 2016, №3, с. 118-127)

Методология исследования. В качестве теоретической основы исследования мы, во-первых, опирались на идеи о трансформации ценностно-мотивационных основ деторождения[3], на представления о детях в обществе постмодерна[4]. Во-вторых, рассматривали ценности как устойчивые убеждения о предпочтительных видах поведения или итоговых состояний в континууме относительной важности[5], желаемые конечные цели, управляющие выбором или оценкой поведения[6], обобщенные цели и средства их достижения, выполняющие роль фундаментальных норм[7]. В-третьих, учитывали положения теории изменения ценностей (Theory of Value Change) от материалистических к постматериалистическим[8], от авторитарных к либеральным[9].

Родительство (parenting), представляющее собой исторически и культурно обусловленное отношение к детям, чувства, родительские роли, практики поведения[10] операционализированы в исследовании как совокупность ценностей, установок и практик в отношении детей. Ценности родительства - как одна из групп семейных ценностей - комплекс эмоционально и культурно обусловленных, устойчивых убеждений о предпочтительных моделях репродуктивного, экзистенциального, социализационного поведения родителей с целью рождения и воспитания детей. Ценности родительства включают убеждения о ценности детей и отношении к ним, мотивации деторождения, планирования и организации рождения детей, их количестве, качестве заботы и воспитания, о том, как должны строиться взаимоотношения между родителями и детьми, какие качества необходимо воспитывать в детях.

Вслед за исследователями семейных ценностей[11] к ключевым ценностям родительства мы отнесли ценности функций родительской роли - воспитания, содержания, заботы, социализации. Они составляют, во-первых, установки в отношении родных и (или) неродных детей, в т. ч. отношение к усыновлению, готовности к помощи и поддержке детей, во-вторых, ценности количества детей (отношение к многодетности/бездетности и др.). Ценности содержания родительской роли включают: 1) ценности репродуктивной функции (планирование и организация деторождения, репродуктивные установки, мотивация, практики и др.), 2) ценности экзистенциальной функции (забота, уход, организация быта, содержание детей и др.), 3) ценности социализационной функции (ценностно-смысловая сфера, цель, стиль, стратегии воспитания, качество родительства и др.).

Мы исходили из предположения о том, что выбор модели родительства и представления о родительской роли коррелируют с отношением к детям. Основные исследовательские вопросы были направлены на изучение структуры родительских установок и практик помощи детям в трудной жизненной ситуации, субъективных смыслов, представлений о детях, ценностных различий в отношении к детям у ориентирующихся на разные модели родительства.

Эмпирической основой статьи выступают данные социологических исследований, 2007-2013 гг. в Санкт-Петербурге и Ленинградской области. В анализ включены материалы 20 фокус-групп с родителями, имеющими детей от 14 до 17 лет, отобранных на основе критериев структуры семьи (полные/неполные), детности, пола, религиозной самоидентификации (N=186), материалы 2 фокус-групп с учителями (N=20), результаты трех опросов родителей (N=2067)[12]. В качестве критерия для дифференциации различий в ценности детей мы рассматривали выбор социокультурной модели семьи и родительства. Анкета содержала вопрос, в котором была дана суть каждой модели семьи и родительства - традиционной, солидарной, делегирующей и неопределенной (ситуативной), которые в целом совпадают с этапами трансформации семьи[13].

Родительские установки. Представления о детях рассматривались при изучении ценностей родительства разных родительских групп. Каковы образы детей в сознании наших респондентов? Раскрывая ценность детей в совокупности аффективных, когнитивных и поведенческих компонентов, мы рассматривали палитру многообразных оттенков отношения родителей к детям, обусловленных уникальностью семейной биографии, своеобразием индивидуальных предпочтений, переживанием актуальной жизненной ситуации. Одно из измерений множественного родительского отношения - эмоциональное отношение к детям, которое проявляется как в теплом, заинтересованном отношении, свидетельствующем о любви, готовности к деятельному участию в заботе о них, так и в равнодушии, холодности и неприятии. 70,9% отметили свою любовь к детям, нейтрально оценили свое отношение - 19,4%, в нелюбви к детям или трудностях в определении отношения к ним признались - 4,2 и 5,1%. При этом ориентированные на традиционное и солидарное родительство чаще выбирали ответ “Я люблю детей, играю и общаюсь с ними всегда с удовольствием” (81,6 и 77,8%), родители из группы делегирующих и неопределенных чаще других склонялись к нейтральному отношению к детям (23,1 и 24,6%). Гендерные различия проявились в том, что женщины по сравнению с мужчинами чаще признавались в любви (75,3 против 64,8%), а мужчины - в нейтральном отношении к детям (26,1 против 15,3%). При этом доля мужских ответов в группах делегирующих и неопределенных родителей о нейтральном (32,9 и 32,5%) и негативном (по 10%) отношении к детям заметно превышала женскую (15,7 и 20,8%) и (5,9 и 4,5%).

