… о миграционном кризисе в Европе

Осуществляемый в Европе на протяжении последних десятилетий эксперимент (исторически не первый) по претворению в жизнь мечты романтиков, философов-утопистов и некоторых экономистов о построении идеального общего европейского дома начинает давать сбои. По разработанным схемам, зафиксированным в многочисленных соглашениях и законодательных актах, строилось красивое здание, где всё, казалось, было предусмотрено, вплоть до утилизации мусора по одинаковым контейнерам. Но, как говорится в пословице, гладко было на бумаге.
Правда, надо признать, что дом с самого начала планировался так, что некоторые «жильцы» в нём были в более привилегированном положении, чем другие. Это не могло не сказаться на процессах развития отношений между членами Евросоюза, хотя разногласия часто скрывались, замалчивались. Но они накапливались, и ныне стало очевидным, что по «общему европейскому дому» пошли крупные трещины и отдельные мелкие ссоры перерастают в острые разногласия. По всей территории единой Европы прокладываются разделительные линии, отдельные участки начинают кромсать на части, строят ограждения и заборы. Порой это напоминает рвы и башенные стены Средневековья.
Одна из главных причин горячки со строительством заборов, это, конечно, нахлынувшие в Европу волны мигрантов-мусульман, нагромоздившие горы проблем вдобавок к уже существовавшим. Это прежде всего проблема безопасности, обеспечения традиционного порядка и чистоты в городах и сельской местности, а также повседневных практических – уровня цен, рабочих мест на производстве, состояния здравоохранения и так далее. Очень скоро обнаружилось, что в Старый Свет прибыли массы людей, принадлежащих к совершенно иной культуре, исповедующих иные ценности, взгляды, имеющие иной менталитет и образ поведения. Мусульманские эмигранты в большинстве своём ощущают чувства конфессионального и культурного превосходства исламских ценностей над европейскими, которые в глазах многих из них и ценностями-то не являются. При этом они сохраняют высокую степень лояльности к покинутой ими родине. Таким образом, стало совершенно очевидным, что для решения появившихся проблем – адаптации прибывших мигрантов, потребуются огромные финансовые инвестиции, экспертные оценки, долгие годы.
Поэтому был избран более простой выход, и в Старом «доме» появились новые стены.
Первыми практическую обеспокоенность по этому поводу проявили венгры. Из столицы Европы пришло известие о намерении брюссельских администраторов предложить для расселения в Венгрии 2000 мигрантов. Для демографической ситуации этой страны с населением в 10 миллионов человек это число существенного значения не имеет, даже с учётом присоединения к ним в будущем ещё по меньшей мере пяти родственников – опасность исламизации им вроде бы не грозит. Однако венгры имеют на этот счёт своё мнение. «Вступая в 2004 году в ЕС, – заявили они, – мы исходили из того, что будем жить в христианско-атеистической, а не многоконфессиональной Европе». 2 октября 2016 года в Венгрии состоялся референдум, на котором большинство выступило против права руководства ЕС направлять в эту страну любое число беженцев из мусульманских стран. Из-за недостаточной явки итоги референдума признаны недействительными, но они наглядно отразили настроение населения. Так что теперь в Венгрии по всей территории возводится стена, которая станет преградой для мусульманских мигрантов, прибывающих через Турцию, Грецию и Сербию.
В Болгарии на границе с Турцией в этом году построены заграждения из колючей проволоки высотой в два человеческих роста. Стены сооружаются на отдельных участках границы и в Македонии, Словении и Австрии.
Нельзя не упомянуть и снос лагеря Джунгли во Франции в районе Кале и о сооружаемых там заграждениях, с тем чтобы беженцы с Ближнего Востока и Африки, запрыгивая на проезжающие грузовики, не могли добраться до Туманного Альбиона.
По информации немецкого журнала «Фокус» (16 мая 2016 год), Латвия, чтобы не отстать от общего тренда, собирается строить заграждения на границе с Россией и Белоруссией.
У европейцев перед глазами наглядный пример реализации плана такого рода строительства в Израиле, где сооружена огромная стена вдоль Западного берега реки Иордан для предотвращения вылазок палестинских боевиков.
Стремление отгородиться от мусульманских меньшинств, как-то их отсортировать уже давно наблюдается и в других европейских странах. 29 ноября 2009 года Швейцария провела референдум, на котором более 75% граждан проголосовали за запрет строительства минаретов в дополнение к существовавшим тогда в стране четырём. Мусульмане ныне составляют 5% населения Швейцарии, количество мечетей в сотни раз меньше, чем церквей. Суть в том, что речь идёт не об угрозе статусу большинства со стороны меньшинства, а лишь об опасности, что меньшинство перестанет быть невидимым в общественном пространстве.
