Этнодемографические трансформации в центро-периферийной структуре Ростовской области (постсоветские тренды)

Дружинин А.Г. [1]
(Опубликовано в журнале "Региональные исследования", 2015, №3, с. 78-85)

Введение. Российская Федерация - страна масштабных по своим амплитудам и следствиям изменений и существеннейших территориальных социально-экономических контрастов[2]. Пространственная организация российского общества динамична и иерархична, зависима от множества факторов; в её исторически выстроенной и спонтанно видоизменяющейся «матрице» черты фундаментальной и долгосрочной тенденции всё явственнее обретает рост полиэтничности, проявляющийся в сложной чересполосице моноэтнических (и моноконфессиональных) и полиэтнических территорий, «укоренении» иноэтнических диаспор, формировании разномасштабных этнокон- тактных ареалов и зон с интенсивной трансформацией этнодемографической структуры[3]. Геоэтнодемографические процессы корреспондируют с общей архитектоникой территориальной социально-экономической системы и детерминированы присущими ей устойчивыми полимасштабными центро-периферийными градиентами (акцентированными и концептуализированными в работах И. фон Тюнена. В. Кристаллера, И. Валлерстайна, Ф. Броделя, Дж. Фридмана, П. Кругмана и др.), что, в частности, рельефно проявляется на региональном уровне и хорошо иллюстрируемо аналитикой по Ростовской области.

Центро-периферийная структура Ростовской области: общая архитектоника. Сложившееся в силу природных, исторических и социально-экономических обстоятельств многообразие субрегиональных и локальных «центров» Ростовской области (объединяющей 11 городов областного подчинения и 43 сельских административных района) сочетается с выраженной моноцентричностью всей территориальной социально-экономической системы, порождая ситуацию не только фактического «взаимонапластования», но и чёткой иерархии про странственных центро-периферийных структур. Их идентификация и компаративистика по совокупности демографо-экистических (численность населения и его динамика, миграционная привлекательность территории), административно-статусных (статус «региональной столицы», «города областного подчинения»), экономико-локализационных (рабочие места в сфере управления, финансовой сфере; размещение сетевых структур торговли и др.), социально-инфраструктурных (локализация учреждений образования, здравоохранения областного и межрайонного масштаба и т.п.) и пространственно-локализационных параметров (степень приближенности к региональной «столице», а также важнейшим транспортно-коммуникационным «коридорам» федерального и межрегионального значения) позволили осуществить структурирование ТСЭС Ростовской области (табл. 1), обособив в её архитектонике «центральный ареал» (занимающий 5,3% площади территории области), «полупериферию» (локализованную на удалении до 180-200 км от Ростова-на-Дону, т.е. находящуюся в пределах его непосредственного экономического влияния) и, наконец, обширную (80% территории) и слабозаселённую периферию (средняя плотность населения в отнесённых к «периферии» муниципальных образованиях составляет 19 чел./км², в то время как на «полупериферии» - 48, а в пределах «центрального ареала» области - 325 чел. / км²).

Таблица 1. Центро-периферийная стратификация территориальной социально-экономической системы Ростовский области

Составлена автором по результатам аналитического исследования, проведённого совместно с С.А. Сухининым.

Сложившаяся центро-периферийная структура стабильна и, одновременно, изменчива. Базовый её постсоветский тренд - рост центро-периферийных градиентов - с середины 2000-х гг. оказался дополненным (в русле метрополизации[4]) активной пространственной экспансией общеобластного (Ростов-на-Дону) и ряда субрегиональных центров (Волгодонск, Каменск-Шахтинский, Миллерово, Морозовск, Зерноград, Сальск), «освоением» и «переработкой» ими (в соответствии с имеющимся потенциалом) сопредельной полупериферии и периферии. Это привело, в частности, к фактическому социально-экономическому «выплеску» Ростова-на-Дону на сопредельные территории (формированию «Большого Ростова»[5]), реконфигурации (воссозданию в новых политико-экономических условиях) ряда других групповых систем расселения (в первую очередь - Волгодонской, объединившей до полумиллиона жителей востока области); центро-периферийные контрасты, при этом, устойчиво воспроизводятся и локально нарастают, стимулируя центростремительные демографические «перетоки». Симптоматично, что если в середине 2000-х гг. «центральный ареал» ТСЭС области концентрировал 36% всего её населения, а 29% демографического потенциала региона было локализовано на территориях, идентифицированных как «полупериферия», то в настоящее время аналогичные показатели составляют 40,5 и 29,3%. Реализующаяся в формате центро-периферийной модели демографо-экистическая динамика корреспондирует с этнодемографическими трансформациями как на региональном, так и на локальном уровне.