Суждения об отношении к детям были сформулированы на основе дискурсивного анализа данных в ходе качественного этапа исследования. Наиболее часто встречаемые утверждения, представляющие собой сочетание традиционных, современных, авторитарных и либеральных установок в отношении детей, представлены на рис. 1. Доминирующее отношение к детям связано с традиционными смысловыми кодами - радостью, счастьем, жизненным смыслом. В общей структуре ответов велика и доля суждений, относящихся к современной родительской культуре, предписывающей родителям нести индивидуальную ответственность за своих детей, необходимость вкладывать усилия, труд, свободное время в их развитие, испытывать беспокойство за их будущее. Консервативные и авторитарные родительские установки в большей степени оказались характерны для сторонников традиционного родительства, современные и либеральные - для выбирающих делегирующее и неопределенное родительство. Лица, ориентированные на солидарное родительство, придерживаются смешанных установок.

Рисунок 1. Распределение ответов на вопрос “Насколько вы согласны с утверждениями?” в зависимости от выбора модели родительства (“в целом согласен”, в % от числа опрошенных)

Источник: данные опроса родителей (N=680), (СПб., 2008 г.)

Гендерные различия проявились в том, что матери по сравнению с отцами чаще связывали представления о детях с противоречивыми смыслами - радостью (92,7 против 83,0%), жизненным предназначением (81,6 против 71,8%), но и видели в детях угрозу материальному благополучию семьи (55,2 против 47,5%), причину страхов и беспокойств (62,9 против 49,8%), негативных эмоций (38,9 против 32,5%), потерю времени и сил (52,9 против 46,9%). Материнское отношение по сравнению с отцовским оказалось чаще наполнено субъективным восприятием, связанным с особенностями ролевого поведения - необходимостью индивидуальных вложений для успешной социализации ребенка, беспокойством и тревогой о будущем детей. Своеобразное восприятие ответственности, принимаемой женщинами, скорее объясняется традиционной родительской культурой, в которой установки заботы и воспитания детей, наравне с практиками повседневной жизни, предписываются и реализуются матерью.

В результате факторного анализа утверждений (факторная матрица ротирована методом Varimax raw) выделены три фактора, которые можно интерпретировать как родительские установки в отношении детей, объединяющие несколько утверждений с наибольшим факторным весом: дети - проблемы и риски, дети - жизненное предназначение, дети - ответственность, долг и общественное признание. Полученные три фактора объясняют 36,8% дисперсии.

Первый фактор “дети - проблемы и риски” - занимает ведущее место в структуре факторов всех групп родителей, представляет собой комплекс мнений, сфокусированных на современных проблемах, рисках рождения и воспитания детей: “Рожаешь ребенка - с мечтами о хорошем, таком розовом, теплом. А потом, и это, и то, и туда, и сюда.., и румяный колобок обрастает шипами и становится похож на кактуса” (Мария, 42 г., сын 16 л.). Взгляды таких родителей объединяют представления о детях как причине раздоров и конфликтов в семьях, помехах в карьере, риске с неизвестным результатом, страданий и горя родителей, в качестве причины потери времени и сил, материальных благ, свободы и личного пространства. Для традиционных и солидарных родителей в меньшей степени характерен выбор поведенческих установок данного “проблемного” симптомокомплекса (36,5 и 35,2%). Чаще их выбирают родители из группы делегирующих и неопределенных (50,2 и 44,9%).

