Роль дачников в сельской местности

Нефедова Т.Г., Махрова А.Г.
(Опубликовано в: Путешествие из Петербурга в Москву: 222 года спустя. Кн. 1: Два столетия российской истории между Москвой и Санкт-Петербургом / Сост. и науч. ред. Т.Г. Нефедова, А.И. Трейвиш. М.: ЛЕНАНД, 2015 с. 200-204)

В образе жизни дачников произошли существенные трансформации. Сто лет назад дачный отдых и петербуржцев, и москвичей включал прогулки по окрестностям и вдоль перрона вокзала, катание на лодках и лошадях, пикники, купание, охоту, рыбалку и другие приятные занятия.

В домах и беседках слушали граммофон, танцевали, играли в карты и домино; популярностью пользовались «дачные театры» и «дачные балы». Женщины, дети и прислуга жили на дачах с мая по октябрь, а работающие главы семейств переходили в категорию «дачных мужей», про которых журнал «Дачник» за 1912 г. шутил, что «назвался дачным мужем — таскай из города кульки». Естественно, что дачная публика не работала в огороде, лишь иногда занимаясь разведением цветов. Все необходимое покупалось у местных жителей в лавках или разносилось торговцами с утра до вечера. Утром это было молоко и свежие булки, до обеда приезжали мясник, разносчик рыбы, торговцы сыром, маслом, колбасой, консервами. После обеда наступало время мороженщика, а к пяти часам, когда дачники пили чай, разносили кренделя, конфеты и шоколад. Образ дачной жизни этого времени хорошо охарактеризовал К. Коровин: «Хорошо было жить на даче — как в раю».

В раннесоветский период новая элита вновь возрождает дачные традиции, связанные с приятным проведением времени на природе; дачная атмосфера того времени очень хорошо передана Н. Михалковым в его фильме «Утомленные солнцем». Однако, начиная со времен хрущевской «оттепели», с массовым распространением садоводства происходит рост аграрной составляющей в образе жизни и занятиях дачников как из-за постоянного продовольственного дефицита, так и из-за тяги к земле горожан, сохранивших ментальность сельских жителей в результате быстрой урбанизации.

В постсоветский период «дачная каторга» на грядках, расширившаяся было в начале 1990-х из-за дефицита денег, постепенно вновь начинает уступать место рекреации. При этом наиболее модернизован менталитет московских и петербуржских дачников, большая часть садоводческих и, особенно, дачных, участков которых занята газонами и цветами (таблица 8.2). Однако уже в соседних Тверской и Новгородской областях, где вокруг городов распространены в основном сады и огороды, сельскохозяйственная составляющая все еще велика. Плантации картошки вообще выступают очень точным индикатором того, кому — москвичам/питерцам или жителям ближайших небольших городов — принадлежит конкретный дачный участок.

Таблица 8.2. Структура использования земель в садово-дачных объединениях в областях вдоль трассы Москва — Санкт-Петербург[1]

С обслуживанием этой многочисленной армии дачников связан бурный рост торговли продуктами и стройматериалами как вдоль дорог, так ив подмосковных городах и поселках. Хотя дачники, как правило, отгорожены от сельского населения высокими заборами, особенно на ближних дачах, местные жители, если они еще остались в «дачных» деревнях и селах, как и вездесущие гастарбайтеры, вовлечены в их обслуживание (работа сторожами, садовниками, помощь по ведению хозяйства, и по ремонту дома, продажа овощей, реже — молока и мяса).

Могут ли дачники спасти депопулировавшие деревни? Ведь у горожан, ищущих уединение и нетронутую природу (их устраивают и заброшенные поля) и сельских жителей, ностальгирующих о последнем слое колхозно-совхозных традиций, разные интересы^[2]. В литературе очень популярны рассуждения о крестьянстве как некоторой самостоятельной ценности сельской местности, особенно в глубинке. Однако эта особая ценность за XX век в межстоличье давно уже размылась. Почти у всех местных жителей дети живут в городах, и большинство регулярно приезжает навещать своих стариков, привозят на лето детей, привнося и плоды городской жизни. Эти городские родственники по существу также являются дачниками, и хотя они еще не владеют, как москвичи и петербуржцы, собственностью в деревне, но скоро унаследуют ее.

Конечно, чем ближе к крупным городам, тем больше сельские дома, деревни, да и вся сельская местность теряют свой первозданный облик из-за вкраплений и даже целых кварталов инородных домов и инородной жизни, и тем больше дачники и местные жители отгораживаются друг от друга. Однако в глубинных сильно депопулировавших деревнях дачники, хотя и приводят к смене культурного слоя, порой являются единственным шансом спасения этих деревень от полного опустошения, предотвращая тотальное сжатие освоенного пространства[3].