Великобритания в этом вопросе пошла своим путём: 52% жителей на референдуме 23 июня 2016 года проголосовали за выход из Евросоюза. Определённую роль в этом сыграл и тот факт, что граждан Соединённого Королевства постоянно запугивали мусульманской иммиграцией, предостерегали, что Турция вот-вот вступит в ЕС, после чего миллионы сирийцев и иракцев хлынут через турецкую границу.
Но дело далеко не только и даже не столько в миграции, хотя террористические акты в Европе сеют страх, усиливают присущую европейцам разобщённость, способствуют распространению пессимизма. Главное же в том, что в самом европейском доме между различными слоями населения пролегли глубокие разделительные линии. Образовался беспрецедентный разрыв в уровне жизни богатых и бедных людей. Неравенство в последние 25 лет стало вопиющим. (Похожую ситуацию можно наблюдать и в США: там доходы большинства граждан в последние годы не повышаются, между тем, как элитарные группы живут лучше, чем когда-либо, о чём писал Фрэнсис Фукуяма в журнале «Foreign affairs» №4, 2016 год).
Некоторые западные аналитики считают, что ситуация резко ухудшилась после банковского кризиса 2008 года, когда в развитых странах началось резкое падение доходов населения. В целом превалирует мнение, что проект мировой глобализации в его ныне осуществляемой модели порочен и ошибочен, ибо лишил граждан европейских стран возможности жить в соответствии с традиционными представлениями о ценностях, уровне жизни, с учётом собственных национальных интересов. Отсюда рост недовольства, недоверия к правительству, государственным чиновникам, к правящим элитам, что в последнее время стало проявляться во всё большем масштабе и в разных формах. Это, например, активизация и почти повсеместно рост влияния правых политических партий. Маховик работает не на формирование единства, а на поляризацию настроений в обществе.
В декабре этого года грядут выборы в Австрии, Голландии, и вполне реально, что победу на них могут одержать кандидаты от правых партий. А английская «Times» (от 14 ноября 2016 года), напоминая о референдуме по вопросу о конституционной реформе в Италии, явно намекает, что это событие может привести к отставке премьер-министра Маттео Ренци.
Особое внимание приковано к Франции. Журнал «Economist» (от 09 ноября 2016 года) полагает, что после победы Дональда Трампа успех лидера политической партии «Национальный фронт» Марин Ле Пен на президентских выборах во Франции в апреле 2017 года не выглядит таким уж невероятным. Опытный, умный политик, она поднимает на щит лозунг «Франция для французов», использует в свою пользу раскол между консерваторами и социалистами, позиции её партии заметно укрепляются. «Марин Ле Пен может победить на президентских выборах в 2017 году», – прямо заявил премьер-министр Мануэль Вальс, выступая на днях на экономическом форуме в Берлине, добавив при этом, что «Франция в опасности».
Правящие круги многих западных держав не в состоянии правильно оценить новую расстановку сил на международной арене. Они живут в плену своих собственных виртуальных представлений, словно не понимая, что жизнь меняется с удивительной быстротой. Вот что об этом в редакционной статье от 14 ноября 2016 года писала «Daily Telegraph»: «Евросоюз утратил связь с реальностью и пропитан антидемократическими настроениями».
Запад прошёл пик своего влияния. На арену мировой политики всё более активно выходят другие страны и цивилизации. Это прежде всего Китай, Индия, Россия, а также исламская, латиноамериканская и африканская цивилизации.
Наступает весьма болезненный, но неумолимый процесс переоценки ценностей. По привычке, многие западные политологи стремятся перевести стрелки на Россию, сделать её ответственной за все переживаемые ныне Западом трудности.
Россию обвиняют в том, что нынешняя политика напоминает политику СССР, а Обама и другие западные лидеры были слишком медлительны в признании «реваншистской политики Путина» и поэтому нельзя позволить Дональду Трампу повторить ту же ошибку.
В этой связи весьма показательна редакционная статья в «New York Times» от 12 ноября 2016 года под заголовком «Опасность мягкого отношения к России». Для авторов самое большое горе в том, что Трамп выглядит своего рода апологетом Путина. Поэтому все беды приписываются России. Между тем, проблема заключается в том, что европейские властные элиты, к сожалению, лишены стратегического видения. Никто из них так и не сумел «заглянуть за горизонт», и подчас они становятся жертвами своей собственной пропаганды.
В европейских столицах явное замешательство, напряжённое ожидание перемен. Первые вестники этого после Brexit – недавние выборы в Болгарии и Молдавии, результаты которых оказались прямо противоположными тем, что ожидали чиновники в Брюсселе – победили пророссийские силы.

Вениамин ПОПОВ. Международный дискуссионный клуб «Валдай», 21 ноября 2016 года