Второй фактор - “дети - жизненное предназначение” - фокусирует внимание на представлениях о детях как главном предназначении в жизни и объединяет суждения родителей о том, что дети - это то, ради чего стоит жить на земле, радость и счастье, дети развивают личность родителей, дети укрепляют отношения между супругами. Фактор отражает точку зрения на роль детей как ключевой семейной ценности: “Считаю, что дети - это единственное, ради чего нам стоит жить вообще. Дети для меня - звездочки, удерживающие на земле, для чего еще нам жить как не для детей?” (Виталий, 45 л., женат, дети 14 и 11 лет). Значимость детей как смысловой жизненной доминанты объединяет все группы, но чаще эти убеждения разделяют родители из подгрупп традиционных и солидарных (84,1 и 83,8%), среди делегирующих и неопределенных - 68,4 и 63,5%.

Третий фактор - “дети - ответственность, долг и общественное признание” - объединяет взгляды родителей, связывающих рождение детей с успешностью, трудом, моральным долгом перед обществом и включающие противоречивые суждения относительно сочетания внешней и личной ответственности, принимаемой на себя с рождением детей: “Дети - это целина, пашня, надо все время работать... Дети - это ответственность за жизнь, воспитание, предъявление моих достоинств, состоятельности, мой долг перед обществом” (Татьяна, 45 л., замужем, дети 15 и 13 лет). Суждения, характерные для данного фактора, чаще выбирали традиционные родители (45,9%), 39,4 и 38,1% - в группах солидарных и делегирующих родителей, 33,6% - в неопределенных.

Таким образом, вклад первого фактора “дети - проблемы и риски” в общую дисперсию, отражающий его субъективную значимость, оказался наиболее высоким для всех родительских групп, что свидетельствует об осознании родительства как трудной и рискованной деятельности. Несмотря на то, что в сознании противоречиво сочетаются традиционные и современные, авторитарные и либеральные представления о детях, наблюдаются контуры различий в родительских установках. Отношение к детям у родителей, выбирающих традиционное родительство, чаще отличается взглядами, предписывающими рождение и воспитание детей как моральный долг и ответственность перед обществом. Солидарные, по сравнению с другими, скорее наполнены оптимизмом и сбалансированностью оценки, делегирующие - чаще отличаются рационально-прагматичным отношением, неопределенные разделяют тревожно-пессимистические взгляды. Вслед за Дж. Колдуэллом[14], разделяющим общества с низким уровнем рождаемости, в котором “чистые потоки богатств” перемещаются от родителей к детям, и высоким, в котором “чистые потоки богатств” переходят от детей к родителям, сообщество петербургских родителей скорее можно отнести к первому типу. При этом существует дифференциация в передаче информационных потоков. Родители - сторонники традиционного и солидарного родительства - чаще несут информацию о детях в позитивных жизненных смыслах, как “потоках радости и счастья”, а делегирующие и неопределенные - чаще негативную, как “потоках проблем, страхов и риска”.

Рисунок 2. Распределение ответов респондентов, ориентирующихся на разные модели родительства, на вопрос: “Насколько, по-вашему, семье важно иметь своих собственных детей?” (ответы “да”, в % от числа опрошенных)

Установки и практики помощи детям в трудной жизненной ситуации. Анализ мотивации рождения еще одного ребенка в семье показал, что в целом по выборке 35,5% родителей хотели бы иметь еще одного ребенка. При этом женщины чаще склонялись к отрицательным ответам (47 против 41,6%), а мужчины - затруднялись определить свое отношение (24,4 против 16,6%). Мотивация рождения еще одного ребенка в семьях статистически значимо взаимосвязана с выбором традиционной модели родительства, более молодым возрастом, эмоционально-теплым отношением к детям, удовлетворенностью браком, супружескими отношениями, своей родительской ролью и ее выполнением супругом (супругой) (р < 0,01).