Этнодемографическая структура региона: постсоветский тренд. Ростовская область (по своим этнодемографическим характеристикам) в целом моноэтнична; доля русских в населении (по итогам переписи 2010 г.) достигает 88,7% (в 1989 г. - 89,6%, 2002 г. - 89,3%), что существенно превышает средний показатель по РФ (77,7%). В этнодемографическом и этнокультурном отношении это, фактически, - не только достаточно типическая (в ещё 42 субъектах РФ удельный вес русских в структуре населения также более 85%) составляющая массива территорий с абсолютным численным преобладанием русского населения (по терминологии В.Н. Стрелецкого - геокультурного мегаядра[6] страны), но и один из узловых регионов Юга России, лишь отчасти инкорпорированный в Южнороссийскую этноконтактную зону[7] своей юго-восточной периферией. Характерно, также, что темп «дерусификации» этнической структуры региона несколько ниже, чем в целом по России (за 2002-2010 гг. численность русских в целом по стране сократилась на 4,4%[8], в то время как в области - на 3,6%). При этом, в этнической «палитре» Ростовской области достаточно заметны укоренённые армянская (2,6% всего населения) и украинская составляющие (1,8%), причём последняя весь постсоветский период динамично сокращается, приближаясь к среднему по РФ показателю (1,3% населения). Удельный вес представителей тюркоязычных народов, напротив, устойчиво растёт (прежде всего, за счёт переселившихся в область на рубеже 1980-1990-х гг. турок-месхетинцев), составляя около 2%; «диаспоры» коренных этносов Северного Кавказа (характеризуясь разнонаправленными демографическими трендами) в целом (в совокупности) практически стабилизировались в своей численности (табл. 2).

Таблица 2. Основные составляющие этнодемографической структуры Ростовской области

Составлено автором по данным переписей населения 1989, 2002 и 2010 гг.

Наблюдаемая в постсоветский период асимметричность динамики численности основных составляющих этнической структуры населения Ростовской области сочетается с наличием выраженной специфики в их пространственной локализации, включая преимущественную приуроченность к тем или иным элементам центро-периферийной структуры, к городским, либо руральным формам расселения. Так, в частности, до 94% представителей турецкого этноса проживают в сельской местности; выше средней по области (а это - 32,8%) степень «руральности» характерна и для армянского населения (48%), а также для чеченцев (89%), даргинцев (87%) и аварцев (68%). Проживающие на территории области грузины и азербайджанцы, напротив, преимущественно «урбо-центричны» (горожанами являются 79 и 72% представителей соответствующих этносов). Ситуация, тем не менее, всю последнюю четверть века демонстрировала свою нестатичность; существенное влияние на неё оказывают центро-периферийные градиенты (различия между территориями по возможностям трудоустройства, приобретения недвижимости, получения комплекса образовательных, медицинских и иных услуг и др.), создающие мотивацию (равно как и барьеры) для пространственной этнодемографической динамики.

Локализация этносов в центро-периферийной структуре Ростовской области: инвариантность и тождество моделей.

