… о демографических проблемах науковедения

В День российской науки мы поговорили о ее советской предыстории и сегодняшнем дне. Действительно ли отток ученых из сферы науки в другие страны и сферы российской экономики остаются такими значительными? Как изменились кадровая ситуация и система аспирантуры в контексте трансформации советской науки в постсоветскую, российскую? На STRF.ru опубликовано статистическое исследование НИУ ВШЭ, где представлены индикаторы развития российской науки за последние 15 лет. А сейчас - экспертное мнение руководителя Центра истории организации науки и науковедения Института истории естествознания и техники им. С.И. Вавилова (ИИЕТ) РАН Александра Аллахвердян.
О демографии науки заговорили сравнительно недавно. С чем это связано и чем вообще занимается это направление науковедения?
- Среди ключевых проблем, которыми занимается демография науки в постсоветский период стоит выделить, прежде всего, изучение "народонаселения" научной сферы, ее возрастные и миграционные проблемы, включая межстрановую и межотраслевую миграцию, анализ мотивов оттока научных работников в российский бизнес, госаппарат.
Эти проблемы, хотя существовали и в Советском Союзе, тогда не были выражены так сильно. А социальная острота этих демографических проблем в постсоветский период обусловила актуальность их исследования, причем как демографами, так и экономистами, социологами, психологами.
К примеру, свободной миграции ученых в другие страны тогда практически не существовало, а поведение ученых - "невозвращенцев" резко осуждалось в обществе и рассматривалось как предательство. Даже научно-профессиональные поездки за рубеж были редкими и совершались только с разрешения властей. Поэтому об "утечке умов" в ее современном понимании тогда не могло быть и речи. Не такой активной была и межотраслевая миграция внутри России: наука была одной из социально престижных и материально обеспеченных областей деятельности, особенно в "золотые" для науки 1950-1960-е годы.
Сегодня, когда российская наука столкнулась с ситуацией, которой наука советская не знала, возникла потребность в новых инструментах ее изучения.
Давайте попробуем рассмотреть эту ситуацию внимательнее. Какие демографические перемены произошли с российской наукой в постсоветский период?
- С первым серьезным феноменом, прежде для нее нехарактерным, наша наука столкнулась еще во времена позднего СССР, в конце 1980-х, когда у ученых впервые появилась реальная возможность поехать поработать за рубежом. В тот период межстрановая миграция еще только начиналась, совсем в небольших объемах, и процесс этот касался лишь крупных ученых, имевших хорошие контакты на Западе, где их ждали и принимали. Они ехали работать, и уж затем там могли остаться, но массовой эмиграцией это, конечно, еще нельзя было назвать.
По-настоящему отток за границу стал заметен уже в России, с появлением в 1993 году закона о порядке выезда из РФ, который, фактически, сделал его свободным. Однако активный уход кадров из науки начался еще раньше и был связан с другим законом. Начиная с 1987 года, когда в СССР было принято постановление о создании кооперативов, стартовала миграция ученых в бизнес. Вот этот отток сразу стал достаточно масштабным.
Надо сказать, что в советской науке всегда сохранялась определенная часть специалистов, попавших сюда более или менее случайно, в силу обстоятельств и престижности этой деятельности. Конечно, они никогда не составляли большинство, но определенный "балласт" в научных кадрах имелся. Кроме того, наукой в СССР приходилось заниматься и многим людям с предприимчивым, инициативным умом, прекрасно приспособленным для бизнеса. Долгое время применить эти способности было больше некуда, но как только появилась такая возможность, они стали покидать сферу науки ради бизнеса.
Подчеркну: все это разворачивалось еще до начала финансовых проблем в науке в начале 1990-х. Существует миф, что массовый отток ученых из науки начался с введением "шоковой терапии" в 1992 году и резким сокращением финансирования. Однако это далеко не так. Достаточно сказать, что за два года до "терапии" (1990-1991 гг.) численность исследователей сократилась больше (на 241 тыс.), чем за два года (1992-1993 гг.) после нее (на 229 тыс.). На этом фоне отток научных кадров на постоянное жительство за рубеж был сравнительно невелик.
Получается, что отъезд на постоянное место жительства в западные страны вообще был не таким массовым явлением, как принято считать?
- Не стоит верить распространенным "газетным" штампам, оценкам, которые нередко берутся с потолка. В середине 1990-х мне доводилось встречать упоминание, будто ежегодно из России уезжает 70-90 тыс. ученых. Однако такой статистики попросту не существует, эти цифры не основаны ни на чем, кроме личного впечатления автора. В эти цифры включались, в частности, и данные о временной научной миграции за рубеж.
На самом деле, по данным паспортно-визовой службы МВД, на постоянное жительство из сферы "Наука и образование" за период с 1992 по 2001 гг. уехало из России около 45 тыс. человек. По расчетам, которые я сделал еще в начале 2000-х, на одного уехавшего навсегда приходилось 15 человек, отправившихся на временную работу.
Вообще, если взять официальную статистику по сокращению научных кадров между 1989 и 2010 гг., то в этом процессе можно выделить несколько довольно неравномерных этапов. Из всего количества покинувших науку за этот период 79% приходится на первую пятилетку (1989-1994 гг.), это был кадровый обвал. Следующий трехлетний этап (1995-1998 гг.) был уже намного более умеренным, а с 1999 г. численность научных работников кратковременно стабилизировалась и к 2000 г. даже прибавилась на 1%. Это было связано с финансовым дефолтом 1998 г., после которого бизнес уже не мог массово принимать новые и новые кадры. Дальнейший период между 2001 и 2010 гг. ознаменовался новым, постепенным и плавным, оттоком работников из науки. Наконец, в последние годы можно наблюдать стабилизацию и даже небольшой рост числа исследователей.