Насколько важно семье иметь собственных детей? Осознание ценности рождения биологически родных детей, на наш взгляд, может выступать прогностически значимым критерием оценки родительского потенциала (рис. 2). В оценке значимости наличия в семье собственных детей, по сравнению с приемными, сохранились различия между респондентами, идентифицирующими себя с разными моделями родительства. Ценность биологически родных детей в большей степени проявилась в группе матерей и отцов из группы традиционных (77,8 и 75,6%), а в меньшей - в группе неопределенных (60,8 и 53,5%). В группах неопределенных и делегирующих высока доля родителей, затруднившихся определить свое отношение (23,1 и 33,9%). При этом неопределенность в оценке значимости для семьи иметь собственных детей чаще проявлялась у отцов по сравнению с матерями: в группе делегирующих (27,5 и 19,6%) и неопределенных (38 и 32,0%).

Феномен сомнения или отрицания ценности рождения биологически родных детей объясняется трудностями адаптации личности в современном обществе, а динамика его проявления во многом связана с усилением внешних угроз и рисков, ощущением субъективного неблагополучия, невозможностью совладания с трудностями. Участники фокус-групповых дискуссий, проявляющие неуверенность в значимости биологического родительства, чаще всего фиксировали неблагополучие в семейной жизни: “Сплошное разочарование в семейной жизни, зачем неудачнику дети?”, переживания неуспешности или несостоятельности: “Ну, кто я, пьянь, слесарь, что я могу дать детям?”; осознание тотальной неуверенности: “Ни в чем я не уверена, ни в муже, ни в работе, ни в себе, мне одного много, ну зачем мне дети, тем более чужие?” (Олеся, 35 л., сын 14 л.). Другими словами, символический отказ от биологического родительства чаще всего проявлялся в ситуации переживания кризиса идентичности, осознания психологического неблагополучия, непреодолимости рисков, неуверенности и страхов. На трудности процесса социальной адаптации семей к изменениям в обществе и необходимость усиления устойчивости психологического здоровья семьи, активизации внутренних ресурсов семей указывают выводы и других исследователей[15].

Если у части лиц возникают сомнения в необходимости иметь родных детей, то насколько они готовы взять в семью ребенка, потерявшего заботу родителей? По данным общероссийского исследования, готовы к усыновлению 16%[16]. Данные нашего исследования показали, что только 11,2% хотели бы усыновить ребенка, 22,7% затруднились ответить. Гендерные различия заключались в том, что матери в 2 раза чаще отцов склонялись к практике усыновления (14,8 против 7,3%), а отцы - к отказу от нее (68,2 против 62,8%). При этом больше всего противников усыновления оказалось среди отцов в группах неопределенных и делегирующих (83,1 и 69,2%, у традиционных - 55,6%), а сторонниц усыновления - среди матерей из группы традиционных и солидарных (16,7 и 15,5%).

Отметим, что у мотивированных к усыновлению родителей эмоционально-ценностное отношение к детям раскрывается в идентификации чужих детей как своих, родных, нуждающихся в любви и заботе наравне с собственными детьми. Себя эти родители воспринимают как “сильных”, эмоционально “теплых”, способных к родительскому труду: “Хотели бы взять еще ребенка из детского дома, чувствую в себе силы отдать столько же любви, тепла, сколько своим родным детям” (Наталия, 42 г., трое детей).

Согласно исследованиям, практики благотворительности в большей степени свойственны лицам, имеющим устойчивый материальный статус, идентифицирующим себя с “сильными”, выходцам из многодетных семей[17]. В нашем исследовании выделен еще один фактор - степень идентификации с родительской ролью, имеющий прямое отношение к факторам, влияющим на предрасположенность к помогающему поведению (helping behavior). Согласно полученным данным (табл.), в целом респонденты в 2-4 раза реже помогают детям в трудной жизненной ситуации (сборе средств, детских вещей и игрушек, лекарств и др.) по сравнению с намерениями оказывать помощь.

При этом как установки, так и практическая помощь родителей чаще сфокусированы на помощи детям, попавшим в кризисную ситуацию (61,3 и 29,6%), детям из детских домов и приютов (51,5 и 24,9%), детям с ограниченными возможностями здоровья и детям-инвалидам (41,9 и 20,1%). Реже - детям мигрантов (16,9 и 11,3%), детям из семей переселенцев, приехавшим из других областей России (24,2 и 11,4%). Установки деятельного участия чаще характерны для родителей, идентифицирующих себя с солидарным и традиционным родительством, реже - для ориентирующихся на делегирующее и неопределенное. Реальную помощь детям, нуждающимся в помощи, чаще отмечали родители из группы традиционных (среднее 29,06 против 13,12 в группе неопределенных). Таким образом, осознание ценности детей проявляется в оценке значимости неродных детей, в отношении которых проявляется готовность помогать, поддерживать в трудных ситуациях, жертвовать своим личным временем, силами для их благополучия. Общая альтруистическая направленность в большей степени свойственна многодетным родителям, обладающим особыми чувствами и любовью к детям. Данные выводы подтверждаются результатами, полученными в других исследованиях[18].