Общий, практически повсеместный и характерный для всего постсоветского периода тренд - население области (вне зависимости от его этнической принадлежности) неспешно (но устойчиво) «стягивается» в немногие лидирующие в социально-экономическом отношении урбанистические центры (и формируемые ими городские агломерации), воспроизводящие, в результате, присущую им моноэтничность (в населении Ростова-на-Дону удельный вес русских в 1989 г. составлял 87%, 2002 - 89% и в 2010 г. - 88,2%) и, одновременно, во всё более заметной мере выступающие «фокусами» полиэтнических взаимодействий. Показательна в этом отношении, прежде всего, пространственная динамика собственно русского населения (табл. 3), устойчиво «перетекающего» в «центральный ареал» ТСЭС (фактически - в сам Ростов-на-Дону, непосредственно примыкающие к нему города-спутники Батайск и Азов, а также Аксайский район).

Таблица 3. Локализация русских в центро-периферийной структуре Ростовской области

Составлено автором по данным переписей населения 1989, 2002 и 2010 гг.

Важно отметить, что в 2000-е гг. по ряду социально-экономических и демографических причин (включая рост трудовой маятниковой миграции, а также всё более заметный «выход» за административные границы доминирующего города не только промышленных активов, но и торговли, логистики, жилищного строительства[9]) в Ростовской области наблюдалось некоторое снижение интенсивности центростремительного демографического «перетока» при одновременной стабилизации численности населения ряда периферийных территорий. Это лимитировало «русскую» внутриобластную миграцию как в периферийные муниципалитеты «центра», так и в урбанистические центры «периферии», стимулируя, тем самым, подвижки в их этнодемографической структуре (симптоматично, что если в 2002 г. доля русских в населении г. Новочеркасска достигала 92,1%, а Волгодонска - 90,3%, то в 2010 г. - 90,4 и 88,1% соответственно).

Локальным этнодемографическим изменениям в регионе благоприятствовало и фактическое «расползание» ранее сложившихся ареалов компактного расселения тех или иных этносов, причём, динамику данному процессу, безусловно, придали характерные для постсоветского периода масштабные миграционные (в том числе и трансграничные) потоки (основной их пик пришёлся на первую половину 1990-х гг.[10]).

Видоизменение пространственной конфигурации ареала расселения под воздействием интенсивной миграции извне хорошо иллюстрируемо на примере армянской составляющей населения Ростовской области: если в 1989 г. около 80% всех проживающих здесь армян было сконцентрировано в г. Ростове-на-Дону и соседствующим с ним Мясниковском сельском районе (т.е. в сложившемся с конца XVIII историческом ареале проживания данного этноса[11]), то в 2002 г. (при повсеместном росте абсолютных значений в 1990-е годы, характеризуемые как «десятилетие массовой миграции для армян»[12]) - лишь 60%, причём к 2010 г. соответствующий показатель уменьшился до 57%. Показательно также, что за 1989-2010 г. число проживавших в пределах «центрального ареала» ТСЭС области представителей армянского этноса увеличилось почти в 1,5 раза (на полупериферии - в 3,77 и периферии - в 3,4 раза); при этом, на «центральный ареал» пришлось около 50% всего численного прироста армянского населения (в итоге, его доля в этнической структуре соответствующего кластера муниципальных образований возросла с 3% в 1989 г. до 4% в 2002, лишь ненамного снизившись в последующее десятилетие). Пространственная диффузия диаспоры (чья позитивная демографическая динамика на территории Ростовской области в постсоветский период практически наполовину оказалась обеспечена внешней миграцией), таким образом, дополнялась действием центростремительных векторов; наиболее динамичными этноструктурными изменениями (ростом «армянской составляющей» в населении) характеризовались, при этом, сопредельные с областным центром территории (в первую очередь - гг. Азов и Батайск), а также сельские районы полупериферии (табл. 4).

Таблица 4. Локализация армянского населения в центро-периферийной структуре Ростовской области

Составлено автором по данным переписей населения 1989, 2002 и 2010 гг.

Акцентируем, ориентация иноэтнических миграций на важнейшие «ядра» социальноэкономического благополучия (крупнейшие города и городские агломерации) - носит преимущественный, но не повсеместный и абсолютный характер. Яркая иллюстрация тому - локализационная модель оказавшихся на территории области с начала 1990-х гг.[13] представителей турецкого этноса (турок-месхетинцев); перепись 1989 г. констатировала их «нулевую» численность.