За счет чего происходит этот рост?
- Прежде всего, за счет того, что государство стало уделять больше и внимания, и средств высшей школе. Нельзя недооценивать и усилия по пропаганде, популяризации науки. При этом из эмигрировавших ученых, конечно, возвращаются лишь единицы, так что пополнение идет за счет "научной молодежи".
Выпускники ВУЗов стали чаще идти в аспирантуру: если сравнивать цифры за 1990 и 2010 гг., то общая численность аспирантов возросла более чем в 2,5 раза - с 63-х до 157 тыс. Однако это демографических проблем российской науки не решало.
Плохо было то, что эти молодые кадры в таких впечатляющих же масштабах до последнего времени не "перетекали" в средний возраст, самый плодотворный для науки. Они приходили, работали некоторое время - иногда защищали диссертации, иногда нет - но, увидев, что многие их ожидания, в том числе и финансовые, не оправдываются, уходили.
В нормальной ситуации превалирующим в научных кадрах должен быть именно средний возраст, от 30 до 50 лет. Так было в Советском Союзе, когда таких научных работников было в 5,4 раза (1987 г.), чем молодежи возрастом до 30 лет. Лишь в последние годы, согласно статистике, наметилась тенденция к "норме", но до нее пока далеко.
С чем можно связать активный приток молодых кадров в аспирантуру?
- Этот вопрос изучался науковедами. По данным Ирины Дежиной, в аспирантуру нередко стали поступать для того, чтобы избежать службы в армии, чтобы получить дополнительное время и окончательно определиться со своей будущей профессией. Наконец, многие стремятся получить ученую степень, дающую больше возможностей для успешной работы в бизнесе и госаппарате, а иногда и начать карьеру за рубежом. Все эти факторы привели к тому, что я называю "аспирантским пузырем": некоторое время назад в российской науке образовалось большое количество аспирантов, из которых львиная доля впоследствии никак не связывала себя с наукой, либо с Россией.
Получается, что за эти 20 лет численность научных кадров в России упала втрое, а количество аспирантов при этом увеличилось даже в сравнении с Советским Союзом. Так, во всем СССР в самом "урожайном" на аспирантуру в 1970 году их было всего 99 тыс., а в одной только постсоветской России 2010 года - 157 тыс.
Правда, в последние 5 лет численность аспирантов стала постепенно сокращаться.
Получается, что сегодня ключевыми задачами является более строгий отбор и поддержка аспирантских кадров, а после - их удержание?
- На мой взгляд, сегодня экспертам важно вновь обсудить целесообразность перенятия, хотя бы частично, советской практики распределения выпускников вузов бюджетной сферы. Ведь это позволяло человеку сориентироваться, осмыслить свои склонности и реальные способности на практике. Сегодня в аспирантуру можно идти сразу после выпуска - прежде это было доступно лишь наиболее одаренным и способным к науке студентам. Конечно, необходимо и резко усилить требования к приему в аспирантуру, чтобы коммерческая выгода не слишком снижала планку приема.
Кроме того, требуются серьезные меры по поддержке аспирантов-очников бюджетной сферы. Стипендии аспирантов не дают им практической возможности полностью сосредоточиться на диссертационной работе. Лишь небольшая часть, имея финансирование через гранты, может позволить себе не работать где-то на стороне.
На мой взгляд, аспирантура должна стать не очередным этапом обучения , как это происходит сейчас, а важнейшей первичной ступенью научной работы, как это было в советской науке. Для этого важно порвать с традицией последних лет, когда индексация зарплат бюджетных научных работников не сопровождалась пропорциональным увеличением аспирантских стипендий. Возможно, стоит привязать стипендию к уровню, скажем, 80% от оклада младшего научного работника.
С чем можно связать надежды на такие изменения?
- С тем, что на систему аспирантуры, как важнейшую организационную структуру по подготовке научных и научно-педагогических кадров, обратят внимание
Тема отношения власти к системе подготовки научных кадров не нова, она не раз возникала на разных этапах развития отечественной истории. Еще в 1955 г. академик П.Л. Капица писал главному ученому секретарю Президиума АН СССР А.В. Топчиеву: "Вопрос подготовки кадров - это самый важный вопрос в организации научной работы, так как только при его успешном решении мы можем поддержать высокий уровень нашей науки. Над этим вопросом следует непрерывно работать и, по мере роста материальной обеспеченности и масштабов наших научных организаций, следует развивать и совершенствовать организацию подготовки научных кадров".
Интересно, что сегодня в этом смысле ситуация складывается достаточно подходящая. Прежде, при огромных ценах на нефть, все, что нужно, даже самые современные и сложные технологии и технику мы могли купить на Западе, и Запад эту возможность давал. На специальную подготовку кадров высокой квалификации можно было государству особо не затрачиваться. Однако при текущем положении дел становится ясно, что если нам и будут что-то продавать, даже если у нас найдутся на это средства - а ведь покупать готовое дороже, чем производить самому - то нам предложат, в лучшем случае, технологии "второго эшелона".
Если мы хотим получить что-то высокотехнологичное, нужно и готовить высококвалифицированные кадры. По-моему, такое понимание сегодня пришло уже ко всем заинтересованным сторонам, а не только к самим научным работникам. Будем надеяться, что и средства для этого найдутся.

Роман ФИШМАН. "Наука и технологии России", 8 февраля 2016 года