Выявленные различия между родительскими группами, идентифицирующими себя с разными моделями родительства, связаны как с культурными особенностями и условиями жизни, так и с жизненным циклом, образом и стилем жизни семьи, принадлежностью к определенной социальной группе.

Родители, представляющие традиционное родительство, чаще относятся к лицам более зрелого возраста - 45-54 лет (40,4%), живущим в зарегистрированном браке (91,9%), в полных семьях расширенного типа (34,7%). Они чаще идентифицируют себя с православными верующими и имеют троих и более детей. По данным самооценок, их семьи не только чаще имеют высокий потребительский статус, но, по сравнению с другими, более высокий уровень удовлетворенности своим материальным положением. Для социального самочувствия традиционных родителей в большей степени, чем для других, характерны оптимистичность и уверенность в будущем, более высокая самооценка здоровья. Субъективные оценки семейного благополучия, составляющие основу общей удовлетворенности семейной жизнью, в данной группе достаточно высоки. Так, в большей степени, чем остальные, в группе традиционных удовлетворены супружескими отношениями (84,7%), супругом (супругой) в родительской роли (84,7%), собой в роли матери (отца) (78,8%), взаимоотношениями с детьми (82,7%). Поскольку родители данной группы чаще указывают на отсутствие в семье конфликтов и чаще других чувствуют удовлетворенность успешностью семьи (61,2%), эти семьи выглядят более дружными и сплоченными.

Таблица Распределение ответов родителей на вопросы: “Вы будете помогать детям, нуждающимся в помощи?”/ “Вы помогали детям, нуждающимся в помощи?” в зависимости от выбора модели родительства (ответы “да”, в % от числа ответивших)

 

Выборка в целом

Традиционные

Солидарные

Делегирующие

Неопределенные

Будете помо-
гать

Помо-
гали

Будете помо-
гать

Помо-
гали

Будете помо-
гать

Помо-
гали

Будете помо-
гать

Помо-
гали

Будете помо-
гать

Помо-
гали

Больным детям, попавшим в беду

61,3

30,2

75,3

41,1

78,9

24,6

51,2

32,5

38,4

22,8

Детям-сиротам из детского дома, приюта

51,5

25,8

58,1

40,6

62,5

28,5

42,8

22,2

37,1

18,6

Детям с ограниченными возможностями, детям-инвалидам

41,9

20,6

52,3

27,8

50,9

20,3

40,8

19,8

23,1

13,2

Детям из семей переселенцев, приехавшим из других областей России

24,2

11,5

32,4

16,3

29,7

13,7

18,1

13,9

16,3

5,5

Детям мигрантов, приехавшим из другой страны

16,9

11,5

25,7

19,5

21,3

12,0

12,8

10,1

6,2

5,5

Источник: данные опроса родителей (N=700), (СПб., 2012).

Делегирующие чаще других более молоды и находятся в возрасте 30-34 лет (18,7%). Они чаще других проживают в незарегистрированных брачных союзах (20,9%), сводных семьях (20,3%), имеют одного ребенка (71,4%). Несмотря на то, что эти семьи часто имеют высокий потребительский статус (38,1%), они реже удовлетворены своим материальным положением. Им в большей степени свойственна удовлетворенность профессиональной ролью (64,3%), но в меньшей - отношениями с детьми (67,4%). Супружеские отношения чаще характеризуются конфликтностью и меньшей, по сравнению с другими группами, удовлетворенностью супругом в родительской роли (55,3%), что объясняет снижение оценок успешности семьи (45,5%).