Руральная, с сохраняющимся преимущественным тяготением к ограниченному числу изначально избранных в качестве места проживания территорий (в пяти сельских районах оказалось сконцентрировано в 2002 г. - 68,9, а в 2010 г. - 66,7% всех идентифицированных в пределах Ростовской области турок, табл. 5) локализация турецкого населения наблюдается преимущественно либо на «полупериферии периферии» (44,6% в 2010 г. проживало именно в муниципальных образованиях с подобными типологическими характеристиками), либо «периферии периферии» (38,3%). Тем не менее, и в этой ситуации диффузия из доминантных ареалов локализации практически также имеет место, вследствие чего динамика численности этноса за последний межпереписной период в «центральном ареале» (в 1,54 раза) превышает среднюю по области (1,31). Наиболее же интенсивно (оставаясь минимальной в этнической структуре) «турецкая составляющая» населения возросла в г. Ростове-на-Дону (в 2,5 раза).

Таблица 5. Территории приоритетной локализации турецкого населения в Ростовской области

Составлено автором по данным переписей населения 2002 и 2010 гг.

Куда более существенный (в сопоставлении с турками-месхетинцами) диффузионный «выплеск» за пределы сложившегося ранее ареала проживания (с одновременным существенным снижением общего «присутствия» в этнической структуре Ростовской области) в постсоветский период продемонстрировало чеченское население (табл. 6).

Таблица 6. Локализация чеченского населения в центро-периферийной структуре Ростовской области

Составлено автором по данным переписей населения 1989, 2002 и 2010 гг.

Согласно переписи 1989 г., на территории Ростовской области чеченское население проживало исключительно в г. Ростове-на-Дону и ещё 10 сельских районах; 90% от их общей численности в тот период приходилось на долю специализированных на овцеводстве территорий юга «периферии периферии» (Заветинский, Ремонтненский, Дубовский районы и др.). К 2010 г. благодаря «центроориентированной диффузии» число локализованных на юго-востоке области чеченцев (на фоне одновременного роста аварской и даргинской диаспор) сократилось практически на треть, что существенно превысило характерный для данных территорий масштаб «русской» депопуляции (за два последних межпереписных периода численность русских в сельских районах юго-востока области уменьшилась на 8,5%). В итоге, общий рост этнической гетерогенности сельских территорий юго-востока Ростовской области парадоксально сочетается (в целом ряде ситуаций) с увеличением в этнодемографической структуре «русской составляющей» (табл. 7).

Таблица 7. Русские, чеченцы, аварцы и даргинцы в некоторых сельских районах юго-востока Ростовской области (численность и удельный вес в населении)

Составлено автором по данным переписей населения 1989, 2002 и 2010 гг.

«Замещающие» чеченцев (в их традиционном ареале проживания и хозяйствования) аварская и даргинская «диаспоры» оказались более рассредоточенными (по сравнению с чеченцами); собственно на юго-востоке области (на юге её «периферии периферии») по данным переписи 2002 г. было сконцентрировано лишь чуть более 58% от общей численности всех проживающих в регионе аварцев и даргинцев (у чеченцев - более 83%); к 2010 г. данный показатель остался практически неизменным. За все же 2000-е гг. в пределах Ростовской области рост суммарной численности представителей двух наиболее крупных народов Дагестана (в 1,22 раза) практически соответствовал темпу их естественного воспроизводства; более интенсивная динамика присуща лишь сельским районам «периферии периферии», а также самой региональной «столице» (рост в 1,56 раза), что вновь (как и в рассмотренных ранее случаях) иллюстрирует потенциальную существенность для расселения того или иного этноса (даже изначально, в своей значительной массе ориентированного на аграрные хозяйственные практики) доминирующих в территориальной организации общества центростремительных векторов и процессов.

Заключение. Характерное, трендовое для современной Российской Федерации неуклонное сокращение гомогенности как русского, так и нерусского населения[14] сочетается с одновременным, доминантным в своих проявлениях ростом гетерогенности этнодемографической структуры на всех территориально-иерархических уровнях.