В пригородах можно говорить о первых признаках постиндустриального сервисного развития сельской местности при всей ее российской специфике: высочайшей плотности ближних дач, сохранении сельскохозяйственных предприятий, восстановлении в 2000-х гг. промышленности и т.п. В коттеджных поселках многие живут круглый год, особенно недалеко от Москвы. На некоторых утепленных дачах пенсионеры также остаются зимовать, часто сдавая в аренду московскую квартиру или передав ее детям. Однако выявить число переехавших в сельскую местность невозможно, поскольку все они прописаны в Москве. Среднеудаленные и дальние дачи используются в подавляющем большинстве сезонно[4] . При сильном дачном давлении в теплое время года деревня оказалась не готова к приему большого потока горожан. И хотя сельское хозяйство и промышленность в удаленных от столиц районах зачастую в большем упадке, чем в пригородах, развитие сервисных функции не стимулируется при ком дачников. И, главное, местные власти, воспитанные на идеологии индустриального промышленно-сельскохозяйственного развития села, обычно не видят перспектив района, связанных с его дачным переосвоением. Хотя другие виды рекреации, включая организованным туризм, часто включаются в программы развития районов. Гам, где историко-культурный и природо-ориентированный туризм сочетается с псовым дачным освоением, например на Валдае, это становится важным фактором развития[5]. Недаром в администрации Валдайского района считают, что «Валдай спасут пенсионеры из мегаполисов».

Пока же дачники, зарегистрированные в городах, создают существенную нагрузку на дорожную и социальную инфраструктуру сельских районов и не учитываются при финансировании муниципалитетов, Поступления в местный бюджет от налогов на недвижимость очень малы (денег от дачников мало, а хлопот много). По мнению многих руководителей районов, 131 ФЗ[6] должен быть переделан таким образом, чтобы финансирование выделялось не на местных жителей, а на территорию, включающую как постоянное, так и временное дачное население. Возможно, тогда местные власти будут заинтересованы в привлечении дачников.

Существует несколько причин, по которым у нас законсервировалась дачная традиция вместо характерного для Запада более активного переезда горожан в пригороды или удаленные районы на постоянное место жительства, то есть субурбанизации и дезурбанизации^[7]. Институт регистрации и боязнь потерять прописку в Москве или в Петербурге, не будучи уверенными, что они или их дети всегда смогут туда вернуться, служит существенным тормозом, в том числе и потому, что возвращение становится невозможным из-за заоблачных цен на недвижимость в столицах. Игнорирование властями реальной численности и перемещений населения приводит к несоответствию им дорожной инфраструктуры, к постоянным пробкам. Строительство платной автодороги, как и ввод «Сапсана», свяжет лишь крупные центры, но не сильно поможет местным жителям и дачникам. В замедлении процессов переселения горожан в сельскую местность сказывается и ее плохая обустроенность социальной инфраструктурой, и слабое развитие сферы услуг, заставляющее людей «держаться» за город. Ведь жизнь только своим домом не ограничивается. Надо иметь возможность лечиться, давать детям хорошее образование, без проблем добираться до работы, магазина, где-то проводить досуг и т.п. Суровый климат Нечерноземья требует гораздо больших вложений в загородные дома для проживания зимой, чем в странах с умеренным климатом. Превращение садовых и дачных деревянных строений в дома, пригодные для постоянного проживания, часто невозможно или слишком дорого, а прослойка тех, кто может позволить себе строительство новых домов и их полное обустройство, невелика.

Да и само столь массовое распространение сезонной дачной субурбанизации тормозит реальную субурбанизацию и дезурбанизацию в России, и вся межстоличная территория, «усеянная» дачниками, тому яркий пример.

[1] Составлено по данным сельскохозяйственной переписи 2006.
[2] См. подробнее: «Сельские традиции: кто и что может сохранить» в книге Т.Г. Нефедовой Десять актуальных вопросов о сельской России, 2013. С. 224-233.
[3] См Угорский проект. Публикации. 2007-2012 www.ugory.ru
[4] О переезде горожан в сельскую местность на постояное жительство много говорят и пишут, но по сравнению с миллионами дачников их единицы, и наши исследования показывают, что адаптироваться жителям крупных городов в удаленных деревнях очень сложно (см. «Что будет с нечерноземной глубинкой» в книге Т.Г. Нефедовой «Десять актуальных вопросов о сельской России, 2013).
[5] См. главу «Яжелбицы. Валдай. Едрово. Валдайский район в книге 2
[6] Федеральный закон Российской Федерации от 6 октября 2003 г. №131ФЗ «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации».
^[7] Хотя дачи — это не уникальное российское явление, они распространены и в Европе, где, кстати, гораздо лучше изучены. Но такой массовости и такой важной роли не только в рекреации, но и в самообеспечении продовольствием, как в СССР/России, они не достигали нигде.