В группе родителей, отнесенных к неопределенным, наблюдается ослабленность в экономических и структурных ресурсах семьи. Родители данной группы чаще находятся на этапе активной зрелости - в возрасте 35-44 лет, сопровождающемся стремлением к сочетанию профессиональных, семейных и родительских ролей, что нередко приводит к трудностям в межличностных взаимодействиях и проявляется в конфликтах, неудовлетворенности семейными отношениями. В меньшей степени, чем другие, родители данной группы оценивают успешность семьи (21,6%), реже удовлетворены супружескими отношениями (32,9%), родительской ролью (57,9%), своим здоровьем (48,5%). Они чаще других разведены (44,6%), проживают в монородительских семьях, состоящих из матери и ребенка (37,3%), реже других идентифицируют себя с верующими и оценивают свою будущее оптимистично. Такие родители чаще других относят себя к лицам, имеющим низкий потребительский статус, в меньшей степени удовлетворены материальным положением семьи. Структурные характеристики семьи и субъективные ресурсы солидарных родителей занимают промежуточное положение между всеми группами.

Заключение. Подводя итоги, отметим, что ценности детей и родительства - это осознанные представления об их значимости для субъекта, как обусловленные природой индивидуальных потребностей и интересов, так и формирующиеся в процессе усвоения родительской культуры семьи и жизненного опыта индивида. Различия для рассматриваемых групп обусловлены степенью идентификации с родительской ролью, структурой индивидуальных и семейных ресурсов, особенностями социокультурной и экономической дифференциации семей.

Дети и родительство выступают значимыми ценностями социокультурного пространства индивидуального и общественного развития. Преодоление демографического кризиса невозможно без изменения эмоционально-ценностного отношения к детям, усиления культурных, психологических и социально-экономических ресурсов семей, адаптации семей к изменениям в обществе. Ценностные различия и особенности различных групп родителей требуют новых дифференцированных подходов к структурной поддержке родительского потенциала, способствующих его более полному раскрытию, учитывающему как потребности, возможности, так и дефицит в ресурсах разных групп родителей. Родители из группы традиционных чаще нуждаются в коррекции авторитарных воспитательных установок, солидарные - в укреплении родительской компетентности, делегирующие - в развитии родительских навыков, неопределенные - в усилении личностных ресурсов, адаптированности к жизни и активизации жизненных сил. Выявленные особенности необходимо учитывать при реализации семейной политики, которая, на наш взгляд, должна быть сосредоточена как на улучшении эмоционально-ценностного отношения к детям, так и на снижении социальных рисков родительства, повышении качества жизни семей с детьми, расширении солидарной ответственности родителей и государства за рождение и воспитание детей.