Целостность и будущность России, в этой связи, несомненно, связаны с ее полиэтничностью[15], чья локальная инвариантность (равно как и вся видоизменяющаяся пространственная «палитра» этнодемографической реальности) в ощутимой мере корреспондирует с общей архитектоникой территориальной социально-экономической системы, с присущими ей центро-периферийными градиентами и центростремительными векторами. Базирующаяся на данных трёх последних переписей населения аналитика по Ростовской области - наглядное тому подтверждение.

[1] Дружинин Александр Георгиевич - Северо-Кавказский НИИ экономических и социальных проблем Южного федерального университета.
[2] Каганский В.Л. Культурный ландшафт и советское обитаемое пространство. - М.: Новое литературное обозрение, 2001. - 576 с.; Постсоветское пространство: двадцать лет перемен. Под ред. В.Л. Бабурина. - Смоленск: Универсум, 2013. - 300 с.; Пространство современной России: возможности и барьеры развития (размышления географов-обществоведов) / Отв. ред. А.Г. Дружинин, В.А. Колосов, В.Е. Шувалов. - М.: Изд-во «Вузовская книга», 2012. - 336 с.; Трейвиш А.И. Город, район, страна и мир. Развитие России глазами страноведа. - М.: Новый хронограф. 2009. - 372 с.
[3] Дружинин А.Г. Геодемографические детерминанты этнокультурного диалога в центро-перифе- рийной системе современной России // Южно-российский форум: экономика, социология, политология, социально-экономическая география. - 2014. - № 1 (8). - С. 3-14.
[4] Дружинин А.Г. Метрополии и метрополизация в современной России: концептуальные подходы в политико-географическом контексте // Известия РАН. Сер. Географическая. - 2014. - № 1. - С.19-27.
[5] Дружинин А.Г. Пространственные возможности и барьеры постиндустриального развития региональной метрополии (на примере Ростова-на-Дону) // Региональные исследования. - 2013. - № 2.-С. 25-32.
[6] Стрелецкий В.Н. Сдвиги в этническом расселении в России в конце XX - начале XXI веков и их некоторые культурно-географические аспекты // Южно-российский форум: экономика, социология, политология, социально-экономическая география. - 2011,- №1 (2). - С. 51-72.
[7] Дружинин А.Г. Юг России в меняющемся геостратегическом контексте: важнейшие структурные компоненты и тренды (взгляд географа-обществоведа) // Научная мысль Кавказа. - 2014. - № 3. - С.58-66.
[8] Дружинин А.Г. «Северокавказская составляющая» трансформации этнической структуры регионов России: (аналитика и комментарии к итогам всероссийских переписей населения 2002 и 2010 гг.)// Южно-российский форум: экономика, социология, политология, социально-экономическая география. - 2013. -№2 (7). - С. 3-15.
[9] Дружинин А.Г. Пространственные возможности и барьеры постиндустриального развития региональной метрополии (на примере Ростова-на-Дону) // Региональные исследования. - 2013. - № 2.-С. 25-32.
[10] Дружинин А.Г. Юг России в меняющемся геостратегическом контексте: важнейшие структурные компоненты и тренды (взгляд географа-обществоведа) // Научная мысль Кавказа. - 2014. - № 3. - С.58-66.
[11] Ананян Ж., Хачатурян В. Армянские общины России. - Ереван, 1993. - 256 с.
[12] Богоявленский Д.Д. Этнический состав населения России // Социс. - 2001.-№10,- С.88-93.
[13] Турки-месхетинцы // Народы России. Атлас культур и религий. - М.: Дизайн. Информация. Картография, 2010. - 320 с.
[14] Рыбаковский Л.Л., Сигарёва Е.П., Харланова Н.В. Этнический фундамент населения России // Социс. - 2001.-№4,- С.86-93.
[15] Хунагов Р.Д., Шадже А.Ю. Кавказский фактор в современной России // Социс. - 2001. - № 3. - С. 77-80.