[1] Статья является продолжением работы автора, см.: Безрукова О.Н. Модели родительства и родительский потенциал: межпоколенный анализ // Со­циологические исследования. 2014. № 9. С. 85-97. При поддержке гранта РГНФ N 07 - 03 - 00470а и гранта Тематического плана СПбГУ, шифр темы 1038167.2011.
[2] Безрукова Ольга Николаевна - кандидат социологических наук, доцент кафедры социологии политических и социальных процессов Санкт-Петербургского государственного университета, Санкт-Петербург, Россия
[3] Антонов А.И. Социология рождаемости. М.: Статистика, 1980; Van de Kaa D. Europe’s Second Demographic Transition // Population Bulletin. 42(1). 1987. Р. 1-59 и др.
[4] James A, Jenks C., Prout A. Theorizing Childhood. Cambridge: Polity Press, 1998; Арьес Ф. Ребенок и семейная жизнь при старом порядке. Екатеринбург: Изд-во Урал. ун-та, 1999; Smith K. Producing governable subjects: Images of childhood old and new // Childhood. 2012. 19(1). P. 24-37.
[5] Rokeach M. The nature of human values. New York: Free Press, 1973, р.5
[6] Schwartz S.H. Universals in the content and structure of values. Advances in experimental social psychology. New York: Academic Press, 1992. Vol. 25. P. 4
[7] Лапин Н.И. Модернизация базовых ценностей россиян // Социологические исследования. 1996. № 5. С. 5
[8] Inglehart R., Klingemann H.-D., Welzel C. The Theory of Human Development: A Cross-Cultural Analysis // European Journal of Political Research. 2003. Vol. 42. P. 341-380.
[9] Flanagan S. Value Change in Industrial Society // American Political Science Review. 1987. Vol. 81. P. 1303-1319.
[10] Кон И.С. Социологическая психология. Воронеж: МОДЭК, 1999; Гурко Т.А. Брак и родительство в России. М.: Институт социологии РАН, 2008; Безрукова О.Н. Ресурсы и сети поддержки ответственного родительства в молодых семьях. СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2011 и др.
[11] Харчев А.Г. Брак и семья в СССР. М.: Мысль, 1979; Медкова Д.В. Семейные ценности как объект социологического анализа // Ломоносовские чтения. М.: МГУ, 2003. Т. 2; Карцева Л. В. Модель семьи в условиях трансформации российского общества // Социологические исследования. 2003. № 7. С. 92-100; Варламова С.Н., Носкова А.В., Седова Н.Н. Семья и дети в жизненных установках россиян // Социологические исследования. 2004. № 11. С. 61-73; Popenoe D. War over the family. New Brunswick: Transaction Publishers, 2005; Гурко Т.А. Институт семьи в постиндустриальных обществах // Ценности и смыслы. 2011. № 4. С. 26-45 и др.
[12] Родители в возрасте 34-54 лет, имеющие детей подросткового возраста (Санкт-Петербург, 2007-2008 гг., N=680); родители детей разного возраста: Санкт-Петербург, 2012 г., N=700; Ленинградская обл., 2013 г., N=687. Выборки квотированы по полу, возрасту. Опросы проводились в присутствии интервьюера путем самозаполнения анкеты на условиях анонимности, кон­фиденциальности информации.
[13] Подробнее описание содержания каждой модели родительства см. в статье [Безрукова, 2014].
[14] Caldwell J.C. A theory of fertility: from high plateau to destabilization // Population and Development Review. 1978. Vol. 4. P. 553-557.
[15] Samoylova V., Torronen M., Borodkina O. Family policy in Russia: problems in the establishment process and new ^alleges // Empowering Social Work: Research &Practice / Ed. by M. Torronen, O. Borodkina, V. Samoylova, E. Heino. Palmenia Centre for Continuing Education, University of Helsinki, Kotka Unit Kopijyva Oy, 2013. P. 38-66; Самойлова В.А. Адаптация личности в современном обществе и проблема психологического здоровья детей и подростков // Известия Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена. 2014. № 167. С. 41-54.
[16] Восприятие проблем детей-сирот и их семейного устройства в российском обществе. Центр оперативных и прикладных исследований Российского общества социологов. РИА Новости. URL: http://ria.ru/society/20131113/976503088.html#ixzz2kW8ssMJU (дата обращения: 7.10.2013).
[17] Шевченко П.В. Социальная роль московского волонтерства // Социологические исследования. 2013. № 8. С. 60-71
[18] Шевченко И.О., Шевченко П.В. Большая семья - какая она? // Социологические исследования. 2005. № 1. С. 95-101; Саралиева З.Х., Балабанов С.С. Дети как жизненная ценность россиян // Россия реформирующаяся. 2009. № 8. С. 390-403

Вернуться назад
Версия для печати Версия для печати
Вернуться в начало

Свидетельство о регистрации СМИ
Эл № ФС77-54569 от 21.03.2013 г.
demoscope@demoscope.ru  
© Демоскоп Weekly
ISSN 1726-2887

Демоскоп Weekly издается при поддержке:
Фонда ООН по народонаселению (UNFPA) - www.unfpa.org (2001-2014)
Фонда Джона Д. и Кэтрин Т. Макартуров - www.macfound.ru (2004-2012)
Фонда некоммерческих программ "Династия" - www.dynastyfdn.com (с 2008)
Российского гуманитарного научного фонда - www.rfh.ru (2004-2007)
Национального института демографических исследований (INED) - www.ined.fr (2004-2012)
ЮНЕСКО - portal.unesco.org (2001), Бюро ЮНЕСКО в Москве - www.unesco.ru (2005)
Института "Открытое общество" (Фонд Сороса) - www.osi.ru (2001-2002)


Russian America Top. Рейтинг ресурсов Русской Америки.